Apocalypse of life

      Это было самое спокойное и умиротворённое утро за последний месяц. Весеннее солнце игриво ласкало пшеничные локоны девушки, оставляя свой след почти на каждой частичке ее юного тела. Алис открыла глаза и вслушалась в тишину дома. Он был пуст. Окрыленный кофейным ароматом Ник давно трудился в баре, оставив подругу дома, где царил такой теплый и родной уют. Алис поежилась и обняла пуховое одеяло. Этот день по-настоящему особенный.       Девушка любила позднюю весну во всех ее погодных проявлениях: и нежаркое солнце, и щебетанье птиц, даже проливной дождь имел свою, какую-то определенную атмосферу. Весной хочется перемен, хочется забыть все проблемы, оставляя их вместе с пуховиками в темном, зловещем шкафу. Ты будто сбрасываешь весь груз зимней хандры, осенней депрессии, ты расцветаешь вновь. Подойдя к зеркалу, Алис поначалу себя даже и не узнала: отдохнувшее лицо сияло чистотой и радостью, будто она не ночь спала, а вечность. Но у всего есть свой конец, конечно, и девушка чувствовала, что ее конец — это начало. Начало всего того, что она так долго откладывала, того, что таила и прятала внутри себя. Все! Хватит! Жизнь продолжается…       Покинув стены дома Ника, Грингасс-младшая направилась прямиком к себе домой, туда, где перемены просто были необходимы. Долгие мрачные месяцы Алис боялась тронуть старую стеклянную вазу, дабы сохранить атмосферу, которую держала и сохраняла мать. А сегодня вышеупомянутая ваза полетела в мусорный бак, разбивая своим звоном все старое, все то, что мешало душе обрести покой, найти желаемое душевное равновесие.       Время летело с бешеной скоростью, полдень давно сменился вечерним зноем, а девушка все так же убивала моменты своего прошлого: никаких темных занавесок, прощайте старые картины, никакого хлама. Алис была так воодушевлена переменами в доме, что даже забыла об обеде, о таблетках… Ее волновал лишь неправильно стоящий комод да странная краска на стенах, которая появилась здесь еще задолго до рождения хозяйки комнаты. Девушка была довольна собой и конечным результатом: она крутилась, то и дело меняя порядок цветных подушек, даже расположение настольной лампы вызывало у нее смятение — как же лучше?       Но энтузиазм не вечен, да и силы девушки явно не тянули на супергеройские. Сдавленный зевок говорил о том, что сегодняшние перемены подходят к концу. Алис еще раз осмотрела обновленную версию своей спальни и, довольно улыбнувшись, пошла на поиски чего-нибудь съестного. Найдя в холодильнике коробку соевого молока, Алис нахмурилась, ибо этот продукт единственный, который стойко держался, остальные канули в лету из-за истёкшего срока годности.       Подумать только — все так просто: хочешь говорить — говори, улыбаться –улыбайся, любой волен делать то, что захочется, так зачем же загонять себя в жесткие рамки? Алис не понимала, как могла потерять столько времени в попытках найти себя, собрать осколки души. Как? Ведь все так просто. Девушка не знала, что произошло в ее мироощущении, но сегодня перед зеркалом предстал абсолютно другой человек, со своими желаниями и амбициями, со своим твердым «я» и пониманием жизни. Это некая инкарнация, перерождение души, вера во что-то новое, неизведанное. И она хотела жить, хотела окунуться во всю эту кипящую жизнь, ведь она так много всего потеряла, так долго жалела себя. А зачем? Ответ так и не пришел, да и искать ей его совсем уже не хотелось. Положив стакан в раковину, Алис последовала в свою спальню, в которой ее ждала мягкая обновленная кровать. Да и какая разница с чем ассоциировать новую жизнь?

