***
Современную Эквестрию недаром называют Пустошью – она действительно представляет из себя ничего, кроме пустого безжизненного пространства. Ни культуры, ни полей с пшеницей, никакой природы. Исключение - лес возле Понивиля. Но всё равно даже сена не пожевать. Только руины да остатки выжившего народа населения, часть которого со временем совсем выжило из ума и теперь только и думает о еде, каннибализме и кишках с кровью, насаженных на колья. К счастью остальные выжившие сохранили цивилизованность и живут в порядке, и с рассудком уживаются в своих поселениях. Им не приходится жить дикой жизнью – сохранив устои и прежнюю социальную систему, они спокойно обходятся без насилия. По большей части. Однако получится ужиться только в том случае, если у тебя достаточно средств или слов в словарном запасе, чтобы выгодно договориться. Таких поселений не много, логично потому что население Пустоши слишком маленькое, но они достаточно безопасны и перспективны. Опять же по большей части. В одно из них Байрон направлялся по важному делу. Как же приятно, и одновременно не очень, было идти по дороге посреди полей. Куда не глянь: направо, налево – везде такая огромная свобода. Иди куда хочешь, когда пожелаешь, делай что вздумается. Казалось бы – свобода повсюду, она везде, будь спокоен, ведь тебя ничто не ограничивает. Но… такая свобода полностью теряет свой смысл, когда ты видишь, что кругом глупая пустыня. Пустошь. Она держит тебя в окружении, обволакивает, куда ни пойди. А это значит, что свобода, что Пустошь – всё до бессмысленности одинаково. Вдали показался мостовой пролёт, под который проходила дорога, ведшая Байрона к цели. Мост был железнодорожным. По нему проходила Ветка Селестии. Приближаясь к ней, с каждым шагом на дороге появлялось всё больше осколков битого стекла и ржавых банок. Прогулка становилась неприятной — осколки так и норовили впиться в ногу. — "Что же ты ищешь, В этой забытой Богами стране? Что ж тебя это всё м-манит куда-то? В места, что однажды ты видел во сне..." — И почему порой пробивает на песни, пусть и не в слух? А все потому что скука, и наступающая апатия. Трудно с этим что-то поделать. Куда бы он ни пошёл, из этого пропитанного отравой и радиацией мира, ему не сбежать... В нос неожиданно ударил резкий запах помоев, и даже чего похуже, едва жеребцу оставалось до моста двести метров. Эта вонь дала ему понять, что здешнее место насиженное, и скорее всего рейдерами. Опыт многих лет затрезвонил, что лучше приготовиться к неприятностям, правда, тело и крепкий скептицизм на счёт реальной угрозы не захотели напрягаться и повиноваться инстинкту самосохранения. Байрону было всё равно, даже если бы ему угрожала смерть. Не напрягаясь, единорог шагал дальше и прошёл под мост, смотря лишь на дорогу вниз, стараясь не наступить на стекло. Иногда под ноги попадались засохшие следы крови. Отвратительный запах испражнений, тухлятины и других подобных вызывающих рвотные позывы шлаков наполняли пространство под пролётом моста, умудряясь разноситься ветром по всей округе. Пройдя несколько шагов, маг почувствовал, что в кого-то врезался. Головой ударился не сильно, но пройти дальше что-то мешало. Нехотя подняв глаза, жеребец моргнул, изображая что-то на подобии удивления, после чего невзрачно осмотрел преграду с ног до головы. Перед ним стоял желтоглазый единорог в рваной кожаной куртке, с шипастыми наплечниками и такими же ржавыми шипованными подковами, а рядом с ним в облаке левитации парило однозарядное ружьё, чьё дуло медленно и до упора прижалось к левому глазу Байрона, которое тот успел зажмурить. — Ты не мог бы, убрать ствол от моего лица — он мне мешает... — Медленно проговорил он. В ответ, стоявший спереди рейдер загоготал на весь кровавый гадюшник, который он, видимо не в одиночку, устроил здесь под мостом. Сотрясаясь от конвульсий в животе, вместе с ним засмеялись ещё двое...трое...