Когда рассеется туман

      На следующее утро после моей попойки Майкл во всех подробностях рассказал о нынешнем положении дел, и с этого момента мы находимся в томительном ожидании. Сначала я думал, что мужчину вызовут в любую минуту, но спустя несколько дней затишья складывается ощущение, будто операция задерживается, если не срывается полностью. Вызовов о нападении оборотней стало меньше, и Майкл не принимает в них участие из-за отдалённого местонахождения. Основные силы объединившихся организаций сосредоточены теперь здесь, поэтому и в поимке оборотней не возникает сложностей. Может показаться, что исследовательская группа ошиблась с территорией, и прародителя на этих землях и в помине нет, однако после связи с доступными организациями по всему миру, оказывается, что во многих местах такое же затишье, и случаи появления оборотней стали ещё более редкими, чем в предполагаемом эпицентре.       «Что же готовят эти твари?» — это, пожалуй, самый часто задаваемый вопрос. Но всё сходится на том, что за этим спокойствием последует нечто грандиозное, возможно, самое масштабное за всё время существования оборотней. Некоторые из экспертов предполагают, что праотец оборотней созывает их с определёнными целями, самой страшной из которых может явиться выход из тени и постепенный захват господства над людьми. Если подобное случится, возникнет необходимость в рассекречивании сведений об оборотнях и начале открытой войны. Это, определённо, повергнет мир, которому и так хватает войн и разрухи, в хаос, люди массово начнут поддаваться панике, ведь существом, скрывающимся за человеческим обликом, может оказаться любой. Именно поэтому так важно разобраться со всем в тайне.       Все это понимают, но пока что могут лишь ждать. Борцам необходимо продолжать хорошо питаться, высыпаться, тренироваться, и, в то же время, находиться всегда начеку. С моей стороны эгоистично так думать, но дни, проведённые в ожидании, одни из самых счастливых. Мы впервые проводим с Майклом так много времени вместе, никаких неожиданных вызовов и совещаний, можно засыпать и просыпаться вместе, неторопливо прогуливаться, спонтанно выбираться в кино или театр. Вести простую повседневную жизнь без суеты и страха разлуки. В эти дни время течёт медленно, я перестаю следить за числами и просто живу моментом. — Том, — обращается Майкл с вдруг ставшим очень серьёзным лицом. — Я не знаю, по какой причине, но нам выпал шанс побыть друг с другом подольше, и я хочу воспользоваться им, чтобы показать тебе одно важное для меня место. — Я поеду, — отвечаю без раздумий. — Буду рад узнать о тебе побольше. — Есть одна проблема… — Майкл хмурится. — Это место достаточно далеко, мне остаётся лишь надеяться, что операция не начнётся ещё пару дней, это большой риск. — Ну, мы можем попробовать. В твой телефон вставлен жучок, отслеживающий местонахождение. Если уедешь слишком далеко, то, в крайнем случае, позвонят и скажут возвращаться, — на моём лице возникает улыбка, а рука подбадривающе хлопает по чужому плечу. — Неизвестно, сколько ещё мы так просидим, может месяц, а указаний тебе никаких не давали.       Майкл ещё какое-то время обдумывал мои слова, и, видимо найдя их убедительными, наконец, соглашается. — Ладно, ты прав. Пожалуй, я рискну, — теперь он, полный решимости, резко встаёт с дивана. — Меня действительно непреодолимо тянет к тому месту, хочу увидеть его ещё хоть раз, прежде чем… — мужчина замолкает и переводит взгляд на меня. — Ну что ж, тогда собираемся.       Майкл оставляет меня в растерянности от странной незаконченности фразы. Он так сильно хочет увидеть то место, потому что, возможно, больше не сможет? Я сжимаю челюсти до боли и теперь искренне желаю Майклу уехать как можно дальше и опоздать на финальную битву с оборотнями. Возможно, он будет чувствовать себя виноватым, но это пройдёт, в отличие от смерти. «Да, Майкл, я поеду с тобой, и сделаю всё, чтобы задержать тебя там как можно дольше», — это последнее, что проскользнуло в голове прежде, чем я иду в уже ставшую нашей комнату собираться. — Там должно быть ещё холоднее, возьми чего потеплее. — Хорошо, возьму самую тёплую одежду, которая есть. Мы ведь едем в пригород? У тебя там есть дом? — Да… Мы