***
«Я жертвую людьми ради победы». Разум не просто рисует картинку — он моделирует её, но отклик отсутствует. Юноша перевёл взгляд на идущего рядом бойца. «Он жертвует людьми ради победы». И снова тишина. Сконцентрироваться, представить чёрно-белую броню Мерзамира, безликую маску его шлема… «Эльдар жертвует людьми ради победы». Плохо, очень плохо, непозволительно, непростительно — словно искры брызнули в голове от подобного образа. Слишком тусклые — можно заметить, только если специально искать. Недостаточно яркие, чтобы контролировать разум, но всё равно опасные, ведь они указывают тропку для мыслей. Тот, кто оставил эту закладку, был хитёр. Да, её можно превозмочь, в ней нет установки на верность. Но зачем бороться с тем, что ты считаешь своими собственными мыслями и выводами? Только обида, злость, ненависть, презрение — любые достаточно сильные эмоции блокируют действие закладки. — Господин, Ли’тарс впереди. Над городом дым! — Подбежал к повозке Ангрона мальчишка лет двенадцати. Такие мальчуганы, внезапно для самих себя, стали вестовыми в огромном караване беженцев. Обоз значительно разросся, пока двигался от Бор-Галаса, собирая в пути жителей всех встречных поселений. Под ружьё становилось немало людей всех возрастов. Детей, понятное дело, никто бросать на передовую не собирался — вот и нашли им место в армии. — Там старшие собираются, вас позвать велели. Смешно, Ангрон сам выглядел лет на пятнадцать, но никто и не думал его называть сопляком или схожими эпитетами. Слишком многие видели, как он бился в городе, ещё больше слышали о его роли в отступлении. Уже то, что штаб хочет видеть его на собраниях, говорит о многом. Пока примарх шёл к месту сбора, он замедлил шаг. Псайкерское колдовство послушно сформировало защиту вокруг Ангрона, и только после этого юноша дал волю своим способностям. Перед глазами на мгновение возникла галактика и тут же исчезла. И, словно блик солнца, перед исчезновением на ней возникли девятнадцать ярких звёзд. Восемнадцать разной степени ясности и тусклости, а одна — неимоверная, нестерпимо горячая, ослепляющая, чудовищно знакомая… ОТЕЦ. Ангрон встряхнул головой и зашагал быстрее. Сформированный штаб, одновременно являющийся управляющим центром Бор-Галаса (громкое название, но так выжившие хотели показать, что они вернут свой город), состоял из четырёх человек. Белек Дирамтур, высокий и статный, с густыми усами — настоящий дамский угодник. Даже короткий шрам на щеке добавлял определённого шарма. Впрочем, своё дело старший капитан знал на отлично — опыт потомственного военного позволил ему поддерживать порядок среди остатков войск и ополчения. Помогал ему в этом Тарлек Дерон, полноватый офицер, чьё лицо было опалено огнём и левая рука висела на перевязи. Красное пятно на бинтах отмечало место, где раньше начиналась кисть. Тарлек, как и в Бор-Галасе, занимал должность главного интенданта. Только отвечать теперь приходилось не за армию, а за всех выживших. Именно благодаря этому человеку была вывезена большая часть арсенала Чёрной Крепости. То, что вывезти не получилось — сожгли. Третьим штабистом стал Баалек Дарамтар, единственный выживший из совета управителей человек с красными глазами и бледным лицом. На него легла вся сиюминутная текучка беженцев, не касающаяся снабжения. И если с беглецами из города проблем не было, то вот снятые с поселений люди доставляли немало хлопот. Последним был Ангрон. Пусть чужак, пусть подросток — но люди шли за ним, тянулись к нему. Он заработал немало авторитета, сражаясь в первых рядах и прикрывая отход. Люди слышали его бодрящие кличи, проникались его речами, рубились с ним плечом к плечу. В тот день на залитых кровью улицах города родился настоящий герой. И Ангрон стал не просто знаменем — нет, его команды и приказы в битве были очень толковыми и весьма верными с тактической точки зрения. А когда юноша