Покорение

За окном уже давно не поют птицы, а солнце перевалило за свой пик, когда земля нагрелась достаточно для производства жизни; цветы в излюбленном дворецким саду уже напитались солнечной энергией и готовы были к полуденному сну, а вот Исак нет, он только проснулся. И не естественно, а под действием всего того, что влилось в него этой ночью. Он подрывается с кровати, летя в уборную, чувствует подступающую волну и еле успевает захлопнуть за собой дверь, как тут же принимается к избавлению себя от этого ужасно мерзкого ощущения. Если бы он не успел закрыться, то кто-нибудь из горничных или даже сам лорд стали бы свидетелями пренеприятнейшей картины. Облегчает лишь тот факт, что этого не произошло. Кажется, лорда в замке нет. Он обычно уходит в такое время, а вот куда? Одному ему известно. Исак возвращается в спальню, держась руками за живот и аккуратно переступая с одной ноги на другую. Его организм явно не ожидал такой резкой нагрузки, вот и последствия. Сейчас дворецкий винит только себя. Почему не отказался? Настойчиво сказал «нет» и всё тут, никаких разговоров. Странно, что об этом он думает только сейчас, а не тогда, когда нужно было, хотя обычно так и бывает — случается глупость, а разум осознаёт это через некоторое время. В случае же Исака этот промежуток был достаточно большим, потому что он просто-напросто не был в состоянии думать о чём-либо в тот момент, да и вообще ночью. Его голову словно отключили, свет погас везде, но ему так только казалось — зайдя в комнату, он заметил догоревшую до конца свечу. Аккуратно укладывается в кровать, пытаясь не совершать излишние движения, чтобы не тревожить и до того измученный желудок. Чувствует себя совершенно обессиленным. Проходит некоторое время, и Исак просыпается во второй раз. На часах, наверное, уже где-то около пяти или шести вечера. Открывает глаза, осматривая себя и постель — всё такое скомканное, неубранное, что совсем для него не свойственно. За ночь он сильно вспотел, потому решил, что будет хорошо переодеться и забыть про этот дикий ужас, бросив ещё сырую одежду в прачечной. Дворецкий перестилает постель, разглаживая каждую морщинку на простыни, раскладывает поверх обтянутой одеялом перины матово-алые подушки. Садится в глубь этого мягкого окружения и берёт книгу, надеясь, что полегчает. В чистых одеждах намного приятнее, Исак будто только сейчас познал все прелести чистоты и ухоженности. Быть перфекционистом очень трудно, когда являешься обычным городским парнем, не знающим ничего о порядке и красоте. Но вот наконец замок даёт возможность осознать понятие красоты и порядочности. Сам лорд слишком идеален для всего этого окружения, однако тогда, на празднике, он вовсе не казался таковым. Если бы Исак встретил в городе такого парня, то не обратил бы абсолютно никакого внимания. Возможно. Однако сейчас его мнение поменялось, после всего того, что они пережили. А особенно после этой «красновинной» ночи. Исак не хочет сейчас думать об этом. Почему бы просто не отвлечься и забыть на день о всех посторонних делах? Ах да. Долг всегда зовёт. Раздаётся стук в дверь, а после этого робкое «можно?», и Исак откладывает книгу, но не поднимается с кровати, отвечая чёткое «да». Дверь открывается, и он видит Аврору. — Утром милорд предупредил нас о том, что Вы сегодня освобождены от работы, но… Он не сказал, что делать нам, — она оглядывается, и Исак замечает в коридоре Еву. — Вся утренняя работа была выполнена, дневная тоже, скоро ужин, и мы бы хотели узнать Ваши предпочтения, может, хотите чего-то особенного? Лорд Эвен ещё не вернулся из своей поездки, и Мэрилин не выходит из комнаты, потому Вы единственный, кто сейчас остался за главного, — смотрит выжидающими глазками, то и дело оглядываясь на подружку-служанку. Ева стучит ноготками по косяку двери, не решаясь переступить порог. Всё, что нужно, Аврора уже сказала, и смысла дополнять не было. Исак смотрит в никуда несколько секунд, осмысливая сказанные слова, и понимает, что деваться некуда. Поднимается с кровати и рефлекторно трогает живот — вроде прошло. Подходит к Авроре, смотря на неё сверху вниз, и ловит лицом взволнованный взгляд. — Простите? Вы ничего не скажете? — казалось, будто Аврора вдвое уменьшилась в росте, или… она что, согнула коленки? Исак немного смущён её отношением к нему, но, кажется, понимает, из-за чего это. — Простите, что был груб с вами, — размеренно произносит дворецкий, окидывая взглядом сначала Аврору, затем и Еву. Вторая перестала стучать по дереву своими длинными ноготками и внимательно слушала то, что Исак говорил после. — Сегодня мне нехорошо, так что я раздам обязанности