Когда уходят герои.

— Давайте же почтим минутой молчания всех павших в этой жестокой войне, — произнёс Хокаге и склонил голову. Остальные последовали его примеру. Тихие, угрюмые шиноби. Кто-то украдкой смахнул непрошенную слезу, кто-то стиснул кулаки. Это был знаковый день, когда стороны решили примириться, чтобы жить в согласии. До следующей войны. Ичиро смотрел прямо перед собой, и лицо его не выражало никаких эмоций. Он давно не верил в подобные показушные акции, и с большой неохотой прибыл на собрание, и то потому, что Третий настойчиво просил. С обеих сторон насчитывалось по несколько десятков ниндзя, и коноховцы, облачённые в зелёную униформу, действительно напоминали листья на деревьях. Среди них Юри распознал самых первых учеников своей сестры, которые стояли с понурыми головами, а девушка так вообще глотала слёзы. Увидел её товарищей, с которыми Акира познакомилась ещё сто лет назад, в те времена, когда они выполняли дипломатически-шпионскую миссию. И прочих, прочих, прочих. С некоторыми сталкиваться ну абсолютно не хотелось, и ниндзя только и ждал, когда удастся улизнуть. За переговорами собралась правящая верхушка Облака и Листа, в то время, как остальные играли роль массовки. Или подстраховки. Вздумай они повздорить, как плато превратится в один зияющий кратер. Но, с другой стороны, подобная мера предосторожности казалась оправданной — люди не скоро забудут, как команда Кинкаку напала сперва на Второго Райкаге, убив его, а потом на Тобираму Сенджу. Оба поступили чересчур беспечно, взяв с собой столь малое сопровождение. Весь день напролёт они обсуждали деловые вопросы, пока, наконец, не сошлись в единой точке. Сейчас горное плато, на котором был установлен каменный стол и несколько грубых скамей, медленно окутывали сумерки — пора закругляться. Скорее всего, ночью они будут пить, скрепляя таким незамысловатым образом мир между странами, а утром с тяжёлыми головами помчатся назад. Праздновать компанией Ичиро не хотелось, зато хотелось набраться в одиночестве. Если бы не Эй-сама, сидеть бы ему у себя в кабинете, поглощая ароматное саке. Третий Райкаге шумно откашлялся. Он был назначен чуть больше недели назад, в спешке, после скоропостижной смерти Второго. Но, несмотря на это, большинство признало светловолосого здоровяка, которого по иронии судьбы тоже звали Эй, лучшим лидером. Много лет он был одним из сильнейших военачальников и заслужил доверие остальных шиноби. Третий Хокаге, слишком молодой и неопытный, заметно проигрывал на фоне их Главы, но, говорили, что Хирузен Сарутоби достаточно умён и талантлив, чтобы занять столь высокий пост. Тобирама хорошо его вымуштровал и назначил преемника перед своей смертью. Признаться честно, Ичиро опечалила гибель Сенджу. Да, в прошлом они конфликтовали, но этот человек сделал Акиру счастливой. Она любила его. А ещё Тобирама был отцом его племянников и достойным шиноби. Жаль, конечно, что всё так повернулось. Как там Райдэн и Амаи? Наверное, стали совсем взрослыми. Как же давно они не виделись! Ичиро знал, что просто обязан навестить их и поддержать. Нелегко пережить смерть обоих родителей в столь юном возрасте. От тяжёлых мыслей его отвлёк гомон среди шиноби Листа — минута молчания закончилась. Тока что-то бурно объясняла своим спутникам, но вслушиваться в разговор Ичиро не желал. Всё собрание они не глядели друг на друга, словно были незнакомцами. — Ичиро-сан, — вдруг раздался голос Хирузена. — Вы можете видеться со своими племянниками. Я не буду препятствовать. «Я бы даже спрашивать у тебя не стал». — Спасибо, Хирузен-сама, — вежливо выдавил из себя Ичиро, еле сдерживая порыв обхамить этого юнца, которому едва стукнуло двадцать пять лет. Сам же Ичиро недавно отметил свою тридцать седьмую годовщину. Время и пережитые тревоги почти целиком выбелили его голову, сделали ещё более циничным, чем раньше. Интересно, уж не о племянниках ли Тока вещала своему Хокаге? Хотя, какая разница. Плевать. Прихватив флягу с вином, Ичиро сделал размашистый глоток и побрёл прочь от стола переговоров. Проходя мимо Нобу, бросил беглый взгляд на друга — тот поджигал папиросу. — Покурим? — зажимая свёрток с табаком зубами, предложил Куроки. Война потрепала старого товарища, но сейчас раны затянулись, и он стал почти прежним. Юри помотал