Когда рассеется туман

      Заснуть удалось лишь под утро, и сон этот неспокойный, тревожный, в голову лезет всякая чертовщина после такого количества информации, поэтому расслабиться целиком никак не удается. В какой-то момент размываются границы между сном и явью, в полудреме мне начинает мерещиться, будто тот молодой парень, который уже мертв, вновь оказывается передо мной в своей человеческой форме, только уже не на темной улице, а прямо в квартире. Не могу увидеть этого, но откуда-то знаю, что он тихо крадется, пока я неподвижно лежу в кровати. Теперь заходит в спальню, но не спешит нападать, а просто смотрит, ждёт. И загадочно усмехается. Чему он радуется? Что веселого в том, чтобы быть мертвым? Может быть, тогда тело и вправду исчезло навсегда, а сейчас за мной наблюдает лишь дух? Нет, это все мое воображение, я совершенно точно сплю.       Лишь поздним днем заставляю себя встать. Ощущаю исходящий от тела жар, снимаю влажную футболку и ополаскиваю лицо и грудь ледяной водой. Сердце отчего-то беспокойно бьется, не в силах успокоиться. Куда же делось то умиротворение? Может оно мне привиделось? Чувствую себя хуже, чем после первого пробуждения с Майклом. Сжимаю челюсти, в голове полная неразбериха. Бреду за градусником: после произошедшего нет ничего удивительного в наличии у меня температуры. Стресс сказывается немного запоздало. Но я даю себе слово, что не сдамся обстоятельствам — просто нужно время. Нахожу жаропонижающее, грею воду, насыпаю порошок и выпиваю. Потом задумываюсь: надо было сначала поесть. Ничего страшного. Беру яйца, сыр, ветчину, лук, — всё на сковородку… Нужно, конечно, что-то более питательное, и обычно я слежу за свои рационом, но сейчас не остается сил на другое.       Майкл сказал, что если нужна будет моральная поддержка, я могу позвонить. Тереблю телефон в руках, но вновь откладываю на стол. Вместо этого закуриваю, свободной рукой приобнимая себя: теперь вдруг становится холодно. Ем чисто механически, глядя сквозь открытое окно. Отодвигаю пустую тарелку в сторону и кладу голову на руки. После лекарства снова тянет в сон. Перебираюсь в гостиную, чтобы подремать там, укрывшись пледом под мерный шум телевизора.       С наступлением темноты вновь закрываюсь в своей комнате. Информацию всю пересмотрел еще прошлой ночью, так что сейчас даже не знаю, чем себя занять. Еще не спавший жар усугубляет ситуацию, подкидывая в и так неспокойную голову новые страхи.       Вдруг вспоминаю сон и задумываюсь над его смыслом, чтобы лучше понять, мысленно переносясь в ту роковую ночь. Перед тем, как перекинуться оборотнем, парень упомянул, что я люблю гулять по определенному маршруту. Значит, он какое-то время следил за мной. Но зачем? Это может быть важной деталью: зачем оборотню следить за жертвой, прежде чем просто сожрать? Отстраненно думаю, что надо бы сообщить об этом Майклу, но лишь зарываюсь в одеяло с головой и чуть ли не вою от борющихся во мне противоречивых чувств. Как же лучше поступить?       Постепенно теряю счет времени. Уже не открываю шторы, поэтому не понимаю, если не глядеть в телефон, день на дворе или ночь. Когда просыпаюсь, ем, принимаю лекарства, тщательно убираюсь в квартире. Удивительно, откуда взялось столько пыли, ведь я всегда все держу в чистоте. Телевизор работает фоном постоянно, даже когда сплю. Оттягиваю момент выхода на улицу, как могу, пока продукты не заканчиваются. Даже недолгое пребывание на улице вызывает у меня паранойю и желание спрятаться от шумной толпы и яркого солнца, неприятно светящего в глаза.       Несмотря на мое временно угнетенное состояние, я начинаю чувствовать, что еще чуть-чуть, и выкарабкаюсь. Температура спадает, а вместе с ней уходят и беспокойные мысли. В голове, наконец, проясняется. В какой-то момент даже начинаю ради интереса смотреть предложения о работе, обдумывая, каким образом я хочу начать двигаться дальше. С помощью работы я надеюсь направить свои мысли в нужное русло и снова войти в социум.       