Исполняющая обязанности

      Я увязалась следом, поскольку любопытно было посмотреть, что выйдет из Лереениной затеи.       — Вэрдовой, — шепнул мне Лён. — А исходно, скорее всего, Роларовой. Почерк его, но только Вэрд мог уговорить на такое Лереену.       Вэрд собственной персоной восседал на ступенях храма и наблюдал наше приближение. Вид у него был — краше в гроб кладут.       — О, как раз вовремя, — кивнул он на ведомую Леркой Ар’иену. — Я на сегодня всё, последние двое меня за умертвие приняли и чуть не сбежали. Ксандр готовит телепорт, гарнизон я тоже уведу, нечего им тут. А мне завтра ещё на втором туре речь произносить.       — Вы не отменили игрища? — неверяще переспросил Лён.       — Конечно, нет, — серьёзно ответил Вэрд, с трудом вставая. — Это же не просто так увеселение, это для поддержания силы воинов и боевого духа долины. Ещё мы из-за всяких мракобесов вековыми традициями не жертвовали! Нет уж. И вы тоже давайте заканчивайте тут — и ко мне, я ещё у тебя, Лён, намерен выиграть заключительную речь.       Лён хмыкнул.       — Замётано.       — Ну хоть перенеси на попозже, — капризно попросила Лереена. — Я же тут до утра провожусь, а мне надо выглядеть прилично!       — Так ты же не смотришь игрища, — сонно удивился Вэрд. Ему и правда очень нужно было отдохнуть, как бы прямо тут не свалился.       — Игрища — нет, а твоё выступление на открытии хочу посмотреть, ты, когда речи говоришь, очень красивый, — внезапно жеманно закончила Лереена и хихикнула.       Мы с Лёном переглянулись — уж не забыла ли она, что нас тут целая толпа?       — Ну раз так, — улыбнулся Вэрд, как-то сразу подобравшись и посвежев, — то можно чуток перенести, да.       Они ещё некоторое время смотрели друг на друга молча — мы с Лёном обпереглядывались. Ар’иена сначала пялилась на них во все глаза, даже рот приоткрыла, потом смутилась и отвернулась.       Наконец Вэрд проявил повелительскую выдержку, нежно погладил жену по плечу, получил поцелуй в уголок губ и попрощался. Правда, на этом он не ушёл, а внезапно повернулся и заключил оторопевшего Лёна в братские объятья. Отпустил — и пока Лён офонаревал, заключил в братские объятья так же и меня. После этого с чувством выполненного долга вальяжно удалился, помахав нам рукой уже от поворота улицы. Хоть Даню пощадил — тот рассматривал какие-то цветочки поодаль.       — Это что сейчас было? — сипло спросила я.       — Ничего особенного, он любит обнимашки, — с нежной гордостью ответила Лереена и тут же сменила тон: — Так, ты, мелкая, ну-ка за работу, нечего тут прохлаждаться! Твои кентарские волки — вон в том загоне, пошла!       Ар'иена с лязгом клыков захлопнула рот и поспешила к указанному загону.       Волки, надо сказать, не очень радушно её приветствовали — впрочем, в первые сутки они редко бывают радушными, приходится тащить силком и привязывать ремнями. Арлисские Старейшины, отдыхавшие неподалёку, тут же смекнули, что к чему, и подбежади на помощь, а то эта дурёха ещё упустила бы всю стаю.       — Вы совсем не видите, что она дурепа? — проворчал Винсаарт, наблюдая всё это. — Её не жалеете, так хоть вампиров кентарских пожалейте!       — Отчего бы им не пойти за своей Повелительницей? — пожал плечами Лён.       — А я тут стараюсь, подаю пример супружеских отношений, — закатила глаза Лереена.       — Что она красивая, я ей и без подсказки могу сказать, — огрызнулся Винс.       — А что ж не говоришь-то? — хмыкнула я. — Женился и расслабился?       Клаттенец пробурчал что-то нечленораздельное.       Вслед за Старейшинами и Ар’иеной мы вошли в храм. Мы с Лёном и Даней присели поодаль у стеночки смотреть спектакль, Лереена распоряжалась, а Винсаарт вился вокруг, всё ещё пытаясь отговорить обеих вампирш от этой экзекуции.       — Ну раздевайся, — скомандовала Лереена, игнорируя его потуги.       