пятеро рейдеров, вышедших с одной и с другой стороны мостового пролёта, перекрыв Байрону любые пути к отступлению. Все, включая гогочущего, были вооружены. — Может тебе рог отпилить, и в жопу тебе засунуть, а!? — После заданного вопроса у главного рейдера неожиданно резко поменялось настроение. Смех сменился гневной гримасой, однако после такого хохота, края его рта всё ещё улыбчиво дёргались, — Слушай сюда, очкарик, ты мне сейчас всё, что у тебя есть, положишь на землю, — он демонстративно постучал по дороге, — или я тебе кишки на рог намотаю. Открой сумку и положи её на дорогу! Обещаю, стрелять в спину не буду. — Э-э-й босс ты испортил весь сюрприз! — Заверещала кобыла на заявление жеребца с дробовиком, выронив заточку изо рта, чтобы сказать. Байрон не сдвинулся с места. На мгновение его рог засветился зелёным, издав пищащий звук. — А! – Неожиданно главный повалился на землю. Хватаясь за левый окровавленный глаз, что стал вытекать прямо на виду у остальных… — Аа-гх!!!! Бл**ь!! Бл*****ть!!! Мой глаз! В этот момент второй рейдер рядом с босом спохватился заводить было свою моторную пилу, и та, казалось бы, уже поддалась на его потуги. Форма окровавленного стилета(клинка без ручки), которую приняло левитационное поле Байрона, исчезла, и ружье, что от вспыхнувшей боли хозяина выпало из магической хватки, было тут же подхвачено. Заряд картечи незамедлительно был пущен в шею второму единорогу, что был с цепной пилой совсем рядом. Но тот не успел ничего сделать и принял попадание в гортань. Хрипя и задыхаясь, истекая струёй крови из артерий, единорог-рейдер быстро скопытился, чем заставил остальных застыть на мгновение в шоке. Ружьё вновь пошло в ход, но на этот раз не стрельбой. Противник был в слепой ярости, что давало жеребцу контроль над ситуацией... Почти мгновенно среагировав на подбежавшую кобылу с заточкой, приклад однозарядки угадил ей прямо в лоб. Удар пришёлся точно меж бровей. Кобыла содрогнулась и выронила лезвие из крепко сжатых зубов. Её тело обмякло, после чего она хрипло ахнула и упала на асфальт, по инерции кувыркнувшись мимо Байрона. Теперь рейдерша в железной броне с наплечниками парализовано валялась без движения, её глаза закатились, а дыханию едва удавалось поддерживать нормальный ход. Что поделать, Байрон знал слабые точки пони. Подойдя поближе к лишившемуся глазу главарю, жеребец вновь замахнулся и тактично врезал единорогу ровно в тоже место между бровей, что и кобыле. Рейдер в шипастой броне упал и больше не поднимался. Тут уже было дело не в точке, просто удар был сильным. И вот, остались только эти двое. Оставшаяся парочка теперь не являлось проблемой, они были не только плохо защищены своей одеждой, но и вооружены не многим лучше той кобылицы с самодельным ножом. Байрон встряхнул ружьё, на слух проверяя его состояние и, недолго думая, отбросил его. Как он и думал, ствол недееспособен, тот удар явно что-то повредил в спусковом механизме, что не удивительно, за ним ведь даже не следили как следует. Жаль, продать не удастся, и ремонтировать морока. — Что насчёт вас? — Спросил маг, поправив слезшие с переносицы очки. — Если хотите драться, я к вашим услугам. Только не обещаю, чтобы останетесь живы.... — Его глаза неожиданно почернели, как если бы их наполнила дорожная смола. Тут же, от его тела, выходя из под плаща, сочащаяся словно дым, на расстоянии нескольких метров вокруг возникла мертвенно-серо-бирюзовая пелена... В ней, как в тумане Вечнодикого леса, то возникали, то пропадали смутные образы пони, а может ещё каких-то существ, из-за дымки было почти не разобрать... Они выглядели как практически сгнившие, закутанные в порванные балахоны и смирительные рубашки. Почти как тела мертвецов Кантерлотских гулей. На некоторых из них можно было заприметить ржавые, но ещё держащиеся кандалы из железа и дерева, странные клетка-подобные маски.... И цепи... колючие цепи. Оставшиеся рейдеры застыли. Что это, откуда это? Они с ужасом вылупились на представшую их глазам картину, после чего в страхе попятились назад. Им не было известно, что за чертовщина происходит с этим проходимцем, на которого они меньше минуты назад хотели напасть и обобрать до последней нитки, а потом убить. Возможно даже съесть, если он окажется неплохим на вкус, каннибализм в их рядах было обычным способом утоления голода. — В-в-валим! Я тикаю отсюда! — Первый испуганный рейдер кинул бейсбольную биту с гвоздями в Байрона, которая не долетела до него, и помчался прочь. Второй рейдер, одетый в шлем для регби, обмотанной колючей проволокой, остался стоять. Его глаза поочерёдно дёргались, выказывая его