убеждал остальных покинуть город — стало ясно, что и со стратегическими шагами парень неплохо справляется. Не ввести его в совет было бы просто оскорбительно, в первую очередь — для самих бор-галасцев. — Ли’тарс горит, — начал Белек, когда все собрались. Кроме штабистов, возле места собрания совета стояло несколько офицеров помладше. — Дым слишком плотный и чёрный для костров. Да никто и не будет жечь костры в городе в таком количестве. — Как я и подозревал, — поведя плечами, сказал Ангрон. Встретившись с вопрошающими взглядами, он развил тему. — Думаю, тут ситуация такая же, как и перед штурмом Бор-Галаса. Предатели среди гарнизона, устранение руководства, внесение хаоса и сумятицы. Всё это должно ослабить и деморализовать защитников города. При словах о предателях окружающие скривились. — Патрули докладывают, что преследования не замечено — армия выродков минимум в двух неделях пути позади, если вообще выступила за нами. Так что рановато для диверсий, — возразил Белек, поддержанный частью собравшихся. — Мы уже видели, что наш противник не особо смыслит в ведении войны, — ответил товарищу Тарлек. Взмахом культи он обвел собравшихся вокруг людей. — Не знаю, кто вёл ту армию, но управлял он ею на редкость бездарно. Зачем было отправлять вперёд десятую часть войска, если он потом взорвал ворота? Отправил бы этих стенолазов вместе с остальным воинством, глядишь — гораздо больше бы прорвались за стены. И предателей он неправильно разыграл. Им следовало ударить не до штурма, а во время него. С фронта бы нас прижимали чудовища, в спину били Огненные Башни… Никто бы не ушёл. — И потом, — подхватил Ангрон, отвлекая людей от мыслей, что все могло быть гораздо хуже, — Ли’тарс не Бор-Галас. Выбей правящую верхушку Домов, и выжившие перегрызутся друг с другом за главенство. У них есть армия, но опять-таки, у каждого Дома своя, и подчиняются они своим главам, со смертью которых наступит паралич боеспособных частей. Остаются только городские стражники, но и их можно ослабить. Поэтому предлагаю ударить с ходу. Вышлем вперёд отряд, предупредим стражников о подмоге — они сейчас любой помощи будут рады, я уверен. А после пройдёмся по улицам, уничтожая каждую мразь по пути. — Поддерживаю, — с кивком сказал главный интендант. — Нельзя дать выродкам собраться. Любой, кто орёт про каких-то там богов — заслуживает пули и плевка. — Разделим имеющиеся силы на три части. Первая останется прикрывать обоз. Нужно отправить разведку в тыл — нам не нужны внезапные сюрпризы в виде отрядов степняков. Оставшиеся две части войдут в город. Со стражниками работать сообща, в усадьбы, если помощи не желают и не выродки — не лезть, не до них. По улицам идём аккуратно, выбиваем врага размеренно и не торопясь, нам лишние потери точно ни к чему, — тут же начал строить планы Дирамтур, поскрёбывая свой шрам мизинцем. — Тогда я пойду к людям. Нужно подтянуть обоз, предупредить о внимательности, — молчавший всё это время Баалек устало выдохнул. Нижнее веко правого глаза управителя охватил нервный тик, и он ушёл, придерживая глаз рукой. — Ангрон, в городе расходимся в стороны. Ты налево или направо пойдешь? — Разницы не вижу, так что направо, пожалуй. — Разрешите присоединиться к вам? — Тут же раздался голос из рядов младших офицеров. Ангрон нашёл взглядом человека. Как его… Точно, Тирт. — Белек, я с ним и его людьми неплохо сработался. Пусть пойдут со мной, это будет гораздо эффективней. — Добро… Конечно, Ангрон мог и сам ответить согласием, наплевав на мнение Дирамтура, но специально сделал так, чтобы это казалось их общим решением. Раз это совет, то нужно советоваться. — Тирт, вы со мной. Нужно будет опросить людей — может, кто упомнит хотя бы примерное устройство города.***
