Я не достоин наказанья. Это нечестно. Правил нет. Во мне достаточно желанья Заткнуть твой рот, ты, страстный сердцеед. Зачем тебе подробности поездки? Ты хочешь посмеяться? Посочувствовать? Не стоит. Я был бы рад мой дать тебе ответ. Он суммы денег той не удостоит. Прости, мой лорд, что показался грубым. Я не хотел перечить твоей воле. Этот вопрос ещё решим мы. Ну, а пока… прошу, ты будь спокоен.
В комнате тихо. На потолке всё так же красуется Небесный демон. Исак в раздумьях: правильно ли он поступил? Ведь лорд помог ему, а он так беспардонно отнёсся к этому… Возможно, так и есть, или ему просто показалось. Голова совсем не варит после всего навалившегося. Отец, да ещё и лорд со своими расспросами. Конечно, Исаку немного стыдно за то, что он соврал, что всё хорошо, но по-другому никак. Лорд не должен вмешиваться в его личные дела, Исак сам справится, сам разварит всю эту кашу. И не только на деле, но и в своей голове. Мысли путаются как нитки в клочке, с которым играет кошка. Невозможно думать о чём-то в таком состоянии, но у Исака выходит, как ни странно. Весь вечер проходит для него безмолвно и размеренно, не то, что первая половина дня. После выходки Исака Эвен остался в столовой ещё ненадолго. Он опустился на стул, спрятал лицо в руках и тяжело, протяжно вздохнул, сопровождая вздох громким стоном. Столько времени лорд пытается выбить из Исака хотя бы одну положительную эмоцию, но сегодня он пошёл не по той тропинке. Эвен всего лишь хотел упрекнуть дворецкого в маленькой лжи по поводу состояния родителей, хоть Найшейм про всё знал, да-да. Знал. Как и про то, что случилось с деньгами. Лорд повсюду имеет глаза и уши. Любая весточка долетит до него с такой скоростью, которой ещё никто не видывал. Ему было известно про все городские события, даже самые незначительные, вот, например, кража в тёмное время суток. Да таких случаев миллионы! Но вот именно с отцом Исака — один. Эвен расстроен. Ничего не вышло — ни получить расположения дворецкого на сегодняшний вечер, ни узнать от него правду. Видимо, юноша и правда не в духе сегодня. Лорд решает не тревожить его больше в этот день и потому просит горничных прибрать в столовой. Фрея снимает с убранного стола скатерть, чтобы отправить в прачечную, и замечает на поверхности не очень глубокую, но явную трещину. Кажется, именно в это место Исак и ударил кулаком. Но девушкам это было неизвестно, и каждая подумала обо всём, но только не об этом. «Интересно, что тут произошло?» — все задумались над этим вопросом. Разбитая бутылка вина, трещина в столе, что дальше? Труп? Ха, вот было бы забавно, если бы лорд приказал горничным стирать следы крови после убийства. Исак засыпает под утро, когда солнце только начинает всходить. Но ощущает не сон, а что-то другое, словно лёгкое покачивание, как в лодке. И пустоту. Просто тёмное пространство, наверняка появившееся по причине закрытых век. Верно, он спит. Только сам этого не осознаёт.***
Сегодня бал. Сегодня всё случится. Так всегда говорили перед каким-нибудь важным событием, и слово «бал» просто-напросто заменялось другим. Иногда добавлялась и третья фраза, чтобы добавить интереса читателю приглашения. Далее было написано место, время, имя хозяйки или же хозяина и ещё ниже подпись. Эвен отложил открытое приглашение на стол и принялся заботиться о своих волосах. Сегодня он просто обязан выглядеть безупречно. Сейчас раннее утро, относительно. Около трёх часов только прошло с поднятия солнца, но в окно ещё залетали временами розоватые лучи рассвета. До самого события ещё долго, и лорд решает это время провести со своим спутником — дворецким. Как метко Лавальер подгадал, как будто знал, о чём желает лорд. Конечно, он