психическую неуравновешенность. Он пристально разглядывал силуэты, видя в них что-то раздражающее, бесящее его. Спустя мгновение до него дошла мысль, что виновником его раздражительности является Байрон, сотворивший всю эту пелену. Через несколько секунд он закричал и помчался навстречу единорогу в очках, по пути размахивая стальной цепью, намотанной на копыто, которое и было его оружием. — Идиот.... — Призраки в тумане замерли и как один уставились на рейдера, Байрон поднял левое копыто и указал им в сторону больного ублюдка, что так не ценит свою жизнь. трое... пятеро... десяток призраков вырвавшись из тумана бросились к телу несчастного, тому стоило бежать отсюда. Бежать так, что бы копыта растрескивались, но он решил поступить наоборот... в порыве ярости. Его тело моментально было отброшено и прижато пятью мертвецами к земле... ещё один, вселившись в заострённую трубу медленно приблизился к шлемоносцу, и рывком вонзился в его грудь, прямо в зону сердца. Рейдер раскрыл глаза и перестал дёргаться, ощутив, как его грудь была проткнута, как горячая кровь хлынула внутрь тела из прорванного сердца, которое ещё билось в конвульсиях, несмотря на "копьё", прошедшее сквозь него. Но он не кричал. Безумный пони медленно поднял голову, увидев торчащую из его груди ржавую металлическую трубу, после чего, ещё немного пробыв в сознании, заметил тёмных призраков, прижавших его ноги и туловище к дороге. Он резко зарычал и попытался вырваться из захвата, чтобы сделать из Байрона отбивную. Но уже было слишком поздно, смертельная рана делала своё дело. Жеребец выдохся и замертво уронил голову в шлеме на асфальт. Теперь путь был свободен — Байрону больше никто не мешал идти дальше. Призраки, вернувшись с ново обретённым телом в туман, развеялись вместе с ним. Байрон огляделся на предмет хоть малёхо полезных вещей, но тут ему оказался большой шиш. Разве что клетка для зверей, которую он увидел за углом моста, пройдя по дороге вперёд. Он подошёл ближе, что бы разглядеть: там лежала худенькая кобылка. Без одежды. Либо её изначально не было, либо эти мерзавцы её с неё сорвали. — "Какое мне дело?" — Отвернувшись было, чтобы продолжить путь, подумал он. Но вздохнул и пристально посмотрел на избитую пони. В ответ на его взор он услышал тихое, едва уловимое хриплое "Не убивайте. Пожалуйста!" Расплавив замок магическим лучом, Байрон открыл дверцу и, обернувшись к кобылке хвостом, произнёс: — Иди. Свобода. — И он безмятежно побрёл по дороге дальше. Кобыла осталась озадаченной. Она смотрела за тем, как спокойно Байрон уходит по дороге. Бедняжка не понимала, что теперь делать. Она уже смирилась со своей голодной кончиной, ведь её совсем не кормили в клетке — держали как животное. Жеребец с каждой минутой отдалялся от неё на десятки метров, даже не оборачиваясь на неё, что подчёркивало его равнодушие к её судьбе. Это дало ей понять, что она теперь свободна. Кобылка тяжело привстала на дрожащие ноги и перешагнула через границу клетки. Но она тут же остановилась, посмотрев на затылок своего спасителя. Байрон на таком расстоянии почувствовал её взгляд и резко обернулся, посмотрев на неё, но потом сразу отвернулся.***
Жеребец продолжал идти и мысленно напевать песню. Ему было тоскливо. Ноги постепенно начинали ныть от истощения, что сильно раздражало, хотя за всю его жизнь такое происходило с ним неоднократно. — Классно же ты их раскидал! — Внезапно прозвенел детский девичий голос рядом. Хорошо, что он знакомый, жеребец даже не отвлёкся от своего размеренного шага. Он повернул голову и увидел летевшую рядом маленькую кобылку клубничного цвета. Байрон не ответил. Призрак облетела его и продолжила парить рядом с противоположно стороны. — А не слишком ли рискованно ты поступил, призвав демонические сущности? — Спросила она, пытаясь развязать разговор. Жеребец продолжил молча идти. Тогда кобылка всплеснула копытцами и загородила ему обзор, летя прямо перед его лицом. — Эй, я с кем разговариваю!? — Я не хочу говорить. — Проговорил он. — Да? Это почему? Что такого произошло, что ты даже со мной говорить не хочешь? — Чики, уйди, ты обзор загораживаешь. — Он смахнул её копытом, и та отлетела в сторону. Но она мигом вернулась к нему, вздохнув и решив лететь рядом. Наступило