Когда уходят герои.

После того, как Совет Деревни закончился, Тобирама со старшим братом направились к одному из полигонов. Сакуры стояли в цвету, роняя лёгкие лепестки, отчего аллея под ногами казалась полностью розовой, а воздух — звенящим, наполненным сладким ароматом. Орешник выпустил юные клейкие листья, стремясь скорее сбросить оковы холодов, птицы, словно издеваясь, напевали радостные гимны. Этакая песнь весне и жизни, в то время, как на душе Тобирамы свистела вьюга — как в тот год, когда он думал, что они с Акирой расстались навсегда. — Что скажешь, брат? — хмуро спросил он у Хаширамы. Сенсор шагал, положив руки в карманы, чтобы никто не видел его сжатых кулаков, но сурово поджатые губы выдавали настроение. Поводов для веселья не было абсолютно никаких. — Полиция Конохи функционирует нормально, в их работе я не вижу никаких недостатков, но… — нии-сан выдержал паузу, — они до сих пор оскорблены тем переселением. Это было уже слишком, Тоби. Говорил я тебе, не трогай Учих. — Сейчас не они меня волнуют, — шиноби остановился и посмотрел брату в глаза. — Я хотел спросить о другом. Младшему Сенджу показалось, что старший пытается избежать неприятного разговора. — Думаю, что, если отряд не явится до вечера, надо посылать подмогу, — Хаши не смог скрыть нотки тревожности в голосе, а лицо его будто покрыла тень. Тобираме иногда казалось, что годы обошли Хашираму стороной. Он оставался таким же высоким и крепким мужчиной с сильными руками, которые когда-то твёрдо правили деревней Листа. Взгляд карих глаз был проницательным, умным, и лишь немногие видели пламя ярости в них, чаще Первый Хокаге глядел на мир с улыбкой. Волосы его почти не тронула седина, густыми волнами они лежали на спине и плечах, спускаясь до лопаток. И не скажешь, что этот человек уже стал дедушкой. Вынырнув из круговорота мыслей, ниндзя двинулся вперёд. — Как думаешь, удастся избежать войны? — Мы сделали для этого всё, что могли, остаётся надеяться на здравомыслие остальных Каге, — пальцы Хаширамы нервно сжались. — Но в любом случае надо быть готовыми. Братья продолжали путь в невесёлом молчании. Что можно было ещё сказать, если уже всё сто раз обсуждалось? Ситуация накалилась до предела, Туман и Облако замыслили учинить передел мира, их текущая политика отличалась агрессивностью, однако, дальше мелких приграничных стычек пока не заходило. Вот-вот должна возвратиться разведка и доложить последние новости. Тем временем, Первый и Второй Хокаге добрались до полигона. Их семьи собрались там для совместных тренировок, поэтому ещё на подходе слышался оживлённый галдёж. Стоя в тени деревьев, они задумчиво наблюдали за тем, как дети от мала до велика гоняли друг за другом, а потом падали с громким хохотом. Здесь были Амаи с Райдэном, двое младших сыновей Хаширамы, дочь и сын Токи, а также малютка Цунаде — их первая внучка. Старший сын Хаши женился очень рано, и вот, почти пять лет всю семью радовал звонкий смех Цуны. Они с Райдэном были ровесниками. Видимо, тренировка уже закончилась, поэтому будущие шиноби могли позволить себе расслабиться, в противном случае Акира уже отругала бы их за безделье. Она зачем-то призвала Катамари, зверя, с которым заключила контракт во времена своего обучения в деревне Йоган. Рысь был крупным, серебристым с чёрными пятнами и здоровенными когтями, а в жёлтых глазах постоянно горел хищный и злой огонёк. Его свирепость в бою не вызывала никаких сомнений, и тот, кто посмел бы усомниться в его могуществе, непременно испытал бы на себе весь спектр его техник, а заодно зубов с когтями. Катамари смотрел на всех свысока, но рядом с Акирой превращался в какого-то смирного домашнего питомца. Этот кот просто боготворил его жену, в то время, как к Тобираме относился с холодком и даже лёгким пренебрежением, будто чувствовал соперника. Сейчас Катамари, терпеливо сидящего на пятой точке, с завидным упрямством мучил Райдэн. Он заглядывал ему в глаза, трогал усы и лапы, дёргал маленький хвостик и беспрерывно болтал. Пока молодое поколение забавлялось, в сторонке перекусывали