***

      Воскресенье. Последний день «отпуска» Алис, который готовил для нее что-то невероятное. По крайней мере, она была в этом уверенна на сто процентов. Уже несколько часов она стояла у плиты, аки хозяйственная женщина, которая борется с прилипающими и подгорающими блинчиками. Такой себе враг, знаете ли. Комната была овеяна приятными ароматами выпечки и ванили, которую Алис пихала в любое свое «творение». А суп это или пирог — уже дело десятое. Все эти старания неспроста. Упрямому характеру девушки было важно доказать не только себе, но и окружающим свои намерения начать все сначала. Первым подопытным станет Ник, который вот-вот придет на запах роскошного завтрака. Ну, Алис на это очень надеялась.       — Привет юным поварам, — потянуло из прихожей, — праздничный завтрак? Что, даже персонал не допускаем? — язвил Ник, пробираясь на кухню через горячий пар от выпечки.       — Вообще, не в твоих интересах иронизировать, Ник. Хочешь есть — садись и молчи, — возмущалась та ему в ответ.       Ох, как серьезно, Алис, как серьезно.       Смех заполонил каждый уголок этой маленькой кухни-столовой, показывая Нику этакое «психическое здоровье» его подруги. Он одобрительно кивал, а она то и дело отвлекалась от своего творения, дабы ответить на какой-то легкий, ненавязчивый вопрос друга. Но главный разговор их ждал дальше. От этого, как говорится, не уйти.       — Как ты? Ну, я имею в виду в целом…здоровье, — уплетая очередной блинчик, пытался пробубнить Ник.       Сказать честно, Алис эти попытки безмерно забавляли, было ощущение, что школьник отпрашивается у мамы на очередную вечернику.       — Ты имеешь в виду мою голову? Нет, я не до конца сошла с ума, не надейся, — засмеялась Алис, обжигаясь глотком ароматного чая.       Верила ли она сама в это? Скорее надеялась, ведь прием таблеток не пропустила ни разу. Это был бы кошмар — вернуться к тому состоянию, поэтому Алис нежно лелеяла мысль о своем выздоровлении, о своем спокойствии.       Он кивнул, но не поверил, потому что считал все это наигранной формальностью, попыткой убежать от себя и от кома навалившихся проблем. Но он дал ей шанс доказать иное, ведь именно это и пыталась сделать Алис. Больше к этому разговору они не возвращались.       Полтора часа пролетели словно пять минут, казалось, что они даже не успели начать разговор, а в то же время обсудили все насущные проблемы человечества, вплоть до вымирания многоухих зайчиков. Девушка проводила его довольным взглядом и поставила галочку в своем воображаемом планере. Теперь-то точно все пойдет так, как она захочет.       Но не тут-то было.       Почти весь остаток светового дня девушка провела за просмотром местного телевидения. Господи, чего люди только не напридумывают: и глупые сериалы, и НЛО посреди клумбы у тетушки Шелдон, и бесплатное образование — бред. Алис удрученно зевала, но упорно перелистывала каналы, как вдруг в ее подсознании вновь вырисовались знакомые очертания. Мать впервые была так близко к ней, ее взгляд был не знакомо злым и пугающим, на секунду Алис вновь почувствовала вкус страха и потерянности, но сразу же взяла себя в руки. Если так можно сказать, конечно. Ее охватила небывалая злость и ненависть, вскочив с дивана, она бросилась к пузырьку с капсулами.       — Я выиграю в этом бою. Тебя нет, ты умерла, а значит, я убью тебя и в своей голове! Слышишь? — почти кричала та, но это был не клич той испуганной девочки, это был вновь доказывающий, серьезный выкрик.       Еще секунду, и она бы кинула в свою галлюцинацию этот злосчастный флакон с таблетками, как вдруг раздался громкий визг дверного звонка.       Алис в эту же секунду бросилась вниз, бурча что-то себе под нос. Она была разочарована тем, что ее отвлекли от столь важной беседы, будто убийцу спугнули, не дав закончить свое грязное, злое дело. Девушка бы сейчас же накричала на непрошеного гостя, если бы не увидела перед собой человека, воспоминания о котором приносили не самые приятные чувства.       Сэм Винчестер. И почему вы всегда так не вовремя?       Но сказать Алис этого так и не смогла. Широко раскрытые глаза и невпопад кивающая голова давала знать о некотором удивлении юной Гринграсс. Да и он сам был несколько смущен, пытался что-то говорить, даже задавал какие-то вопросы, но единственное, что смогла сделать его «собеседница» — отойти от двери, пропуская гостя внутрь.       Это будет сложный разговор. Неужели придется вновь раздирать только что зажившую душу?