молчание. Прошло всего несколько минут утомительного шагания по дороге и кобылка не выдержала. — Байрон, ну что такое? — Он проигнорировал вопрос, продолжая идти. Чики задумалась, приложив копытце к губам. И тут её осенило. — А-а, я поняла! Беатрис опять тебя отшила? Жеребец разозлился и попытался её смахнуть со всей силы, но она уклонилась, отлетев в сторону. Кобылка продолжала его дразнить и маг вяло поскакал за ней. Но малютка-призрак летела быстрее. — Что? — Смеялась она, — Не можешь догнать меня? — Ты мелкая... — Он старался не бежать, чтобы не тратить силы. Да и вообще ему не хотелось напрягаться. — Ой-ой смотри, смотри! Вон! — Чики увидела что-то на дороге неподалёку позади. Жеребец остановился, слегка отдышавшись. Он посмотрел на лицо своей призрачной спутницы. Не является ли это её очередной шуткой? Но, не заметя ничего подозрительного в её выражении лица, чёрный единорог повернулся в указанном направлении. В ста метрах за ним следом брела та самая кобыла, которую он вызволил из клетки часом ранее. Жеребец стал пристально смотреть на неё и ждать. Спустя некоторое время и сама кобыла поняла, что была замечена. Она остановилась, оставив между собой и Байроном приличное расстояние. — Ты меня преследуешь? – Задал грозным голосом единорог, продолжая хмуро смотреть на неё. Кобыла немного попятилась, испугавшись его обращения к ней. Она шла в том же направлении, что и Байрон, — в город. Это, возможно единственное место во всей округе, где можно было очухаться и восстановиться после длительного нахождения в плену. Что ж, Байрону стало понятно — кобыла следовала не за ним. Глупый был вопрос. — Ты можешь подойти! Я не причиню тебе вреда! – Но бывшая пленница осталась неподвижно стоять на месте, не желая приближаться. — Может, она тебя боится? – Предположила Чики, которую видел и слышал только Байрон. — Не знаю. – Он развернулся и, как ни в чём не бывало, побрёл дальше. — Эй, подожди! Ты просто уйдёшь? Ей ведь, наверное, тяжело! Ты видел её, она же худее мумии! — Пускай. Мне не нравится, когда кто-то следует за мной по пятам. Лучше пусть она свалится от бессилия, раз уж не хочет идти рядом. — Чего? Ты только послушай себя! – Её девичий голосок раздавался то справа, то слева. Чики от недовольства летала из стороны в сторону рядом с единорогом. – До города осталось не долго, а ты хочешь оставить её одну? Она может в отличие от тебя не дойти… — Мне плевать! – Строго ответил Байрон, рявкнув на кобылку-призрака от накопившейся злости. Её читающий нотации голосок выводил его из себя ещё быстрее. Мало того, что жеребец и так ощущал себя не очень. Чики резко замолчала. — Ну и ладно! – Она скрестила копытца и плавно приземлилась на Байрона, сев на его спину, не желая с ним больше разговаривать. Тогда она стала смотреть в противоположную сторону движения. Тем временем кобыла позади всё также с припущенной головой шаркала по дороге, следуя в том же направлении, что и жеребец. Её разодранные до крови коленки и покрытое синяками тело от избиений придавали ей беднейший вид на всём этом свете. Казалось бы, ей сломали жизнь: она испытывала небывалые мучения и страх, находясь в той клетке неопределённое количество дней; её могли пристрелить там, насадить голову и внутренности на пики или вовсе забыть про неё и оставить умирать от голода. Но сейчас она, даже после такого, всё равно идёт. Она не сломалась. Что ж, похоже, у неё осталось самообладание и сила воли. Посмотрим, насколько её хватит. Прошло ещё полчаса. Движение безостановочно продолжалось. Байрон как шёл, хмуро глядя вперёд, погружённый в свои мысли, так и кобыла далеко позади двигалась за ним, лишь на короткие периоды, останавливаясь, чтобы отдохнуть, отчего со временем дистанция между ней и единорогом увеличилась в разы. — Я думаю, она будет нервировать тебя до самого конца. – Сказала Чики, невесомо лежа на голове Байрона. – Может ты всё-таки… — Ладно! Будь по-твоему! Замолчи! Хватит! – Жеребец остановился, развернувшись. Его глаза едва увидели небольшое тельце в дали среди пустырей. Он сделал глубокий вдох-выдох, успокоившись и начав ждать. Чики улыбчиво оттолкнулась от его головы и пушинкой спустилась на дорогу, усевшись рядом. Прошло ещё какое-то время. Ожидание длилось долго. Байрон даже достал