был бы не против взять с собой одну из своих горничных, но… А зачем? У него же есть Исак. Не у каждого лорда есть собственный дворецкий. Просто потому что он другим и не нужен вовсе — просто мешается под ногами. Именно так все ему знакомые лорды отзывались о лишней прислуге. И вот, наперекор всем другим лордам, Эвен взял себе дворецкого. Хорошо, что им оказался Исак, ведь на его месте лорд просто не может представить никого другого. Теплые лучи солнца широкой полоской выливаются на полы коридора, когда лорд открывает дверь своей комнаты. Он слышит какое-то дребезжание посуды на кухне, на которой, скорее всего, что-то делает Мэрилин, а так в замке царит полная тишина; прислуга спит. Дверь Исака, которая попадается на его зоркие глаза, крепко закрыта, и при одном только взгляде на неё образуется некий холод внутри. Этот холод не схож с холодом от сквозняка или сильного ветра. Этот холод говорит об отстранённости и недоброжелательности. И даже непонятно, от кого именно этим всем разит. Эвен пересекает расстояние между комнатами своими тихими шагами, кладя одну руку на железную крепкую ручку, а вторую на деревянную поверхность двери. Он прислушивается. За дверью ничего не слышно, свет маленькой дорожкой виднеется из щели. Лорд приоткрывает дверцу, заглядывая внутрь. Исак спит на бордовой кровати, простынь под его телом собрана большими комками, на что Эвен усмехается. Одна сторона тяжёлой шторы открыта, из-за чего комната заливается небольшим количеством света. Золотистые султанчики невесомо качаются под свежим дыханием ветра от приоткрытой двери на веранду. Комната выглядит опрятной и чистой, какой она всегда и была у дворецкого, но только… весь стол этого обычно аккуратного юноши был завален книгами, записками или планами на неделю. Эвен тихо крадется к столу, усаживаясь за оббитую мебель. Он хаотично мечется взглядом по поверхности, натыкаясь на книгу, которую потерял не так давно в собственной комнате. Сборник со стихами, в котором он некогда делал заметки. Книга, которую он долго уже не может найти в библиотеке. Эвен невольно злится на такое стечение обстоятельств и на лень дворецкого, но эту злость он не собирается выливать на него. Всё же Эвен собирается наладить контакт, а не сделать только хуже. Он тянет руки к раскрытой книге и замечает заметки, выполненные грифелем, и точно не от его руки. Исаку тоже это было интересно. Эвен ухмыляется, листая пыльные страницы. Он решает придвинуться с креслом ближе, но скрип старой мебели подводит его, и лорд замирает. Тихое и мягкое копошение и первый длинный вздох слышится со стороны кровати, на что Эвен поворачивает голову. Веки дворецкого дрожат, когда он открывает глаза и щурится от солнца. Он тянется, подминая простынь всё больше под себя, и вздыхает. Эвен продолжает наблюдать, ожидая, когда его заметят. Исак тянет ноги вниз, разминая затёкшие мышцы, и поднимается на кровати, потирая закрытые глаза. Одеяло спадает к его бёдрам, обнажая хлопковые спальные штаны и голый торс мальчишки. Эвен откашливается, и тогда Исак резко поднимает к нему взгляд, испугавшись. Его глаза округлены, и он тянет одеяло к плечам, инстинктивно отодвигаясь. Эвен смотрит в его глаза, но потом отводит их к столу. — Доброе утро, Исак, — он закрывает старую книгу с громким хлопком и довольно улыбается, но не слишком. — Спускайся вниз, — прихватывает книгу и шагает к двери, оглянувшись на Исака в последний момент. Его испуг прошёл, а в глазах он снова видит тот холодный блеск. Эвен вздыхает, выходя в коридор и закрывая за собой дверь. Исак окончательно поднимается с кровати, оглядывается на скомканную постель и устало вздыхает. Он снова не выспался. Три часа — это не норма для его