Когда рассеется туман

— Вот что меня еще интересует.       Продолжаю наше с Майклом утреннее обсуждение.       Сегодня, проснувшись, я застал его в ванной комнате, чистящим зубы. Из-за того, что ворвался так неожиданно, мужчине стало неловко, но у меня эта сцена вызвала трепетное чувство. Не многие пустят к себе жить практически незнакомого человека, но мне это неудобств не доставляет. Чужая зубная щетка, стоящая в одном стакане с моей не выглядит лишней. И хотя сейчас мы скорее сожители или просто знакомые, однако, быть может, в один прекрасный день могли бы стать настоящими друзьями.       Я оборвал все связи, когда решил уволиться, а настоящие друзья, те, которых я считаю родственными душами и в ком уверен, как в себе, уже давно не появлялись в моей жизни. Одиночество связало своими сетями, и, как это обычно бывает, в конце концов, я начал видеть в нем положительные моменты.       Майкл тоже одинок. Иначе, торчал бы он сейчас здесь в моей сомнительной компании? Одиночество — еще одна из причин, которая нас связывает. Однако это не единственное, почему я так держусь именно за Майкла. Первое впечатление оставило слишком большой всплеск противоречивых чувств, и они не могут исчезнуть без следа. Наклонившаяся сдержанная фигура, бесстрастное сосредоточенное лицо и беспокойство в ярко-зелёных глазах — этот образ отпечатался в памяти слишком хорошо. Именно эти глаза и уверенность, исходящая от него, не дали мне окончательно поддаться панике.       По правде говоря, сначала у меня появилось явственное влечение к мужчине, это могло быть побочным эффектом от шока, или еще что, оно было неосознанное, необъяснимое. Я будто искал в нем защиту и успокоение после случившегося, ведь он спас меня, и довериться ему было не сложно. Но посмотрев на вещи обдуманно, серьезно проанализировав и взвесив все «за» и «против», я понял, что ничем не хочу испортить будущую возможную дружбу. Духовная близость имеет больший вес, чем физическая, но она более хрупкая. Я хочу узнать удивительную душу Майкла. Душу искреннего человека, ничего не просящего взамен за свою помощь и заботу.       Мне сложно понять, что думает Майкл на мой счет. Он говорил, что добр ко всем, но со всеми ли проводит так время? Или я уже не просто один из спасенных? Хочется в это верить. — Так значит, тот оборотень следил за тобой? — Именно. Это ведь странно?       Мужчина отодвинул чашку с чаем в сторону и всерьез задумался. — Хорошо, что ты упомянул это, Том. Информация и вправду важная.       В подтверждение своих слов, Майкл встает из-за стола и начитает неторопливо ходить по кухне из стороны в сторону. Я с некоторым нетерпением слежу за его фигурой, как будто чем внимательнее буду смотреть, тем быстрее мне откроется тайна его поведения. Но узнать, о чем так серьезно задумался мужчина, мне удается лишь, когда он начинает говорить. — Я слышал о таких случаях, но они так редки, что мне не удалось застать ни одного.       Майкл делает паузу, лишь сильнее разжигая во мне любопытство. — Теоретически, оборотни могут обращать людей в себе подобных. Но подойдет далеко не каждый… Думаю, это может быть причиной.       Кажется, я побледнел. По спине пробегает холодок от одной мысли, что меня могли обратить в подобное нечто, пожирающее человечину. Даже легкая тошнота подступает из-за моего яркого воображения и недавнего завтрака. — Больше я тебе вряд ли скажу.       Майкл что-то решает для себя: его брови нахмурены, глаза смотрят сквозь предметы. Я терпеливо ожидаю, чем закончиться эта внутренняя борьба. — Поехали в штаб со мной? — наконец, вернувшись на землю, выдаёт Майкл, обратив на меня взгляд. — Там лучше объяснят, и ты все подробнее расскажешь. Нам важна любая информация. — Да, хорошо, — выпаливаю я следом, даже толком не дослушав.        