выбирались туда время от времени в детстве с семьёй, но теперь все разъехались по миру, и он пустует. — Понятно, — я решил не расспрашивать пока что про семью Майкла, если он захочет, то, расскажет сам. — А там есть камин? Всегда мечтал посидеть в уютном доме с камином в окружении дикой природы, где нет людей и высотных построек, слышится треск поленьев, пожираемых огнем, языки пламени отбрасывают причудливые тени, а за окнами мерно падают белоснежные хлопья снега…       Майкл хмыкает. — Романтично ты описал, — улыбается. — Да, камин есть, и я надеюсь, в рабочем состоянии, а то без электричества мы как приедем, так сразу и уедем. Стыдно вести тебя в, вероятно, заброшенный дом… Там сейчас совсем не мило. — Ничего, я помогу прибраться, к тому же снег ещё не идёт, думаю, день мы провести сможем, даже если просто разведём костёр на улице.       Майкл лишь кивнул, и мы продолжаем складывать тёплую одежду. Напоследок садимся на кухне попить чай; Майкл ещё сомневается, хоть и старается мне этого не показывать. Но чувствую, что он не передумает: тёплые воспоминания, связанные с этим местом, слишком сильны, чтобы отказаться от них из-за неизвестности.       Погрузив вещи в багажник, Майкл садится за руль, включая навигатор, а я рядом. Меня охватывает радостное предвкушение от предстоящей поездки, но лишь на первые полчаса дороги, а потом пейзаж за окнами сменяется на мрачный. Людей становится не видно, они предпочитают остаться дома в непогоду. Становится настолько пасмурно, что создаётся ощущение, будто сейчас не день, а уже поздний вечер. Когда мы выезжаем на трассу, вдоль которой раскиданы бесконечные деревья с осыпавшимися листьями и виднеющимися голыми ветками, на дорогу опускается туман. Он окончательно выветрил моё приподнятое настроение, и дальше я еду молча, уставившись вперёд. Однообразный, тоскливый пейзаж и моросящий мелкий дождик убаюкивают. Я успел вздремнуть и, когда снова смотрю на время, то удивляюсь, как успело пролететь целых четыре часа. — Я проспал так долго, прости, наверное, совсем скучно ехать? Могу сменить, — Майкл выглядит невозмутимым. — Не надо, пока что всё в порядке, я привык к долгим поездкам, тем более за рулём как-то веселей, чем просто сидеть. — Хорошо, тогда просто поболтаем.       Какое-то время мы обсуждаем разнообразные фильмы, музыку, книги, виды спорта и прочие повседневные вещи. Один раз остановились, чтобы выпить ещё тёплого чая из термоса и перекусить сэндвичами. Кажется, что мы благополучно доберёмся: ещё немного и уедем далеко-далеко, туда, где даже оборотням будет нас не достать. Я искренне верю в это, хочу, чтобы беда обошла нас стороной, надеюсь на чудо. Говорят, оно случается лишь на страницах книг, так ли это? Пейзаж ещё навевает тоску, даже некое беспокойство, от которого сердце вдруг начинает биться быстрее без видимых на то причин.       Неожиданно, будто в подтверждение моего предчувствия, в салоне, ранее наполненном звуками тихой спокойной мелодии, раздаётся громкий, тревожный звонок, от которого я вздрагиваю всем телом. «Неужели уехали слишком далеко?» — первая мысль, которая проносится в голове. Майкл включает громкую связь и останавливает автомобиль. — Слушаю Вас, — коротко говорит он. — Майкл Ривз! Говорит руководитель операции, — моё сердце замерло, а руки начинает бить мелкая дрожь: «Нет, не говорите ничего, пожалуйста», — мысленно умоляю я, сжимая кулаки и прикусывая от волнения губы. — …Вы оказались ближе всего к цели. Майкл, — голос на том конце запнулся, повисла секундная пауза, которая, кажется, длится вечно. — Вы знаете, что делать. — Да… Так точно, — мрачно, но беспрекословно отвечает Майкл. — Проезжайте ещё буквально километр вперёд и дальше следуйте направо до цели. Уже пешком, — Майкл угрюмо молчит, но заводит мотор и едет. Когда километр остаётся позади, вновь звучит голос в трубке. — Вы на месте, Майкл Ривз, подкрепление едет со всех сторон и будет так быстро, как сможет. Помните, что Вы совершаете поистине героический поступок. А теперь вперёд!       