Путь Красного Ангела

      Спустя время       Патруль Уль-Чайма гнал лошадей во весь опор, зная, что опоздал. Солдаты видели поднимающиеся столбы дыма над поселением. Наглые крылатые падальщики уже кружили над сгоревшими остовами зданий, ничуть не пугаясь гари от недавно погасшего огня. Наглые, толстые птицы с блестящими красными перьями плотно оккупировали каждый труп, терзая тела людей острыми клювами.       Воинам, въехавшим на опустошенное пепелище, предстала отвратительная картина смерти и разложения. В воздухе витал тошнотворный запах гниющей плоти. А ведь для некоторых солдат в патруле это место когда-то было домом. — Сержант! — Позвал один из спешившихся, пиная голову очередного мертвеца. — Повежливей, боец! — Нахмурился ветеран, подходя ближе. — Не с бандитом, — был ответ, и воин носком сапога указал на широкую бледную полосу на шее у мертвеца. — У городских отродясь рабов не было. А если вдруг и появились, то где ошейник? — Мне гораздо интереснее знать, чем его так? — Сержант отступил на шаг назад, глядя на отделённые друг от друга верхнюю и нижнюю часть тела. — Ладно рана от вил, топора, серпа… Но пополам? — Может, косой? — Может… — Господин сержант! — Подошёл еще один боец. В отряде он был новеньким, и командир не позволял ему таких вольностей в общении, как остальным. — Мы осмотрели тела… Много беглых рабов. Даже больше, чем городских. — Хм, — выдохнул в усы сержант, отправляясь самолично проверить сказанное.       На простых людях раны были вполне ожидаемыми. Порезы от мечей, удары деревянных копий, даже хвостики арбалетных болтов не удивляли — мало ли, что украли рабы при побеге. Но вот с бандитами поступили куда жёстче и необычнее. Раздавленные, словно молотом, головы. Проломленные могучим ударом грудные клетки. Разрубленные надвое или даже натрое тела. Ветеран присел возле одного из мертвецов, странно сложенного пополам, и брезгливо поправил положение тела. Руки беглого раба были отсечены по локоть чем-то очень острым, если судить по срезу на кости. Но умер человек не от потери крови. Кто-то засунул руку ему в брюхо, добрался до позвоночника и вырвал часть хребта. — Коса, говорите? Да уж… Тут самый настоящий Жнец прошёлся. — А может вы и правы, сержант. — Сказал ближайший солдат, указывая на труп возле забора. Главная странность заключалась в том, что его не трогали падальщики. Стоило хоть одной птице оказаться поблизости от мертвеца, как она тут же с диким воплем шарахалась в сторону.       А ещё сержант не знал, что могло так убить человека. Словно вся кровь внезапно решила вырваться из организма, разрывая кожу и плоть тысячами разрывов. В некоторых можно было заметить проблески костей. — И что мне докладывать? — Устало спросил небеса ветеран.       Спустя время       Крепкие пальцы, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, ловко проникали в каждую щель на стене. Там, где выемок не было, руки делали их сами, не обращая внимания на тот факт, что чтобы пробить эту стену, нужен был гранатомёт.       Человек карабкался вверх, к своей цели, но впервые за долгое время он был сосредоточен не на ликвидации. Он привык к видениям, но не привык к кошмарам, которые они показывают. Человек знал, что никогда не сможет привыкнуть — потому что и это он видел тоже. Самые первые видения из-за своей внезапности были самыми жуткими, но постепенно человек выявил признаки приближающегося кошмара и собирал всю свою волю для борьбы с ним. Ему ещё ни разу не удалось продержаться дольше десяти секунд. Тогда он нашёл способ бороться с последствиями ужаса — человек просто убивал в десять раз больше и кошмарнее, чем обычно.       Но последнее видение — оно было другим. Сначала всё начиналось как обычно. Чьи-то бесконечные крики боли, странные диссонирующие звуки, какие иной безумец принял бы за смех. Но затем всё внезапно заглохло, стало неуверенным, непонимающим. Он увидел человека, другого, но в чём-то похожего на себя. Кровавая тьма тянет к нему руки, но этот незнакомец начинает громко и весело, совсем не пугающе, смеяться и тьма ненадолго отступает. Через какое-то время злобные тени сгущаются вновь и протягивают человеку… Корону? Странную, словно сделанную из кости, с окровавленными черепами вместо рубинов — незнакомец принимает её, но тут же ломает, могучими ладонями стирая украшение в пыль. Тьма начинает бесноваться, её кровавые щупальца тянутся к человеку, желая схватить, сломать, поработить…       Человек отвёл руку в сторону… Странное, покрытое молниями оружие с размытыми очертаниями появилось у него в руке… Что это? Когти? Меч? Топор? Коса? Нет, не понять. Оружие опускается вниз, разрубая щупальца, и тьма отступает. Снова собирается в единую искаженную массу, на которой то появляются, то пропадают гротескные лица. Человек разрубает и этот кошмар. А потом он начинает смеяться даже веселее и громче, чем в первый раз. Он смеётся над своим противником, и кровавый хаос отступает, бежит от него.       Эта радость… Смех победителя…       Видение угасло, оставив несчастного зрителя в попытках понять, к чему всё это должно привести. Он почувствовал — видение должно было быть совсем другим. Но что-то вмешалось, что-то повредило неизвестный механизм кошмаров. Тот, что карабкался наверх по небоскрёбу, долго думал, а не показалась ли на долю мгновения перед столь радикальным изменением видения безликая чёрная маска с красными визорами?       