трубку, закурил, начав пускать кольца, пытаясь убить время. Но в конце концов он её дождался. Кобылка тяжело дышала и едва перебирала ноги. Её голова свисала почти до асфальта, едва ли не касаясь его. Она подходила к магу всё ближе и ближе до тех пор, пока вплотную не подобралась к Байрону. — Остановись. – Сказал он. Кобыла дёрнулась и с дрожащими ногами и испуганными глазами упала на круп, чуть не потеряв равновесие. Для неё его голос был как гром среди ясного неба. Он как из-под земли вырос. Так сильно она устала, что почти ничего не замечала вокруг – только шла и ничего больше. — П… П… — Заикалась она, пытаясь что-то сказать. — Лучше молчи. — Пуская дым, выдохнул жеребец, — Пойдёшь со мной? – кобыла всё так же продолжала заикаться. — Байрон она… — Знаю. – Он телекинезом вытащил изо рта трубку, вытряхнул из неё остатки пепла и убрал в сумку. – Как тебя зовут? – Кобылка замолчала, прекратив заикание. Попытавшись успокоиться, ведь опасности вроде как не предвиделось, она собралась с мыслями. — К… Кола. — Отлично. Кола, ты можешь идти? – Кобыла промедлила, но всё-таки ответила. — Д-да. Я… могу. — Тогда идём. – Она с негодованием посмотрела на него. – Ты сказала, что можешь идти. Я не причиню тебе вреда. – Кола всё ещё непонимающе разглядывала его лицо. — Со мной будет безопаснее. Ты идёшь в город, верно? — Ещё более отстранённо ответил жеребец. — Куда...? — В город. Додж-Сити. – Она пришла в себя, услышав знакомое название. — Да. — Тогда пошли. Я провожу тебя. Кобылка неуверенно смотрела на жеребца зелёными глазами, но, превозмогая себя, послушно среагировала на его слова. Кажется, в её положении отказываться было бы бессмысленно. Она с трудом поднялась на оттёкшие и слабые от многодневного голода ноги. — Хорошо. — Сказала она. Тут же пони замерла, представив, что её хотят обмануть. Но через секунду поняв, что жеребец перед ней ничего не предпринимает и ведёт себя равнодушно. Не смотрит как на товар для продажи — просто ждёт её. Тогда кобылка попыталась выдавить из себя хотя бы слово. — В-вы... не сдадите меня в.. в рабство? — Она занервничала, ведь была слаба и не могла сопротивляться, если её опять схватят и свяжут. И ей было очень страшно идти с незнакомцем, особенно с тем, который убил её обидчиков, жестоко расправившись с несколькими из них. Она хорошо запомнила ужасные звуки рейдера, захлебывавшегося в собственной крови. И крики с воплем того сумасшедшего в шлеме, что неоднократно избивал её в клетке, насиловал... бедняжка не могла быть уверена, что этого больше не повторится. Как можно было идти с тем, кто хладнокровно ранит и убивает других. Но выбора, похоже, у неё не было — Нет. — Может Байрон и выглядел жутковато, как злой одиночка, которому плевать на других, но в рабство? — Я не занимаюсь торговлей рабами. Мне просто не нравилось, как ты шла далеко позади меня. И некоторое время это меня нервировало. Поэтому мне будет комфортнее, если ты не будешь жечь мне спину и дойдёшь до города рядом, а не за мной. — Вы... не обманете? — Нет. - Фыркнул с ноткой неприязни, прочитав в её глазах страх и недоверие по отношению к себе. Пленница более воодушевленно подняла голову. Он отошёл и встал позади неё. – Пойдёшь спереди. Кобылка хотела что-то сказать, но оборвала себя, осознав, что продолжать спрашивать будет бессмысленно. Она ведь, в отличие от рейдеров, нормально воспитана и прекрасно понимает, когда нужно остановить свой разговор. — Ладно. — Едва облегчённо сказала она, всё ещё с напряжением относясь к жеребцу, что её освободил. Она согласилась с требованием Байрона пойти впереди. Ей было понятно, почему он хотел, чтобы она шла именно так. Она должна быть его поле зрения и спереди ради его же безопасности. Или он извращенец, любящий пялиться на крупы. Она оглянулась на него, но он был выше неё, а его взгляд был пустым и высоко проходил над ней, устремляясь к горизонту. — Ам... как вас зовут? — Она медленно пошла вперёд. — Байрон. – Сухо ответил единорог, взглянув на довольную им Чики.***
