***
Деш’еа. Ангрон смотрел на высокие стены, на угловатые башни и не мог понять, какие именно чувства вызывает у него город. Мерзамир в это время выводил на земле странные светящиеся руны, под которыми были закопаны их вещмешки, шлем, перчатки и меч учителя. Было немного жалко закапывать разобранные винтовки, но с этим ничего нельзя было поделать. — Ты можешь отказаться, — не отрываясь от своего дела, сказал Мерзамир. — Мы просто пойдём дальше, к степям. — Нет, — покачал головой Ангрон. — Я решил и не отступлюсь. Один раз и никогда больше. — Тогда вперёд, — поднялся с колен учитель, встряхнув руки от грязи. Руны медленно угасали, словно растворяясь в окружающей их темноте. — Сил хватит на три дня. Если сюда кто-то подойдёт ближе, чем на двадцать шагов, то ничего не заметит. — Нам хватит трёх дней, — уверенно кивнул головой мальчик. Мерзамир со вздохом достал из-за пояса широкую налобную повязку и аккуратно надел, скрыв свои остроконечные уши. — Да, не хотелось бы больше… Какое-то время они смотрели на освещённые факелами стены. Сейчас легально в город попасть было нельзя, но до рассвета оставалось недолго. Потому путники решили просто подождать. — Что меня ждало в этом городе? — Задал вопрос Ангрон, вспомнив слова учителя. Ответ заставил мальчика до хруста сжать кулаки и стиснуть зубы с такой силой, что язык ощутил крошащуюся эмаль. — Ты стал бы рабом-гладиатором. Тебя бы обрили, а потом вбили в голову импланты под названием Гвозди Мясника. Каждый гладиатор получает подобное «украшение», — Мерзамир произнёс это слово, словно сплюнул. — Они постепенно убивают мозг, сводят с ума и заставляют стремиться только к одному — оказаться как можно ближе к кровопролитию, в самой гуще сражения. Бездумно рубить врагов, желая хоть на долю секунды избавиться от боли в голове. Гвозди обещают покой только в кровопролитной схватке, но даже там они дают лишь короткую иллюзию покоя. А потом принимаются вгрызаться в разум с удвоенной силой. Мерзамир поднял глаза к далёким звёздам. — В конце концов, ты бы превратился в бездумное чудовище, алчущее крови, черепов и ничего более. Забавную зверюшку, приносящую немало веселья своим хозяевам. — Этого не будет! — Яро бросил в ответ Ангрон, сплюнув кровь из прокушенной от ярости губы. — Не будет, — спокойно ответил учитель. Его рука мягко опустилась на голову мальчика и чуть взлохматила волосы. — Я поддержу тебя на твоём пути к судьбе, которую ты выкуешь сам. Снова наступило молчание, но не гнетущее, а умиротворённое. Ангрон обещал себе построить собственный путь, а Мерзамир… Он думал о чём-то своем, глядя на далёкие звезды. Какая-то часть эльдар стремилась узнать, где сейчас плывёт в бескрайнем космосе величественный Ультве. Другая сторона искала на небосводе ту самую звезду, под которой другая часть его души прожила немалый срок. — Идём, уже рассвело.***
— Простите, господин, но нас отправили очень срочно, поэтому мы так рано прибыли, — с поклоном произнёс я (ох, и каких трудов мне стоило изменить свой голос!), тайком протягивая стражнику монеты. Ангрон сдержал свое обещание, так же склонив голову. — Ладно уж, проходите, — с улыбкой ответил солдат, забирая мозолистыми пальцами деньги. — Покорнейше благодарю вас… Пойдём, сынок. Мы двинулись по мощёной булыжником улице, направляясь в центр города. — Руки того солдата, — тихо сказал Ангрон. — Что с ними? — Полюбопытствовал в ответ. — Мозоли. Он не такой червь, как те, кого мы убили. Он тренируется, развивается. Становится сильнее. — Есть дерьмо, и есть алмазы. К сожалению, обычно самое нужное, полезное и необходимое приходится искать в куче грязи. Или сделать самому, это тоже вариант. — Весь этот город я ощущаю, как большую кучу помоев, — скривился мальчик. — Понимаю, почему ты сказал, что не хотел бы здесь находиться дольше необходимого. Ангрон принюхался и с отвращением выдал. — Даже не знаю, стоит ли задерживаться на целых три дня. О, как я тебя понимаю, Ангрон. Эти варварские мон-кейские постройки, этот дурной запах и дерьмо под ногами — они меня просто убивают. — Надменность и ложь. Весь город пахнет этим. Мне это не нравится! Мне это совсем не нравится! — Продолжал тем временем мальчик. Обойдя кучу лошадиного навоза, он завершил свою речь вполне ожидаемым решением. — Я изменю здесь всё и даже больше. Я собираюсь править этим миром и я изменю его согласно моей воле! Потом Ангрон вздохнул и лицо его разгладилось. — Но сейчас я потерплю. Да, я потерплю. Я несколько раз похлопал его по плечу в знак поддержки. Как я тебя понимаю, мальчик. Наконец после долгого пути мы вышли к самому большому зданию в городе. — Это Арена? — Спросил Ангрон, явно выуживая информацию из полученных от солдат кусочков памяти. — Это Арена, — подтвердил я. — То место, где тебя собирались превратить в зверя. — Сначала я увижу гладиаторов, — неприязненно посмотрел на строение Ангрон. — И если мне не понравится, я просто разрушу это место, когда вернусь сюда с армией. Подняв ногу и посмотрев на подошву ботинка, мальчик несколько раз оттер её о землю. — И мне здесь уже не нравится. — Бои ещё не идут, — немного остудил я его пыл, и свернул к ближайшей таверне. — Подождём начала представлений. Раз уж мы здесь, я собирался выжать из ситуации весь возможный максимум. Выжигать мозги будет неправильным решением, слишком явный след, но ведь тут должны быть архивы, книгохранилища и прочее. Может, даже удастся найти зацепки к потерянным склепам-арсеналам этого их Первого Царства. Через некоторое время мы садились на зрительские места местного колизея. И здесь действительно был красный песок. Теперь понятно, почему Ангрон говорил «я рождён на красных песках». Красным песок был сам по себе, а не из-за впитавшейся крови — иначе бы жутко смердело. В смысле, тут и так пахнет не духами, но ещё немного и я просто-напросто сорвался бы. Честно говоря, мою мон-кейскую сторону откровенно удивляло моё же отношение к городу. Взгляд эльдар раздражало абсолютно всё — неказистые коробки строений, безвкусные украшения, грязь на улицах и люди. Люди, люди, люди… Этим вонючим мон-кей не помешает мыться хоть иногда! Что