Ар’иена огляделась. Лён, Даня, Винс и двое Старейшин, и все очень даже мужского пола. И волк, рвущийся в ремнях.       — То есть как?.. — выдавила она.       Лереена сощурилась.       — Донага. Ты вообще о замыкании круга хоть в теории что-нибудь знаешь?       Ар’иена выглядела так, как будто до неё только что дошло, что это не сказки. Она ещё раз обвела взглядом всех нас, алтарь и ритуальный кинжал в руках Старейшины. Решимости у неё как-то сразу поубавилось.       — Вот именно, — торжествующе объявил Винсаарт. — Понимаешь теперь, что для тебя это слишком? Всё, давай я.       Он принялся резво расстёгивать камзол.       Однако эффект его слова возымели строго обратный. Ар’иена прожгла его взглядом, оскалилась, расставила ноги пошире для устойчивости и рывком стянула через голову рубашку. Лён удовлетворённо кивнул — вероятно, отметив, что ни следа от гворда на вампирше не осталось.       Сапоги и штаны полетели следом. Винсаарт хлопал жабрами — то ли красотой неописуемой восторгался, то ли никак не мог справиться с мыслью, что его едва взрослая жена раздевается перед толпой народа. Скорее всё-таки второе, ибо ничего женственного в этом бледном скелете не было. Впрочем, цвет она набирала быстро — всё декольте уже покраснело, да и вид сзади занимался розовой зарёй. Я невольно вспомнила собственный опыт замыкания круга в этом же самом храме — краснела ли я, как она?       Лён положил мне руку на плечо и зашептал на ухо:       — Во-первых, есть разница между тощей коровой и газелью, а во-вторых, у тебя на ключевых местах столько веснушек, что сквозь них румянец не увидать.       Я хрюкнула и ткнула его локтем в бок. Газель, тоже мне. Где он видел тех газелей?       — В Леске, — тут же ответил Лён. — Вэрду какой-то южный император прислал стадо в подарок, он мне показывал.       Расспрашивать подробнее я не стала — на алтаре началось самое интересное.       — А что... что я ему скажу? — дрожащим голосом спросила Ар’иена.       — Что есть, то и скажешь, — равнодушно пожала плечами Лерка. — Он тебе нужен зачем-то, раз круг замыкать собралась, и надо надеяться, не только чтобы перед мужем покрасоваться. У него хоть семья есть?       — У кого? — не поняла девчонка.       — У вампира этого! Для кого круг замыкаешь, тупица! — не выдержала Лереена. — Что ж вы все, недотёпы, мне достаётесь?!       — Я бы попросила! — возникла я. — В отличие от неё я не была обязана...       — Да знаю! — отмахнулась Лереена. — Ну так что, есть у него семья?       — Понятия не имею, — пролепетала кентарка. — Я его не знаю.       — А что ж ты не выбрала для начала знакомого? — мучительно вздохнула Лереена.       — А я их никого не знаю, — всхлипнула девчонка. — Меня из дворца-то не выпускали особо...       Лереена закрыла глаза, глубоко вдохнула и размеренно выдохнула, изо всех сил сдерживая порыв всех к лешему казнить немедленно. В кои-то веки я её даже понимала.       — Попроси у него прощения от души, — подал голос Лён. — За себя и свою семью, что втянули его в эту мерзкую передрягу и что не справились с возложенной на вас ответственностью перед долиной. Попроси второй шанс.       Ар’иена приподнялась на локтях посмотреть на Лёна, но тут же залилась краской пуще прежнего и хлопнулась обратно.       — Хорошо, я попробую...       Я похлопала Лёна по ладони, лежащей у меня на плече. По опыту ли он знает, что такой подход работает? Мне хотелось поговорить с ним о том, что он в запале нарассказывал Ар’иене, но тут я вдруг поняла, что говорить-то нечего. Я всегда знала, что повелительство было для него тяжёлым бременем. Келлины странные слова стали мне немножко яснее. Я порадовалась, что к моменту нашего знакомства он уже справился со своей защитной реакцией и был готов впустить меня к себе в душу.       — Наоборот, — шепнул он мне на ухо, и я настолько отвлеклась на эту мысль, что пропустила момент, когда кинжал наконец попал в Ар’иену.       Впрочем, через пару секунд его уже вытащили, девчонка дёрнулась и резко вдохнула, а волк перестал рваться из ремней. Винсаарт склонился над женой и прикрыл её краем плаща, Старейшины отстегнули волка — и о чудо, он трансформировался!       Слез с алтаря, растерянно озираясь. Мне пришло в голову, что он может быть ещё под внушением, но Лён помотал головой.       — Повели... — начал вампир, заметив, кто, собственно, его вытащил, но предупредительный Старейшина вытолкнул его из храма, снабдив заранее припасённым плащом, приговаривая, что благодарить будет в более подобающей обстановке.       — Пускай он вам покажет, кого следующим вести, — посоветовал Лён. — Хоть для начала разобраться с теми, у кого есть внятные причины вернуться.       В общем, дело пошло. Кентарских вампиров Ар’иена перетаскала почти всех, за исключением пары стариков, которые предпочли уйти вслед за Дар’рэном. Нескольких пришлось поуговаривать — как ни странно, успешно.       — Спасибо, — просипела она, искоса глядя на Лёна, когда кентарцы кончились, и Лереена разрешила ей встать с алтаря и одеться.       — За что? — поднял бровь он.       — Мне помогло то, что ты рассказал... по дороге.       Мы с Лёном переглянулись, пытаясь прикинуть, что же это ей могло помочь, и в итоге оба пожали плечами.       — Ну что, давайте я продолжу, — без особого энтузиазма предложил он, вставая.       — У нас ещё вот этот простофиля не отдувался, — Лереена кивнула на Винсаарта. — А ты иди свою жену развлекай, а то мы все видели, какие фокусы она может вытворять от недопонимания.       Я упёрла руки в боки, намереваясь напомнить Лерке, что когда я вытворяла фокусы, она сама болталась под потолком во второй ипостаси, но Лён меня опередил:       — Если Вэрд запрещает тебе смотреть на мою ритуально разоблачённую натуру, то не приплетай к этому мою жену!       И резво выволок меня из храма, пока Лерка не придумала,что ответить.       Даня выскочил вслед за нами, а вскоре после него — Ар’иена. Снаружи благоухала южная ночь, свербя сверчками и подмигивая звёздами.       — А ты не собираешься за мужем присматривать? — удивилась я.       Кентарка вспыхнула, но ответила мрачно:       — Если он соберётся мне что-нибудь показать, пускай так и скажет.       — Вообще, — заметил Лён, окидывая её оценивающим взглядом, — на всякий случай, если ты вдруг не знала, вампирьи законы предусматривают развод.       Ар’иена ссутулилась и скорчила плаксивую физиономию.       — Ты думаешь, — выдавила она, — он теперь со мной разведётся?       — Он-то вряд ли, — пожал плечами Лён. — Ему наследники нужны. Но раз ты считаешь, что он тебя обманул и на самом деле не любит, то ты имеешь право...       Он замолчал, потому что Ар’иена вытаращилась на него своими студенистыми глазищами.       — Повелители же не могут любить? — неуверенно выдала она.       Я прыснула, а Лён вытянул вперёд шею и прищурился.       — Ты давно с луны упала? Или ты ещё наполовину на луне? Откуда у тебя такие идеи насчёт Повелителей? Чего мы ещё, по-твоему, не можем?       — О-отец говорил, Повелители не имеют права на чувства и не испытывают в них потребности.       Лён залепил ладонью себе в лоб и взвыл, не рассчитав усилия.       — Ты, если уж так любишь мемуары, попроси у арлисских Старейшин дать тебе почитать путевые записки Райэара Дэр’рэ, это наш с Лерееной общий предок, поколений, кажется, восемь назад. У него в каждой долине было по любовнице, и эти заметки — почти одно сплошное любовное переживание, слегка приправленное заботой о детях, которых он, кстати, всех забирал себе из совершенно искренней отцовской привязанности. Между прочим, один из самых успешных Повелителей за всю письменную историю, — предложил Лён, потирая лоб.       