— Представляешь, никогда бы не подумала, что мне понравится работать с детьми.
— Ты занималась с одним ребёнком на протяжении часа. Это ни о чем ещё не говорит.— Но мне же понравилось. И ребёнку тоже!
— Дай угадаю, теперь ты подумываешь над тем, чтобы получить второе высшее?— Да.
— И, логично предположить, что педагогическое.— В точку.
— Что-то мне подсказывает, что ты уже и документы подала, да?— Да... В два вуза в разных странах.
— В России и Англии?— А вот тут ты не угадал, Мин-я знаю всё наперёд-Юнги.
***
Хочется позвонить ему. Или хотя бы написать. Но девушка держится, смотря в белый потолок и дожидаясь своей очереди в приёмный покой. Голова гудит от различных мыслей. Всё настолько давит, что на задворках сознания мелькает фраза "хочу к маме", но, немного подумав, желание отпадает. Сейчас всё напоминает ей дженгу — неправильно вытащенный блок ломает башню. К счастью, этот блок был не у основания, но разрушения всё же за собой понёс. Когда случается что-то плохое, в памяти сразу всплывает всё, что когда-либо происходило. Исключительно негативная сторона. В такие моменты хочется вдоволь себя жалеть и сетовать на судьбу. В такие моменты забываешь обо всём хорошем. Существует только плохое — Алёна, родители, Марк, сасэнки, их слова. Не то чтобы Мира усомнилась в искренности Тэ, но неприятный осадок всё равно остался. И как бы не твердил разум, что утром она будет в порядке, и всё это потеряет значимость, сейчас, заходя в медицинский кабинет, девушка ощущает, как весь мир вокруг рушится и давит на неё обломками. После кабинета был рентген, потом снова кабинет, процедурная, и вот уже она снова сидит на той же скамейке с загипсованной рукой и в полном смятении и шоке. Столько вопросов в голове, что она почти закипала: как сейчас надеть куртку, как объяснить это Тэ и что вообще делать дальше с этими сасэнками. Да и куда идти — неясно, потому что вернуться домой она попросту не могла. Обычно в ситуациях, когда блондинка не знала, как поступить, и теряла трезвость мышления, на помощь приходила Барковец и разруливала все проблемы — она всегда была сильнее, решительнее и конфликтнее. И сейчас Мира нуждалась в ней, как никогда раньше. Но не позвонила бы, даже если бы могла — слишком стыдно, ведь, когда Алёна так же нуждалась в ней, Жаневская этого не заметила. Отмахнув все мысли, она попыталась надеть куртку, но потерпела неудачу. — Девушка, вам помочь? — блондинка отказалась от помощи, опадая на скамейку и вздыхая. Пальцы сами набрали номер, принадлежащий человеку, которого сейчас очень хотела видеть. — Привет, Тэ, — неуверенно начала она, пытаясь подавить дрожь в голосе, — ты бы не мог приехать кое-куда? — внутри девушка уже начинала радоваться, что решилась позвонить ему, но, услышав ответ, облокотилась головой на стену и сильно зажмурилась. — А, я понимаю, прости. Да, всё в порядке, просто... Решила сходить куда-нибудь поужинать. Нет, не обижаюсь, конечно. Не буду отвлекать. Мира заблокировала телефон и зависла на пару минут, думая, как поступить. — Девушка, может всё-таки помочь? — молодой человек, подходивший к ней ранее, вновь предложил свою помощь, случайно подслушав разговор. — Да, пожалуй.***
— Вы точно в порядке? Мира молча кивнула, принимая помощь парня в снятии верхней одежды. — Что ж, я подожду, пока вы зарегистрируетесь, и удалюсь с чистой совестью, — брюнет улыбнулся Жаневской и, взяв её куртку, прошёл к ресепшену. — Правда, не стоит. Дальше я справлюсь сама, а вы и так многое сделали. И, думаю, вам пора вернуться к другу, он, наверное, тоже нуждается в помощи, — собеседник, выслушав её реплику, засмеялся. — Что? — Вы так чопорно говорите, простите, я не сдержался. Не волнуйтесь насчёт моего друга, он не впервые что-то ломает и только-только получил направление на рентген. Я ещё успею приехать к нему. Девушка выслушала нового знакомого и озвучила параметры номера, который она хотела бы снять. Менеджер протянула ей магнитную карту и указала на работника, который проводит её. — Держите, — спаситель протянул блондинке её куртку. — Спасибо вам за помощь, вы меня очень выручили. — Не за что, я толком ничего не сделал, просто довёз вас. К слову, мне бы хотелось записать ваш номер на случай, если я захочу узнать о вашем самочувствии. Позволите? — брюнет прожигал её взглядом и с интересом ждал её ответа. — И вы ещё говорили мне про чопорность. Простите, но нет, — отказ парня только раззадорил. Он улыбнулся ей, направляясь к выходу. Жаневская уже стояла возле лифта, чтобы направиться в своё временное пристанище. — И даже имя не скажете? Его голос заставил её обернуться. — Мира. — Мира... Подходит.***
— Я подала документы в вуз, в который отправляли по обмену из моего. И он в...