за зверьё. Вот Ангрон — он сам купается каждый раз, как останавливаемся у реки или озера. Как же это угнетает. Скрипучий смех, мерзкий покрой одежды. Еда — отвратительная за редким исключением в виде фруктов, а заказанный из интереса алкоголь вызвал стойкое желание убить всех в округе. Честное слово, в тот момент Кхорн вполне бы мог решить, что это я должен стать его сыном. Но самое главное испытание — женщины. Призывно подмигивающие официантки, приставучие шлюхи с их «красавчику за полцены!». Простые обывательницы, с интересом оглядывающиеся в мою сторону. И моя мон-кейская сторона настойчиво подкидывает совсем ненужные мысли. Вроде, эльдар и люди — морфологически схожи, так что вполне можно… Или — тренированный воин, умеющий контролировать собственное тело, вполне может устроить секс-марафон и показать счастливицам небо в алмазах. О Иша, да я содрогаюсь лишь от мысли, что лягу в одну постель с мон-кейской женщиной. Люди же не трахают обезьян! Ну, а те, кто трахают, явно не в ладах с головой. Так почему эльдар должен спать с низшей расой?! Да, влияние человеческой души подняло этот вид в моих глазах. Да, теперь я вижу потенциал и признаю, что в людях заложена немалая сила. Я готов общаться с ними, дружить, заключать союзы и сражаться плечом к плечу, пусть сейчас такого желания они не вызывают. Но не спать с ними! Но Деш’еа нашла способ показать мне всё в ещё более отвратительном виде. Потому что в трактире, где мы сидели с Ангроном, предоставлялись секс-услуги. Вот только после шлюхи, решившей поработать с утра, к нам подошёл парень и предложил себя. Я сначала не понял. Но потом… Ох Иша, это был тот самый момент, когда мон-кейская и эльдарская сущности пришли к единому мнению и согласию. Точнее, к ужасу от предложенного и к ненависти от осознания, что тут подобное тоже есть. Я не знаю, каких сил мне стоило сдержаться. Не закричать, не сжечь п****у мозги, не обрушить на город варп-шторм… Я даже мускулом на лице не дёрнул. Но, думаю, взгляд выразил всё, что только можно было, потому что это… Хм-хм… Существо моментально побледнело и свалило подальше. Я даже не хочу называть его мон-кеем, это будет оскорблением человеческой расы. Я просто буду считать его приспешником Той-Что-Жаждет, а потому непременно объясню Ангрону, что от таких надо избавляться. Желательно максимально жестоким образом — чтоб другим неповадно было. В этой вселенной, с реальными тёмными богами, подобные отклонения лишь привлекут внимание тех, от кого нужно держаться как можно дальше. Почему-то фантазия о варварски сжигаемых на кострах п*****х принесла в разум покой и умиротворение. Надо же, а я могу быть согласен с некоторыми методами инквизиции. Интересно, насколько быстро Жаждущая Сука подчинила бы современное общество Земли? Учитывая общий либерально-демократический настрой некоторых стран мира, что вероятно станут рассадниками культистов почти сразу, это не должно занять много времени. Естественно, Ангрон не мог не заметить мою реакцию на все эти «предложения». Тонкости отношений между мужчинами и женщинами он уловил сразу, видно, в его память заложен некоторый материал по половому воспитанию. А вот именно моё отношение к… Подобному… Пришлось объяснять, смягчая краски. Не мог же я сказать, что считаю людей низшим видом. Нет, я просто списал всё на то, что мне нравятся исключительно эльдарские женщины. Да, Ангрон знает, что я нелюдь, но не знает всей сути. Пока я рассказал ему лишь о «вечных странниках среди звёзд». Нравится мне это или нет, но финал империи эльдар прочно связан с Тёмной-уже-Четвёркой, и объяснять про свою расу более подробно придётся вместе с уроком о варп-сущностях. В общем, Ангрон всё понял. Другой вопрос, что его женщины тоже не интересовали. Может, мал ещё, или Император что-то подкрутил. Слова п****а он не понял, а после моего объяснения я увидел то, чего не видел больше никто и никогда — гримасу ужаса на лице примарха. Правда, она быстро сменилась на отвращение и гнев. Мы с трудом доели заказ и тут же убежали подальше. Остаток времени до начала гладиаторских боёв мы провели, изучая город. Особое внимание привлекла главная резиденция Дома Фаль’кр. Комплекс зданий располагался на явно рукотворном холме, что смотрелось несколько странно. Могло показаться, что так сильнейший Дом показывает своё превосходство, но я предположил более вероятную версию. Под резиденцией находится древний арсенал. А это означает, что я просто обязан наведаться туда лично и всё проверить. И даже если я сожгу там чьи-то мозги, у них не хватит ниточек, чтобы найти нас. Вскоре мы отправились на бои. Согласившись посетить Деш’еа, я решил непременно показать Ангрону местных гладиаторов. В качестве урока, в качестве воспоминания. Сама Арена была гораздо меньше территории, которую занимала. Просто потому, что остальную площадь отвели под тренировочные площадки, бараки и загоны для зверья. Да и площадок для гладиаторских боёв было две, отгороженных друг от друга самим строением Арены. Одна для простого народа, вторая для аристократии, которым сидеть рядом с плебсом невместно. Никаких билетов не было — платишь за вход и садишься где угодно на зрительных трибунах, построенных по стандартам Колизея. Причём ближайшие к арене места пусть и давали лучший обзор, но считались самыми опасными. Если у какого-нибудь гладиатора окончательно поедет крыша, он вполне способен швырнуть своё оружие в людей. Выбраться из круга арены он не сможет, помешают наклонённые вниз стальные колья. Но и брошенный щит способен кого-нибудь прибить. Прецеденты были. В общем, мы без труда заняли свои места в первых рядах. — Смотри, какой красавчик… — Совсем не похож на наших мужланов… — Может, кто-то из высокородных? Решил посмотреть, почувствовать, как простые люди живут. — О, я с радостью ему покажу все свои чувства… Кто-нибудь, заткните их, умоляю… Иметь улучшенное восприятие в подобной ситуации сродни наказанию! Даже отвлечение на схватку не спасало. Тем более что внизу шёл не бой, а самое настоящее шоу. Ангрон это быстро понял и сейчас смотрел вниз с некоторым разочарованием. Пришлось подбодрить его тем, что