Ар'иена собиралась что-то ответить, но тут её заприметили кентарские вампиры, так и толпившиеся на площади.       — Повелительница! — загомонили они с явным облегчением. — Где это мы? Где Повелитель Дар’рэн?       — А... ну... — девчонка покосилась на нас, поняла, что мы помогать не собираемся, набрала побольше воздуха и дрожащим голосом огласила: — Отец погиб. Сёстры тоже. А мы в Арлиссе.       Кентарцы резко умолкли.       — В плену? — спросил один.       — Нет, — неуверенно ответила она. — То есть, вы точно нет, а я... не знаю.       — Лереена не будет тебя кормить за свой счёт, — усмехнулся Лён. — И вообще, Вэрд уговорил её тебя простить. Так что свободна.       — Тогда, — растерянно продолжил кентарский Страж, — раз остальные Повелители погибли... Вам, значит, клятвы принимать...       Судя по его виду, он отчаянно надеялся, что есть какой-то другой выход.       Ар’иена тоже оглянулась, как будто за ней мог стоять другой адресат этого назначения.       — Но я не... То есть, я же... — она умолкла и покосилась на Лёна. — Мне надо с мужем поговорить, но он пока замыкает круг.       — А нам куда податься? — спросил другой Страж, нервно озираясь, как будто боялся, что арлисцы прямо сейчас начнут артобстрел.       — Пойдёмте в лагерь, — вздохнул Лён. — Там вы сможете поесть и отдохнуть, а к утру, я думаю, договоримся, что и как.       — А ви, мабуть, Арр'актур, — предположил ещё один, с интересом рассматривая Лёна.       — Він самий! — усмехнулся Лён и двинул в сторону лагеря, ухватив меня за руку, хотя я по-прежнему хорошо видела в темноте. Даня уже пару минут топтался на углу, с нетерпением поглядывая на нас, и мы не стали его разочаровывать.       Ар’иена, к счастью, не стала упрямиться, и пошла за нами, а кентарцы — за ней.              Под утро мы с Лёном сидели всё на том же крылечке и дожёвывали ужин, если его можно было так назвать. Кентарцев удалось расселить по постоялым дворам, Ар’иену устроили там же, под присмотром Учителя. Даня улёгся спать рядом с нами на крыльце, свернувшись калачиком и замотавшись в крылья, так что больше всего он походил на кокон с паучьей добычей.       Лён осоловело таращился в никуда. Я сначала думала, что он просто спать хочет, но когда он заговорил, поняла, что это он в глубокой задумчивости.       — Ты всё ещё хочешь поговорить о чём-нибудь из сегодняшнего?       Я попыталась припомнить, что такое «сегодняшнее» он может иметь в виду.       — Вроде бы нет. Ты и так всё знаешь, что я думаю. Но если ты хочешь, давай поговорим.       Лён усмехнулся.       — Меня тут недавно посетила мысль, — сообщил он. — И сначала она показалась мне логичной и разумной. А теперь мне что-то аж с самого себя противно.       Я пристроила щёку ему на плечо, ожидая продолжения.       — Доверие ведь не может строиться на постоянных проверках? — риторически вопросил он.       — Ну как... — задумалась я. — Если много раз проверить, и всегда всё в порядке, то с какого-то момента уже можно расслабиться и начать доверять.       — Верно. Но если я всё ещё проверяю, значит, доверия нет?       — А ты проверяешь? — уточнила я. — Вот прям именно проверяешь?       — Ну как сказать... Если целый день смотреть в поле, означает ли это проверять, не едет ли враг?       — Можно просто пейзажем любоваться. Или высматривать, где колышутся колосья, чтобы проследить, куда побежал выпущенный поиграть волчонок.       Лён внезапно рассмеялся.       — Да, что-то такое я и делаю.       — А к чему ты это всё? — поинтересовалась наконец я, глядя, как он мнёт в пальцах хлебный мякиш. Нечасто мой муж чувствует себя настолько неловко, чтобы занимать пальцы отвлекающей чепухой.       — Да я тут как-то лихо подумал, как мне повезло, что я не женился ни на какой Повелительнице.       