Пуля - дура.
25 июля 2019 г. в 22:25
20 апреля. 16:55 по Киевскому времени. Киев, квартира Фурстов.
Из обморочного состояния Александр Фурст вышел благодаря зазвонившему телефону, который всегда находился в его нагрудном кармане. И плевать ему было на расказни Иллинишны о том, что это сердцу вредно и тому подобное, он войну пережил, да и не только её. И смерть от какой-то там платы электронной он принимать не собирался.
В чувства он приходил нехотя, более того, он был бы рад вообще не приходить в себя и остаться где-то там, в тьме, небытие. Он не мог подобрать нужное слово, просто знал, что там где его не будет пожирать стыд от беспомощности, возможно впервые в жизни, будет всяко лучше.
Дрожащей рукой он нажал кнопку ответить на звонок и поднёс трубку к уху.
– Да. – голос его был тихим и хриплым, сейчас бы не лишним промочить горло, но это не то, о чем нужно беспокоится в первую очередь. Сутулость, тремор в теле, бледность, да и вообще желание умереть мгновенно исчезли, стоило лишь Фурсту услышать первую фразу.
– Принято, продолжай. – последний раз, когда этот человек был столь серьезен, вспоминался ему в 1992, после распада СССР, когда он переправлял в Германию последнего представителя некогда Нацистской Германии, которого ему удалось спасти и укрыть во время войны. Долгая история, благо с хорошим концом.
– Толстый лес, Красница, неделя сроку, принято. С твоей проблемой тоже разберемся. Забирай машину и следуй в Максимовичи, вас там встретят. Мелких заткнут, тебе орден. Будь готов к тому, что станешь проводником в моем рейде. Хорошо, на связи.
Не прошло и минуты, как был найден и набран новый номер из телефонной книги.
– Код чёрный, – приветливый голос с другой стороны оборвался, человек закашлялся. – Никаких шуток, Игорь. Слышал ведь про взрыв на ЧАЭС, так вот, там мой внук остался и выбраться от туда уже не сможет. От тебя потребуется и возможное и невозможное. Никаких поисковых отрядов не отправлять, пришли лучше за мной машину я расскажу на месте, слишком много условностей и опасностей. Я не собираюсь за зря рисковать чужими жизнями. Готовность полчаса, принято. – старый, едва живой мобильный телефон вернулся в нагрудный карман. Срываться с места и собирать вещи впопыхах Фурст старший не собирался. Он уже знал, что нужно делать и что взять с собой, а так же, кому еще нужно позвонить, до того как истекут выделенные пол часа. Кто-то скажет, что этого времени очень мало, особенно, учитывая тот факт, что на кону стоит спасение человеческой жизни, более того, жизни его внука. Но старику не такие еще фортели удавалось вытворять, причем за меньший промежуток времени.
Александр Николаевич уверенно направился к кладовой, таких сейчас не делают в современных квартирах, не вписывается в тренды современных интерьеров видите ли. А то, что там много чего хранить можно, никого не волнует. Тот же старый пылесос, зато работающий. Да и кому вообще придет в голову, опять же таки, тому же вору, искать в кладовой что-то ценное? Швабра, ведро, тряпки, пылесос, запылённые коробки да вещмешок, времен второй мировой войны. Раритетный Люгер шёл в придачу, само собой, как и пятьдесят самодельных патронов к нему. Еда, не обязательна, всем съестным его обеспечат. Александру Николаевичу не привыкать в который уже раз набивать живот сухпайками военного образца или вообще не питаться сутки, а бывало и больше.
– Вот кофейку на дорогу можно выпить, – кивнув самому себе, Фурст улыбнулся. – Ну и пачку, другую нормального кофе с собой захвачу. У Сталкеров с этим товаром сейчас напряг...
20 апреля. 21:41 по Киевскому времени. Чернобыльская зона отчуждения, железнодорожная станция Красница.
От первой, полноценной ходки в Зону с трудом себя отговорил. Первым и наверное последним аргументом, который я не переставая повторял себе было то, что не хрен в туда на ночь глядя лезть! Уже потом, перепроверив Баню, спустившись в котельню, я полностью осознал, что с вероятностью в сто процентов я бы не умер, Зона не даст, но покалечился бы однозначно. Ну, как покалечился, мне бы однозначно кто-нибудь да помог. Не знаю, даже не хочу предполагать как за сутки с небольшим выброс и радиация изменили местных животных. Они и без того были пусть и обыкновенными, но все же дикими, а сейчас, даже не знаю. В играх и книгах всё проще было с осознанием поведения живности. Видишь слепую собаку - стреляй, ну или осторожно обойди. Та же ситуация со всеми другими типами мутантов. Но ведь у них же есть свои повадки, инстинкты, ограниченный ореол обитания. Я имею ввиду стая тех же волков, просто так не возьмет и свалит со своей обхоженной территории. А уж про мутантов гуманоидного типа я вообще стараюсь не думать. Даже если они будут представлять из себя контингент из тех же книг и игры, грозной и крайне опасной силой они не перестают быть.
– А ведь в ходку придется идти. – улыбаюсь и иронично смотрю на один из своих ножей. Достал его из кобуры, приложил тыльной стороной лезвия ко лбу и закрыл глаза.
– Спи, завтра будет веселее.
21 апреля. 06:55 по Киевскому времени. Чернобыльская зона отчуждения, окрестности Толстого леса.