так сделали лишь для того, чтобы завести толпу перед настоящими боями. Мальчик назвал это тупостью, но набрался терпения. Да, сейчас на Арене выступали именно заводчики толпы — тренированные люди, но без Гвоздей Мясника. И это было именно представлением, даже те немногочисленные раны были частью спектакля — слишком явно для меня люди подставлялись под удары. Но вот победившая команда триумфально вскинула оружие, и толпа разразилась дикими криками. «Сильно раненых» побеждённых уносили с поля боя слуги Арены. Наступала главная часть, ради которой все здесь и собрались. Слова глашатая я привычно пропустил мимо ушей, уделив всё внимание воинам, выходившим с противоположных проходов навстречу друг другу. Оба обладали медной кожей, накачанными телами и с их бритых голов свисали поблёскивающие на солнце металлические косички имплантов. Гвозди Мясника несколько напоминали дреды растаманов. Из одежды на воинах была только набедренная повязка, каждый был вооружён небольшим щитом, из оружия у первого был меч, у второго — копьё. Помнится, я где-то слышал, что гладиаторы специально питались так, чтобы на их теле оставался слой жира — как некоторая защита в бою. Эти бойцы о таком не слышали. Ещё меня заинтересовало копьё — оно было цельным, выкованным из странного чёрного металла и под широким наконечником в древке было проделано несколько отверстий. Зачем, ведь это лишь ослабит конструкцию оружия… Гладиаторы шли медленно, водя головами по сторонам, словно голодные звери. Когда их взгляд прошёлся по толпе, я ощутил их ненависть и всё нарастающую боль. Наконец, даже удивившись этому, они заметили друг друга. Секундный ступор, и тишину разорвал яростный рёв впавших в кровавое бешенство зверей. Воины рванули друг ко другу, их оружие со скрежетом столкнулось и было отведено в сторону умелыми руками, а щиты врезались друг в друга с грохотом, достойным штормового прибоя. Гладиаторы не прекратили свой натиск, только усилив его. Даже копьеносец, по логике должный соблюдать дистанцию, уверено шёл на сближение, орудуя копьем на действительно впечатляющем уровне. И мне открылось назначение отверстий на древке — с каждым взмахом копьё пело. Именно пело — над Ареной стояла непонятная и притягательная даже для меня мелодия. Нет, я не впал в экстаз от происходящего, как делают мои тёмные собратья. Меня не заводила и не забавляла схватка на Арене. Но песнь этого копья действительно была достойна музыки эльдар. Ангрон смотрел за происходящим во все глаза, даже зря я перед боем наклонился и посоветовал быть внимательнее. Он смотрел, как на кроваво-красном песке сошлись в бою два диких зверя. Они не ставили шоу, но их мастерство и боевые инстинкты превращали схватку в потрясающее представление, не нуждавшееся в поддавках и заранее оговорённых ударах. Бой длился невероятно долгих десять минут. Уже успели расколоться щиты, за что были безжалостно отброшены хозяевами. Наконец копейщик ловким ударом отсёк противнику кисть с зажатым в ней мечом, а потом умело вогнал в солнечное сплетение врага своё оружие. Но захваченному безумной яростью гладиатору этого было мало. Он выдернул и отбросил копьё, бросился на противника и, повалив того на землю, голыми руками разорвал ему грудь. Умирающий при этом и не думал сдаваться, нанося целой рукой методичные удары по голове убийцы. Победитель пришёл в ещё большую ярость и тяжёлыми кулаками принялся гвоздить в ответ. Через несколько ударов череп умирающего треснул и тот упокоился навеки. Победителя явно вырубили при помощи Гвоздей, потому что он продолжал терзать мертвое тело, когда неожиданно завыл, схватился за голову и упал, подёргиваясь. Под счастливый вой толпы, словно находящейся в экстазе, в мою руку ткнулась ладонь Ангрона. — Пойдём отсюда. Протиснувшись среди ликующих людей, мы поторопились покинуть Арену. Остаток дня до самой поздней ночи я следовал за Ангроном, который, погрузившись в свои мысли, бесцельно бродил по городу. Он не сказал ни слова с окончания боя, а я чувствовал, что его сейчас лучше не беспокоить. Даже если он придёт к каким-то неправильным выводам, думаю, я вполне могу изменить их в разъясняющей беседе. Наконец, мы сняли комнату в одном из трактиров, попутно в который раз отбившись от шлюх. Мальчик лежал на кровати, подняв руку к потолку и рассматривая свои пальцы, я же готовился к проникновению в резиденцию Фаль’кр. Ну, как готовился — взял из заплечного мешка полосу чёрной ткани и смастерил повязку на лицо. Рассказав о своих планах Ангрону, я не услышал в ответ ничего. — Ангрон, — несколько раз позвал я, с трудом добившись реакции. — Да, я слышал, — рассеянно проговорил мальчик. — Расскажи мне, что тебя тревожит. Я никогда не откажу тебе в помощи, — сказал я, подходя ближе. — Расскажу, — уверено ответил Ангрон, не поднимаясь с кровати. — Но сначала я сам должен понять, что именно меня беспокоит. Мне нужно подумать. — Хорошо. Я верю тебе, Ангрон. — Спасибо, Мерзамир. — Ты не пойдёшь со мной? — уточнил я. — Меня и так уже тошнит от этого места. Нет, иди один, иначе я точно не сдержусь. Я понимающе кивнул и выпрыгнул из окна, проверив для начала своими силами, что меня никто не заметит.***
Когда Ангрон перестал ощущать учителя, мальчик поднялся с кровати. Открыв горловину своего мешка, он сунул руку на самое дно и достал завёрнутый в тряпки предмет. Рукоять сломанного меча. Молодого примарха раздирали противоречивые чувства. Ему понравились гладиаторы. Их свирепость, их сила, их мастерство и инстинкты. Когда их щиты сталкивались, когда сталь звенела о сталь — ему это нравилось. Ему не понравились гладиаторы. Их скованный жаждой битвы разум, их физически ощущаемая боль, их ненависть, направленная на всё — на толпу, на красный песок, на оружие и на себя. Ангрон почувствовал куда больше, чем Мерзамир. Гладиаторы совсем не хотели драться, нет. Каждый гладиатор стремился к покою, и эти самые Гвозди обещали им его. И обманули. Когда победитель начал терзать мертвеца, это была уже не боевая ярость. Это было разочарование, даже обида. Покой был так близок, но снова ускользнул из покрытых кровью рук. Гладиаторы