***
Так, мелкую я доставил, даже живой. Теперь осталось морально подготовить Вилку к тому, что нормальные врачи называют не иначе как подвигом. Ампутировать руку ребенку в полевых условиях и лишь под местным наркозом, за такое не каждый гений хирургии возьмется. Хоть наша доктор и дама с не самой простой историей, вряд ли она настолько отмороженная, чтобы это было для неё привычным делом… Виола: Призрак, что случилось? Кто ранен? Я: Ульяна. Химическое поражение. Нужна срочная ампутация… Виола: Да вы охренели, товарищ Пионер! Ты хоть представляешь, какие у неё шансы? Я: Около тридцати процентов. Это значительно больше, чем у неё будет через час, если её не прооперируют. Виола: Что ты хочешь сказать? Я: Виолетта Павловна, готовитесь к операции. Все подробности я расскажу после неё. Виола: А если я все-таки откажусь? Я: Тогда просто возьмите и добейте её. Так выйдет куда гуманнее. Времени мало, вполне возможно, счёт уже идёт на минуты. Смотрите сами… Я взял на верстаке один из более-менее целых ножей и с трудом разрезал рукав ОЗК. Бледная кожа на руке уже покрылась слабо светящейся зеленоватой сеткой. Она поднялась на два пальца выше запястья, если её рост не ускорится то у нас в запасе минут сорок-шестьдесят, но не более того. Виола: Боже мой, что же это такое! Я: С точки зрения ученых — неведомая хрень. Непонятно даже, живая она или нет. Прожигает всё, кроме стекла и некоторых сортов керамики. Поглощает любую органику и целый ряд металлов, а накопив достаточно массы — размножается примитивным делением. Но самое мерзкое в том, что может влиять на слабый разум, приманивая и подчиняя людей и животных. Виола: Что мы можем сделать? Что ей поможет? Может быть есть какой-нибудь антидот или антибиотик? Я: Увы, но только ампутация. Если эта дрянь доберется до торса, пиши пропала. Рост будет молниеносным, а смерть — крайне мучительной. Как вам сподручней будет сделать, думайте сами. Но на всё про всё у нас самое большее — час. И то, если нам очень повезет… Похоже, что Виола наконец-то прислушалась к голосу разума. Я, конечно, кое-что смыслю в военно-полевой медицине, но данный случай, увы, вне моей компетенции. Так что пусть орудует профессиональный врач, а не слайдер, нахватавшийся самых азов. Оперировать скорее всего придётся на первом этаже, вот только как тогда быть с асептикой? В нашей аптечке есть флакон с хлорамином, но его на всё не хватит. В принципе, положение могла бы спасти «Карболка», но этот арт крайне редко падает с химических аномалий. Культю потом можно закрыть «жидкими бинтами», они содержат в своём составе антибиотики, но что делать с кубами воздуха, которые пройдут над операционным полем? Похоже, что у Вилки значительно больше опыта, чем я предполагал раньше. Пока я по её указке готовил стол, она загнала всех ребят на чердак и обещала лично открутить голову Оленьке, если она ещё раз рискнет накосячить. Так, сейчас самое время дать моей напарнице кое-какие дополнительные инструкции. Алиска вроде бы успокоилась, но всё же лишний раз рисковать не хочется. Рыжие, они такие рыжие… Вилка уже спустилась и проверяла готовность «операционной». После чего попросила Мику собрать все таганки и таблетки сухого спирта. Вот только зачем? А впрочем, какая мне разница. Она врач и прекрасно понимает, что, как и для чего делает. Настоящего Сталкера от позёра отличает много вещей, но самая главная в этом списке — умение почувствовать ситуацию и передать лидерский венок тому, кто лучше всех шарит в текущей проблеме. Или же прислушиваться к его советам. А в полевой хирургии Вилка смыслит, причём с практической стороны. Она зачем-то расставила по три таганка с каждой стороны от руки Ульяны. Света здесь и сейчас достаточно, ещё пару часов солнце будет светить прямо в окно. Значит огонь ей нужен для другого. Обеззаразить воздух пламенем? Когда-то давно я читал про подобную фишку, но честно сказать, не думаю, что это сильно поможет. Хотя, черт его знает, может и выгорит чего… Виола: Мику, по моей команде поджигай таблетки. И следи, чтобы всегда горели