Осознание того, что я сейчас поеду в настоящую секретную организацию, будет еще долго и медленно до меня доходить. Мы оба удивлены и немного растеряны, как от слов друг друга, так и от своих собственных. Выглядим, наверное, забавно, хотя мне сейчас не до смеха.       Я замечаю, как сжались челюсти мужчины и напряглись мышцы на его руках. — Тогда поехали сейчас, путь не близкий.       Почему-то от тона Майкла я начинаю слегка нервничать: складывается впечатление, будто мы собираемся на верную гибель. Но, по сути, это должна быть цивилизованная организация, тем более обеспечиваемая государством. Поэтому, настроение мужчины остается для меня не совсем понятным. — Хорошо, дел у меня никаких нет.       Я встаю из-за стола, убирая заодно тарелки и чашки в раковину. Также расставляю оставшиеся продукты по местам, иногда ненароком задевая крупную фигуру Майкла, который не знает куда себя деть. Кинув взгляд на уворачивающегося то в одну, то в другую сторону мужчину, я останавливаюсь, чтобы молчаливый Майкл, наконец, смог выйти из помещения, и стараюсь сохранить невозмутимое выражение лица при виде этой картины. Ему еще неуютно находиться с кем-то, к тому же в чужом месте, но я буду стараться это исправить.       Гостиная, где ночевал Майкл, представляет открытое пространство достаточно внушительных размеров, которое видно, когда заходишь в квартиру. На стене висит плазменный телевизор, а напротив стоит большой раскладной диван с небольшим столиком перед ним. По свободной стене располагается шкаф с раздвижными дверцами для верхней одежды и просто каких-то вещей и стеллаж. Попасть в другие помещения можно только через нее, так как она заменяет коридор. Ванная комната находится рядом со входом, следом идет кухня, у которой из-за моей любви к свободному пространству нет двери, только проём. За ней располагается моя комната, достаточно большая по площади. В интерьере у меня преобладает современный стиль, я предпочитаю простоту и комфорт, но, в то же время, не пренебрегаю эстетической стороной.       Когда я собираюсь пройти в свою комнату, чтобы переодеться, Майкл стоит лишь в трусах, но, похоже, его вовсе не смущает нагота. Я останавливаюсь, задумчиво осматривая его широкие плечи и спину, пока тот роется в сумке. В полной мере оценить красоту мужского тела передо мной я не могу, потому что все внимание сосредотачивается на вещах, брошенных в кучу наспех. Несмотря на то, что они все изрядно помяты, Майкл спокойно надевает их на себя, будто не замечая этого. — Ты можешь положить свою одежду в шкаф. Располагайся удобнее, если собираешься здесь жить какое-то время.       Мужчина дергается от звука моего голоса: я много раз слышал от других, что имею дурацкую привычку ходить тихо и пугать своим неожиданным появлением. Но я никогда не делаю подобного намеренно. Неуклюже натянув брюки, мужчина поворачивается в мою сторону и лишь утвердительно кивает, видимо переводя дыхание от моей неожиданно прозвучавшей фразы в тишине.       Чтобы не заставлять Майкла чувствовать себя неловко, я все же дохожу до своей комнаты и закрываю дверь. Моя одежда аккуратно висит в шкафу и поглажена еще после стирки, потому что перед выходом не всегда хватает на это времени. Я не знаю, что меня ждет, поэтому надеваю светло-серые брюки и черную рубашку, оставляя две верхние пуговицы расстегнутыми. Одежда сидит ровно по фигуре, придавая элегантности образу. В последнее время я себя запустил, но раньше это был мой обычный вид. Наношу парфюм издалека, чтобы запах лишь едва слышался. Беру черную кожаную сумку через плечо, телефон, ключи, на всякий случай документы и выхожу с абсолютно серьезным и сосредоточенным видом. Больше походит на то, что я собираюсь заключить очень важную сделку. Не хватает очков и пиджака. Но первые мне не нужны, а пиджаки я не люблю носить.       