и буду вынужден остаться в комнате, не хочу, чтобы все видели меня таким, — девушки синхронно кивают, а Исак проходит мимо них в коридор и затем уже в главную залу по боковой лестнице. Горничные идут следом, что-то обговаривая между собой. Скорее всего, они не один раз заглядывали к нему в спальню во время сна. Внизу собрались все горничные, почти весь состав — без Фреи. — Где эта плутовка? — недовольно спрашивает Исак, хоть и знает, что они ровесники. Девушки перешёптываются и что-то невпопад отвечают, дворецкий машет на них рукой, вытягивая из кармана жилетки угольный карандаш. В другой руке у него записная книжка с графиком работы всех горничных. — Ладно, начнём без неё. Ещё получит у меня, — шепчет под конец фразы себе под нос, но девушки лишь хихикают на это, очень уж их забавляет эта картина — шестнадцатилетний городской парнишка командует ими, и ему за это платят. Да ещё и больше, чем им вместе взятым! Ладно, может, здесь они и преувеличивают, но Исак ведь правда ничего не делает, кроме как читает книги из эвеновской библиотеки и переводит продукты, которые Лиан так тщательно подбирает для хороших блюд, проводя в городе несколько часов, чтобы найти самую свежую рыбу, мясо или фрукты, что было очень тяжело для девушки, которая никогда раньше таким не занималась. — Итак. Аврора, — указывает на горничную концом карандаша, затем что-то записывая у себя в книжке, а девушка стоит в ожидании последующих указаний, заведя руки за спину, в излюбленной манере самого дворецкого. — Сегодня работаешь на кухне вместе с Евой, будете готовить ужин, потому что, если лорд вернётся, и на столе ничего не будет, достанется вам, а не мне, так что принимайтесь прямо сейчас, — девушки так же синхронно кивают и удаляются на кухню, шаркая подошвой плоских балеток по глянцевому, начищенному ещё днём, полу. Исак хмурит брови, прикусывая конец карандаша зубами, на что горничные невольно засматриваются. Такой дворецкий нравится им намного больше, чем тот, который был раньше. Сейчас Исак хоть что-то из себя представляет, набрался опыта, если сказать точнее. И по работе его стало заметно, что ему не всё равно на то, что происходит без его ведома. — Хана, ты в прачечную. Лиан — гладишь постельное бельё, всё понятно? — ожидает ответного кивка или хоть какого-то звука, оповещающего о том, что он может быть свободен, но девушки молча уходят, напоследок бросая дворецкому многозначительные взгляды. Исак доволен, хоть что-то сегодня он сделал правильно — не оставил работу невыполненной. Хорошо, что горничные не повели себя безответственно и сами приняли решение заняться делом, не каждый вот так может себя заставить. Всё равно лорда в замке нет, да и Мэрилин не придирается, потому что сидит в своей комнате, непонятно чем занимаясь, так почему бы и не пропустить мимо ушей приказы какого-то юноши в фиолетовой жилетке и угольным карандашом между губ, который так и норовит запачкать их чёрным. Фрея не появляется и в следующий час, однако работа потихоньку идёт. С кухни приятно пахнет завлекающим ужином, да так, что Исак прямо из своих покоев чувствует этот благой аромат. Хм, что это? Утка, фаршированная яблоками? Или это запечённые в собственном соку свиные рёбрышки с нотками брусники? Интересно, сколько блюд будет ждать дворецкого на столе — пять, шесть, а может и больше? Да если ещё и десерт ко всему этому добавить!.. Ах, кажется, кто-то голоден. — Я вижу, у вас тут всё прекрасно, — откусывая кусочек белого хлеба, констатирует факт дворецкий, опираясь плечом о нагревшуюся от жара кухонной лихорадки стену. — Жду не дождусь, когда всё это окажется на столе, — довольно ухмыляется, откусывая мякоть куска хлеба прямо до середины. — М… Это что?.. Это… — втягивает носом внезапно присоединившийся ко всей этой полифонии вкусов и запахов один единственный аромат, который затмевает собой весь оркестр красок. — Это… сыр? Что ты там такое готовишь? Откуда у нас сыр? Он ведь очень дорог сейчас, разве лорд поручал кому-то покупать сыр? — Исак весь всполошился, напрочь забыв о куске хлеба, которым хотел заморить червячка. Он начал суетливо бегать голодными глазами по всем столешницам, но заветного продукта так и не смог обнаружить. Его глаза сощурились в подозрительной манере, и он протиснулся между Евой и Авророй, чтобы понаблюдать за самим процессом готовки. — Куда вы его спрятали? Неужели уже запекается? Никто не ответит мне, откуда здесь сыр? — чрезмерно проявляющееся любопытство дворецкого сильно смешило девушек, отчего Ева чуть не задела острым ножом закатанного рукава чёрной рубашки дворецкого, на что тот недовольно прошипел, нечаянно толкнув