два таганка. Чтобы не случилось, пламя должно гореть. Призрак, снимай броню и дезинфицируйся, будешь моим ассистентом. Или ты надеялся спихнуть её на меня? Я: Никак нет, мэм! Слушаюсь, мэм! Виола: Вольно, Пионер. Шутить будешь, когда её вылечим. Боже, помоги мне грешной… Как я и думал, оперировать пришлось под местным наркозом. В идеале бы заюзать спинномозговую анестезию, но похоже Вилка не решилась на подобный риск и ограничилась послойной блокадой. С одной стороны, как лидер я её понимаю. С другой — времени мало, и не известно, сколько ещё протянет рыжая. Слышал я как-то, что в реале у неё были какие-то серьезные проблемы с сердцем, хрен его знает, как всё может обернуться. В крайнем случае промедолом уколим, главное только, чтобы её сердце выдержало! Пошла жара. Виола наложила жгут и начала размечать линии будущих разрезов. Я же в это время доставал скальпели, зажимы и прочие нужные полевому хирургу железяки. Хорошо хоть не придётся их кипятить, простерилизовали на заводе и упаковали в прозрачный многослойный полиэтилен. В той же синей коробочке нашлись шприцы и ампулы с какими-то препаратами, пускай с ними Вилка разбирается. Используя крышку как поднос, я разложил всё на её поверхности. Вскрывать будем по мере необходимости. Виола: Так, Пионер, давай скальпель. Теперь бери зажим. Зажимай в него тампон, будешь по команде убирать кровь. Я: Так точно, мэм! Как ещё я мог ответить? Понял, что игры кончились, ещё когда попал сюда. И зачем я добровольно подписался на эти галеры?! Знал же, что случится нечто подобное, но всё равно взялся за миссию, вероятность успешного завершения которой менее одной тысячной процента. Старею? Или тот мир так на меня повлиял? Зацепился за левых отмычек, тащу из пасти дьявола без каких-либо надежд на выживание.***
Пока Ульянке проводили экстренную операцию по удалению руки, Алиса внезапно вырубилась. Толи дело в усталости, толи — в перенесенном стрессе, но девушка провалилась сразу в фазу глубокого сна. Где её уже встречали привычные призраки прошлого. Пока рыжая была в том проклятом лагере, они почему-то не могли к не пробиться. А вот сейчас привычно тянули покрытые волдырями ожогов пальцы к её шее. Каждую ночь Алиса видела один и тот же сон. Никакие таблетки, которыми её пичкали врачи, не могли отогнать этой ужасной картины. Начинается всё с довольно безобидной дискотеки. Гремят колонки, диджей крутит свою новую пластинку (кстати, парень довольно качественно подошел к сведению сэмплов), вспышки лазеров расцвечивают клубы глицерина, испаряющегося из дым-машины. Ничего не предвещает беды. Вот только Алиса посекундно помнит тот вечер. Именно она, в очередной раз сбежав из детского дома, подбила подружек прошвырнуться в ночной клуб. Их выбор пал на «Сакуру», поскольку местному фейс-контролю абсолютно по барабану на возраст посетителей. Выше метки? Проходи, паспорт никто спрашивать не станет. Да и цены на бухло или колеса в местном баре весьма демократичные. То что надо для трёх уставших от рутины старшеклассниц, чтобы как следует оттопыриться в конце недели… Вот только гром грянул именно тогда. Тринадцатое марта, двадцать один час и сорок минут. Даже то, что это была пятница, не остановило трёх сорвиголов. Тусить, до тех пор, пока ноги носят! Но у проведения были свои планы. Без двадцати десять в дым-машине происходит короткое замыкание, которое почему-то никто не заметил. Спустя пару минут весь танцпол был объят пламенем. Алиса помнит отлично, у её подруги Вари зазвонил телефон, машинально глядя на экран, рыжая на автопилоте отметила время. Что может быть хуже давки в переполненном клубе? Только та же самая проблема, только усугубленная удушливым дымом от горящего пластика и отсутствие двух из трёх положенных запасных выходов. Тем, кто был ближе к холлу относительно повезло. Многих помяло в толпе, но насмерть вроде никого не затоптали. А вот обладателей самых козырных мест от выходов отрезало рухнувшими декоративными перекрытиями. Лишь чудом рыжей с подругами удалось добраться до запертого пожарного