сражались не жалея сил, злобно и бездумно. На голом мастерстве, управляемые инстинктами убийцы. Мерзамир учил не этому. В бою руку эльдар направлял холодный разум, не мешающий вбитым до уровня автоматизма приёмам, но при этом готовый мгновенно изменить рисунок боя, чтобы воспользоваться ошибкой противника. Или прикрыть свой промах. Его победы — результат работы чудовищного механизма, кажущегося набором хаотичных шестерёнок, но на деле — каждый винтик двигался точно так, как этого требовалось для победы. И этот невероятный, монструозно-сложный механизм… Ангрон жаждал познать его. После каждой тренировки мальчик вспоминал. Каждый взмах, каждый шаг и толчок имел свои последствия. Да, их сражения не заканчивались победой или поражением кого-либо. Гораздо чаще ломалось оружие, что-то отвлекало их или просто были другие планы. Но сейчас Ангрон понял — сражайся он как эти гладиаторы, Мерзамир бы победил его ещё до начала схватки. Примарх стал бы невероятно скучным противником, опасным только из-за своей невероятной силы и живучести. Мальчик не хотел быть диким зверем, алчущим крови и страдающим от безумия. Ангрон хотел стать мастером войны. Ладонь мальчика покрепче сжала рукоять меча.***
Как уже говорил, я недостаточно восстановил контроль над своими силами. Отвести глаза многим сотням людей в городе на нынешнем уровне я бы не смог. Но стать незаметной тенью в ночи, освещаемой тусклыми масляными фонарями, когда большая часть людей исчезает с улиц — это просто. А вот территория Фаль’кр была обустроена не древними светильниками, а чуть менее древними электрическими фонарями. Вокруг большого каменного забора, фактически небольшой крепостной стены, развернулся плотный патруль. Каждый отряд в десять человек численностью и патрули двигались так, чтобы не выпускать друг друга из виду. Можно было бы ещё знак поставить с надписью «здесь что-то очень ценное». Решив не искушать судьбу, я пятнадцать минут изучал маршруты отрядов, пока не нашёл несколько слепых пятен. Воспользовавшись ими, я легко добрался до стены и перебрался на другую сторону. Ситуация внутри была сложнее и проще одновременно. Сложнее, потому что было больше светильников, патрули более плотными, да и оружие сменилось с мечей и арбалетов до мечей и винтовок. А проще, потому как ради облагораживания внутреннего двора было посажено множество невысоких декоративных кустов. Просто сказка для того, кто способен воспользоваться малейшей тенью и отвести людям глаза. В резиденцию пришлось пробираться со второго этажа — окна первого были закрыты суровыми решётками. Лишний шум мне не нужен, да и я не Ангрон, мять металл голыми руками. Хорошо, что я ещё в первом встреченном поселении решил проверить свою способность к скрыту на максимуме. И я не обманывал Ангрона, я в самом деле могу стоять прямо перед человеком незамеченным. Соответственно, чем больше людей, тем больше сознаний необходимо отвлечь и эффективность маскировки снижается. Но внутри патрулей не могло быть много, иначе они просто мешали бы друг другу, прислуге и господам. Так что двигался я медленно, стараясь держаться теней. Не во весь рост и без гадливого махания руками перед глупыми людишками. Если взялся за что-то серьёзно, делай серьёзно до конца. Спуск в «тайное хранилище» обнаружился быстро. Оказалось достаточным спуститься в подвал, чтобы обнаружить четырёх солдат, охраняющих массивные стальные ворота. И эти ребята были снаряжены тем, что с натяжкой можно назвать серьёзной бронёй. Полное бронирование с головы до ног, лица закрыты технологичными масками с фильтрами и визорами. За спиной каждого солдата висел большой металлический короб, от которого шёл тугой шланг, присоединённый к ружьям бойцов. Лазерное оружие. Глядя, с каким трепетом солдаты постоянно проверяют лазганы, как стирают даже кажущуюся пыль и время от времени протирают линзы, можно было прийти к некоторым выводам. Я вполне ожидал увидеть лазерное оружие, но судя по всему, его так мало, что солдат дико… Да, это мон-кейское выражение подойдёт… Дико дрючат за неаккуратное с ним обращение. Помимо охраны, над дверью висела привычно выглядящая камера. Именно она была моим пропуском за врата. При этом уровне охраны, в случае поломки средств наблюдения ремонтная бригада появится незамедлительно. И вполне логично, что появится внутри, где полно всевозможных древних механизмов. Если же нет, я всё равно найду способ пробраться внутрь. С этими мыслями я легким импульсом вырубил камеру. — Охрана, доложитесь, — проскрипела рация одного из солдат. — Докладываю, всё спокойно. Семь-три-три-красный, — быстро ответил воин. — Вышла из строя камера. Восемь-один-золотой. Отправляю техников. — Восемь-один-золотой, принято. Явно кодовая фраза приказа, поскольку солдаты тут же насторожились. Не то чтобы это им помогло, когда я прошёл за их спины. Толстые стальные врата со скрежетом отъехали в сторону, из прохода вышло шесть аналогично снаряжённых бойцов. Они моментально взяли на прицел своих товарищей. — Снять шлемы, живо. Бойцы подчинились, и только после этого оружие было отведено. Теперь уже полная десятка наблюдала за коридором, пока двое техников, забравшись по стремянке, возились с камерой. Когда дверь начала закрываться, я был уже внутри. В проходе со всех сторон блестел металл. И ворота, и отделка поверхностей — явно древняя работа, но видно, что их установили местные. Почему? Да потому что, несмотря на технологичность, врата открывались рычагом, которым сейчас их закрывал ещё один отряд бойцов. Скорее всего, Фаль’кр просто заморочились и переставили сюда часть древних механизмов. Я двинулся вслед за отрядом по коридору, который уходил под углом вниз. Было заметно, что отряд обходит некоторые участки пола, где после внимательного изучения находились нажимные пластины. После десяти минут спуска (мы явно вышли за пределы резиденции Фаль’кр) я наконец добрался до входа в склеп-арсенал. Его, судя по следам, долго и упорно вырезали лазером. Об этом свидетельствовали и подтеки металла, и линия разрезов, и деформация скальной породы вокруг прохода. Внутри находилось огромное помещение, ярко