— Ба-айрон, посмотри на неё, она вся исхудала. Отдай ей банку обеда... – Прервал мысли детский девичий голос рядом. — Она намного дольше без еды, чем ты… — Донёсся до ушей писклявый голосок вновь. Нет, ну какого Дискорда эта пискля снова от него хочет? — Почему вы идёте в Додж-Сити? — Наконец-то прервала тишину кобылка, плетущаяся перед единорогом в двух метрах от него, едва поддерживая нормальный темп ходьбы из-за слабости. — Надоела. — Жеребец остановился, будто с минуту над чем-то размышляя, и вот из его сумки в поле левитации вылетела прямоугольная баночка готового обеда. Небольшое облачко магии размером с напёрсток подцепило ключ на крышке банки и открыло её. — Ешь. — Приказным голосом прыснул жеребец, стараясь не смотреть на банку, что бы соблазна не возникало всё сожрать самому. Изнеможенная длительным голодом пленница наоборот, уставилась на банку. Вначале её взгляд приковался к ней, но потом она отвернула голову в сторону и, явно превозмогая себя, начала отнекиваться, остерегаясь сделать что-то неправильное. — Я... извините, я не могу. Это ваше. Я.. — Она даже прикрыла глаза копытом, чтобы не спровоцировать себя, — я не голодна. Ешьте сами... — в её животе раздался протяжный звуки умирающего кита. От этого было не отвертеться, но она продолжала держать себя, считая позорным вымогать еду у своего освободителя, который если бы не выпустил её из клетки, то она бы так и продолжила сидеть в плену у рейдеров в качестве... ну вы поняли. — Пожалуйста уберите, я не ела пять дней. — Не заставляй телепортировать содержимое банки прямо тебе в живот. — Снова монотонно отчеканил Байрон, продолжая держать банку и совершенно не внимая словам кобылки. Его живот молчал, ибо организм, привыкший не есть днями время, слишком долго раскачивался после недавнего "сна", и не собирался сейчас вообще прикасаться к еде. Кобылка пригнула копыто чуть ниже, чтобы прикрыть нос от запаха еды в банке и не сойти от него с ума. Услышав требовательный ультиматум жеребца, её инстинкты и голод начали постепенно брать над ней верх. Если до этого момента бедняжка ещё кое-как свыклась с чувством голода и не истязалась длительным отсутствием пищи, отчасти заменяя её избытком дождевой воды, которой она утоляла жажду, то сейчас, когда Байрон настоятельно требует от неё лишь того, чтобы она просто немного поела, ей было труднее отказаться. Пленница по имени Кола сжала губы и стала рассматривать содержимое банки, невольно представляя, каким оно будет вкусным и питательным, когда попадёт в её рот, а затем в желудок. — Вы. Правда? Не против? — Удивлялась она, заметно оживившись, — Но почему? — Потому что. — Байрон не пожелал ей разъяснять почему, почему отдаёт последнюю банку еды, которую откопал не пойми где, и не собирался распинаться, он просто сделал. — Ешь, и не задавай лишних вопросов... — Ибо от одних вопросов пойдут другие, за другими третьи, и за тем их станет так много что свихнуться можно будет. Правда последнее Байрону не светило, он просто отвык от такого обильному потока слов. Она сорвалась и схватила банку, опрокидывая её в себя настолько большими порциями, насколько позволял её худощавый рот. Она жадно глотала еду, что, едва успевая прожевать, закидывала в рот новую порцию. Спустя меньше половины минуты банка опустела и была вылизана изнутри до блеска, не оставив в себе и следа содержимого. Кобылка низко наклонилась, поставив пустую жестянку на землю и выражая своему спасителю огромную благодарность за проявленную к ней щедрость. - С-спасибо... Жеребец, за время её не долгой трапезы, успел снова достать трубочку и наполнив ей табачком, что остался у него лишь в нескольких миллиграммах, и подпалив его небольшим огненным шариком, в ответ на благодарность просто выпустил в воздух колечко синеватого дыма. Приятный мятный привкус заполнил рот унося куда то далеко от этого места, Байрон кажется даже не заметил что его благодарят... Ну подумаешь банка еды, до города совсем не далеко... Там он и поест. — Идём. Кобылка кивнула и твёрдо встала на ноги, готовая идти дальше. Казалось, у неё даже прибавилось сил. — Спасибо. — Идём. — Повторил в этот момент Байрон двинулся в путь. Кола заметила это. Она не решилась стоять у него на пути и пошла сама. — Вы так добры ко мне. Как же так? — Она замерла, задумавшись о чём-то, — Неужели вы один из тех… — её голос через силу произнес последнее слово, и с такой интонацией, будто бы сожалея, — героев? Байрон неожиданно остановился, едва успев втянуть в лёгкие дымок, и закашлялся, выплюнув