03:50
Всё когда-то заканчивается и долгожданный день, какой-то период жизни, всё. Они уже обнялись на прощанье, будто провожали друг друга в дальнее плавание. Вот Алис не спеша идёт по уснувшим улицам, по пустым аллеям. Где-то там её всё ещё ждет мать, которая так и не смогла уснуть сегодняшней ночью. Они обязательно обсудят всё-всё, обязательно. «Но только завтра», — думала девушка. Как же она заблуждалась… Парадная дверь, на удивление, была не заперта, поэтому девушка без лишнего шума проникла в жилище Гринграссов. Бросив в угол неудобные туфли, Алис проследовала на кухню, чтобы наконец-то насладиться стаканом чистой прохладной питьевой воды. Холодный пол помогал ногам девушки прийти в тонус, хотя бы немного и ненадолго. Всё-таки несколько часов безудержного танца оставили свой след усталости. Сделав глоток, Алис закрыла глаза и вслушалась. Вслушалась в тишину. Будто весь город выключил свои звуки, давая ей возможность «вдохнуть полной грудью». Её глаза так привыкли к темноте, что, казалось, Гринграсс видит каждую пылинку в этом помещении. «Пора спать», — пронеслось где-то в чертогах разума Алис, и она направилась в прихожую, лестница в которой вела прямо в спальню девушки. Окон это помещение не имело, поэтому добраться наверх без повреждений какой-либо части тела было практически невозможно. Чуть ли не споткнувшись о порог, юная особа все же дотянулась до выключателя. Раз, два, три. Тик — и комната озарилась ярким светом. Сначала едкий жёлтый цвет не давал девушке не то чтобы видеть, он попросту не давал ей открыть глаза. На самом деле, лучше бы она так и не увидела то, что произошло в этой комнате. Алис почти не слышала свой крик, который так резко разрушил тишину этого места. Повсюду была кровь, слишком много крови, разбитые стёкла от ваз и сервиза. Всё это походило на сцену из хоррор-фильма, занимающего первые места хит-парада страшилок. Девушка, как могла, закрывала рот руками, стараясь подавить истерический крик. Она ничего не видела, ничего не слышала — ею управлял панический страх. — Мама! Мама! — кинулась на поиски та. Она никогда не понимала, как люди могут рисковать собственной жизнью в экстремальных ситуациях. Не понимала до этого дня. Верила ли Алис ещё в возможность того, что ее мать жива? Верила. Верила так, как не верила никогда. Она бежала, снося всё на своем пути, искала там, куда даже не мог поместиться человек. Это была истерика. Девушка совсем не владела собственным телом и эмоциями. Подол платья приобрел кроваво-красный цвет, а волосы, пережившие несколько часов танца, растрепались, превратившись в копну запутавшихся прядей. Она искала. Искала, словно зверь своё дитя. Но кроме крови и следов битвы, девушка ничего не нашла. Она вернулась на место, где обнаружила эту картину. Сейчас её не пугала кровь, ею владел шок. Последнее место — это кладовая, находящаяся за дверью. Девушка медленно шла, её руки тряслись, ноги не слушались, но она продолжала идти. Выдохнув, её руки резко открывают злосчастную дверь. В углу тихо покоилась мать, зарезанная кухонным ножом, что валялся рядом с уже остывшим телом. Её лицо застыло в ужасе, который моментально отразился на лице её ребенка. Теперь Алис не сдерживала крик, душераздирающий, способный пробудить чувства самого черствого человека. Слёзы обжигали румяные щеки девушки, руки тянулись в ледяному лицу матери. Она не прекращала звать её, пытаясь заставить встать. Она рыдала так, что порой не могла вздохнуть, захлебываясь своими же слезами. Там в углу лежал её мир — мир счастья и радости, ограждающий от всех невзгод и разочарований. Он лежал и истекал кровью. Этот мир тихо умер, оставив её наедине с самой собой, навсегда. Алис обнимала её так крепко, будто отдавая свою жизнь, своё сердце Терезе. Девушка была в крови своей матери, которую так боялась до этого дня. Она слышала тишину, но так казалось только ей. Всё это время девушка кричала так, что голос осип от надрыва. На это сбежались соседи и полиция — правда Алис не была в этом уверена. Всё было как в тумане, будто под белёсой пеленой. Последнее, что она помнила — это то, как её вывели из дома и посадили в машину скорой, а также то, как выносили тело. Некогда живое, цветущее тело. Она умерла в тот день, и сейчас речь не о Терезе.***
Как всё-таки может поменяться жизнь человека в одну ночь. Взлеты, падения — всё это так мелко в сравнении с тем, что перенесла Алис в момент. Первое утро взрослого человека. Первое утро одиночества. Тяжесть в глазах и боль в горле — первое, что почувствовала юная особа, придя в себя. Краем уха она слышала капли дождя, ударяющиеся о крышу дома. Хотелось верить в сон, в глупую фантазию, но головная боль возвращала в реальность. Девушка боялась открыть глаза и понять, что она находится в месте, где закончилась жизнь самого дорогого человека. Но делать нечего, придётся вставать, если ей нужны ответы. Через силу она всё-таки смогла подняться с дивана, укутавшись в одеяло с запахом лаванды — это был дом лучшей подруги Терезы. Она часто оставляла малышку у неё, когда приходилось задерживаться на работе. Миссис Коннер была очень близким человеком и для Алис. Поняв, что она находится в доме, где царит безопасность, девушка успокоилась, но голова всё также не давала спокойствия, то и дело напоминая о вчерашней ночи. Прямо напротив неё стояло зеркало, а в зеркале «труп невесты». Серьезно, Алис даже не сразу поняла, что это зеркало, а в отражении — она. Запачканное кровью платье, порванное в нескольких местах, запутанные волосы, и лицо… Ужасное лицо: размазанная косметика, заплывшие глаза, даже контур губ и тот съехал куда-то. Закрыв лицо руками, Гринграсс попыталась прийти в себя вновь, ну или убежать от себя, чёрт её знает. А на диване лежал комплект сиреневой домашней одежды. Мило, несмотря на всю эту обстановку. Путь лежал в душ. Знаете, как страшно видеть у своих ног, стекающую кровь близкого человека? Надеюсь, что не знаете и не узнаете никогда. Так шли дни, недели, но девушка никак не могла оправиться от ситуации. Врачей она близко не подпускала, ибо знает и без них, что время лечит. Но так ли это? Войти в дом, который когда-то считала центром жизни, Алис так и не смогла. Миссис Коннер обещала, что там нет ни следа битвы, ни капли крови, но нет… Пока это слишком сложно. Ведь это всё есть в её памяти. Девушка почти перестала есть, оградила себя от общения с некогда лучшими друзьями, на поддержку которых можно всегда рассчитывать. Алис ждала того момента, когда сможет хотя бы немного свыкнуться или смириться с тем, что рядом нет никого, но увы, момент этот никак не наступал. Нужен был какой-то толчок, способный заставить её вновь двигаться вперед.