выхода. При помощи шпильки и какой-то матери, Алиса смогла вскрыть навесной замок. Вроде бы плевое дело, если бы не ядовитый дым и паника вокруг. Но она справилась, по другому быть не могло! Вот только к тому моменту её подруги надышались удушливым дымом. Толи он наложился на ранее выпитые коктейли, то ли Алису спас небольшой сквозняк, но из трех подруг лишь она одна была на ногах. Несколько раз крикнув в дым, что здесь есть выход, рыжая взвалила на себя сразу обеих подруг и поволокла их к выходу. Откуда только силы взялись? Выброс адреналина? Божественное провидение? Шутка мироздания? Почти добредя до автостоянки, где скучковались кареты скорой помощи, рыжая всё-таки потеряла сознание. Когда же очнулась — то увидела как санитары закрывают черный целлофановый мешок. Ещё один уже лежал рядом. Догадаться об их содержимом мог любой, кто хоть раз смотрел детективный сериал. В тот момент Алиса могла лишь молиться, чтобы подруги были уже на полпути в больницу, а не лежали «завернутые в плёнку». Но чуда не произошло. На следующий день в палату к ней ворвалась мать одной из погибших девушек. После непродолжительной драки у нее случилась истерика, женщину изрыгающую одно проклятие за другим с огромным трудом увел мужчина с потухшими глазами и абсолютно седой головой. Когда Алиса выздоровела, её не покидало ощущение опасности. Словно кто-то преследовал её, подмечая каждую деталь. Так продолжалось примерно неделю, пока девушку вместе со всей остальной группой не повезли на экскурсию. Алиса всегда внимательно осматривалась, прежде чем переходить дорогу, да и старалась держаться подальше от проезжей части. Но в тот раз она даже не заметила, как оказалась перед спешащим по своим делам автобусом. Последнее, что успела запомнить девушка — это скрип тормозов и удаляющаяся в толпе фигура в неприметном длинном сером плаще. Удар. Экстренная нейрохирургическая операция. Кома. Именно так Алиса провела около месяца, раз за разом переживая один и тот же кошмар. Видеть своих мертвых подружек, обмотанных семью золотистыми цепями и тянущих руки к её горлу. Обвиняющих её в том, что она бросила их. Что она сейчас должна была быть с ними! Сейчас было примерно так же. Вот только цепей на девушках было шесть! Алиса прекрасно помнила, сколько их было, как и то, что тонкие с виду цепочки прекрасно удерживали беснующиеся тела, словно их сделали из стали или титана, а не мягкого золота. Что же могло убрать одну из них? И почему же в том лагере ничего подобного не было? Может Призрак был прав, и здесь мне всё же не место? От бесполезного самокопания меня отвлекла Мику. Вот уж кому в этой жизни однозначно повезло! Ни разу не видела её опечаленной, а плакала она только от смеха или счастья. Сплошной генератор позитива и кавая на изящных ножках. Вот только есть одно маленькое «Но». Все в этом лагере были со своим прибабахом. В реальности Ульянка — «сердечница» которую могло убить одно неосторожное движение. Ленка — жертва токсичных родителей. Женька — пережила адски страшную школьную травлю. Это только те, кого я хоть немного смогла разговорить. Мику же вообще никого ни на йоту не пускала в свою душу. Уж не знаю, что она могла натворить, чтобы так от всех тихариться… Мику танцевала вокруг стола, выращенного на середину комнаты. Меняла таблетки горючего, по команде врачихи что-то пшикала в воздух. В комнате уже отчетливо пахло «хлоркой», кровью и какой-то неизвестной химией. От всего этого коктейля у меня уже начинает крутиться голова. Но упрямая японка продолжала выполнять свои обязанности. Словно заводная кукла, кружит и вертится, выполняя любые приказы своего мастера. И что она в нём нашла? Ни рожи, ни талантов особых. Ладно бы хоть петь умел или на гитаре бренчать, нет жеж! Семён, лопух безрукий, и тот на трёх аккордах лабать научился. А этот сидит вечерами в клубе и её бесконечную болтовню слушает. И вообще, слушает ли? Может просто сидит и о своём думает, пока эта дурочка ему радио изображает! А она рада стараться, ничего в этой жизни не понимая… И пистолет ей свой отдал, правда