Жители Ли’тарса искренне считали, что то была самая кровавая ночь в их жизни. Она превратилась в не менее страшный день, когда в город вошли бойцы Бор-Галаса. Их противниками выступили не только сведённые мной с ума марионетки — о, за эти пять дней я таких сделал немало — но и мародёры, решившие поживиться чужим добром. Некоторые из них, обладающие совсем уж скудным разумом, принимали войска Бор-Галаса за городских стражников и пытались их запугать, имитируя выкрики безумцев. Да, будь это стража, они бы отошли, опасаясь столь странного и опасного противника. А вот беженцы встречали идиотов, скандирующих кричалки в духе «За Древних Богов», с кровожадной радостью. Везло тем, кого настигали пули — милосердная смерть. Тех, кого брали живьём, забивали ногами. Ещё одной проблемой стали гладиаторы. Кому пришла в голову идея спустить их с цепей — я не знаю. Но мозгов у него точно не было. Даже устраивая хаос в городе, я не собирался использовать этих безумцев просто потому, что к бунтующим гладиаторам люди здесь более привычны. Одно дело — пугающие культисты и предательство товарищей. И совсем другое — уже известная беда. Кто может поручиться — скоординируйся они против гладиаторов, потом так же могли пойти против моих марионеток. Впрочем, вмешиваться не пришлось. Ли’тарс не Деш’еа, здесь численность этих одержимых Гвоздями Мясника не превышала сотни, которая сейчас была активно занята штурмом усадьбы одного из Домов. Нам предстоит ещё немало работы. Захватить город — раз. Убедить горожан о присоединении к армии Бор-Галаса — два. Думаю, Ангрон поразит их всех своим ораторским искусством, а я и мои ещё не задействованные марионетки убедят сомневающихся, что нужно слушать, что им говорят. Конечно, сразу мы не выступим… Людям нужно отдохнуть, решить материальные вопросы беженцев. Ангрону и мне обработать население. О, и обязательно подготовиться к встрече с колдуном. Ох, тварь, ты у меня попляшешь…***
— Город фактически под нашим контролем. Остались очаги сопротивления в восточной части города, — Дирамтур указал на карте укреплённое поместье одного из Домов Ли’тарса. — Отказываются сдаваться. Стреляют в переговорщиков и кричат, что всё это — уловка по захвату города Бор-Галасом. — Что-то новенькое, — усмехнулся Дерон. — Обычно мы их защищаем, а тут вдруг выясняется, что у нас был «план по захвату». Ох, идиоты… — Мне не смешно, Тарлек, — нервно дёрнул щекой офицер. — Если они откажутся сложить оружие, нам придётся штурмовать, а это потери. И скажу откровенно, у меня нет ни одного лишнего человека, смерть которого я могу позволить. Не здесь и не сейчас. — Может, стоит осадить… — И сколько они там будут сидеть? Неделю? Или год? Я не знаю, сколько припасов в их чёртовом поместье! Ангрон кивнул, соглашаясь с Белеком. Руководители бор-галасцев устроили совет в бывшем поместье главного Дома Ли’тарса. Раньше этот зал использовали для обедов, с поправкой на состоятельность семьи, кичащейся богатством. То есть зал отличался излишней величиной помещений, мастерски изготовленной мебелью, декоративными колоннами и фресками. И, конечно, толстыми окнами со ставнями. Быть главным и богатым Домом крайне небезопасное занятие. Правда, сейчас вся эта красота невозбранно пачкалась солдатами Бор-Галаса, а мебель, одежду и прочие предметы разносили беженцам. Из обеденного зала вынесли почти всё, оставив только большой стол и несколько стульев. Сняли все занавески, но при этом не тронули белоснежную скатерть, покрытую затейливыми узорами. Чистой она оставалась недолго — среди запасов главы Дома был найден немалый запас табака и сейчас Тарлек, Дирамтур и несколько младших офицеров вовсю смолили. Разместившийся рядом Баалек шумно и с прихлёбыванием ел суп, одновременно просматривая бумаги и отдавая приказы посыльным. — Ими займусь я. Если они не захотят сдаться после моих слов, то мой отряд возьмёт их штурмом, — оборвал зарождающийся спор Ангрон. — Потерь не будет, обещаю. Лично меня больше беспокоят выродки. Да, среди беженцев, а после и всех