Он не знал. Но впервые за долгие годы это было что-то необычно-приятное. Однако его кровавой работы это не отменяло. Человек продолжил свой подъём в мрачной темноте ночи.       Хах… Ночь в этом городе — звучит как издевательство.       Спустя время       Мальчик танцевал. Он радостно подпрыгивал со всеми в хороводе, лихо топал по земле в такт музыке. Он был красив и замечательно сложен — под пропитавшейся потом рубахой было видно, как перекатываются мышцы. Чёрные волосы были грубо обрезаны, но даже торчащие неровные пряди выглядели чем-то очаровательным. Тёмные глаза на светлом лице поблескивали весельем и довольством, а заразительный смех подбадривал остальных танцующих. Мальчишка на спор выпил огромную чашу вина, но даже не поморщился и не побледнел. Словно воду пил. Некоторые девушки, несмотря на то, что мальчишка чужак и ему от силы лет четырнадцать, пристраивались к нему в пару и были приятно удивлены. Его сильные руки нежно обхватывали их талию, его улыбка очаровывала, и даже пах он приятно, несмотря на вспотевшее тело. Словно молодой полубог спустился на землю, чтобы принять участие в фестивале конца лета.       А вот его отец участия в общем веселье не принимал. Сидел в стороне, кутаясь в свой чёрный плащ, да изредка отщипывал куски мяса от блюда на тарелке. Он тоже был красив, но не так, как сын. Мальчик лучился благородством, харизмой и буквально приковывал к себе всеобщее внимание. Отец же был загадочен и таинственен. Его утончённые черты лица манили тайной, его благородные жесты и правильная речь разительно выделяли его среди остальных людей. И вокруг него словно клубилась сила, люди чувствовали её, но не могли понять, в чём именно дело. Если мальчик был молодым полубогом, то его отец — древним драконом, могущественным и загадочным. Поэтому даже подвыпившие задиры обходили его стороной, опасаясь той тайны. По фестивалю даже прошёл слух, что пришельцы — на самом деле благородные, решившие окунуться в радости жизни простых людей. Не случайно же они пришли в поселение на ярмарку?       Музыканты тем временем заиграли новую мелодию, круг хоровода распался на пары, и ещё одна счастливица закружилась в танце с очаровательным чужаком под зависть подружек.       Спустя время       Гигант в золотой броне стоял на мостике корабля, глядя на приближающуюся громаду планеты. Немногочисленные суда местных, заметно уступая кораблям прибывших и в размерах, и в красоте, тщетно пытались казаться почётным эскортом. На деле они напоминали рыб-прилипал, плавающих вокруг громады кита.       Невероятно благородное и красивое лицо гиганта украсилось безупречной улыбкой. XIII оправдал его ожидания, он чувствовал свет его души и радовался её чистоте. Но улыбка вскоре увяла. Жаль, что не всем его детям было дано остаться чистыми. Ещё когда чудовищный прорыв разнёс лабораторный комплекс, унося с собой драгоценные капсулы, гигант воспользовался своим даром и заглянул в будущее. Он видел, что некоторых его детей исказит скверна варпа, знал, что они не будут верными сыновьями. Но он не знал, сколько именно из двадцати станет предателями. Троих он выявил чётко и ясно — безумец, мертвец и пророк. XII, XIV, VIII.       Гигант вздохнул, принимая их участь. Жаль, что отвратительные твари, зовущие себя «богами», мешают ему вновь заглянуть так же далеко. Эти же твари сейчас ломают его детей, и гигант знал, что не только не может этому помешать, но и исправить.       Закованный в золотую броню продолжал смотреть на цветущую жизнью планету, но мысли его были далеко. Раз эти твари именуют себя богами, то он уничтожит их так же, как необходимо бороться с богами. Уничтожит их храмы, вырежет всех последователей до единого, сотрёт любые упоминания об их отвратительных культах и ритуалах. Он раз и навсегда избавит человечество от гнёта этих тварей, запрёт нечисть в их же собственном измерении. Пусть сейчас у него не получалось найти способа отказаться от варпа окончательно — иначе человечество не объединить, но свой гений гигант не недооценивал. Он знал, что рано или поздно найдёт необходимое решение. А дети, оказавшиеся под влиянием губительных сил… Что же, победа без жертв не даётся.       Спустя время — Пришли, — сказал юноша лет пятнадцати, поправив котомку за плечами. Никто бы никогда не поверил, что этот благородный молодой человек впервые увидел свет всего год назад. И уж точно не вообразил, в какого гиганта ему будет суждено превратиться. — Да. Бор-Галас, каменный и неприступный. Единственная защита остальных городов от варварских орд кочевников. — Ответил его спутник, лёгким движением подёрнув капюшон. — В этот раз он их не спасёт. Но, основываясь на полученных сведениях, Бор-Галас сильно отличается от других городов. — Конечно, ученик. Это вполне логично, ведь для остальных городов осада — это нечто ужасное, пугающее и неправильное. Для Бор-Галаса — надоедливое событие, раз в несколько лет разбивающееся о стены города. — И раз он так сильно отличается от других городов, есть смысл в него заглянуть. Тем более, что даже с мечами нас и не подумают задерживать. — На фоне остальных городов, этот мне пока что даже нравится. — Учитель… Вы признались, что вам нравится что-то человеческое? — Со смехом спросил юноша, выдвигаясь вперед. — Ох, лучше помолчи, ученик…