Майкл уже успел заскучать, однако быстро ободряется, когда его взгляд останавливается на мне. Встает с дивана, продолжая удивленно смотреть. Неужели так необычно? Да, я такой. Настоящий я. Только когда приподнимаю вопросительно бровь и сдержанно улыбаюсь, мужчина хмыкает. — Специально так оделся, чтобы я на твоем фоне выглядел неряхой?       А он умеет иронизировать над собой — хорошее качество. Хотя, я всё равно не считаю, что Майкл выглядит неряшливо. Как ни странно, на нем даже такая простая неглаженая одежда смотрится отлично. И неудивительно: на таком мужчине, как Майкл, все будет смотреться хорошо. Но мне приятно, что в его глазах я стал выглядеть как полноценный член общества.       Даже по пути к машине успели привлечь внимание случайных прохожих: мы оба достаточно высокие, мой рост под метр восемьдесят, а Майкл и того выше, я в черном плаще и сером легком шарфе, Майкл — в короткой свободной куртке, расстегнутой сверху, и с руками в карманах. Какая-то небольшая компания девушек явно поглядывает в нашу сторону и о чем-то перешептывается. Я, недолго думая, смотрю на них в ответ и открыто улыбаюсь, поправляя чуть съехавший шарф. Хоть я и гей, но считаю девушек чудесными созданиями. Они так мило смущаются, но все же мельком поглядывают, смеются. Не подходят, чтобы познакомиться, такого мимолетного флирта достаточно, чтобы обсуждать его до конца дня.       С удивлением отмечаю, что Майкл совсем не реагирует на эту игру взглядами. Видимо, он слишком зациклен на предстоящей встрече. — Волнуешься? — спрашиваю, когда садимся. — Нет. — Правда? Выглядишь чересчур серьезным, даже девушек обделил вниманием. — Тех, что проходили? С чего бы мне им уделять внимание? — Это забавно, они милые и явно обсуждали нас. — С чего ты взял? Да и тебя же не интересуют девушки.       Всё тот же серьезный вид мужчины заставляет почувствовать себя каким-то идиотом. От последнего замечания я и вовсе впадаю в ступор, не в силах что-либо ответить. Да и надо ли? Повернувшись к окну, я решаю больше не лезть к Майклу с разговорами. Мне кажется, что он тоже скорее предпочтет ехать в молчании. — Эй, ты чего так замолчал неожиданно? — слышу спустя какое-то время и перевожу непонимающий взгляд. — Прости, я сказал лишнего, — добавляет Майкл, прокашлявшись, и упорно смотрит на дорогу, хмуря брови и сильнее сжимая руль. У меня тут же отлегло: значит, я не правильно понял. — Я не обижаюсь на тебя, все в порядке, — говорю спокойно. — Просто показалось, что ты счёл мое поведение глупым. Чужая улыбка дарит заряд положительных эмоций, и не важно, представителю какого пола она принадлежит. Можно сказать, мы обменялись положительными эмоциями.       Расслабившись, Майкл все же кидает на меня быстрый взгляд, и я улыбаюсь ему, наглядно подтверждая свои слова. — И вправду работает, — не могу не заметить слабую улыбку мужчины, когда тот вновь отворачивается, и мне становится спокойней на душе.       Наш путь действительно оказался долгим. В окне мелькают сначала знакомые места, а потом машина сворачивает на улицу, которую я не знаю, также как и дальнейшие окрестности. Погода сегодня хорошая: солнце светит на безоблачном небе, но не печет, наоборот прохладно. Обманчивое ощущение. Несмотря на красивый пейзаж и будто бы созданное для прогулок и поездок на природу время, людей почти нет: разгар рабочего дня как-никак. Раньше и у меня так было, а сейчас могу наслаждаться всей этой красотой сколько угодно. Точнее мог, беззаботное время закончилось ровно тогда, когда я встретился лицом к лицу со смертельной опасностью. Теперь, неспешно прогуливаясь, моя голова будет забита не мыслями о природе, а тем, что может скрываться за уже ставшими разноцветными деревьями. Не знаю, смогу ли когда-нибудь избавиться от ощущения преследования, перестану ли оборачиваться с опаской по сторонам. И как Майкл живет с этим? Умеет ли он еще наслаждаться простыми моментами, замечать окружающую красоту и думать о всякой беззаботной ерунде?       