остальных хаосопоклонников называли выродками. К сожалению некоторых, слово «выб***ки» не прижилось. Со стороны Дарамтара раздалось невнятное мычание, привлёкшее к себе внимание. Управитель выглядел ещё хуже, чем раньше. Голова была перебинтована — воины одного из Домов приняли беженцев за хаоситов и открыли огонь. Пуля прошла вскользь, чудом отметившейся лишь крохотной царапиной. А вот глаза от недосыпа были не просто покрасневшими — капилляры уже полопались, окрасив белки кровью. Наконец, Баалек прожевал, чтобы начать внятно говорить. — После окончания основных боёв за город люди докладывают о сорока трёх выродках, пытавшихся сбежать из города в сторону степей. Видимо, они поняли, что успеха не добиться, вот и прорываются к своим. Ещё часть предателей проявила себя во время некоторых переговоров с защитниками поместий. Открывали огонь по нам и по своим. В трёх случаях этим они чуть не сорвали вполне мирный диалог, а в двух только облегчили нам разрешение ситуации. — Я прикажу своим людям усилить патрули в городе и вокруг него, — Белек в своей раздражающей манере принялся чесать шрам мизинцем. — Не хочу, чтобы выродки прознали, что Ли’тарс теперь наш… — А он наш? — Неожиданно спросил Тарлек, вогнав тем самым в небольшой ступор своих коллег. Тут же среагировал Ангрон, с каждым словом сильнее разворачивая ауру. — А разве нет? Мы пришли к ним на помощь, спасли их от того, что они даже представить не могут. И разве нынешняя ситуация — не их вина? Ли’тарс — город, подчинённый Деш’еа. Они могли хоть раз выделить для Бор-Галаса силы вместо того, чтобы отправлять войска на ежегодную бессмысленную бойню с Береговым Союзом? Могли. В тех боях участвуют тысячи солдат с гораздо лучшим вооружением и бронёй. Они могли вместо атаки засесть в обороне и выделить половину… Да что половину, хотя бы треть армии для атаки на степняков? Ещё как могли! Но нет, нужно было продолжать бодаться и меряться рогами со «страшным врагом», а вам… Ну, держите немного патронов, кое-какие припасы и давайте, не пускайте дикарей в нашу «благородную» песочницу. Примарх уже развёл Ауру во всю мощь. Его словам внимали не только участники совета, но и мальчишки-посыльные, некоторые солдаты и часть младшего офицерского состава. А Ангрон продолжал свою речь, вкладывая в головы окружающих людей Идею. — Они идиоты. Даже не понимали, что помощь Бор-Галасу возвратилась бы сторицей. Разгромив степняков, вы бы стали свободно развиваться, и Деш’еа могли присоединить к себе ещё один город. Причём полный солдат-ветеранов. А Огненные Башни? Ведь их можно было бы изучить, они могли помочь в битвах, если бы их получилось воспроизвести или снять. Может, именно этой соломинки не хватало им, чтобы сломить Береговой Союз. А что теперь? Мы будем отбивать Бор-Галас сами, понесём еще больше потерь. И всё ради того, чтобы вернуться к прежним временам? Хей, мы снова здесь, подкиньте патронов? Нет! Думаю, с вас довольно. — С нас может и довольно, но ты чужак… — Да, я чужак, — перебил открывшего рот человека Ангрон, вперив в него взгляд. Неизвестный ему офицер даже несколько сдулся под пристальным взором тёмных глаз. — Я не родился в вашем городе и знаком только с некоторыми из вас. Но я был с вами рядом во время штурма. Мы вместе проливали кровь, свою и чужую. Вместе прорывались из города, защищая семьи. Даже то, что я сейчас стою рядом с вами, в этой комнате — разве это не говорит о том, что я уже часть Бор-Галаса? — Я с тобой, Ангрон, — хмуро произнёс стоящий у окна Тирт. — Говорю за себя, своих людей и их семьи. Я верю — с тобой мы вернём наш город и отомстим. Мы — твоя гвардия. — Да, мы свершим нашу месть. Обязательно. Вот только нужно наказать всех виновников этого кошмара. Не просто очистить земли от выродков, но и показать остальным городам, что счёт за их бездействие давно перерос пики Деш’елика. Я обещаю, — примарх обвёл всех присутствующих взглядом, — что Бор-Галас займёт место, причитающееся ему по праву.***