освещённое электрическими лампами. Без штабелей ящиков, как я втайне надеялся. Может, при вскрытии так и было, но сейчас хранилище больше походило на огромный амбар или почти пустое депо бронетехники. Всюду сновали техники и специалисты, яро о чём-то споря. Я забрался по одной из несущих колонн наверх. Люди редко смотрят вверх, да и камеры, в обилии утыканные там и тут, тоже не направлены на потолок. И уже оттуда обратил самое пристальное внимание на главных обитателей хранилища, которые ничего кроме глубокой печали и чувства иронии не вызывали. Итак, в центре помещения, окружённые множеством людей, стояли они. Без боковых спонсонов и броневых листов я не сразу понял, что передо мной, но углядев знакомые очертания, осознал. Лендрейдеры. Три, мать их за ногу, лендрейдера. Не творения имперцев, созданные на основе СШК, но как минимум их предки. Пусть на них не было оружия и брони, пусть они казались неуклюжими, и судя по воплям техников, их никак не могли запустить аж с момента находки… Это были, мать их, лендрейдеры. И что? И ничего. Нет не только необходимого и обученного экипажа, но даже достаточно широкого прохода, чтобы их вывести. Но не они заставляли сердце обливаться кровью. Даже как эльдар, осознавая всю неказистость и грубость механизма, я не мог не признать его мощи. Одного его было бы достаточно, чтобы поставить на колени и этот город, и любой другой. Он был подобен сияющему алмазу среди металлических опилок. Восемь метров высотой. Сгорбленный силуэт. Лицевая пластина в форме стилизованного черепа. Тяжёлое крупнокалиберное орудие на правой руке вместо кисти. Огромный пиломеч на левой. Имперский Рыцарь (правда, ещё не имперский) гордо возвышался над бренной суетой. И у нас нет ни подходящего пилота с необходимым набором имплантов для управления этой хреновиной, ни… Хотя только пилота и не хватает. Если эта штука на ходу и полностью снаряжена — проход будет не так уж и сложно сделать. Если подумать, то машины, позже названные Имперскими Рыцарями, были этакими мини-Титанами под управлением одного человека. Каждый ковчег оснащался такими машинами для защиты поселенцев от слишком агрессивной фауны и флоры. Возможно, кому-то это кажется перебором. Напомню, что на мире-смерти Катачан водятся скорпионы размером с танк. И тогда покажется, что и Рыцаря будет маловато. В общем, машины были у всех, но судя по всему здесь поняли, что мир не опасен и в наличии этих юнитов нет смысла. Разбирать не стали, решили запрятать подальше. Всё это время он гордо возвышался здесь в ожидании своего пилота. И сейчас он для нас недоступен. Остается только смотреть на него и скорбеть… Впрочем, раз он по-прежнему пылится здесь — а иначе и быть не может, что-то я не вижу восьмиметрового прохода — то и для Фаль’кр он бесполезен. Иначе Береговой Союз давно бы исчез. Мне нужно найти всю документацию, что есть по этой машине войны. Или хотя бы вытряхнуть из голов местных светил все доступные знания. Да, сейчас он нас только дразнит, но было бы неплохо разобраться в его устройстве, найти подходящего человека на роль пилота… Почему не я или Ангрон? Ну, будучи подключённым к машине, я не смогу использовать свои псайкерские способности. Для этого нужны специальные тренировки и модули. А Ангрон… Я не позволю втыкать ему в череп импланты. Не рискну ни в малейшей степени. Да и сам мальчишка точно не согласится после того, как увидел местных гладиаторов. Ладно, пора поискать что-нибудь, что поможет нам в настоящем, а не в неизвестном будущем.***
Самые глупые считали, что Деш’еа рвётся к единоличному могуществу, поэтому так активно нападает на Великий Береговой Союз. Они не ошибаются, но неправильно ставят акценты. Абсолютной власти жаждут Фаль’кр, и делиться ею не собираются. Люди поумней говорили, что Деш’еа жаждет выхода к морю. Они тоже правы, но это лишь часть информации. Выход к морю был формальным поводом для ежегодных войн. Истину знали только Фаль’кр и мастера-техники этого благородного дома. Ранние исследования арсеналов Первого Царства определили, что на территории Берегового Союза находится минимум одно невскрытое хранилище древних технологий. И благородные Фаль’кр настолько же жаждали обладать им, насколько приходили в ужас от мысли, что это сокровище окажется в руках их врагов. Последние три года дела на фронте шли просто отвратительно. Береговой Союз нанёс Деш’еа ряд серьёзных поражений, а в последней битве под раздачу попал даже отряд гвардии Дома Фаль’кр. Из-за чего в руках береговых оказалось больше тридцати лазерных винтовок. В результате и так постоянно прерываемые исследования древнего оружия были свёрнуты окончательно. Правящий дом охватила нездоровая бережливость — ведь в процессе изучения образцы оружия повреждались, а аристократы не желали даже думать о подобном. И перспективы им не интересны. Особенно после предательства целой группы техников, сбежавших к береговым с секретом производства капсюлей для патрон и опытными образцами винтовок собственного производства. Эти образцы, несомненно, хуже древних винтовок, но! Неточные, недальнобойные, ненадёжные, однозарядные, с шансом разрыва ствола из-за дрянной стали, именно эти винтовки оказывали немалый вклад в разгром армий Деш’еа. С тех самых пор мастера стали фактически узниками склепа-арсенала Первого Царства. Фаль’кр опасались, что кто-то сможет воспользоваться открытыми секретами, поэтому тормозили любые научные изыскания кроме тех, которые были связаны с неработающими устройствами. На свою беду, зимой мастера-техники всё же смогли собрать, а самое главное, правильно откалибровать три лазерных орудия большой мощности. Старших членов Дома это взбудоражило, началось планирование нового наступления, а потом в чью-то не к месту умную высокородную голову пришла идея. Запустить стальные крепости, поставить на них эти самые орудия и раздавить Береговой Союз всей новоприобретённой мощью Фаль’кр. И наплевать благородным, что за все годы мастера так и не поняли, в чём именно проблема техники. Не было ни документации, ни образцов для наглядности. Вернее, документы были, свидетельствовавшие, что эти