Вид у мужчины задумчивый и немного печальный, он тоже смотрит на появившиеся облака, которые начинают перекрывать становящиеся редкими в это время года лучи солнца, и на лес, который проезжаем. Сейчас мы на дороге совсем одни. Природа становится будто неживая. Впадает в спячку перед предстоящими холодами. Опавшие листья лежат неподвижно, лишь изредка ветерок подхватывает какой-нибудь листок, но тот тут же падает обратно на землю.       Оказываемся на месте мы спустя четыре часа. Тем временем становится совсем пасмурно, но здание, у которого мы стоим, выглядит все равно величественно и гордо, будто хранит в себе тайны, спрятанные от посторонних глаз.       У меня перехватывает дыхание от атмосферы этого места, и я останавливаюсь, чтобы унять внезапно охватившее меня волнение. Майкл дает время, понимая мои чувства, потом чужая ладонь ложится на плечо, призывая идти следом. И мы уверенно направляемся прямо, как два странника, которые хотят знать ответы на волнующие их вопросы.       Нас сразу встречают люди в форме. Майкл показывает пропуск, а моё имя записывают, отмечая, что я пришел с ним. Снаружи здание больше напоминает офис какой-то крупной компании, но, зайдя внутрь, сразу понимаешь, что это не так. Мы оказываемся в просторном холле с диванами и креслами, тут же находится стойка регистрации, за которой сидит средних лет женщина в строгом костюме и суровым взглядом. По обеим сторонам параллельно друг другу находятся два панорамных лифта. Впереди - ведущая на второй этаж главная лестница с поражающими воображение изящными перилами. Посмотрев наверх, можно увидеть балкончики. Ничто не перекрывает пространство, сквозь окно на крыше проникает свет. Выглядит дорого и стильно, даже дух захватывает.       Заходим в лифт, и я любуюсь видом на улицу. Выходим на седьмом этаже. Я поражаюсь количеству людей в строгих костюмах, совсем не похожих на Майкла. — Здесь работают люди, занимающиеся всякой документацией, а также ученые, исследователи, психологи. В самом дальнем углу большая библиотека, в которой находятся всевозможные упоминания об оборотнях в разное время, некоторые написаны еще от руки, хотя мы все стараемся перевести в электронный вид, — остановившись у одного из кабинетов, Майкл тихо добавляет. — Это Дэвид Тэлбот, начитанный и владеет большим количеством информации, как ходячая энциклопедия. Он задаст пару вопросов, и ты тоже не стесняйся спрашивать.       Я киваю, и мы заходим. Пожилой мужчина с полностью седыми волосами уже ожидает нас. Он сосредоточено смотрит на экран компьютера, но, завидев нас, поднимается из-за стола все с тем же бесстрастным видом и протягивает мне руку в знак приветствия. В голубых глазах читаются мудрость и знания, накопленные за долгие годы. — Дэвид Тэлбот, заведую библиотекой, рад встрече, — Дэвиду около шестидесяти, однако, несмотря на возраст, ему удалось сохранить некое обаяние, которое делает его достаточно привлекательным до сих пор. — Томас Андерс, взаимно. — Что ж, приступим, — мужчина привычным движением поправляет очки и садится обратно за стол, а нам с Майклом указывает на стулья напротив. — Для начала расскажите, Томас, во всех подробностях о вашем случае.       