головой. — Не хочу. Я иду подышать. Здесь воняет. Больше никто его не останавливал, и он отошёл достаточно далеко, замер лишь у края ущелья. Ему нравились горы. Здесь вечера всегда были особенными, воздух полнился духом безудержной свободы, полноты и гармонии. Ничем не сдерживаемый, гулял ветер, разгоняя запахи хвои и цветущих крокусов, перемешанные с ароматами костров и пищи. Небо было близко, сизое, усыпанное клоками облаков и пронизанное стрелами заката, которые тянулись от линии горизонта и исчезали вне поля зрения. Ещё немного, и замерцают первые звёзды. Такое чувство, будто после войны их стало больше, словно в них обернулись души погибших, тех, кого он потерял. Братья, жена, друзья и его драгоценная сестра. Ичиро вместе с Нобу отлавливали дезертиров у границ деревни, и, надо сказать, успешно. За прошлую неделю удалось остановить около дюжины трусливых крыс, что хотели улизнуть незамеченными. Но этой ночью было странно тихо, это не нравилось Ичиро, он постоянно дёргался и был на нервах, а вот Нобу откровенно скучал. Он вертел в пальцах кунай, каким-то чудом не роняя его на землю, и это так бесило, что Юри был готов вбить железяку другу в голову. — Слушай, перестань, или я за себя не отвечаю! — рявкнул Ичиро, но тут же осёкся. Нобу насторожился тоже, и не зря. Через несколько секунд в поле зрения показались пять знакомых рож. Брови Ичиро взлетели вверх, и он изумлённо воскликнул: — Эй, ублюдки, вы тоже решили дезертировать?! Вместо ответа Кинкаку рассмеялся, и его уродливый брат тоже. Помимо них здесь были ещё трое нукенинов — Ичиро понял это по зачёркнутым протекторам. — Чего зубоскалите? — хмуро осведомился Нобу, не переставая играться с кунаем. — Чего смешного-то? Кинкаку утёр выступившие слёзы. Только сейчас Юри заметил, насколько они с братом потрёпаны — тела покрывали ожоги и ссадины, а ногу Гинкаку перехватывала повязка, словно совсем недавно они побывали в кровопролитной битве. — Да ничего, просто хотели вас с собой позвать, а теперь вот сомневаемся. На кой нам такие придурки? Кинкаку никогда не следил за языком, и скоро он поплатится. Ичиро инстинктивно тронул рукоять катаны. Пусть только дёрнется. — Райкаге обо всём узнает. Новый взрыв хохота сотряс поляну. — Райкаге, говоришь? Да плевать мы на него хотели, ясно?! — глаза Кина блеснули алым. — Мы служили ему, не жалея шкур, а что получили взамен? Нас разжаловали, как каких-то тупых генинов! Гинкаку согласно закивал и обличающе ткнул в сторону Юри пальцем. — Второй Райкаге нас предал! Но он предал и тебя, Ичиро. — Почему это? — Скажи, ты знал о том, что мы готовим атаку на Коноху? Сердце шиноби запнулось, и он процедил: — Ты о чём вообще, кретин? — Вот видишь?! Что и требовалось доказать! — Кинкаку взорвался ликованием. — Райкаге не доверял тебе, не доверял Нобу по одной простой причине… — Потому что боялся, что кто-нибудь из вас может предупредить твою любимую сестричку и сорвать операцию, поэтому решил вас оставить в неведеньи, как баранов, — вклинился Гин. — Он предал вас своим недоверием! Ичиро страстно хотелось проткнуть этих клоунов лезвием, но он заставил себя успокоиться и дослушать. — Но теперь всё кончено… — Твоя сука-сестра нехило нас потрепала, перебила почти весь наш отряд. Время замедлило свой бег, и на краю сознания Юри услышал, как звякнул выроненный Нобу кунай. Друг метнулся к Гинкаку, сдавив тому глотку. — Что вы сделали с Акирой?! — взревел он. Кинкаку принялся ржать, как бешеная лисица. Он наслаждался ситуацией, ему доставляло удовольствие ранить их словами. — Она так красиво умирала, — с наслаждением выговорил шиноби. — Не верю!!! — окутав лезвие катаны чакрой, Ичиро ринулся в сторону нукенинов. Завязался бой. Рубились они знатно и подняли такой шум, что вскоре сюда должна была сбежаться вся Кумогакуре. Техники взрывали ночное небо, молнии окутали скалы. — Она была достойной куноичи Облака, — выпалил Кин, когда предоставилась секунда передышки. — Пока не легла под Сенджу! — И могла стать твоей женой, — насмешливо бросил Гин, обращаясь к Нобу. — Ты ведь любил её, все это знали! Это было излюбленной тактикой братьев. Найти уязвимые места жертвы, надавить, распалить обидными словами, и, когда та совсем потеряет голову, с лёгкостью убить. Они бы и погибли в ту ночь, если бы не подоспевшая подмога. Но