Покорение

Ну вот и бал. Представил лордом ты меня. Зачем? Ответа не услышал я. А знаешь, и неважно, ведь так даже лучше. Глаза твои опять закрыли тучи. Хотелось, чтобы всё прошло прегладко. Не знаю, как вести себя, однако. Ты то смеёшься, то серьёзный, словно волк. Какой же из всего того, что говоришь ты, толк?

— Адель! — шепчет Исак, отставляя наполовину опустошённую тарелку на стол. Собирается подойти к ней, но вспоминает просьбу лорда и устремляет взгляд к музыкантам. Там, однако, никакого Эвена не наблюдает. Отлично, и где теперь его искать? Адель тоже замечает Исака, когда осматривает зал, и уже направляется сюда, а юноша не знает, ожидать ли, когда она подойдёт к нему и поздороваться, или же отправиться на поиски Эвена. Снова выбор! — Здравствуй, Исак! — радостно лепечет подошедшая Адель, в светлых глазах которой отражалось яркое сияние громоздкой люстры, что висела на самом потолке, через все эти этажи. Вальтерсен как-то неловко улыбается, не решаясь что-либо ответить, но, когда тянется рукой ко рту и невесомо проводит, удостоверяясь в том, что не испачкался снова, приобретает более уверенный вид и целует её сахарную ручку. Надо же, такая же бледная, как и в их первую встречу. — Рад видеть тебя, — с искренним удовольствием произносит Исак и заводит руки за спину. Он уже соскучился по этому жесту. — Где же Эвен? — радостная улыбка медленно спадает, а рот принимает вид ожидания следующей эмоции, когда девушка принимается осматриваться по сторонам, привставая на носочки, чтобы увидеть знакомую макушку среди всех этих высоких людей. — Милорд попросил меня позвать его, когда ты придёшь. Он говорил, что будет у музыкантов, — поясняет юноша и переминается с ноги на ногу, ожидая каких-то решений со стороны Адель. — Хорошо, пойдём поищем его, — делает приглашающий жест, и Исак берёт её под руку, но в их паре она выбирает, куда идти. Адель идёт вперёд, прямо к музыкантам, которые только настраивают инструменты, и останавливается перед ними. Прочищает горло и задаёт вопрос. — Извините, любезные, не знаете ли вы лорда Найшейма? — мило улыбается, на что ловит в ответ довольные ухмылки. — Знаем, миледи, чем он вам досадил? — шутливо спрашивает мужчина, который казался самым старшим из всех в этой труппе. — Он ещё не видел меня, чтобы поздороваться, — Адель звонко хихикает, располагая к себе собеседника. Музыкант тем временем оборачивается к своим коллегам и спрашивает их о неком лорде Найшейме, на что ему отвечают, что лорд сейчас разговаривает с хозяйкой, потому что именно она увела его у них. — Вы всё слышали, миледи. Надеюсь, лорд, которого вы ищете, по достоинству примет вас в замке Вайринхел, — мужчина выставляет руку вперёд, явно прося одного поцелуя, и Адель соглашается, протягивая ручку. — Можно было обойтись и без этих заигрываний, — глухо раздаётся где-то под боком у Адель, когда они направляются к южному крылу замка. Двери везде открыты нараспашку, потому вся зала, в которой будет происходить бал, как бы разделена на три части — южную, восточную и западную. Северная часть определена под основные помещения замка. — А что, ревнуешь? Ты уже целовал мою руку, так почему другие не могут этого сделать? — явно балуется Адель, забавляясь смятением юноши рядом с ней. Чувствует, как его рука напрягается, и отступает, не желая продолжения своей комедии. Они проходят через открытые двери в южное крыло и сразу же замечают у огромного окна искомого лорда. Тот и правда говорит с хозяйкой, и, кажется, та чем-то смущена. Адель отлепляет от себя Исака и решительно приближается к Эвену. — В общем, так получилось, что… — смеясь, рассказывает Найшейм, но замечает подошедшую девушку и замолкает, вмиг