изо рта трубку, и резко поймав её телекинезом, жеребец в недоумении и лёгком смехе посмотрел на кобылку-дурочку... Да, да, по-другому просто сказать невозможно, вот такого заявления в свой адрес он явно не ожидал. Герой? Он? Это звучит даже стыдно. - Нет. Я могу без колебаний убить тебя, если захочу. - Измученная кобылка пискнула и умолкла, опустив взгляд и продолжив идти. Если его слова правдивы, то пока что ей больше ничего не оставалось, кроме как подчиняться ему в её-то положении. Байрону постепенно начинал нравиться диалог с кем-то помимо Чики, что всегда была рядом. Он очень давно не разговаривал ни с кем просто так. — Как тебя к ним занесло? — Начал было жеребчик. — К ним? — Будораженным голосом уточнила она, — Эм... — Кола съёжилась, пытаясь не волноваться при вспоминании моментов из прошлого. — Ну. Я жила одна, недалеко от Додж-Сити. В небольшой хижине среди рощи засохший деревьев, где меня не должны были найти. Но... — она снизила тон, — ...похоже этого было недостаточно, чтобы быть в полной безопасности. Я была... видимо, была неосторожна, когда возвращалась из города. Наверно меня начали преследовать, а я этого не заметила. — Она поникла, сделав свой вид ещё более бедным. — Едва я вернулась домой, как в него ворвался пони с цепной пилой. А потом ещё двое… Один из них был в шипастом шлеме с стальной цепью. Он меня ударил ей по голове, а я даже не успела схватить что-нибудь, чтобы защититься. — Кобылка замолчала на мгновение, — Очнулась я уже в клетке. Я теперь даже не знаю, что с моим домом. Наверное, его разграбили или разрушили. Он ведь маленький, я собрала его из досок и листов металла, что нашла в мусоре. Байрон представил себе, что в домике может быть тайник. Если она так опасалась нападений, то должна была его сделать. — Может тебя проводить до него? Если окажется, что он разрушен, то доведу тебя до Доджа... Тем более я сам туда направлялся... — Да уж, немало потрясения на её душу оказалось, сильные охотятся за слабыми. Неудивительно. Но от Байрона даже капли сочувствия было не выжать. — Не надо. — Резко отказалась Кола, — Я сама. Дойду. Мне нечем вам отплатить. Вы спасли меня... накормили. Я этого никогда не забуду. — Её голос стал спокойным и медленным — Но прошу, не нужно… меня… провожать... — Кобыла споткнулась и свалилась без сознания. Похоже, её бессилие не могло больше сдерживать себя. В принципе в её потере сознания не было ничего необычного — опять же придётся повториться о голоде. Она ослабела, но, судя по тому, что ей удалось пройти вместе с Байроном довольно большое расстояние, ослабла ни так сильно, чтобы не быть в состоянии двигаться. Видимо ей удавалось сохранить свои силы до последнего. Может, ждала, что спасут. Или же нет. Может она была наоборот, на грани своих возможностей, но не подавала виду? — Вот опять... — Вздохнул от безысходности маг, подойдя и грубо обхватив кобылку ярко-зелёным левитационным полем. Байрон приподнял её и направился дальше. Он шёл, а кобылка летела за ним словно погруженная на маленький салатовый вагончик или же небесную повозку, если хотите. В голове жеребца зашелестели мысли. Что теперь с ней делать? Она без сознания. Она бесполезна. Нести бесполезную пони глупо. Только тратить силы. Но бросать её здесь на растерзание суровой Пустоши после потраченных усилий и времени ещё глупее. Сам виноват. Ну ладно. С этим проще смириться. Байрон направлялся в Додж-Сити, и прийти туда, в плотно населённый город, с этой пони было бы крайне неудобно и хлопотно. Похоже, тупики со всех сторон. Хотя она говорила про свой дом в какой-то роще мёртвых деревьев... может спросить у неё где он, по прибытию в город? Или раньше, если очнётся. В таком случае ему не придётся думать, что он сглупил и зазря её выпустил из клетки, потратив драгоценные силы (которых у него становилось всё меньше и меньше с каждым днём без еды), в то время как мог просто пройти мимо и ничего не делать. К тому же он недавно призвал призраков, чтобы расправиться с рейдерами. А это заклинание - оно утомляет, учитывая голод. На первый взгляд может показаться, что Байрон освободил кобылку из-за проснувшегося желания помочь, которому он подчинился, но не обратил внимания. Или хотя бы из жалости к пленникам, которую пришлось