этим уродцам с их прихвостнями удалось ускользнуть. Ичиро был благодарен Сенджу за то, что тот забрал их с собой в царство Шинигами. Стиснув кулаки, он отвёл взгляд в сторону. Нет, думать об этом слишком тяжко, просто невыносимо. Сколько можно изводить себя этими мыслями? Прошлое осталось в прошлом, жизнь продолжается. Нарушая уединение, за спиной раздалась негромкая поступь. Женщина с тяжёлой копной тёмных волос встала у левого плеча, Глава изрядно поредевшего клана Юри слышал её размеренное дыхание. Зачем она пришла? — Сегодня очень красивый закат, — сказала Тока негромко и слишком буднично, словно между ними не лежало пять лет кровопролитной войны и тысячи жертв, словно это не они расстались много лет назад, разбив друг другу сердца. По разные стороны своей горькой любви, как по разные стороны баррикад. — Что ты хотела? — безучастно поинтересовался шиноби, не желая, чтобы та поняла — ему по прежнему не всё равно. Её присутствие пробуждало горькие воспоминания, которые усилием воли он загнал в самую глубину своей души. Когда-то им было так сладко вдвоём, но, когда оба устали от своих тайных и редких свиданий, начались постоянные ссоры и взаимные упрёки, недомолвки, и тогда Ичиро решился. Он позвал Току замуж, собирался просить её руки у Тобирамы, но та внезапно отказалась и оборвала с ним всякую связь. Словами не передать, каким разбитым чувствовал себя Юри, он был опустошён и брошен. Мог ли Ичиро, любимец женщин, подумать, что останется в личной жизни несчастным и одиноким? Да, позже он связал себя узами брака с девушкой, что подобрал отец, но супруга была холодна и безучастна. У неё была своя история, своя любовь, которую пришлось оставить, однако, со временем они с Маи смогли стать хотя бы добрыми друзьями. — Война унесла много дорогих мне людей, — не зная зачем, сообщила Тока. — Как же я устала, чёрт возьми. Ичиро повернулся. Тока почти не изменилась, возраст пошёл ей только на пользу, и она созрела, точно виноград под солнцем Конохи. От Акиры шиноби знал, что его бывшая девушка стала матерью двоих сыновей, что живёт с мужем вроде мирно, но всё равно тоскует о нём. Тогда он не хотел верить и злился на вероломство и двуличие куноичи Листа, не мог до конца изгнать из сердца и памяти. И теперь она решила потревожить старую рану, будто это доставляет ей удовольствие. — Ты скучаешь по ним? — внезапно поинтересовался Ичиро. — Безумно, — Тока болезненно зажмурилась и стиснула кулаки. Весь её вид говорил о том, насколько ей больно об этом говорить. — По своему мужу тоже скучаешь? — колко, желая подлить масло в огонь, спросил он. Это было каким-то ребячеством, но Глава клана Юри не мог упустить шанса поддеть её, напомнить, что ничего не забыто. Куноичи удивлённо распахнула чёрные, как ночь, глаза. — К чему ты это спрашиваешь? — Ни к чему. Забудь, — Ичиро сунул руки в карманы и отвернулся. Чувствуя, что Сенджу не уходит, напротив, становится совсем близко, продолжил: — А мне не хватает Акиры. Стоит подумать о том, что её больше нет в этом мире, как сердце рвётся на части. К чему он изливает свою душу перед ней, зачем? Будто она может выслушать и понять. — И мне она была сестрой. И Хаширама с Тобирамой… Проклятье, как же это больно. Разговор не клеился. Они молчали, всматриваясь в темнеющие вершины гор, слушая дыхание леса на крутых склонах, и было такое чувство, словно они стоят на обломках их мира, наблюдая закат эпохи. Вдруг шиноби услышал сдавленные всхлипы. Реветь что ли надумала? Вот глупая. Юри откупорил фляжку и отхлебнул душистого вина, чтобы заполнить паузу, потом схватил Току за локоть и ткнул пальцем в небо. — Ты видишь? — Что? — Они с нами. Они никуда не ушли, они смотрят на тебя и им стыдно, что ты такая плакса. Ичиро указывал на россыпь совсем юных звёзд, что едва обозначились на куполе неба, и стараясь, чтобы голос его звучал серьёзно. — Наверное, ты прав. Я сегодня слишком расчувствовалась, — через некоторое время произнесла она и утёрла глаза рукавом. — Я ведь никогда не была сентиментальной. — Я всегда прав. И тогда был прав… А ты просто испугалась. Тока взволнованно выдохнула и принялась оправдываться: — Мы бы с тобой не ужились, и ты это знаешь. Между нами… — Что? Между нами был лишь хороший секс? Это ведь ложь, Тока, — процедил он. — Ни одна женщина