Я мельком переглядываюсь с Майклом и глубоко выдыхаю, прежде чем начать. Воспоминания о произошедшем еще ярки в моем воображении и заставляют нервничать. Но не смотря на это я держу себя в руках и как можно более спокойно, но немного сбивчиво и местами непоследовательно рассказываю с того момента, как я вышел из дома до того, как встретил Майкла. Мужчина, сидящий рядом, тоже впервые слушает все целиком. На какое-то время в помещении повисло тяжелое молчание. Они оба думают, переваривают сказанное мной. И если Майкл выглядит отчасти обеспокоенным, то на лице Дэвида проскальзывает лишь легкая заинтересованность, а в остальном он такой же бесстрастный, будто и вовсе лишенный эмоций. Выговорившись, мне становится легче. Возможно, именно об этом и говорил Майкл, попросив звонить сюда.       Наконец, мужчина переводит проницательный взгляд в мою сторону, и я, затаив дыхание, жду его слов. — Очевидно, что тебя хотели обратить, — начинает он уверенно. — Иначе так долго с тобой не стали бы церемониться. Я уже отметил то, что в последнее время оборотни стали странно себя вести. Если раньше нам не составляло труда отыскать местоположение существа и напасть на него группой людей, то теперь все чаще они стали тоже собираться группами. Эти гады не дураки, — легкая ироничная усмешка скользнула по тонким губам. — Поняли, что вместе им держаться безопаснее, а еще решили приумножить свое количество. — Значит, подобные случаи — уже не такая редкость? — спрашивает Майкл, который также заинтересованно слушает. — Верно, — мужчина переводит взгляд на него. — И нам необходимо понять, по какому принципу они отбирают тех, кто подходит для обращения. Томас, вы позволите провести небольшое обследование? Ничего страшного вам не сделают, за это ручаюсь.       Я снова мельком гляжу на Майкла, и после того, как он едва заметно кивает, соглашаюсь. — Однако, прежде чем пойти, позвольте утолить мое любопытство: скажите, что же это всё-таки за существа такие, откуда взялись? — Оборотни живут очень давно, первые упоминания о них встречаются около пятисот лет назад. Об их происхождении могу судить лишь по записям. Согласно им, есть одна легенда об одиноком волке. В ней говорится, что однажды слишком своенравного волка выгнали из стаи. И вот он, оставшись один, был истерзан другими зверями и истекал кровью. Ему было грустно и больно, он умирал и жалобно скулил, в беспамятстве зовя свою стаю. Однако вместо нее на зов явился озлобленный дух, питающийся чужим отчаянием, а иногда и кровью, если становился достаточно сильным. Но духу было мало, он жаждал испробовать и чужой материальной плоти. Наконец, печаль волка достигла пика, его скулёж становился все сильнее и жалобнее, он уже должен был быть мертв, но все никак не хотел сдаваться. Такие яркие эмоции вызвали у духа помешательство, он стал силен, как никогда прежде и просочился в каждую ранку бедного животного, пользуясь его слабостью, поглощая, растворяясь и сливаясь с ним в одно целое. Беря власть над телом, исцеляя его, но уже как сосуд для себя, — мужчина замолк и усмехнулся, глядя на наши ошарашенные лица. — Но это лишь легенда, никто из людей не может точно знать, откуда они взялись, — Дэвид смотрит на наручные часы. — По дороге договорим, идёмте, время — золото.       Когда мы выходим в коридор, Дэвид продолжает: — Однако в этой легенде есть некая логика. В данный момент есть предположения о реальности другого измерения, невидимого нам, но существующего параллельно. Так называемые духи обитают в том измерении и, в отличии от нас, видят происходящее здесь. Сложно судить о природе духов, но думаю, они были всегда с нашего появления на земле. Из чего они состоят — тоже загадка, не подвластная пока современной науке. Что касается возможности контакта двух измерений — вопрос спорный, но в теории — возможный. Непонятно из всего этого лишь одно — почему, если дух завладел телом волка, оборотни имеют человеческие особенности в своей настоящей форме? Хотя и на этот счет есть предположение…       Речь мужчины прерывают звуки тревоги, все останавливаются, слушая непонятную мне команду, которую произносит голос по громкоговорителю. Обеспокоено смотрю на Майкла, но тот лишь тяжело вздыхает и хлопает меня по плечу, замечая замешательство на лице. — Срочный вызов, дальше вы без меня, — Майкл становится значительно мрачнее, а Дэвид понимающе кивает. — Удачи тебе, боец. За Томасом я пригляжу.       