удовлетворить. Но на самом деле нет, жеребец просто очень сильно истосковался от вечно тянущегося времени обитания в Пустоши. И теперь он ведет себя подобно волне: то возвышаясь и делая что-то хоть капельку лучше для других, то опускаясь вниз, наплевательски относясь ко всему, что есть вокруг. Сейчас Байрон не на высоте, но и не опущен до самого низа. Он хотел что-то получить для себя, но одновременно с этим ему было несложно помочь кому-то. Но сделать что-то ради другого зачастую ему попросту влом. Малейшее желание может и есть, но нет стимула, так как его флегматичность стоит выше него. Изо дня в день она наполняла его разум. Каждое утро он просыпался с серым взглядом на мир, который представлялся ему не больше чем живая картинка. Это порождало в нём ощущение не живого. Пустоты внутри. Казалось, он просто какой-то наблюдатель, посланный в разрушенный мир, чтобы нескончаемо смотреть на него, а потом засыпать вечером и просыпаться утром, и вновь начинать свой бессмысленный цикл. Это чувство так долго преследует Байрона, что оно уже стало для него почти реальностью, ведь что бы не происходило с ним, что бы не творилось вокруг, Байрона морально это никак не задевало, будто бы всё вокруг — это просто сон. Единственная вещь, которая хоть малость напоминала ему, что он живой организм — это голод и жажда. Телесный недостаток. Их безусловно нужно утолять. А сейчас у Байрона дефицит еды. Ему это очень не нравилось, особенно учтивая то, что он сжалился над освобождённой пленницей и отдал целую банку с едой. — "Глупая кобыла..." — Разочарованно пробубнил у себя в голове он. — "Выпустил, взял её с собой, чтобы она потеряла сознание? Отдал свою последнюю еду, чтобы у неё появились силы идти со мной, и теперь ещё и тащить её?" – Он был очень не доволен. — Чики? — Ожидая от неё подвоха по поводу произошедшего, позвал её чернокнижник. Обычно она проверяла его реакцию, стараясь поиздеваться или рассмешить, но сейчас малышка что-то приутихла. Оказалось, она устроилась на спине Байрона и с опаской поглядывала на летевшую перед ней кобылу. Что-то в ней было не так. — Ну не злись, я же не знала. И вот ещё, какая-то странная она. — Малышка ткнула ликвидирующуюся кобылку в нос. Та не среагировала, — Может она притворяется? Ну, допустим, она не ела очень долгое время, это факт, но эта пони либо слишком слабая, чтобы от простого падения терять сознание, либо реально притворяется. — Да? — В голове щёлкнуло ещё одно: да, она может и собирала дождевую воду в клетке, но как же ещё будучи голой не простудилась и хотя бы не кашляет сейчас, или не "горит"? — Ты, возможно, права... Что-то странное таки-есть. — Я знаю, о чём ты подумал. Но, не-а, она могла не заболеть. И не в дожде дело. — Маленькая кобылка покачала головой, — Разве одна единственная пленница может прожить у пятерых рейдеров больше трёх суток? Посмотри, какая она худая. Странно это. Хотя... — Она пожала маленькими плечами, — всякое бывает. Может она изначально страдала от дистрофии и ей просто повезло дожить. Но точно ясно одно — она не врёт и пробыла там не менее четырёх дней. Видал, как она сожрала твою заначку? Как с голодного острова! С внешней стороны всё казалось под контролем. Кобылка под хваткой телекинеза Байрона никуда бы не делась и не сбежала. Она ведь земной пони, а не пегас или единорог, как он сам, поэтому полёт и магия ей не под силу. В этой кобыле не было ничего необычного, что могло бы угрожать Байрону, но недоверие, проявленное Чики, посеяло в нём настороженность. Она всегда что-то предчувствует. Хотя жеребца по-прежнему волновало только то, что его мучает голод. — Ты как-то тихо вела себя утром... Ты даже с запозданием прокомментировала случай с рейдерами у моста.- Пробубнил себе под нос жеребец, обращаясь при этом к невесомой, с призрачными очертаниями пони на своей спине. — Утром? — Удивилась кобылка, — А! Ну да, это потому что я очень взволнована. Мы идём в Додж-Сити! — Она начала подпрыгивать на спине жеребца, цокая копытцами. — Там клёвая разнообразная энергетика. А ещё за последний месяц это единственное поселение, в которое ты решил заглянуть. Я уже начала скучать от твоей серости. — "Ну вот она, маленькая оторва" — Уголки рта жеребца слегка приподнялись, но не более того.