К небольшому домику садовника, что стоял недалеко от сада, люди старались не подходить. Их мысли начинали путаться, и в голове возникала далёкая, необъяснимо прекрасная и одновременно отвратительно чуждая песнь. Подобный диссонанс вызывал тревогу и мигрени, начисто отбивая желание подходить ближе у любого прохожего. Ангрон мог услышать больше. Эту песнь нормально слушать могли только псайкеры. Чуждость не исчезала, но уже не мешала наслаждаться переливами голоса. Хотя даже так смысл продолжал ускользать от примарха. Чуть размяв плечи, юноша вошёл в дом. Учитель стоял посреди небольшой комнаты, из которой было выброшено абсолютно всё. Местами даже пол был разломан. Шлем, меч и пистолет лежали в углу, а Мерзамир замер, стоя на цыпочках и запрокинув голову. Его руки были опущены вниз, но кисти застыли параллельно полу ладонями вверх. Эльдар пел, не размыкая губ. Он пел разумом. Движение глаз под прикрытыми веками, едва заметное даже для примарха подёргивание мускулов на лице — всё это выдавало изрядное напряжение. Вокруг Мерзамира по пересекающимся орбитам летали две руны с ладонь размером, источая яркий, но не ослепляющий свет. Перед грудью Видящего формировался ещё один символ, словно вырастая из самого себя. Ангрон не стал прерывать работу Учителя и пристроился у стены, вслушиваясь в непонятную мелодию. — Все ваши песни звучат так? — Спросил он, когда наступила тишина. — Нет, это не совсем то, что люди называют песней, — ответил эльдар. Руны, теперь уже три, перестали светиться и одна за другой исчезли в мешочке на поясе Видящего. — Так мы призываем и формируем «психокость», материал более прочный, чем психопластик. Из последнего, например, сделаны мои заряды к пистолету. Там нужно меньше концентрации, потому песнь и не слышно. Наши обычные песни поются и голосом, и разумом одновременно. Всё должно быть на своих местах — флейта и рог, арфа и барабаны… Людям бы не понравилось, нужно иметь психический талант и чуткий слух, чтобы оценить ритм эльдарской музыки. Мерзамир улыбнулся, словно вспоминая что-то ностальгическое. — Хотя, думаю, ты бы смог различить эту тонкость и насладиться ею. — И какая твоя любимая? — Дай подумать… Раньше была «Пламя Кхейна», но сейчас очень хочется услышать «Освобождение Иши». — Надо будет как-нибудь послушать, — усмехнулся Ангрон. — А то среди людей мне довелось оценить лишь нескольких бардов, да изрядное количество солдатских песен. В основном непристойных. — Хах, когда всё… Ну, не закончится, но выдастся свободное время… Кто знает, может быть, и найду артистов. — Поддержал шутку эльдар. — Лучших из лучших, надеюсь? — О нет, — внезапно посерьёзнел Мерзамир. — Лучшие в этом деле — Арлекины. Но их выступления годятся только для эльдар. Остальным расам представления служителей Смеющегося Бога напрочь выжигают мозги, а порой и душу. — Ну, так спой сам. — «Пламя Кхейна» поётся квартетом, где каждый исполняет роль одного из богов, а «Освобождение Иши» — дуэтом, непременно с девушкой. К тому же, я не певец. До того как стать Видящим я был Варлоком, а до того — Скульптором. — А кем ты станешь после Видящего? — С этого Пути не свернуть, Ангрон. Ни для меня, ни для любого другого из моего народа. Мерзамир встряхнул кисти рук и размял пальцы. — Ладно, отвлеклись и хватит. Какова принятая стратегия? — А ты не знаешь? — Удивился примарх. Почему-то юноша был уверен, что Мерзамир держит руку на пульсе всего происходящего. — Ангрон, я готовлюсь к схватке с колдуном, подпитывающимся от проклятого алтаря. До этого я носился по городу, лазая по чужим сознаниям. Я не могу присутствовать на каждом совете, — учитель вздохнул. — Тем более, не думай привыкать к мысли, что я всегда рядом. Учись принимать собственные решения. Наступит время, когда ты пойдёшь своей тропой, и я не смогу