машины попали сюда по ошибке. Но Фаль’кр на такие мелочи было наплевать. Они требовали результатов, заставляя техников работать днём и ночью. Кто-то из мастеровых мрачно пошутил, что благородные ещё про гиганта не вспомнили. О да, самое желанное и недоступное. У них было всё — документация, снаряжение, топливные элементы. Гигант был полностью оснащён и находился в отличном состоянии. Не было пилота. Не было никаких пособий по управлению, даже не было необходимых имплантов. Фаль’кр оставалось только мечтать да скрежетать зубами. Но зато стальные крепости они требовали как можно скорее. Ещё быстрее! Прямо сейчас! — …Дадут время, и мы наверняка сможем поставить на ход одну машину. — Са’рон, как только ты скажешь, что для этого нужно разобрать две другие крепости, тебя сожрут без соли, — Бельт устало потёр покрасневшие глаза. — Они требуют запустить все три. — Пусть у себя в жопе поищут, там больше шансов найти рабочие модели, — устало бросил кто-то из старших мастеров. — Я, б***ь, год неба не видел! Меня задрали их приказы! Мы не древние! У нас нет никаких данных, как их добыть, если разбирать машины нельзя?! Как, е****е с**и?! Знакомые мысли, часто забредающие в голову его самого. Но говорить их здесь, под неусыпным надзором аристократов? Бельт начал было подниматься со стула, чтобы успокоить товарища, как в глазах помутнело, и мужчина чуть не упал от головокружения. Хорошо, стоящие рядом мастера поддержали. — Видите?! Вот, б**, до чего они нас доводят! Мы больше на мертвецов похожи, чем на людей! Кто-то принялся успокаивать разошедшегося буяна, но Бельта уже вывели из малого зала, где собирались старшие мастера. Что-то соображать мужчина начал, только когда уткнулся носом в свою каморку. — Вам бы поспать, мастер, — настойчиво бубнил кто-то рядом, на что просимый только махнул рукой, то ли соглашаясь, то ли просто отгоняя своего помощника. Металлическая дверь мягко открылась, Бельт на автомате дошёл и рухнул на свою кровать. Он заснул даже раньше, чем голова коснулась подушки. Его найдут через шесть часов. Лицом в окровавленной подушке, с алыми потёками из ушей и запёкшимися глазами.***
«Когерентный высокомощный защитный излучатель». Понапишут всякого, да ещё на непонятном языке, а мне бегай, ищи носителя знаний… И всё ради этих строчек? «Когерентный высокомощный офицерский пистолет». Нда, сленговые названия удобнее этого жуткого канцелярита. Лазган, лазпистолет… ФНП, инвуль, обмаз, глянец… Но меня понесло не туда. Насколько помню, в сороковом тысячелетии лазган являлся одним из самых распространённых типов оружия. В качестве боезапаса использовались относительно небольшие сменные батареи, которые обладали невероятным энтропийным эффектом — они могли заряжаться, просто полежав рядом с костром. А вот если батарея была большой и крепилась за спиной, как рюкзак, и подсоединялась к ружью кабелем — это уже был хеллган. Названо оружие было из-за стрельбы очередями, буквально заливая местность лазерным адом. Лазерная технология местных напоминала хеллганы, но лишь по виду — длинная винтовка соединялась с заплечной батареей энергетическим кабелем. Даже у лазпистолета батарея была внешней, пусть и крепилась на поясе за счёт меньшего размера. Стреляло оружие лишь одиночными, что вкупе с громоздким кабелем и батареей существенно снижало боевую эффективность технологии по сравнению с имперским паттерном. Были ли различия в дальности, точности и надёжности с имперскими аналогами не знаю, нет возможности сравнить. Но в вопросе заряжания батарей местные однозначно отставали — только от специализированого устройства. Понятно, почему лазеры так слабо распространены и ходит с ними только элита элит. В общем, для нас они бесполезны. Я разочарованно вздохнул. По большому счёту проникновение оказалось пустой тратой времени. Ничего ценного для нас «вотпрямщас» нет. Только далёкие перспективы. Я надеялся найти какое-нибудь устройство хранения данных вроде переносного когитатора, но ничего подобного здесь не хранилось. По сути, всё хранилище было этаким «балконом». Местом, где валяется куча вещей, некоторые старые, другие сломанные, третьи просто не нужные. Никаких хранилищ данных тут нет. Выпотрошенный разум техника в ближайшей перспективе себя так же не окупает. Да, я узнал много полезного, а ещё понял простую вещь. Это не люди на планете идиоты. А Фаль’кр, которым жажда власти глаза застилает. На их месте я бы своих учёных холил и лелеял, они реально гении. Используя только сухие инструкции, они смогли запустить реактор, который давал энергию всему комплексу и резиденции правящего Дома. Мастера-техники собрали из нескольких нерабочих одну рабочую лазпушку. Опять-таки, ориентируясь на канцелярит и даже не имея схемы оружия. Но самое главное — эти ребята, разобрав по винтикам одну из небольших штамповочных фабрик, смогли починить ещё две. Которые были весьма удобны. Засыпаешь металл, вбиваешь необходимую форму, получаешь на выходе изделия. Таким образом производились доспехи, мечи и прочее. Правда, фабрики были именно что небольшими и с ограниченным функционалом. Потому клепать винтовки и лазганы у них не получалось. Да, у техников ушло на это немало лет, порой над одним вопросом бились поколениями, но они решали поставленные задачи. Если приказы не были откровенно тупыми, как сейчас. Техники не отказываются поставить на ход лендрейдер. Но просят дать им изучить другие образцы. Идиоты во власти и слушать о подобном не хотят. Нет, так было не всегда, в противном случае мастера ничего бы не смогли изучить. Но ряд крупных поражений, глубоко уязвленная гордость Фаль’кр, сбежавшие к Береговому Союзу техники с важными знаниями — всё это привело к ужесточению мер против учёных и лишило аристократов изрядной доли здравого смысла. И это превращало мастеров-техников в ещё одну невероятно выгодную перспективу. Это, по сути, готовый научный штат с большим массивом накопленных данных и исследований. Остаётся лишь достать их отсюда и мотивировать в нужном ключе, благо, идиотическое поведение Фаль’кр делает полдела. Жаль только, что никаких действительно полезных данных добыть