лишь потому, что нашёл пушку покруче. А другим шиш, детки слишком малы для взрослых игрушек… И тут как гром среди ясного неба прозвучала фраза медички «Мы её теряем! Адреналин, срочно!». Призрак, явно оправдывая своё погоняло, бесшумно метнулся к коробке с лекарствами и вытащил из неё длинный шприц с охренительно здоровой иглой. Интересно, куда же его будут колоть? Судя по тому, куда примеривается Виола, укол будет прямо в сердце. Надо их остановить! Одно дело кино, и совершенно другое — реальность! Она же её убить может, если хоть немного ошибётся! Пусть по вене пускает и не выебывается, ветеренарша хренова! Я уже было сорвалась в атаку, как мерзкий лязг пистолетного затвора охладил мой пыл. Мику смотрела мне прямо в глаза, её лицо выражало печаль и сопереживание. Но черное жерло пистолетного дула было направлено прямо мне в грудь. И судя по практически нажатому спусковому крючку, выстрелить она успеет раньше, чем я — уйти от выстрела или отбить ствол в сторону. Чертова, самурайка, ну что же ты творишь! Мику: Угроза устранена. Что дальше? Я: Если не успокоится, пальни ей в бедро. На ладонь выше колена будет вполне достаточно. Затем наложи жгут, до конца операции спокойно доживет, а там подлатаем. Но если рыпнется ещё раз, бей ровно между глаз. Никакого предупредительного. Никаких сантиментов. Итак проблем выше крыши… Мику: Прости, Алиса, но так надо. В первую очередь, для её же блага. Странно, но Виола практически не отреагировала на всё это. Лишь на её лице, скрытом от всех одноразовой медицинской маской пробежала гримаса боли от когда-то позабытых воспоминаний. Но всё это не сказалось на точности работы врача. Хотя Виола до последнего ждала «хлопок» и не сомневалась в решимости Мику следовать приказам старших. Выстрела так и не последовало. Одному богу известно как он это делает, но этот «Пионер» в который раз «технично разруливает ситуацию» с минимальными потерями для всех сторон. Словно заранее всё знает или тонко чувствует напряжение, но каждый раз конфликт гасится в зародыше. И в отличии от Олечки он не боится стать врагом для всех. Врагом, который ближе любого друга… Вот и всё, последние связки рассечены, и пораженная часть руки полностью отделена от тела. Призрак, соблюдая все известные ему предосторожности, при помощи арматурин и самодельных пинцетов поместил фрагмент вместе с куском брезента в стоящую рядом трехлитровую банку из-под политуры. После чего начал осматривать мертвецки-бледное лицо Ульянки. Вот только его взгляд не предвещал ничего хорошего. Даже мне, медработнику и военврачу с огромным жизненным опытом, на секунду померещился черный плащ и огромная коса. Ибо так может смотреть только смерть! А её я повидала немало, что на войне, что потом в партизанах. Я: Что с ней? Виола: Обильная кровопотеря. Всё-таки жгут не самая лучшая замена электрокоагулятору. Викасол частично исправил ситуацию, но лишь отсрочил неизбежное. Нужно переливание, это без вариантов. Я: И в чем проблема? Если нужен донор, то выдвигаю свою кандидатуру. У меня первая отрицательная, практически универсальный вариант. Виола: И кто потом нас поведёт? Я: До утра так и так никуда и не пойдём. Скоро вечер, да и пошумели мы тут изрядно. В этом здании есть хотя бы призрачный, но шанс отбиться от химеры или кровососов. В чистом поле однозначно лягут все. До завтра она дотянет? Виола: Не могу ничего обещать, я не господь бог. Но без донора она точно не жилец. Я: Если в конец припрёт, то я с Мику рванем на Скад хоть среди ночи. В троём уж как-нибудь, да проскочим. Но это в самом крайнем случае. Алиса: Позвольте мне! У нас с Ульяной третья положительная. Прошу вас, позвольте мне помочь! Я: Дозиметр свой покажи, а потом уже выделывайся. Шлялись хрен пойми где, а потом лечи вас… Пресекая дальнейшие разговоры я вытащил из её нагрудного кармана цилиндрический корпус индивидуального дозиметра. Надо же, такой штуки я ещё не видел, наверное, новое поколение бессмертных «чернобыльских карандашей». Посмотрев его на просвет, вынес свой вердикт. Я: Так, пару