становясь серьёзней. — Адель! — перемещает всё своё внимание на неё, порывается обнять, но вспоминает о манерах и целует ручку, которую та как-то нехотя подаёт. Исак подходит следом, неинтересно наблюдать за всем со стороны. — Здравствуй, Эвен, — менее радостно здоровается Лавальер, но всё с той же улыбкой на лице. Неужели присутствие хозяйки её смущает? — О, боже мой! Милая, твой отец случайно не имеет фамилию, начинающуюся на букву «л»? На языке вертится, не могу вспомнить! — влезает в радостную встречу Септа, поправляя причёску, а затем своё пышное платье цвета чайной розы. Адель неловко отводит взгляд, когда женщина подходит ближе, чтобы заглянуть в её белое личико, правда закрытое маской. — Да, вы правы, миледи. Моя фамилия Лавальер. Если вам хотелось узнать моё имя, вы его уже услышали из уст этого милого лорда, — скромно отвечает девушка, сминая в руках тонкую ткань прозрачных и лёгких перчаточек, протянувшихся от запястья её руки до локтя, отчего верх изделий начал сползать вниз, затем оказываясь совсем спущенным на середину предплечья. — Как я рада, когда оказываюсь права! — важно проговаривает хозяйка, прикладывая руку к груди и затем довольно смеясь, чем вызывает не совсем понимающие взгляды со стороны. Но ситуацию спасает её двоюродный брат, который незаметно подкрадывается сзади и щипает Септу за бок. — Ой! — вскрикивает та и отскакивает в сторону, вызывая смех озорника, который заставил её волноваться. — Кристофер Шистад, родители будут очень недовольны твоим поведением! — ругает того, но юноша остаётся таким же весёлым. Громко смеётся, не стесняясь людей, чем только и притягивает к себе внимание и любопытные взгляды желающих познакомиться с ним гостей. В том числе и Адель. Её глаза просто неотрывно наблюдают за движением его подбородка, за трясущейся прядью каштановых волос, за его дрожащими ресницами, когда тот в порыве смеха закрывает глаза… И не может просто не смотреть на него, потому что смотрят все, и отвести взгляд в любом случае было бы трудно. Кристофер — прелестный юноша, красоте которого могут позавидовать самые прекрасные принцы. — Извините, дорогие гости, но я вынуждена вас покинуть, и не оставайтесь долго в его компании! — шикает напоследок обиженная хозяйка и, махнув полой платья, уходит в другое крыло, где ей будут несомненно рады. — Господа, — кланяется, замечая знакомых людей, и останавливается взглядом на новопришедшей леди. Расчищает себе дорогу к ней, двумя руками отталкивая стоящих по бокам лордов, и оказывается достаточно близко для культурного жеста. — Миледи, — кланяется, протягивая руку и мгновенно получая ответ. Надо же, её ручка и правда словно сахарная на вкус. Поцелуй оказывается влажным из-за самих губ, смоченных слюной, но Адель не против. Когда Кристофер отстраняется, её ручка остаётся расслабленно лежать в его широкой ладони, и он довольно ухмыляется. — Как ваше имя, милая леди? — мягко спрашивает юноша, и их разговор начинается на этой ноте. Но ни Исак, ни Эвен не слышат продолжения, потому что лорд утаскивает того за рукав куда-то в сторону, где поменьше гостей. Здесь значительно тише. Они стоят у такого же большого окна, в этом же крыле, только вдоль другой стены. Гости в основном растянулись в главной зале, потому здесь только некоторые уединялись, чтобы поговорить. Так же, как и Септа с Эвеном. Лорд смотрит куда-то в окно, наслаждаясь внезапно наступившей тишиной — если можно назвать тишиной то, что собеседник-дворецкий, стоящий рядом, молчит. Его руки спокойно лежат на белоснежном подоконнике, который находится как раз на такой высоте, которая удобна для лорда, но неудобна для Исака, потому что, если он опустит свои руки так же, как