Я фыркнула.       — Конечно, повезло! Ты хоть одну адекватную видел?       Лён промолчал, и я поняла, что он не готов обратить всё в шутку.       — Ну и что, ты хочешь сказать, что когда читаешь мои мысли, высматриваешь врага?       — А как ты думаешь? — вкрадчиво спросил он.       — Думаю, что это бред сивой кобылы, — убеждённо заявила я. — И если бы дело обстояло так, мы бы и дня вместе не прожили.       Он улыбнулся и притянул меня поближе.       — Согласен. Скорее уж я действительно любуюсь пейзажем или ищу волчонка. Я вот только в толк не возьму, как ты про меня понимаешь такие вещи?       — Лён, ты всерьёз думаешь, что если бы ты меня не телепал, то не знал бы, что у меня в голове творится?       Он пожал плечами.       — Я не могу себе представить жизнь, в которой я бы тебя не телепал. Регулярно, обстоятельно и в пикантных подробностях.       Я пихнула его локтем в бок.       — Подменяешь понятия!       — Я соскучился, — усмехнулся он, сдаваясь. — Тебя и так месяцами дома нет, а теперь я ещё сам себя наказал с этими игрищами.       — Ну так давай я к тебе присоединюсь?       Он скривился.       — Я-то за, но, боюсь, твоё присутствие смутит участников. Собственно, не только я боюсь, а Вэрд на это прозрачно намекал в пригласительном письме.       — Ты поэтому меня не взял?! — осознала я. — Не в наказание мне?! И не для того, чтобы я присматривала за долиной? И не потому что собирался ввязаться во что-нибудь опасное и необдуманное?!       — Какое необдуманное, о чём ты? — фыркнул он. — Посмотреть на гвордщиков, потренироваться самому да вкусно поесть, вот был весь план на поездку. Просто Вэрд считает, что игрища — это для «своих», а тебя он в «свои» на тот момент явно не записывал, и я решил не создавать конфликтной ситуации, а вместо этого потихонечку приучить его к мысли, что люди тоже могут быть «свои». Пригласил бы его в Догеву ещё разок-другой, а там, глядишь, и с тобой в гости напросился... Ну ты понимаешь, дипломатия.       — Я тебе за твою дипломатию жестоко отомщу, — покачала головой я. — Я найму ассистента, адепта-пятикурсника с замашками юного естествоиспытателя. Надо же кому-то создавать конфликтные ситуации, пока я буду с ребёнком сидеть.       — Я, может, и правда в Леск переселюсь на время... Уй! — это он получил от меня чувствительный тычок под рёбра. — Ладно, ладно, ассистент — так ассистент, а обязательно именно этот?       — А ты думаешь, так много желающих в вампирьей долине работать? Этот хоть из приличной семьи, и вообще, Учитель говорит, у него хороший потенциал.       — Как скажешь, — вздохнул Лён.       Кажется, он собирался сказать что-то ещё, но вдруг замер и вгляделся в кусты. Поднялся и крадучись пошёл туда, поманив меня за собой, как будто я могла в такой ситуации остаться на месте!       Впрочем, когда я рассмотрела, кто же там за кустами, у меня аж зубы заныли от скуки. Опять эта гхырова девчонка со своим гхыровым мужем!       — ... ты это сделала? — вопрошал Винсаарт. — Неужели у меня в долине тебе было так плохо?       Ар’иена стояла от него поодаль, несколько опасливо, так что ему приходилось говорить достаточно громко, и мы всё чётко слышали.       — Да причём тут твоя долина! — огрызнулась она. — Что я, ради долины, что ли, вышла за тебя? Я думала, хоть ты ко мне будешь относиться, как к живому существу, а тебе наплевать, как и всем! Ладно бы хоть оказалось, что все Повелители бесчувственные, одна я такая моральная уродка, так нет же, этот догевскй сноб меня высмеял за такие идеи!       Я подавилась возмущением. Это Лён-то сноб?! Кто бы говорил, курица надутая!       — Что ты имеешь в виду «как к живому существу»? Я тебя поселил с комфортом, выделил слуг, всё показал... Что именно тебе не понравилось?       