указывать тебе на каждую ошибку. — Понял, — кивнул примарх. Для него захват Ли’тарса дался легко — ему хватало коротких минут сна, а бой в городе только разогнал кровь по телу. — Тогда слушай… Но кроме планов на будущее я услышал нечто куда более важное. — Больше не делай так, — медленно произнёс я после того, как Ангрон описал мне образ сияющих звёзд в галактике. Я сел на пол. Это было действительно неожиданно. Как я уже говорил, естественная защита примарха изрядно снижала его псайкерские способности, и подобное достижение выбивало из колеи. — Что или кто это был? Я почти уверен, что та яркая звезда — мой Отец. — Растерянно ответил Ангрон. — Великий Император Человечества… Да, это Он. Я не знаю Его имени и сомневаюсь, что твой отец сам его знает. Он Император, по-другому не сказать. Гений, Владыка, псайкер невероятного уровня. — Расскажи мне о Нём, — попросил юноша и умолк, испытующе глядя в глаза. На какое-то время, пока я собирался с мыслями, установилась тишина. Разговор предстоит непростой, ведь все центральные фигуры этой истории являются сложными личностями. Просто пересказать в стиле «этот плохой, тот хороший, здесь руби — там стреляй» не получится. — Император… Моя информация о Нём крайне противоречива. Когда-то давно, ещё до падения эльдар и открытия молодым человечеством железа, несколько одарённых псайкеров на Терре смогли прозреть нечто ужасное. Я не знаю, что именно они видели, но почти уверен, что этим чем-то было грядущее рождение Той-Что-Жаждет. Эти псайкеры смогли донести тревожные вести до остальных своих сородичей. Видение сподвигло всех псайкеров людей создать человечеству защитника. Не знаю деталей, но людские одарённые собрались в одном месте и принесли себя в жертву, сплавляя свою силу и души в одну сущность — одно существо, которым и стал Император. Звёздное Дитя, как нарёк его мой народ. Дальнейшая его жизнь покрыта мраком. Очень долго он предпочитал скрываться в тени, если и влияя на ход развития людской цивилизации, то делая это тайно и незначительно. Так было до недавнего времени… Я замолчал, обдумывая свои дальнейшие слова. Настраивать Ангрона против отца я не хотел, и ещё меньше хотел, чтобы мои слова выглядели как такая попытка. Проблема состояла в том, что Императора без труда можно было выставить и воплощением зла, и квинтэссенцией благодати — тут всё зависело от желания рассказчика. А вот представить его личность объективно, не умалчивая и не приукрашивая важной информации, вот это сложно. Проблем добавляло ещё и отсутствие у меня самого уверенности в некоторых «фактах». Например, взять историю заточения Маг’ладрота или Дракона Пустоты, как его зовут мон-кей. Моя эльдарская память безапелляционно твердила, что заточил его Бог-Кузнец Ваул, заманив в специально построенный лабиринт на тогда ещё безымянной красной планете. Воспоминания человека же говорили о том, что его одолел и заточил Император, причём подвиг этот намертво отпечатался в людской истории, несмотря на всю дикость и варварство тех в означенные события. И чему верить? Как об этом можно говорить, если я сам не знаю, что правда? — И что изменилось? — Поторопил меня Ангрон, когда молчание затянулось. — Вместе с рождением Слаанеш пала не только цивилизация эльдар, взлёт человечества тоже оборвался. Тёмная Эра Технологий закончилась и наступила Долгая Ночь, сопровождаемая чудовищными штормами в Имматериуме, прервавшими всякое сообщение между людскими колониями. Скорее всего, именно тогда Император решил, что больше стоять в тени нельзя и надо брать всё в свои руки. Сейчас Он ведёт войну за объединение человечества, но, как и у любого гениального стратега, это лишь поверхностная цель. Несомненно важная, но не самая главная. Остальные же… Не хочу вводить тебя в заблуждение, я не знаю, чего Он хочет на самом деле. А просчитать Его… Мы в слишком разных весовых категориях. С одной