и лорд, на этот подоконник, ему придётся наклониться. Потому дворецкий стоит в привычной ему позе — с заведёнными за спину руками. — Исак, ты знаешь, какой сегодня день? — вдруг спрашивает лорд, не поворачивая головы к юноше. Исак поднимает взгляд с пола и всматривается в какую-то крошечную родинку на щеке лорда. — Кажется, сегодня суббота, — неуверенно отвечает Исак, боясь именно того, что лорд спрашивал не в этом смысле. — Ты прав. Но… что за суббота? Ты знаком с такой субботой? — задаёт ещё более странный вопрос, чем заставляет дворецкого смутиться ещё сильнее. Исак прерванно вздыхает, не решаясь, что ответить, и быстро хлопает ресницами, при каждом хлопке перемещая взгляд из стороны в сторону. — Нет, милорд, извините, — останавливается взглядом всё на той же родинке, но вместо неё появляются пухлые губы, сухие. Видимо, лорд ещё не пил вино сегодня. Эвен глубоко вздыхает, медленно выдыхая воздух через нос, отчего его грудная клетка так же медленно опускается всё ниже и ниже. И вот, когда кажется, что скоро она и вовсе упадёт на пол, лорд вздыхает, поднимая её обратно. Но это лишь Исак так видит. А его странное видение никому не покажется нормальным. — Милорд, милорд, милорд, — на выдохе проговаривает старший, проводя рукой по волосам и как-то отчаянно улыбаясь с толикой грусти на самих губах, за которыми Исак продолжает пристально следить взглядом. Вдруг какая-то незаметная для обычного человека улыбка проскользнёт на них? — Дворецкий. Дворецкий, дворецкий, тебе приятно, дворецкий? Разве тебе не нравится, что я называю тебя по имени, а не этим ужасным словом? — внезапно срывается Эвен, зарываясь рукой глубоко в свои волосы и сжимая пальцы, и шипит от недовольства, которое вперемешку с тревожным лицом Исака кажется просто чем-то угрожающим его жизни. Лорд размеренно вздыхает. Рука дворецкого ложится на его предплечье, он чувствует мелкую вибрацию, которая как будто исходит от волнения. Но Эвен совсем не хотел чувствовать это волнение, потому что не хотел вызывать его своими словами. — Прости. Конечно, ты следуешь правилам, называешь правильно, а я лишь подстрекаю тебя на неверное поведение. Я твой хозяин и точка, — обречённо усмехается, и Исак понимает, что это конец. — Прости, — становится прямо перед ним и обхватывает ладонями плечи юноши, лицо которого всё так же выражает непонятную эмоцию, непонятную для самого лорда. Эвен убирает руки и кажется теперь намного расслабленнее и спокойнее. Исак понимает. Всё же это не конец. — Так какой сегодня день, милорд? — осмеливается спросить дворецкий, ожидая какого-то упрёка или колкой фразы, после которой он бы точно понял, что лорд желает остаться один, но… Эвен издаёт негромкий смешок, а его глаза заметно светлеют. Или так кажется из-за того, что свет отражается в его глаза? — Сегодня, мой милый дворецкий, Кровавая суббота, — довольно отвечает лорд, то и дело посматривая в окно. Исак расслабляется. — Кровавая суббота? — Кровавая. Сегодня на ночном небе ты увидишь кровавую луну, и я увижу. Все увидят, — засматривается в глаза дворецкого, замечая то же любопытство, которое присутствовало в них раньше. Исак затаивает дыхание и распускает руки за спиной. — Только представь, Кровавая суббота случается лишь… — Лишь раз в пять тысяч лет, милорд. Я читал эту книгу, я вспомнил, — Исак заметно веселеет и загорается интересом. Его дрожь как рукой сняло, а руки выражали полную уверенность в жестах. Лорд довольно улыбается, поощряя дворецкого трёпкой по волосам. — Я рад, что ты помнишь. Пойдём, бал уже начался. Может, лорд так же, как и Кровавая суббота, раскрывает свою настоящую сущность раз в пять тысяч лет? Исак очень надеется узнать это сегодня.