В этот момент я впервые вижу на лице Тэлбота улыбку, легкую и ободряющую. Теперь кивает Майкл и подходит ко мне. — Ну, до встречи.       Он секунду колеблется, как-то неловко наклоняется и обнимает, на мгновение прижимая совсем крепко и сразу отстраняясь. Затем поспешно удаляется, а я в замешательстве стою на том же месте. — Что это значит? — спустя какое-то время спрашиваю, медленно переводя взгляд на Дэвида. — А вы не догадываетесь? Каждый раз отправляясь на вызов, бойцы не могут знать, вернуться ли. Поэтому они стараются ни к кому не привязываться. Но вы для Майкла, судя по всему, важный человек.       Мысль о том, что Майкл может не вернуться настолько ужаснула меня, что дышать становится труднее, и в груди неприятно колет. Я сглатываю и сжимаю челюсти. Фраза о привязанности мужчины ко мне и вовсе не укладывается в голове.       Чувствую, как чужая ладонь ложиться на плечо, несильно сжимая. — Пойдемте, продолжим обследование.       Мне сложно вообразить, как можно продолжать думать об обследовании при нынешних обстоятельствах. Я едва не кидаю на мужчину возмущенный взгляд, однако останавливаюсь: как бы мне не было тревожно, придется подавить это чувство и послушно следовать за Тэлботом уже без Майкла. Идём в полном молчании, в повисшей тишине слышатся лишь звуки наших шагов. Те, кто не пошли на вызов, разошлись по кабинетам, желая уединиться и поразмышлять в одиночестве. Также ничего не произношу, когда меня осматривают и берут анализ крови, послушно выполняю все указания и не показываю какого-либо возмущения. — Я вызвал вам такси, Томас. Знаю, что ситуация нелегкая, но держитесь. — А можно здесь подождать?       Категорично мотает головой. Так и думал. — Вы и так пробыли в штабе достаточно долго, мне жаль.       Опять останавливаю готовые нахлынуть чувства и сдержанно киваю, правда с подавленным выражением на лице. Дэвид проходит вместе со мной к выходу и лично сажает в машину, потом смотрит вслед, чтобы удостовериться. Ответственный мужчина, что сказать. — С вами всё в порядке? — даже таксист замечает, что на мне нет лица, и я будто нахожусь далеко отсюда. — Да, в порядке.       В порядке, ведь ещё ничего не случилось. Но может… Отгоняю ненужные мысли и утыкаюсь в окно. Смотрю сквозь стекло, смутно улавливая размытые силуэты. Всегда ли мне будет так тревожно, когда Майкл будет уходить на очередное задание? Если да, то смогу ли я это выдержать? Одна мысль сменяет другую. Воспроизвожу в памяти слова Дэвида о привязанности. Это первое мнение о наших взаимоотношениях со стороны. А Тэлбот мудрый человек, уже повидавший жизнь, к его мнению стоит прислушаться. Майкл начинает тянуться ко мне, возможно, еще неосознанно.       Проходит час, два, а мы всё едем, и кажется, что этот путь никогда не кончится. А где-то там, в противоположной стороне от нас, Майкл борется за жизни ни о чем не подозревающих людей, работающих в скучных офисах или сидящих в своих уютных домах, с детьми или в одиночестве.       «Только бы с тобой все было хорошо, Майкл», — устало думаю я, наблюдая, как первые крупные капли стучат по стеклу, размывая непроглядный лес за окном. Затем дождь усиливается, и природа будто начинает плакать, заливая своими слезами дорогу и заставляя дворники шустро двигаться на лобовом стекле туда-сюда, убирая все новые и новые капли.       Незаметно для самого себя закрываю глаза, голова ложится на боковое окно. Утомленный насыщенным, полным новой информации и переживаний днём, разум постепенно отключается, погружая меня в легкую дрёму.