их строгие матушки. И, судя по раскрасневшимся лицам и сдавленному хихиканью, ещё и выпивали. Тобирама поглядел на брата — сложив на груди руки и развернув могучие плечи, он с едва заметной улыбкой наблюдал за близкими. Наверное их головы посетила одинаковая мысль — хорошо, что те пока не знают об истинном положении вещей, Тобирама намеренно не говорил жене, насколько всё плохо, чтобы хотя бы немного оттянуть неизбежное, продлить их светлую и почти беззаботную жизнь. Они с Хаши, всё-таки, мужчины, и должны защищать свои семьи не только от физических угроз, но и от душевных волнений. Заслышав громкий смех, Сенджу посмотрел туда, где сидели женщины. Что-то их порядочно развеселило, если даже вечно строгая Тока закрывала рот рукой, давясь от хохота. И тогда Акира подняла на него глаза. Такая красивая, такая солнечная. Тобираму притягивал её ослепительный свет, он любил в ней все противоречия, женственность и несгибаемую волю, её поступки, и рассудительные, и безбашенные порой. Часто, когда в голове у Второго Хокаге всё смешивалось в кашу, Акира помогала ему навести порядок в мыслях, разложить всё по полочкам, и Тобирама обязательно находил правильный выход. Она могла быть нежной матерью и строгим наставником, наказывать детей за шалости и непослушание, а через минуту обнимать и извиняться за срыв. Они планировали ещё детей, но Сенджу пока не спешил, не хотел подвергать жену опасности, когда над всеми ними сгустилась чёрная туча. — Милый котик! Хороши-и-ий! — Райдэн со всего размаху запрыгнул на спину рыси и зарылся лицом в мягкую шерсть. Катамари обречённо закатил глаза и дёрнул маленьким хвостиком. Этот мальчишка сводил его с ума, но Второй догадывался — тому в какой-то степени льстит восторг ребёнка и его искреннее восхищение размером и силой зверя. Если Амаи пошла в родню жены, то Райдэн внешностью соответствовал большинству представителей Сенджу — овал лица, глаза большие, тёмно-карие, растрёпанные каштановые волосы, остриженные под «горшок». А ещё Тобирама видел в нём воплощение своих братьев, Итамы с Каварамой. Как он ел, смеялся или плакал, веселился. Оптимизмом и жизнелюбием он пошёл в Хашираму, но, в минуты серьёзности, сосредоточенный мальчик становился копией отца. Райдэн пока не пользовался чакрой, но Тобирама чувствовал у него склонность к Суйтону и Дотону, а то, как мастерски он махал палкой, подражая движениям воинов, говорило о его великом будущем в роли мастера кендзюцу. — Райдэн, прекрати издеваться над Катамари*! — грозно закричала Акира и бросилась на подмогу гигантскому представителю семейства кошачьих, который мог прихлопнуть мальчика одной лапой, если бы захотел. Райдэн, весело хохоча, принялся улепётывать. — Хокаге-сама! Хаширама-сама… — чёрной тенью перед ним появился капитан разведотряда. Невысокий, темноволосый и неприметный. Идеальный для того, чтобы быть шпионом. Внимание Первого и Второго Хокаге мгновенно переключилось на него. — Какие новости? — спросил Тобирама, предчувствуя, что ничего хорошего тот не скажет. Ниндзя набрал в грудь побольше воздуха, пытаясь нормализовать дыхание. Он мчался, что было сил, выжимал последние возможности из своего тела, чтобы как можно скорее сообщить последние новости Главе деревни. Наконец, послышался его взволнованный голос: — Вы были правы. Объединённые силы Облака и Тумана напали на Камень, — и, сглотнув, констатировал. — Войны не избежать, Хокаге-сама. Не сказать, что Тобираму удивила эта весть, он уже давно был готов и ждал, когда разразится гром. Обменявшись взволнованными взглядами с Хаширамой, Сенджу дослушал доклад шиноби до конца, а после отослал его отдыхать. Капитану, как самому быстрому, пришлось оставить своих товарищей позади, чтобы скорее принести тревожную весть. — Настало время снова примерить доспехи и взяться за оружие, — сурово произнёс Хаширама, но брат уловил в его голосе скорбь. За свою жизнь оба навоевались по горло. Никакие увещевания не помогли, Райкаге и Мизукаге для себя уже давно всё решили. — Они и на нас нападут, это дело времени. Нельзя дать им шанса