стороны, Он пытается построить безрелигиозное общество, основанное на просвещении и знаниях, что можно принять за стремление уничтожить Тёмную Четверку. С другой же, политика Его завоеваний жестока даже с точки зрения глядящего со стороны чужака, и Он ежечасно проливает реки крови своего вида. Мне доводилось слышать теорию, что Он сам желает стать новым Богом Хаоса, хотя на мой взгляд она не выдерживает никакой критики. Император желает спасти человечество от влияния варпа, или же Он готовится в решающий миг вскормиться людскими душами, как когда-то Слаанеш? Никто тебе не даст правильного ответа. Скажу лишь, что нельзя мерить Его обычными мерками — Император не простой человек. Он даже не просто псайкер огромной силы и гений — он нечто большее. И ещё, Ангрон, он стар. Очень стар. Он видел путь человеческой цивилизации от самых первых её шагов. Он проделал этот путь вместе с человечеством и пережил бесчисленное количество своих товарищей и близких. На его глазах менялись эпохи, росли и рассыпались в прах империи, рождались и умирали великие учения, что сперва побуждали к действиям миллионы, а потом забывались на страницах истории. Он видел смерть триллионов — в войнах, голоде, тихом увядании. Очень может быть, что он уже и сам не помнит, каково это — быть просто человеком. Впрочем, каков он на самом деле, решать только тебе самому при встрече и никому больше. — Встрече? Он придёт за мной? — Да, — коротко отвечаю я, переплетая пальцы перед лицом. — За тобой и за каждым из твоих братьев. — Братьев… А у меня немаленькая семья — целых восемнадцать братьев. Восемнадцать. Самого себя Ангрон не считает. Не хватает одного примарха… Неужели Император уже от одного избавился? Да, я помню, что Второй и Одиннадцатый до важных событий не дожили, но какой именно сейчас мёртв? Впрочем, гадать не имеет смысла. И если версия о единой душе у Альфария с Омегоном ошибочна, то не хватает уже двух примархов. — Ангрон, ты не должен говорить своему Отцу обо мне. Ни единого слова. Это очень важно. — Почему? — Искренне удивился юноша. — Есть факт — двое твоих братьев были или будут убиты по приказу Императора. И есть две основные версии о причинах подобного решения. Первое — они пошли против Отца, несогласные ни с его политикой, ни с жестокими мерами в построении государства. Второе — твои братья слишком много якшались с ксеносами. И этот вариант для нас наиболее опасен, ведь ты не просто общаешься со мной. Ты зовешь меня Учителем, а я признаю тебя Учеником… Я оборвал себя, глядя на то, как мрачнеет лицо примарха. — По приказу… Учитель. — Я вздрогнул. Последнее слово Ангрон произнёс как-то странно. Вроде привычно, но всё равно какая-то эмоция царапнула сознание. — Почему я оказался на этой планете, а не рядом с Отцом? — Здесь информация более-менее достоверная. Император создал вас из собственного ДНК-материала путём экспериментов и древних технологий. У каждого из Его Детей была какая-то особенность. Вы должны были стать его верными полководцами, возглавить легионы космодесанта и распространить волю Императора на всю галактику. Вот только вмешательство Тёмной Четвёрки смешало все карты. Они открыли чудовищный варп-разлом в лаборатории, где вы находились, и ваши родильные капсулы разбросало по далёким мирам. После… Теперь меня оборвал Ангрон. — Скажи мне, в твоём видении, в том, проклятом для меня будущем… Что сделал Отец, когда прилетел за мной? — Ангрон, мне сложно тебе это сказать. Получится так, что я настраиваю тебя против собственного Отца и… — Он избавил меня от Гвоздей Мясника? — Снова перебил меня юноша. Я не знал, что ответить. Что, если я ошибаюсь? Может, здесь история пойдёт по другому пути. Да она уже идёт по другому пути! Может, нас ожидает не Ересь Хоруса, а Ересь Дорна или вовсе Гиллимана?! Что мне ответить? — Мерзамир, прошу. Ответь. Посмотрев в тёмные глаза Ангрона, я шумно