Ещё постоянно думаю и о Майкле: в порядке ли тот? С нашей последней встречи прошла уже неделя. Отчего-то родилось нехорошее предчувствие, но боюсь отвлечь звонком, поэтому пока просто включаю новости. В мире много чего происходит: помимо оборотней у человечества столько забот и проблем, что сложно представить, как каждого можно уберечь от опасности. Всех и не спасти — это очевидно, но сейчас этот факт огорчает меня сильнее, чем раньше. Человеческая жизнь начинает иметь гораздо больший вес.       Пока перебираю вещи на полках, краем уха слышу то, что сразу приковывает мое внимание: «Похоже на нападение зверя, но откуда же им взяться так близко к городу?». Застываю на месте словно вкопанный. Истерзанное тело жертвы нашли только что, совсем недалеко отсюда. Мужчина, примерно моего возраста. Сжимаю руки в кулаки, чтобы унять нарастающую дрожь, глаза становятся влажными, и я жмурюсь. «А вот его не удалось спасти», — думаю с горечью и протираю глаза тыльной стороной ладони. В этот раз с особой решительностью набираю нужный номер, чтобы убедиться, всё ли в порядке, однако неожиданно звонок раздается раньше, так что я чуть не роняю телефон. Сначала мне кажется, что у меня галлюцинации, поэтому беру не сразу. — Да? Майкл? — в ответ тишина. — Майкл?.. — переспрашиваю уже с неким беспокойством и вместо ответа слышу чужой облегченный выдох. — Я сейчас к тебе приеду, — голос у мужчины отрешенный, но, судя по всему, он в порядке. — Хорошо, но…       Не успеваю закончить фразу, потому что Майкл сразу сбрасывает звонок, оставляя меня теряться в догадках. Однако какова бы не была причина, я радуюсь и ничего не могу с этим поделать. Опомнившись, бегло обвожу взглядом помещение, потом в спешке направляюсь в ванную комнату. Окинув себя внимательным взглядом, недовольно мотаю головой: волосы в полном беспорядке, лицо болезненного цвета, под глазами синяки от недосыпа и сбившегося режима, а также успевшая появиться за эти дни щетина, которая мне совсем не идет. Конечно, это не тот случай, когда надо перед кем-то прихорашиваться, но хотелось хотя бы быть похожим на человека. Первым делом бреюсь, потом причесываюсь и переодеваюсь в кое-что поприличнее: простую кофту горчичного цвета и домашние темно-синие брюки. Только собираюсь проверить, что у меня осталось из продуктов, как раздается требовательный звонок в дверь, который заставляет меня вздрогнуть и незамедлительно направиться к источнику звука.       Я все еще смутно представляю, зачем мог понадобиться мужчине именно сейчас, однако совру, если скажу, что не ждал этой встречи. Еще раз приглаживаю волосы и смотрю в глазок. Знакомые угрюмые черты лица вызывают у меня легкую улыбку. Едва открываю дверь, как Майкл приводит меня в замешательство, врываясь так резко, что чуть не сбивает с ног. — Майкл! Что случилось? — спрашиваю с беспокойством у мужчины, который цепляется руками за мою кофту и опускает голову на плечо. Чувствую чужой немалый вес и учащенное дыхание. — Только что… Мы не смогли спасти…       Слышу у уха хриплый, еле слышный голос, понимаю по обрывкам фраз, что произошедшее связано с недавними новостями. Без слов обвиваю руками тело мужчины, прижимая к себе, как ребёнка, и потихоньку веду к дивану, на который сажаю, всё так же не выпуская из крепких объятий. — Ш-ш, всё хорошо.       Нежно провожу ладонью по жестким волосам в попытке успокоить. Конечно, ничего не хорошо, но по другому просто не умею: никогда не представлял, что нужно говорить в подобных ситуациях. Глажу плечи, спину, покрываю легкими поцелуями макушку, чтобы сделать хоть что-то. Так странно и непривычно видеть Майкла таким уязвимым. Всегда ли на него так влияют неудачи? Почему мужчина даёт мне увидеть эту сторону? Что вообще происходит?       Вздрагиваю, когда мужчина потихоньку отстраняется, наконец, вижу его лицо. И не могу пошевелиться, пораженный выражением глубокой боли. У меня перехватывает дыхание, потому что я впервые вижу такое выражение. Крупные ладони сжимают мои плечи крепко, почти до боли, взгляд направлен чётко в глаза. — Поступило сообщение о нападении оборотня на человека, но меня не было рядом с тем местом, и с существом расправилась другая команда. Мужчину не удалось спасти… Его еще не опознали, но… По описанию, — Майкл сжал челюсти, говорит сбивчиво. — Походит на тебя.       