атаковать неожиданно. Тобирама отрывисто кивнул. — Заявившись на нашу землю, они сами подпишут себе смертный приговор. Он был Хокаге, лидером, руководителем, именно на его плечи сейчас ложилась ответственность за судьбы доверившихся ему людей. И ответственность эта подобна оковам — ни единого шанса на ошибку, даже на крохотную. Подчас цена ошибок слишком высока. Захваченный своими тяжёлыми думами, Тобирама вдруг ощутил, как на плечо легла ладонь старшего брата. Они всю жизнь шли рядом и служили друг для друга незыблемой опорой, незаменимой братской поддержкой, их связывало нечто большее, чем кровные узы. Сейчас, глядя нии-сану в глаза, младший Сенджу ощущал — тот прекрасно понимает и разделяет его чувства, словно снимает с плеч половину тяжкой ноши. Хаширама напоминал ему древнее, вечнозелёное и сильное дерево. Его крона защищала от палящих солнечных лучей всех страждущих, спасала от дождя и снега, его улыбка разгоняла любые тучи. Но сейчас брат не улыбался. Много лет назад, сразившись с Мадарой, он как будто надорвался, выжал больше положенного из самого себя и перешагнул допустимый предел. Маленькая трещинка, которая в любой момент могла превратиться в зияющую рану. — Вместе мы справимся. Верь мне, Тоби, — и он зашагал навстречу Цунаде, что уже летела ему навстречу с криком: «Деда-а-а!!!» Появление Анбу не осталось без внимания. Акира, отвоевав у Райдэна рысь и взяв с малыша обещание больше не терзать Катамари, уверенно шагала в сторону Тобирамы. Взгляд её был пристальным, сверлящим, а губы сжались в упрямую полоску. — Ну? — она вложила руки в протянутые ладони мужа. — Что стряслось, Тобирама? В последнее время ты сам не свой. Скрывать правду больше невозможно, и, собравшись с мыслями, Второй доложил: — Кумо и Кири объединились и напали на Камень. Это начало войны, Акира. Глаза её в ужасе распахнулись, но химе быстро взяла себя в руки. — Ох, нет… проклятье… — пробормотала она и порывисто обняла Тобираму. Он ответил тем же, до боли сжимая стан жены. От неё пахло знакомыми ароматами — травой после дождя, озоном и немного лилиями. А ещё его Акира была тёплой, надёжной, волевой, но в то же время хрупкой. Она могла сколько угодно строить из себя могучую куноичи и распугивать учеников, но для него оставалась всё той же девчонкой, которая остро нуждается в защите и покровительстве. Обнимая свою женщину, Тобирама говорил слова, которые должны были вселить в неё уверенность, прогнать страх, а из-за её плеча смотрел, как играют дети, ещё не подозревая, что скоро привычный уклад жизни изменится. Больно было оттого, что им придётся быстро повзрослеть. — Мы не подпустим врага к Конохе, — Сенджу был в этом уверен и, если понадобится, лично разобьёт всю неприятельскую армию, лишь бы его жена, его дети, были в безопасности. — Я тоже буду сражаться, — безапелляционно заявила Юри и, когда Тобирама хотел высказать, что думает по этому поводу, приложила палец к его губам. — Не спорьте со мной, Хокаге-сама! В первую очередь я — шиноби Конохи. Даже ты признаёшь, что за прошедшие годы моя сила возросла в несколько раз, я освоила множество новых техник, в совершенстве овладела Райтоном, Суйтоном, Фуутоном, призывом, сендзюцу… — Когда закончишь хвастаться, вспомни, пожалуйста, что в первую очередь ты — мать моих детей, — отрезал Тобирама. Вздохнув, Акира прикрыла веки — ресницы её задрожали. — Я не смогу остаться в стороне… — сказала обречённо. — Ты и не останешься. В деревне найдётся работа и для тебя, а на передовую я свою жену не пущу. — Папа-а-а! Мама-а-а! — их прервал громкий вопль Райдэна. Сын оседлал Катамари, вцепившись ему в холку, и теперь махал рукой, привлекая внимание родителей. — Слезь, дурак! Катамари тебя сожрёт! — вмешалась Амаи. — Папа, скажи ему! Эта сцена заставила Тобираму с Акирой на минуту забыть об угрозе, и Хокаге не заметил, как уголки его губ изогнулись в лёгкой улыбке. Это их дети, их продолжение на этой земле и самое дорогое, что у них есть. Нидайме нежно погладил щёку жены: — Всё будет хорошо, Акира. _____________ *Катамари — комочек.