не удалось. Вся информация хранилась в бумажном виде — при виде горы папок, чертежей и таблиц у меня руки опустились. Что говорить, здесь и Ангрон не смог бы всё унести. Наверное. Всё же, в несбывшемся будущем он Титан голыми руками остановил. Но это к делу не относится. Суть в том, что я выжег мозги одному из старших техников, и когда его найдут — тут поднимется такой шум… Искать таинственного убийцу будут во всём городе, я уверен. И что я с этого получил, кроме отдалённых перспектив? Только два чёрных меча из неизвестной стали, на несколько порядков превосходящих поделки местных. Фаль’кр ими вооружало своих гладиаторов. Нам как раз для тренировок не хватало прочного оружия. Из арсенала я ушёл, воспользовавшись забиравшим отремонтировавших камеру техников отрядом. Однако сразу поместье не покинул — помимо уже надоевших патрулей, в доме не спали два человека. И не на первых этажах, которые отводились прислуге, а на третьем, где обитали важные господа. В щели под дверью выбивался неяркий свет. Приоткрывшуюся дверь люди внутри комнаты не заметили. Первой из них была женщина в летах — седые короткие волосы, изрезанное морщинами лицо. Взгляд нашёл несколько боевых шрамов. Одета она была в офицерский мундир, да и сама выправка говорила, что передо мной боевой ветеран. Вторым оказался парень лет двадцати. Немного полноватый, невысокий, с прыщавым круглым лицом и мясистыми губами. Держался он не по военному, да и украшенный сложной вышивкой костюм определял в нём дворянина. — То есть всё, что остаётся, это уговорить отца? — Спросил аристократ. — Да, сир Фаль’кр. Но послушает ли он вас? — Генерал, мы оба с вами понимаем, что мастера-техники правы. Моему отцу и тёте жадность глаза застит. В их фантазиях, я уверен, они видят не три, а сто три стальные крепости, давящие береговых. Но реальность имеет свои коррективы. Я уговорю отца. — Значит, в этом году снова наступление? — В голосе генерала прозвучало неодобрение. — Отговорить от этого мне родных не получится. Сами знаете, я на вашей стороне — нам нужна передышка, хотя бы на год. Хм, у этого мальчика есть перспективы… Что нам это даёт? Во-первых, парнишку было бы неплохо завербовать. Если не получится — убить. Во-вторых — не все Фаль’кр идиоты, как было в памяти у техника. К сожалению, я пришёл на самый конец их явно тайного совещания, и ничего более интересного не услышал. Мне нужно как можно скорее восстановить свои псайкерские способности до уровня, когда я не буду выжигать ими чужие мозги. Ох, сколько перспектив тогда откроется. И не только в получении данных — можно будет оставлять ментальные закладки, создавая таким образом невольных лазутчиков и шпионов. Или стирать ненужные воспоминания у тех, кого убивать нельзя — ситуации разные бывают, знаем, плавали. Всё так же соблюдая осторожность, я покинул поместье. Когда я забрался в окно нашей комнаты, Ангрон уже спал. Причём, словно простой ребенок, прижимая к себе игрушку. В случае примарха ею выступала рукоять сломанного меча. Я откровенно не понимаю, почему он с ней таскается. Но лезть в голову мальчику ради такой мелочи я не буду. Использовав запасной плащ, я обмотал мечи и спрятал их под одеялом. Сам же уселся сверху и погрузился в медитацию. Утро в городе было шумным. Впрочем, в любом околосредневековом городе утро начинается очень рано и очень шумно. Домашняя птица дерёт глотки на поднимающееся солнце, по улицам начинают разъезжать телеги с дико скрипучими и визжащими колёсами. Вонь свежих куч навоза с улиц, мон-кейская грубая речь. Причём началось это «представление» так резко и внезапно, словно весь город ждал команды «подъём». — Мерзамир, — позвал меня мальчик и я тут же открыл глаза. — Доброе утро, Ангрон. — Да, доброе, — несколько растерянно ответил он. — Вчера, те гладиаторы… Они сильные, но в тоже время очень слабые. Если это предрекалось мне в будущем, то я рад, что изменил свою судьбу. Мальчик замолчал на некоторое время. — Ты можешь передавать знания. Почему ты не передал мне свой опыт? — Я ждал этого вопроса, — с улыбкой ответил я, пересаживаясь на кровать Ангрона. — Помнишь нашу самую первую тренировку? — Никогда не забывал. — Прозвучало в ответ, и мальчик покрутил в руках памятную рукоять меча. — То, как ты перевязал ножны меча, то, как ты встал в боевую стойку — всё это означает, что у тебя уже были знания основ сражения на мечах, я прав? Ангрон кивнул. — Тогда почему ты вложил слишком много силы в первый же удар и так глупо открылся? И заметь, ты несколько раз повторил эту ошибку. Мальчик молчал, раздумывая над словами. — Я не умел, — наконец ответил примарх. — Знания были, но я не воспользовался ими. — Правильно. — Рука как-то сама собой легла на голову мальчишке и взлохматила отросшие волосы. Я уже не удивляюсь некоторым своим поступкам. — Можно знать, а можно уметь. В идеале, конечно же — и знать, и уметь. Опыт нельзя передать, просто рассказав или даже вложив знания в голову. Подобные знания будут лежать мёртвым грузом, бесполезные без практики. — Хм… — Ангрон склонил голову набок. — Есть ещё одна причина. Допустим, я дам тебе свои знания. Вложу их в голову прямо сейчас. Что произойдёт? Ты будешь действовать, опираясь только на них. Ты разучишься думать своей головой, Ангрон. В любой неожиданной ситуации ты будешь сначала перебирать мои знания, теряя драгоценное время. — Поэтому ты постоянно ждёшь моих ответов? — Да. Ведь получается, что к этому знанию ты пришёл сам. Более того, каждый наш урок сопровождается примером — ты одновременно понимаешь, как применить полученное знание на практике. Так вырабатывается опыт. — Это долго, — проворчал мальчик. — Это действенно. Я даже добавлю — получение опыта не просто долго, оно бесконечно. Развитие, движение вперёд, встреча и сокрушение трудностей — это жизнь. Она сурова, жестока и беспощадна. Но ты пока учишься и поэтому у тебя есть я — учитель. Моя роль — не передача тебе готовых методик действия, а ускорение и облегчение процесса получения опыта и знаний. Ангрон коротко кивнул, принимая мои слова. — Кто знает, может лет через триста или пятьсот мы сядем за обеденным