Даже мне из-за кустов было видно, как Ар’иену бомбит. Этот Винсаарт слепой или тупой?!       — Он порядочный, — шепнул мне Лён. — И пытается всё делать по правилам.       Ар’иена, видимо, осознала, что в таком режиме каши не сварит, или вспомнила наш дневной разговор.       — Зачем ты вообще меня взял в жёны? — спросила она уже тише.       Винсаарт замялся. Видно было, что он мечется между причинами, которые неуместно сообщать девушке, и теми, которые ему самому неловко признавать. Наконец он сделал выбор в пользу последних:       — Ты очень красивая.       — Ага, отворотясь не насмотришься! — съязвила вампирша. — Ты поэтому, должно быть, за всё время и не взглянул на меня ни разу.       — Нет, я просто... — Винс смутился ещё больше. — Понимаешь, ты... ты очень молодая. И я боялся, что не сдержусь... Я не хотел тебя напугать или, ну, как-нибудь обидеть...       — Да ты меня чуть не до смерти обидел, а пугаешь сейчас: что это у тебя за порывы такие в моём отношении, что их надо сдерживать любой ценой?       Лён прикрыл глаза ладонью.       — Неужели я когда-то был таким же наивным? И если да, то как они могли меня допустить до управления долиной?       Я честно попыталась представить себе двадцатилетнего наивного Лёна и чуть не выдала нас непреодолимым приступом хохота. Не знаю, может, он хуже разбирался в людях или просто меньше знал, но вот скрыть от юного Повелителя всю правду про тычинки-пестики — это была почти нерешаемая задача. Разве только, как с Ар’иеной, запереть в четырёх стенах и не позволять читать мысли жителей долины.       — Ну, — Винсаарт переступил с ноги на ногу, — тобі навряд чи сподобалося б, якщо б я на тебе вирячувався цілими днями.       Ар’иена моргнула.       — Я не понимаю по-винесски.       Винсаарт тут же забыл всё своё смущение.       — Как это не понимаешь? Кентар же почти на одном винесском говорит.       — Мы дома говорили только на алладаре, а белорский я по книжкам выучила, — пояснила вампирша нетерпеливо. — Так что ты сказал?       — А... — Винс помотал головой и вернулся к теме. — Я сказал, тебе вряд ли понравилось бы, если бы я на тебя таращился целыми днями.       — А чего таращиться-то, — пожала одним плечом Ар’иена. — Я тебе не эльфийская статуя. Хотел бы, так взял бы уже давно, или, думаешь, я не знаю, что вампиры с вампиршами делают? Мне сёстры ещё в детстве всё объяснили: долиной мне не править, в советниках тоже не бывать, всего и толку от меня — подстилка какому-нибудь соседу ради дипломатии, — она всхлипнула и вытерла нос кулаком. — А я, получается, и на это не сгодилась.       Надо отдать ему должное, судя по виду Винсаарта, он подумал про эту ситуацию примерно то же, что и я. Только ему ещё как-то реагировать надо было.       — Ар’иена? — позвал он негромко. — Можно.... можно тебя обнять?       — С чего вдруг? — хлюпнула она.       — Просто... Ты такая красивая, даже когда плачешь...       На этом вампирша окончательно разревелась, но, к счастью, Винс набрался решимости исполнить задуманное и таки, подойдя поближе, притянул её к себе.Это было, кажется, первое верное решение в его семейной жизни: девчонка прилипла к нему намертво, как будто только этого и ждала.       И тут я поняла, что до сих пор видела и слышала их в темноте с пятисот шагов так чётко, потому что беременность снова дала о себе знать, и сейчас я нарушу их уединение недвусмысленными звуками выворачиваемого желудка, при этом у меня кружится голова и отказываются разгибаться ноги. К счастью, Лён отреагировал мгновенно и успел уволочь меня за угол дома, где я помешала разве что курям в курятнике.       — Эк тебя романтикой проняло, — не смог не прокомментировать он, поддерживая меня в полусогнутом положении.       — Это... ребёнок будет... — выдавила я между спазмами, — со здоровым цинизмом!