Только я думаю, что меня уже ничем не удивить, как понимаю, что ошибся. Значит, причина этого неожиданного визита в том, что мужчина беспокоился обо мне? Я ожидал чего угодно, но только не этого. — Майкл, ты…       Мужчина не дает договорить, может просто не хочет ничего слышать, лишь ослабляет хватку на плечах и притягивает теперь к себе, плотно прижимая. — Хоть мы и общались меньше суток, мысль о том, что ты, недавно спасенный мной, живой и смеющийся в своей уютной квартирке, сейчас лежишь там обглоданный… У меня будто мир из-под ног ушёл. Я рад, что ты в порядке.       Не могу понять, чем заслужил эти искренние чужие переживания, заботу и тепло. Чувствую, что не стою подобного обращения, но не могу отстраниться, потому что ощущаю то же спокойствие и умиротворение, что и раньше, и они захватывают меня целиком. — Что это? — похоже, Майкл пришёл в себя. Он отстраняет меня и хмурится, как будто от чего-то неприятного. — М?       Мужчина ничего не объясняет, просто осторожно встает и идёт к источнику своего недовольства. Тут я понимаю, что его смутило, и стыдливо отвожу взгляд. Дело в том, что когда я выходил в магазин, будучи еще нездоровым, то купил кое-какие благовония и пару оберегов, которые, как меня тогда убедили, защитят мой дом от злых духов. Ну болен я был, болен… А потом элементарно забыл про них. — Не обращай внимания, пожалуйста. — Чем ты вообще один занимался? — Майкл недоверчиво оглядывает комнату в поисках еще чего-нибудь подозрительного. — Ты звонил по тому номеру, что я оставил? — В этом не было необходимости, правда, — неловко чешу затылок, потом поправляю кофту, теребя её край. Было жутко неловко от того, что я выставил себя каким-то чокнутым параноиком. Очевидно, что Майкл не сторонник всяких магических атрибутов, я тоже им не являюсь, но сейчас пытаться убедить в этом мужчину бесполезно. — Ладно, я был немного не в себе, но теперь мне действительно лучше. Ты бы о себе так побеспокоился, Майкл, — я мягко улыбаюсь, переводя внимание на него. — Отдых тебе сейчас нужней, чем мне. — Да, ты прав, — мужчина устало выдыхает и трёт переносицу. — Не против, если остановлюсь у тебя на время? — В смысле? — Ты же говорил, что твои двери открыты для меня, Том. Честно говоря, я просто хочу за тобой приглядеть. Твоё поведение меня беспокоит: ты отрицаешь свои проблемы и не хочешь обращаться за помощью, к тому же ранее страдал от депрессии. Я лишь пытаюсь предотвратить возможную трагедию, — Майкл выходит, прихватив заодно мои свечки, источающие специфический запах, и прочую ерунду. — Ты ведь понимаешь, что это фигня полная? — Да-да, говорю же: неважно себя чувствовал. Просто выкинь.       Когда дверь за Майклом закрывается, у меня снова уголки губ ползут вверх. Опять встреча при таких ужасных обстоятельствах. Не хотелось бы, чтобы так было всегда. Ставлю чайник и смотрю, чем мог бы накормить мужчину, напевая себе под нос какие-то строчки. Меня не особо волнует, что я не ответил ему согласием: с одной стороны, мне кажется, что я обманул Майкла, не признавая, что у меня есть какие-то проблемы, но, с другой стороны, я часто намеренно отвергаю чужую помощь, не желая беспокоить. В любом случае, я рад, что теперь буду не один.       Перевожу взгляд на окна и тут же раздвигаю шторы: уже привык, что они закрыты. Быстро обхожу другие комнаты и делаю то же самое, а то Майкл опять что-нибудь не то подумает. Как раз успеваю до того, как входит мужчина с двумя большими дорожными сумками. — Примешь ванну или сначала хочешь перекусить? — странно такое говорить в данной ситуации, но просто немного нервничаю. И не вспомню, когда в последний раз делил с кем-то квартиру. — Я не голоден, спасибо. С твоего позволения, воспользуюсь ванной комнатой.       