столом, наполним кубки хорошей выпивкой и будем со смехом вспоминать наши первые глупые шаги в этой жизни. — Ха! — Усмехнулся Ангрон. — Тогда я угощаю. — Ловлю тебя на слове! Когда мы покинули место ночлега, город вовсе не походил на растревоженный улей. Нет, обычный человек ничего бы и не заметил. Но нам с Ангроном хватило мимолётной прогулки рядом с поместьем правящего Дома, чтобы понять — это лишь иллюзия. Деш’еа был наводнён лазутчиками и осведомителями Фаль’кр. Они показали себя гораздо мудрее, чем я ожидал. Вместо масштабных действий вроде ловли всех подозреваемых, обысков, блокирования города — всего того, что однозначно вызвало бы недовольство других Домов — они действовали тоньше и незаметнее. Нет, вряд ли другие аристократы открыто начали бы возмущаться. Но скоро очередная война, и они могли просто прислать самый минимум солдат, существенно сократив численность войск Фаль’кр. На всякий случай я нанёс на двери комнаты руны сокрытия. Внутри мы оставили наши вещи и чёрные мечи — уж их-то соглядатаи будут искать в первую очередь. Теперь даже сам трактирщик пару дней не вспомнит, что у него есть та комната. Сегодня мы отправились на рынок, посещение которого отложили в прошлый раз. Было бы неплохо запастись провизией перед дальним походом. Несомненно, нам встретится немало поселений — но когда? Карты здесь, мягко говоря, не самые точные. До земных средневековых поделок с несоблюдением масштабов и изображений драконов на неизведанных землях тут не опустились, но всё же. Скажу одно — лучше бы мы на рынок не ходили. Толкотня, давка, маты всех подряд на каждого встречного перемешиваются с зазывами покупателей из каждого ларька. И смрад, эта дикая смесь немытых потных тел, животного дерьма, тухлятины и прокисшего вина. Для тонкого чувства эльдар — что персональное оскорбление. В такой ситуации отвлечение внимания не поможет, слишком много целей. И если вас перестанут замечать вовсе — то просто-напросто раздавят к чертям. С трудом найдя среди всего этого кошмара приличную лавку, мы закупили сушёного мяса и наиболее прилично выглядящих круп. К сожалению, в тот момент я был просто рад вырваться из помойного ада и не обратил внимания, что вокруг лавки толчеи практически нет. И когда мы уже собирались уходить, стала известной причина такой странности. Сначала я почувствовал, что произойдёт. Тело подобралось, готовясь отскочить, развернуться и контратаковать. Разум уже начал искать возможные пути отхода и избавления от преследователей. В первую очередь рассматривался вариант «убить всех, а потом скрыться». Но усилием воли я подавил все инстинкты и просто принял удар кнута на плечо. И я его даже не почувствовал — броня погасила всю силу удара. Что не помешало мне отшатнуться, словно от боли, и изобразить болезненный крик. — С каких пор в лавках верхних рядов закупаются городские? — Надменно процедил человек с кнутом. Я тут же обернулся и согнулся в поклоне. — Простите, господин. — Слуга Дома Тро’ст, у меня могут закупаться все, кто может заплатить за товар. — Внезапно сурово ответил хозяин прилавка. — Тебе стоит внимательно выбирать покупателей… — Ты будешь учить меня, как вести торговлю? Мальчишка, я слуга Дома Мар’хт, не тебе скалить на меня зубы. Или же мне отказать тебе, и ты сам будешь объясняться хозяевам, почему не смог купить свежих фруктов? Молодой парень с завязанными в хвост волосами недовольно скривился и снова посмотрел на нас. О Иша, Ангрон! — Какой дерзкий малец, — процедил мон-кей, замахиваясь кнутом. Я понял, что как только плеть коснётся Ангрона, тот его убьёт. Разорвёт на куски и разбросает останки по округе. Шагнув в его сторону, я схватил мальчишку за голову и чуть наклонил к земле, закрыв собой от удара. — Простите, господин, — сказал я, после того как снова изобразил страдальческий вскрик. — Мой сын первый раз в Деш’еа, он плохо понимает… — Тогда учи его лучше, идиот! — Бросил нам этот человек, теряя всякий интерес и подходя к прилавку. Вырвавшись из толчеи базара, мы направились в свою комнату. — Извини, — тихо сказал Ангрон. — Я обещал поклониться, но он меня так разозлил… — Всё нормально, — оборвал я его, продолжая двигаться к трактиру, держа мальчика за руку. — Я уже говорил, не каждому дано быть лазутчиком. Считай это неприятным, но всё же опытом. «Я найду его и вырву сердце», — мысленно сказал я сам себе. — Я найду его и вырву сердце, — уверенно сказал Ангрон, а я несколько долгих секунд пытался понять — это его мысли, или он мои прочитал? Вроде вторжения в свой разум я не заметил, но это же примарх, мало ли, смог на эмоциях. — Нам больше нечего делать в этом городе. Идём на юг. Собрались мы быстро, но на выходе из города столкнулись с ожидаемой проблемой. Стражи было больше, и досматривали они всех подряд. Проклятье, слишком много народу, чтобы полноценный отвод глаз сработал. Ну ничего, отвести на некоторое время внимание от доспехов и мечей я смогу. Всё прошло, как я и ожидал — ничего в нас солдаты не заподозрили. Но небольшая заминка произошла — когда попросили открыть мешки, осматривающий их солдат достал рукоять меча. — Ого, — добродушно усмехнулся усатый воин. — Мечтаешь стать солдатом, сынок? — Да, — коротко ответил Ангрон, но человек лишь довольно улыбнулся. — Когда подрастёшь, приходи обратно. В Доме Арс’ка всегда рады крепким ребятам. Да и учим мы на совесть, поверь мне. А ты, — узловатый палец указал на меня, — даже не думай мальца дома запереть! Сам видишь, не нравится ему жизнь городского. А у нас он станет настоящим воином! — И думать о подобном не смел, — ответил я. — Какой отец будет мешать счастью собственного сына? — Хо, хороший ты мужик, хоть и смазлив без меры. Приходи с сынишкой, выпьем вместе! — Всенепременно. — И мы распрощались, пожав друг другу руки. Подойдя к своему тайнику, мы достали вещи. Облачившись, Ангрон ещё раз посмотрел на стены Деш’еа. — Я дал слово, что в следующий раз этот город склонится передо мной. Там есть и хорошие люди, но некоторых ублюдков я поставлю на колени лично. В ответ на эти слова я лишь поправил капюшон. Сомневаться в их серьёзности не приходилось. — Отправляемся.