возраста. Но такова его тяжёлая участь. Может, в будущем он и привыкнет, но определённо не сейчас, нет. Кровать заправлена, зубы почищены. Что ещё нужно для идеального утра? Точно, выполненная просьба лорда. Дворецкий спускается вниз, наблюдая такую картину: лорд умиротворённо сидит в большом кресле и читает книгу, которую только что прихватил со стола Исака. На самом деле, этот сборник ему приглянулся с самого начала. Такой явно выделяющийся из других своей позолоченной окантовкой. Но ничего важного он в себе особо не нёс, только стихи, среди которых Исак не нашёл нужной ему строчки. Наверняка она ему когда-нибудь попадётся. Наверняка. — Милорд? — холодно, но верно произносит Исак, как и подобает хорошему дворецкому — обращаться к лорду именно так. Эвен отвлекается от чтения, откладывает книгу страницами вниз и встаёт с места, подходя к лестнице, по которой только что спустился его дворецкий. — Ты читал приглашение? — спрашивает лорд и медленно поглаживает небольшую часть перил своей шершавой ладонью. Исак вздыхает, пытаясь вспомнить слова в приглашении. Да, он читал его. Вчера, кажется. К чёрту хорошую память. — Да, милорд, — так же холодно, чётко и уверенно, никаких лишних слов. Только вот Эвену это не нравится. — Значит, ты знаешь, что бал состоится сегодня, — заключает Эвен и убирает руку за спину, чуть отходя от лестницы и облокачиваясь спиной о холодную стену. Щекочет. — Как я полагаю, тебе ещё не посчастливилось побывать на балу? — Верно, милорд, — Исак замечает движение лорда и вспоминает свою привычку, вновь занося руки за спину и скрещивая. Спина выпрямляется, и так он кажется только выше. — Отлично, значит, сегодня ты всему обучишься. Этикету, обращениям, в общем, всей этой формальщине. Приступим прямо сейчас, — отрывается от потеплевшей от его спины стены и проходит в центр зала. — Подойди, — велит Исаку, и тот повинуется. И вот в центре их уже двое. Эвен просит Исака представить, словно они находятся в главном зале на балу, где происходит торжество. Вот столы с угощениями, там труппа музыкантов, играющая обычно звучащую изысканно музыку, а там хозяйка, которой обязательно нужно поцеловать ручку при встрече. Эвен рассказывает обо всём оживлённо, со страстью, приводит примеры из своего опыта — обычно это были примеры того, как не надо поступать в той или иной ситуации — и ожидает заинтересованности в глазах дворецкого. Исаку интересно, очень. Каждое слово лорда он впитывает всем своим сознанием, стремится всё запомнить и непременно не подвести хозяина на сегодняшнем балу. Конечно, так много информации не уляжется в его и так буйной голове за такой короткий срок, но попытаться всё вместить, конечно, стоит. Эвен рад проявлению интереса со стороны юноши, ведь именно ему выпала честь присутствовать сегодня рядом с ним. Как занятно, что же может случиться такого там, на балу, что Эвену придётся сказать всем, что Исак и вовсе ему не знаком, что он видит его первый раз в жизни? Ха, лорд уже предвкушает эти взгляды тех самых лордов, которые не имеют собственных дворецких. Нет-нет, Эвен вовсе не желает хвастаться Исаком перед другими. Хотя нет, кого он обманывает. Его дворецкий самый лучший. — Умеешь вальсировать? — спрашивает лорд посреди какого-то очередного оживлённого повествования о вреде угощений со стола. Исак поднимает брови, явно удивляясь такому внезапному вопросу, а затем отрицательно мотает головой, и его кудри невольно подпрыгивают в воздухе. — Ну что же, почему-то я так и думал, — Эвен довольно ухмыляется и предлагает Исаку одну идею. — Тебе всё равно придётся танцевать, конечно же. И я намерен научить тебя. Радуйся, сегодня у меня хорошее настроение, в любой другой день я бы не