боком Аврору, которая как раз-таки нарезала зелень для заправки мяса. — Ауч! — смеясь, вскрикивает Аврора, отбрасывая нож куда-то вглубь столешницы, где стояли пустые холодные кастрюли, которые должны были в скором времени заполниться вкуснейшим бульоном. — Ха-ха, вот что случается, когда на кухне посторонний! — не переставая смеяться, девушка тычет порезом на пальце прямо в лицо Исаку, отчего тот втягивает шею, не желая рассматривать это чудо. — Нужно быть аккуратней, а если бы ты порезала меня? Или Еву? Это было бы на твоей совести, пришлось бы платить штраф, — шутит, но Аврора, кажется, воспринимает все слова всерьёз. Даже как-то грустнеет, темнея в лице, и утирает порезанный палец чистым полотенцем, отходит к другой столешнице, берёт новый нож и заново принимается нарезать лук и чеснок. О! Значит, будет что-то острое! Исак давно не ел ничего такого, только если по праздникам. Обычно это была пресная или еле солёная еда, похлёбка, совсем лёгкий суп или… куропатки, запечённые на углях с сыром и грибами! М… это именно тот вкус, который Исак никогда не забудет, и о котором мечтает всегда, когда сильно-сильно голоден. Например, сейчас. — Если лорд узнает, что Вы мешаете нам выполнять свою работу, что он Вам сделает? — игриво спрашивает Ева, закручивая прядь волос на указательном пальце. Её щёки красные от пара, идущего из кастрюли, ещё немного, и она сама закипит, как та вода, что сейчас бурлит в жестяной ёмкости. — Он поругает Вас? Накажет? А может… — ещё более игриво хихикает, ловя взгляд дворецкого, полный понимания продолжения её фразы. Исак будто готов сделать сейчас всё то, что с ним бы сделал лорд в самом страшном наказании, но… Откуда ему знать, что лорд бы сделал? — Аврора, идём к нам, здесь намного веселее, — зовёт Исак, так же принявшийся за готовку — на кухне никогда не помешает рабочая пара рук. Нарезает хрустящую и скрипящую под ножом капусту, чередуя с луком и листьями салата, отчего получается светло-зелёная смесь с переливами прозрачных колец лука и черенков салата, которые он специально не вырезает для дополнительного хруста. — Хорошо, — легко соглашается служанка и взмахивает своими крылышками, подлетая на столешницу рядом с дворецким. — Ух, здесь намного жарче, чем в том углу кухни, — сообщает Аврора, втягивая носом чересчур влажный воздух. — Да, ещё как жарко, — соглашается с девушкой Исак, утирая капли пота (или не пота, а вовсе осевшего пара) со лба. Его рукава неприлично высоко закатаны, а бывшая глянцевой жилетка запотела во всей этой суматохе. Но ничего, зачем тогда нужны горничные? — Ну вот, мне так никто и не сказал, где тут сыр! — недовольно восклицает дворецкий, размахивая руками, пока горничные вдвоём достают из печи запечённого поросёнка. — Я думал, это утка… — Ха-ха, утка? По-Вашему это утка? — девушки снова смеются, то и дело норовя уронить противень со всем этим запечённым мясом прямо на кухонную плитку. — Осторожно-осторожно, я не хочу остаться без ужина! — Исак подхватывает противень снизу, захватив со столешницы перчатки, и теперь уже они все втроём ставят золотистого поросёнка на большой кухонный стол. Ну вот, первое блюдо уже готово. Скоро подоспеют супы и закуска. Ну, а пока… — Сами справитесь? Мне нужно знать, явилась ли Фрея, — спрашивает дворецкий у горничных, которых и так всё устраивает. — Да, конечно, мы тут сами как-нибудь, — отвечает Ева и… подмигивает? — Не скучайте, — с ноткой озорства бросает Исак и, вытерев руки полотенцем, выходит из кухни в залу, чувствуя неприятный после всего этого жара холодок, отчего по коже рук и спине бегут мурашки. — Исак? Неужели ты проснулся? — из коридора выходит Фрея, одетая по-городскому. Исак не сразу ориентируется, слыша со стороны женский голос. — Почему ты не занята делом? Где ты была? — игнорируя вопрос девушки, спрашивает дворецкий, упираясь руками в бока. — Тебя не должно это интересовать. Моя личная жизнь не должна тебя интересовать. Конечно, я понимаю, что у тебя её вовсе нет, вот тебе и не нравится моё отсутствие, но… ничего страшного ведь без меня не случилось? Да и интересного, я смотрю, тоже. А вот насчёт лорда Эвена… Он не будет сегодня ночевать у себя, ягодку взяли с тортика!.. — заливисто хохочет и удаляется к себе, оставляя дворецкого в полном непонимании происходящего. Однако Исак не следует за ней, не желая ещё больше запутываться во всём, что происходит в этом замке с ним. На кухне было намного комфортнее, потому он и решает вернуться к двум хохотушкам, которые слишком уже несерьёзно относятся к работе в его присутствии. Но это лучше, чем разборки с упёртой Фреей. И что значит… «ягодку взяли с тортика»?