не заставляла меня так страдать. — Прости, Ичиро. Пожалуйста, прости, если сможешь, — её извинения были совершенно искренними, и тем удивительней было их слышать от столь горделивой особы. — Я очень виновата перед тобой и перед самою собой. — Так виновата, что сразу после нашего расставания выскочила за первого встречного. С ним ты ужилась, конечно, даже детей ему родила. Ему, а не мне, — тон шиноби так и сочился сарказмом, но было неясно, кому он делает больнее — ей или же себе. — Замолчи, Ичиро! Гекко был моим другом. И это был политический брак. Он хмыкнул. Ну, конечно. Давай, оправдывайся дальше, женщина. Но Тока молчала и внимательно смотрела на Ичиро, а в глазах её опять стояли слёзы. Невооружённым глазом было заметно, как она измучена войной и постоянными тревогами, как истосковалась по простому человеческому теплу. Впрочем, он тоже. Что-то шевельнулось внутри, там, где уже давно была выжженная пустыня. — Седина тебе к лицу, — вдруг сказала она и с трепетом коснулась пальцами его скул и губ, заправила за уши прядки волос и положила голову ему на плечо так, будто это было самым правильным, что можно было сделать в этот момент. Даже не могла представить себе, что он оттолкнёт. Конечно, не оттолкнёт. Просто не хватит сил. В этом была какая-то горькая нежность, от которой щемило сердце. — Эх, Сенджу, — он легонько приобнял её за талию. — Какие же мы с тобой дураки. Столько времени потеряли… — Знаю. Они не двигались, будто боялись нахлынувших чувств. Странное дело, неужели после стольких лет это возможно? По сути, они уже давно чужие друг другу, но зелёный росток упрямо пробивался из-подо льда, искал путь к солнцу, которого долгое время был лишён. Казалось, стоять так можно вечно, и простые тёплые объятья были волнительней всяких поцелуев и прочих откровенных ласк. — Прошло почти тринадцать лет, мы стали другими, повзрослели, даже слишком, — негромко рассуждал Ичиро, поглаживая пальцами её лопатки. — Обзавелись жизненным опытом, будь он не ладен, и терпимостью, биджу её задери. Треклятая война унесла наших супругов, а дети уже достаточно взрослые, чтобы понять. Мне кажется, твои сыновья подружатся с Руи, Даичи и Акирой. Да, у него была дочка шести лет, и он назвал девочку в честь любимой онее-сан. Как жаль, что Акира видела племянницу лишь раз, ещё до войны, когда та была совсем малюткой и висела на груди у матери. Сенджу даже дышать перестала, отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо. — Думаешь, у нас ещё есть шанс? — Если кое-кто сумеет перебороть свою гордость и вредность, — внутри разливалось странное тепло. Он думал, что даже разговаривать с этой предательницей не станет, плюнет ей под ноги при встрече, но вдруг как-то странно обмяк и раскис, точно пятнадцатилетний юноша при виде сногсшибательной красотки. Тока улыбнулась и, привставая на цыпочки, опустила веки. Конечно, это был сигнал, и Юри, даже не раздумывая, коснулся её губ. Какая сладкая, родная, неуловимая… Безутешная вдова и примерная мать, заслуженная куноичи, целуется в бывшим врагом в опасной близости от своего командования. Полностью готова к грехопадению. Острые ощущения им гарантированы. Ичиро даже рассмеялся от своих дурацких мыслей, и поцелуй прекратился. Тока взглянула на него из-под нахмуренных бровей. — Что? — Ничего. Думаю, нас нескоро хватятся. Сейчас все напьются, — переплетая свои пальцы с её, Глава клана Юри потащил вновь обретённую возлюбленную вдоль ущелья. Было такое чувство, будто плотину прорвало, и, если с этим ничего не сделать, стихия убьёт его. — Куда ты меня тащишь? — женщина была не на шутку взволнована, и Ичиро резко остановился, блеснув кошачьими глазами: — Тренироваться пошли. Надеюсь, ты не забыла всё, чему я тебя научил. На горы опустилась ночь. Жаркое весело потрескивало над костром, шиноби, ещё недавно готовые рвать друг другу глотки, трепались вокруг стола. Райкаге поражал собравшихся рассказами о том, как сносил отряды Камня, Данзо хмуро гипнотизировал взглядом здоровяка Эя, а Хирузен не уставал расспрашивать облачников, не видели ли они, куда запропастилась Тока-сан. Нобу тоже не мог отыскать закадычного друга, ходил туда-сюда, выкрикивая: «Ичиро, мать твою, где ты?! Жаркое стынет!». И никто даже предположить не мог, что у этих двоих найдётся общее дело.