Звонок отключается, и я чувствую себя неживым. Страх постепенно проникает в каждую клеточку моего тела и пробирает до костей, не давая вдохнуть. Шокированный взгляд перемещается на звук открывающейся двери автомобиля. Не могу поверить, что Майкл действительно собирается это сделать. Ноги сами несут меня к нему. Выйдя из машины следом, перекрываю путь собой и выставляю руки в стороны. — Нет-нет, Майкл, ты чего? Не ходи туда. Прошу! Я… не пущу тебя, — моя грудь тяжело вздымается, а к глазам подступают едва сдерживаемые слёзы. — Том, не глупи, — Майкл хмурится сильнее. — Ты же знаешь, что я пойду, отойди. И сам уезжай отсюда как можно скорее. — Нет, не пущу, — отчаянно повторяю я. — Дождись хотя бы кого-то из подкрепления, одному идти — это чистой воды самоубийство!.. Одумайся, боже… — Нет, — звучит непоколебимо. — Отойди сейчас же… — Не отойду.       Всего миг, и мою щёку обжёг удар, который заставил рухнуть вниз, на землю. Ушибленное место больно пульсирует, я непонимающе провожу по щеке дрожащей рукой и чувствую, как начинаю задыхаться. Так же резко, как и пришёлся удар, чужая рука тянет меня за грудки наверх, ставя на ноги. По-настоящему суровое лицо Майкла склоняется к моему, почти касаясь его. — Прости меня, Томми! Но я не остановлюсь даже ради тебя, не нарушу данную клятву, так что, пожалуйста, просто садись и уезжай!       Фраза бьёт по ушам, отдаваясь в сознании, мысли путаются, паника всё возрастает. Схватив меня за плечи, Майкл силой тащит к водительскому сидению, где только что был сам, и заталкивает внутрь, громко хлопая дверью. По щекам стекают первые капли. Высовываюсь из окна с абсолютно беспомощным взглядом. — Майкл, я люблю тебя… — голос дрожит, я отчаянно не хочу произносить эти слова, потому что они звучат как прощание, мне физически больно их произносить.       Майкл на миг останавливается, наклоняется ко мне, молча обхватывает лицо большими ладонями и пылко целует. Его губы обжигают мои, а после жар распространяется по всему телу. Я хочу обхватить руками его шею и прильнуть сильнее, вновь начать умолять остаться, но Майкл отстраняется раньше. — Томми, я обещаю, что буду биться, как никогда прежде. Если понадобиться, я сделаю невозможное, но обязательно выживу и вернусь к тебе! Верь мне и уезжай немедленно!       Он резко бьёт кулаком по капоту машины, и я, будто управляемый его голосом, нажимаю на газ, разворачиваюсь в противоположную сторону и уезжаю прочь, оставляя Майкла позади себя совершенного одного. Нахожусь в полной прострации, управляю автомобилем чисто механически, мой мозг отказывается воспринимать случившееся. Я еду, не отрывая взгляд от одной точки, и останавливаюсь лишь тогда, когда дорога впереди становится неразличима из-за застилающих глаза слёз. Не успеваю сорваться в истерику, как мимо меня пролетает автомобиль, а за ним и целый ряд других. Кажется, они тянутся бесконечно. Лучшие бойцы, собранные по всему свету, мчатся изо всех сил, но Майкл уже там. Одна машина неожиданно останавливается, и какой-то мужчина высовывается через окно. — Эй, ты! — кричит он мне. — Это ведь машина Майкла. Ты в курсе, что произошло? — Майкл… — мои губы дрожат. — Пошёл на вызов в одиночку.       Мужчина сразу скрывается в салоне, из которого доносится громкое: «Едем быстрее!». Наблюдаю, как за мной скрывается очередной автомобиль, и тоже жму на педаль, однако еду не за всеми, а в противоположную сторону.       Трассу перекрывают, чтобы никто посторонний туда не сунулся. Какие-то люди останавливают, что-то спрашивают, но в голове пустота. Смутно понимаю, что добрался до дома. Конечно, я с самого начала знал, какому риску подвергает себя Майкл, когда уходит на очередной вызов, но этот случай особый: дошедшая до меня информация внушила такой ужас, что сейчас, помимо моей воли, воображение рисует самые жуткие картины. Начинает давить чувство вины за то, что оставил Майкла, не уговорил подождать, в голове прокручиваются десятки других исходов событий. Но что толку? Сделанного не вернуть. Мне остаётся отчаянно цепляться за обещание Майкла и надеяться на лучшее. — Всё обойдётся, это же Майкл, он самый сильный и удивительный человек из тех, кого мне довелось встретить, он уникальный. Поэтому точно выберется из любого, даже самого сложного испытания, — ерошу волосы и нервно улыбаюсь, хочется смеяться и плакать одновременно, но вместо этого ещё раз повторяю вслух. — Всё будет хорошо.