стал заниматься этим с тобой. Но я не хочу, чтобы ты отдавил дамам ноги во время танца! — лорд смеётся, заставляя Исака улыбнуться на это. Улыбка. Вот чего он ждал всё это время. Лишь одной улыбки дворецкого было достаточно лорду для того, чтобы засиять. Получилось, хоть и немного. — Итак, — юноша медленно приближается к дворецкому и протягивает свою руку в жесте приглашения на танец. Приглашённый с удовольствием соглашается, пока не улавливая правил этой игры. — Позволите? — Эвен ступает ближе, оказываясь с Исаком в одной паре, какие обычно вальсируют в самой глубине празднества. Лорд кладёт свои ладони юноше на талию, но тот почему-то не слушает своё тело и не отвечает взаимностью — Исак должен был обхватить руками шею лорда. Потому Эвен вопросительно хмурится. — Ты должен… — Я знаю, милорд, но… разве не Вы играете роль девушки в нашей паре? — уточняет Исак и получает довольно удивлённое выражение лица в ответ. Нет, скорее растерянное. — Точно, конечно, — Эвен перемещает свои руки выше, обхватывает шею дворецкого, такую тонкую шею — и как только на ней держится голова с таким количеством мыслей? — и ждёт ответного действия. И вот ладони Исака оказываются на его талии, теперь он ведёт. Эвен почему-то решил, что Исак сейчас выполняет роль его дамы в танце — он ниже, миниатюрнее, тоньше… хотя с этим лорд бы ещё поспорил, в любом случае, Исак как-то сразу предстал перед лордом в образе одной из тех дам, которых обычно юноши приглашают на танец. Пусть это и всего-то их игра, затеянная лордом. В игре интереснее получать знания. — Готов? — вопрос от кавалера и ответ «да» от дамы. Вальс вальсом, но Исак двигался так неуклюже и местами слишком неловко, что Эвен невольно от этого смеялся. Видеть дворецкого таким — превеликое удовольствие. На самом деле он рад, что Исак позабыл о вчерашнем хотя бы на момент их танца. С музыкой, конечно, было бы веселее, но музыка играла в их головах. Может, и не одинаковая, но точно для вальса. На смех лорда Исак отвечает нахмурившимися бровями и какой-то грубой фразой, на что лорд лишь бросил «так к дамам не обращаются» и засмеялся ещё пуще прежнего. Когда танец закончился, и танцоры устали, музыка в головах затихла. — Буду польщён, если вы, миледи, согласитесь потанцевать со мной ещё раз, — в шутку обратился к Исаку Эвен и поклонился в знак благодарности, на что тот лишь усмехнулся, отводя взгляд куда-то в сторону. Лорд доволен более чем, и Исак доволен тоже. Такое начало дня — хорошее начало дня. И весь день должен идти так же хорошо, как и в этот момент. Не так ли? Дворецкий благодарит лорда за урок танцев и в общем за все полученные знания. Но тот холод, который засел в нём со вчерашнего вечера, ещё остался. Он проглядывает сквозь пелену этой радости, возникшей только что. Проглядывает и смотрит прямо в душу лорда, скребя ледяными когтями его и так изорванное сердце. Видеть Исака весёлым — радость для Эвена. Такое чувство, что именно для этого он и живёт. Вот только не всегда получается вызывать улыбку на этом и так солнечном из-за кудрей личике. Но были моменты, когда даже кудри не спасали своим блеском тёмное от холода лицо. Именно в такие моменты Исак и чувствует себя одиноким. Но точно не сейчас. Нужно собираться. Весь замок гудит из-за разговоров горничных, хоть они просто перешёптываются. Всё равно гулкие коридоры доставляют каждое слово прямо в уши проходящему по ним человеку, а может и вовсе не человеку. Конечно, их мысли понятны — как же так, он? Дворецкого на бал? Зависть, ох эта зависть. В любом случае, такая честь досталась только ему. И дворецкий сам не знает ещё, как важно на самом деле для лорда то, что он будет с ним весь этот вечер. Весь этот вечер.