— *Барабанная дробь* Я весь во внимании.— А знаешь, я так подумала, пусть это будет секретом.
— Боже, что за детский сад? Он в Корее что ли?— Ты неинтересный. Пока!
— Привет! Ты предсказуема, а я гениален. Аки Шерлок.— Не спорю. Но я не хочу, чтобы ты был Шерлоком.
— Это почему? Я бы хотел обладать такой развитой дедукцией и индукцией.— Шерлок не способен на любовь. Это грустно.
— А тебе нужно, чтобы я был способен на неё?— Да.
— Ну.
— То есть, все люди должны быть на неё способны.
Юнги отложил телефон, пожелав собеседнице сладких снов. Она, наверное, даже и не подозревает, что от её сообщений он улыбается, грустит и злится. Ухмыляется, переживает, если она пропадает надолго. И она явно не догадывается, что сделали с ним её слова о вузе в Корее. Что делает каждое её слово. И что после звонков в скайпе он ещё час сидит в полном одиночестве, чтобы забальзамировать в своей голове ощущения и её голос. Она ничего этого не знает, хоть он и твердит ей об этом между строк. Алёна просто не желает читать. Но Мин упёртый и давно мечтал подстроить что-нибудь, как Шерлок свою смерть. Например, приём в институт.***
Анестезия прошла. Мира корит себя, что забыла купить таблетки. Руку будто заново ломают. Кость ощущается так чётко, что хочется просто отгрызть себе конечность, чтоб не мучиться. Вода льётся мимо бокала, она рывками пьёт воду и снова ложится. На ряду с рукой болит и голова. Сейчас Жаневская ощущает себя по-настоящему одинокой — одна в номере отеля в незнакомом районе. И никто даже не знает, где она и как. А она уже скулит от боли и отчаивается ещё больше, понимая, что просто боится выйти из отеля в аптеку. Боится вызвать такси. Боится позвонить Тэхёну и вновь услышать, что он занят. Она ведь обещала себе не обижаться на его нехватку времени, но в глубине души всё равно затаилась обида. Он не рядом, когда он так нужен. И сразу вспоминается Алёна и то, что сама Мира не была рядом, когда ей, возможно, было так же плохо. Когда она лежала одна в квартире и так же сильно ненавидела каждый сантиметр комнаты и своего тела. Когда она так же тихо плакала. Мира просто не имеет права в чём-то её винить, хотя поначалу именно это она и делала. После нового года в её сердце поселилась злоба — как Барковец могла кинуть её? Но на деле Мира сама кинула её. Ещё раньше. Сама того не понимая. Но сейчас, как бы эгоистично это ни было, она хочет, чтобы Алёна была рядом. И от этого она злится на себя ещё сильнее, проваливаясь в сон в надежде, что она проснётся в Питере, в своей старой квартире. А рядом будет сопеть Барковец, закинув на неё ногу. Жаль, что, проснувшись, она увидит лишь пустой гостиничный номер и ни одного пропущенного.