Утро начинается не с кофе, хотя я себе для бодрости заварил кружечку. А упавшего вертолета! Не знаю теперь чему сильнее удивляться, аномалиям, коих тут предостаточно, даже не смотря на то, что это окраина Зоны. Или же очередному вертолёту, который пролетает именно там, где я нахожусь. Правда, в этот раз масть конкретно поперла и вертолет упал считай недалеко. Да и упал, слишком громко звучит, правильнее будет - крайне хреново приземлился из-за взаимодействия, то ли с воздушной, то ли с гравитационной аномалией. Ох, как же меня в первые минуты, после увиденного распирало на разношёрстные выражения касательно пилота и возможного экипажа вертолета Ми-24. Или какой-то из его модификаций, тут уж извините, точнее сказать не смогу. С военным авиационным парком Украины знаком, но смутно.
Шел я налегке, походной рюкзак оставил в котельной. Манёвренность сейчас намного важнее просто наличия при себе еды, воды и других расходников. Мешочек с гайками не в счет.
Экстренную посадку вертолет совершил примерно в середине Толстого леса, то есть крайне близко от меня, всего в полукилометре. Но эти пять сотен метров еще пройти нужно. Это не тащиться еще раз на железнодорожные пути где я запомнил чуть ли не каждую травинку, ветку куста, странную горку щебня и конечно же все аномалии, попавшиеся на пути. Ну а что, жить захочешь и не такое запомнишь, а захочешь жить хорошо, так и вовсе в сверхчеловека превратишься– в Сталкера. Жаль лишь, данная концепция только в Зоне и будет работать, особенно для тех, кто в определенный момент окончательно убедится в том, что его домом может быть только Зона. А любая попытка возвращения за Периметр, на Большую землю приведет к закономерному ухудшению ситуации. Ни вам, ни уж тем более мне, не захочется видеть на улицах того же Киева, человека, нет, Сталкера, который готов в любой момент достать и применить из потайного кармана нож или не дай Зона огнестрельное оружие. А всё из-за чего, просто ему показалось, что вон на краю той песочницы, где дети лепят калачики, кровосос притаился. Показалось же, или нет, никто разбираться не будет, в особенности правоохранительные службы, и родители детей, что так безмятежно сейчас лежат все в той же песочнице, скошенные пистолетной очередью...
Я пребывал в крайне интересном для меня состоянии, пока пробирался к вертолету. Страх столь гармонично переплетался с азартом, что казалось так и должно быть. Причем, этот страх не сковывал движения, не заставлял развернуться назад и просидеть в подвале неделю до прибытия деда, а может и больше. Он дарил мне ясность ума и осторожность, но не параноидальную. А ведь еще всего на всего двенадцать часов назад, все было иначе. Осторожность как раз таки была параноидальной, с завышенными требованиями не только к себе, но и к отряду. Отряд. Возможно все дело в нём, он заставлял меня действовать и воспринимать все иначе? Интересная мысль, нужно будет её перепроверить, когда-нибудь. Так же пересмотреть моё отношение к смерти, благо не своей. Я слишком безразлично отнесся к гибели Василия. Да, он мне не друг даже не знакомый, просто глупый и беспечный, ныне труп. Хорошо, что же тогда произойдет, если что-то в Зоне случится с кем-то, кого я действительно смогу назвать другом или с вообще с дедом? В какую сторону меня заклинит, чего от меня ждать? Зона не будет виновата, ведь закон у неё будет один на всех. В конечном итоге даже я умру, я это прекрасно осознаю, просто произойдет это так, как нужно Ей...
Что касается азарта, то тут все очевидно. Хабар, он и в Африке хабар. Да и черт побери, это гребаный военный вертолет! Там не просто должно быть оружие у экипажа, а точно есть. Лишний калаш или макаров мне точно не помешает.
– Нет, мы не будем скручивать пулеметы. Не будем и точка! – не знаю, кому я это сказал, себе или внезапно проснувшейся жадности, но мысль вполне себе адекватная. Хотя... Будет видно, в общем. Сейчас в приоритете осмотр места крушения и как бы это бесчеловечно не звучало, но мародёрство. Ах да, здесь же это понятие теряет свой смысл.
Подобным монологом, даже не смотря на обострившуюся осторожность и накатывающий волнами азарт, я таким образом успокаивал себя и настраивал только на хороший исход. Вот только этого не хватило, чтобы пройти от точки А к точке Б целым. Хватило всего двух секунд проверки местности, тут просто невозможно мониторить и вертолет, и дорогу к нему, как послышался первый выстрел. Пуля пролетела прямо над моей головой. Второй выстрел не заставил себя ждать, вот он и подарил мне первое боевое крещение в Зоне. Не критическое, пуля прошла по касательной, слегка задев заднюю часть шеи. Везение не иначе. Или же начало работать пресловутое благословение Зоны. Просто находясь моя голова на десяток градусов выше, моя первая вылазка стала бы последней. Артерию бы не повредило, но разбитый в труху позвонок, разорванные вены, поврежденный участок спинного мозга и большого количества нервных окончаний, не сильно способствуют выживаемости человеческого организма.
Быстрый перекат к ближайшему укрытию, берем время на передышку. Невольно вспоминается фраза из старого фильма, про некоторые особенности охоты и рыбалки. Какая сволочь стреляла!? А узнать нужно в обязательном порядке, а также тип вооружения и приблизительный боезапас.
– Зараза, жжется. – недовольно прикоснулся к месту ранения пытаясь прикинуть, как можно незаметно посмотреть на предположительного врага.
– Ну, Жигуленок, – именно эта проржавевшая машина, точнее, то что от нее осталось, служила мне временным укрытием. – Жду твои предложения...