Когда Майкл скрывается, я начинаю рыться в интернете в поисках информации по поводу недавнего случая с оборотнем. Каково это, когда человеческая жизнь ускользает у тебя прямо из рук? Майклу, наверное, очень тяжело, но он не показывает. Судя по всему, оборотня они убили, но в этом мало утешения. И ведь был только ранний вечер. А что, если оборотни решат и вовсе выйти всем на обозрение? Я чувствую опасность, витающую в воздухе и какую-то тревогу. Но дух мой крепнет, а появление Майкла значительно отрезвляет и ободряет. Так что теперь я не буду сидеть взаперти, и если смогу чем-то помочь, то буду стараться изо всех сил. Других целей у меня пока нет.       Майкл выходит в спортивных брюках и футболке, выпуская теплый пар из ванной комнаты. На шее висит маленькое полотенце. Мужчина на ходу протирает им волосы и лицо и садится рядом на диван. Я невольно отрываюсь от ноутбука и засматриваюсь на него. — Что делаешь? — Думаю. — Зачем смотришь это? — Майкл наклоняется, чтобы лучше видеть экран. — Думаю, что это странно.       Чужая ладонь снова треплет мои волосы. Мне непривычен этот жест, он приводит в некоторое замешательство, потому что разница в возрасте у нас не такая большая. Но спрашивать, что это значит, я не вижу нужным. — Может, на сегодня хватит оборотней? — А, конечно, — откладываю ноутбук, оставляя появившиеся вопросы на потом. — Давай разберем тебе диван, — приглаживаю рукой волосы и встаю, чтобы показать, где постельное бельё, затем помогаю устроить мужчине место для сна. — Останься пока, — не возражаю, самому же хочется поболтать. На расстеленном диване спокойно выпрямляю ноги и удобно облокачиваюсь на спинку, мужчина делает то же и задумчиво смотрит впереди себя. — Так чем ты по жизни занимаешься, Томас? — Мало чем интересным с тех пор, как закончил университет и начал работать. В последний раз я был главным менеджером по продажам в одной крупной фирме, платили хорошо, и мне сначала нравилась эта работа, но со временем интерес напрочь пропал. Из-за загруженности ни на что другое, даже на личную жизнь, времени не хватало. Сейчас у меня что-то вроде передышки. Хочу всё хорошенько обдумать и решить, чем хочу заниматься дальше. Благо, такая возможность у меня имеется.       Разговор о таких обыденных вещах даёт мне почувствовать себя кем-то «нормальным». Обычным человеком. Это расслабляет. Майкл слушает так, будто ему и вправду интересно, временами бросая на меня взгляд и задумчиво проводя рукой по подбородку. Даже просто сидеть в его компании оказывается по-домашнему приятно. — Для меня это все наоборот необычно, потому что я занимаюсь совсем другими вещами. Ты ведь сейчас один живешь? Если захочешь привести девушку, например, предупреждай, чтобы я не помешал. — Пока я свободен, как птица в полёте, а девушки меня и вовсе не интересуют.       Фраза сорвалась с губ сама собой с легкой, ироничной усмешкой, и я тут же корю себя за нее. Сразу замолкаю, чтобы еще чего-нибудь странного не ляпнуть, и осторожно смотрю на Майкла. У того на лице проскальзывает лёгкое удивление, но лишь на мгновение, затем мужчина становится прежним и просто пожимает плечами. — Понятно.       Возникает неловкая пауза. — Не боишься ночевать у меня теперь?       Майкл не сдерживает улыбки и уже привычным жестом ерошит волосы, отчего я недовольно жмурюсь. На голове вновь образовывается бардак, от которого я так старался избавиться. — Изнасилуешь меня, что ли? — мужчину явно веселит мой вопрос, он почти смеётся. Я тоже не сдерживаю улыбки, но больше из-за приподнятого настроения Майкла. Я вижу, что у него нет никаких предрассудков по поводу моей ориентации и успокаиваюсь. — Если будешь себя хорошо вести, то, так и быть, пощажу.       Еще какое-то время мы говорим о всякой ерунде, оставив мысли о недавней трагедии, которая нас свела. Я ухожу спать уже за полночь, на этот раз выключаю свет и оставляю окно открытым. Приятное ощущение после разговора по душам остается, помогая освободить голову от ненужных мыслей и вскоре провалиться в такой желанный, глубокий сон без сновидений.