выдохнул. — Нет. Но причины… — Меня не волнуют причины, — резко ответил примарх. А после с лёгкой улыбкой откинул отросшие пряди. — Не переживай, Мерзамир. Я не собираюсь злиться, ненавидеть и тем более мстить за то, что Император ещё не сделал и уже не сделает. И уж тем более я не собираюсь прыгать в объятия к Богам Хаоса, когда я знаю, чем всё для меня кончится. Я буду судить по совершённым поступкам. Просто сейчас я решил один немаловажный для себя вопрос. Повисшую тишину было сложно разорвать. Я просто не понимал, о чём думает Ангрон, и от этого волновался. Впрочем, долго молчать не пришлось. — Расскажи мне о моих братьях. *** Звон кузнечных молотов не стихает ни на час. Армия готовится к походу, к маршу освобождения, к битве ненависти. Мастера и подмастерья латают доспехи и правят мечи, немногочисленные умельцы исправляют повреждения ружей. Небольшие точильные камни в руках солдат обновляют заточку штыков. Армия Освобождения увеличила свою численность с шестисот бойцов до трёх тысяч. В строй встали женщины, потерявшие свои семьи при падении Бор-Галаса, жители поселений, вынужденные бросить свои дома. И ли’тарсцы, обуреваемые жаждой мести. И численность войска продолжала расти — молодой герой Ангрон вкладывал в умы людей желания победы, возмездия, признания. Он говорил с отрядами обезглавленных Домов и воины, проникшись его речами, пополняли ряды Армии. Сотни женских рук без устали работали иглами и спицами, вышивая знамёна и нашивки. Везде один простой символ, один простой знак. Золотой меч на алом полотнище. Символ отмщения, знак памяти, вера в победу. После обсуждения было решено двигаться тремя колоннами с многочисленными конными разъездами. Продолжали формирование пять конных групп авангарда, по полсотни человек в каждой. Они должны будут не только осуществлять передовую разведку, но и следовать тактике бей-беги, терроризируя противника обстрелом. В пользу этого решения говорило то, что нынешняя орда степняков явно рассматривала лошадей в качестве пропитания, а не ударной силы. В идеале эти группы должны были заманить вражескую армию на центральную колонну, а две другие после этого ударить во фланг. Конница вообще играла немаловажную роль на марше. Впрочем, это было на случай, если две армии столкнутся друг с другом в чистом поле. Большое расстояние между городами снижало эффективность разведки, отсутствие раций или других средств быстрой коммуникации задачу не облегчало. Но действия на случай штурма города продумывались параллельно атаке лоб в лоб.***
— Мерзамир, одно дело, когда ты вперёд нас идёшь в условно-нейтральный город. И совсем другое, когда речь идёт о стане врага. Тем более — с колдуном. — Вот как раз поэтому я и иду первым. В случае чего я успею раньше любой лошади вернуться обратно. Согласись, из меня разведчик лучше, чем из редкой цепи конницы. Хотя бы потому, что я скверну хаоса умею чувствовать. Не переживай, штурмовать город в одиночку в мои планы не входит. Небольшое псайкерское воздействие — знаменитая «лёгкая поступь» эльдар. Только чуть больше силы, чем обычно принято. Но не настолько много, чтобы потом лечь от истощения. Не раньше, чем мы одержим победу. Была ещё одна причина моего одиночного марша. После слов Ангрона об Императоре я начал потихоньку затирать самого себя из памяти окружающих людей. Конечно, воспоминания самого примарха мы стереть не могли, а закрыться от своего могучего Отца у Ангрона сил точно не хватит. Но затереть мой образ должно получиться. Решение так себе, ведь Ангрон будет помнить, кто я и как выгляжу. Лично я основную надежду возлагал на то, что Император в головы своих детей не лазил. Иначе так сильно не облажался бы. Да уж, могущество Императора таково, что в противодействии ему остаётся лишь полагаться на удачу. Как хорошо, что впереди меня ждёт войско мутантов — самое то, чтобы выбить пораженческие мысли о будущем.