десятков бэр ты уже подхватила, говорил же дурам, что надо держаться как можно дальше от крупных железяк и камней. Я понимаю, что счетчики Гейгера в ПДА пока не встроили. Но голова тебе зачем? Для красоты? Раз уж собрались линять, то выучили бы минимальную технику безопасности! Виолетта Павловна, ваш вердикт? Я протянул цилиндрик нашему врачу. Видимо, она правильно истолковала мою игру, раз взяла дозиметр и стала с умным видом изучать его показания. После чего хмыкнула и вернула обратно. Виола: Таможня даёт добро. Но после прибытия на базу жду всех пионеров на лекцию по радиационной безопасности. И зачет буду принимать лично. А пока готовим систему, для переливания противопоказаний нет. Я: Но мне и Славе на всякий случай лучше отказаться от ужина, мало ли вдруг всё же придётся доливать. Виола: Не возражаю. Но сладкий чай или сок это не отменяет. Я: А теперь самое время избавиться от этой заразы. Семён, Шурик, за мной! Коротко объяснив парням боевую задачу, я вручил бравому кибернетику лопату и ломик. В бою он не участвовал, после подземных приключений успел прилично отдохнуть. Значит и копать ему сам бог велел. Заодно и мозги на место встанут. Единственное, что может окончательно уничтожить «Жадность» — это огонь. В принципе, всевозможных деревяшек в округе полно, но с ними есть пара крупных проблем. Во-первых, почти все они гнилые. Во-вторых, радиоактивные. И если развести огонь на сыром дереве худо-бедно, но можно, то радионуклиды вместе с дымом уйдут в атмосферу и большой долей вероятности осядут на наших же костюмах. Одно дело песок с небольшим количеством наведенной активности и совершенно другое частицы атомного топлива с периодом распада овер до хрена лет. Хочешь, не хочешь, а придётся потратить как минимум один комплект универсальных дезактивационных салфеток. А добыть их ещё получится только на Скадовске. Странно, но процесс кремации особо опасного биологического материала прошел ровно по плану. Деревянное крошево, обильно политое спиртосодержащей жидкостью неизвестного мне назначения, вспыхнуло с первой попытки. Толи выбросы повлияли, толи боги нас сегодня любят, но вскоре чадящее пламя начала издавать характерные щелчки и окрасились бледно-фиолетовым. Ветер дует довольно сильно и в противоположную от нашей базы сторону. И это хорошо, чем меньше дряни попадет на наших девчат, тем лучше. Семён: И сколько нам тут торчать? Я: Пока огонь не станет нормальным. И смотрим в оба, эта дрянь до последнего сопротивляться будет. Если сама из крематория не вылезет, начнет на мозги капать. И чем это может грозить, сам догадайся, не маленький. Но вопреки моим опасениям эти полтора часа мы провели в относительно спокойной обстановке. Счетчик Гейгера предупреждал нас о периодических скачках радиационного фона, когда в железную бочку летела новая пачка дров. Пламя постепенно бледнело, понемногу возвращаясь к своей желто-оранжевой окраске. Где-то далеко завывала очередная стая слепых псов, визжали псевдоплоти, словом мир постепенно возвращался к своей привычной жизни. Я: Так, парни, теперь закрываем угли и возвращаемся на базу. Похоже, что сегодня стемнеет раньше обычного. Семён и Шурик принялись сноровисто закидывать землю в наш импровизированный крематорий. Чем-то это даже смахивало на похороны, вот только девушка ещё жива. Ключевой вопрос лишь в том, ещё или пока? Да, причин для опасений предостаточно, но и до Скадовска осталось всего ничего, а там и нужные арты для лечения есть, и хирург толковый, практик, а не наш школьный врач-ученый-вивисектор. В крайнем случае придется искать провожатого до избушки Болотного Доктора, увы, но туда я дороги не знаю. Этот тип даже мертвого вылечит, если не слишком поздно будет. А любого тяжелого на ноги поставит. И в средствах оплаты Док весьма либерален. Можно деньгами расплатиться. Можно артефакты по его списку притащить. Или лекарства поискать, выбор есть всегда. Ну или почти всегда, для некоторых пациентов Болотный Доктор сам устанавливает сроки и способ оплаты. И упаси господь тебя их нарушить без крайне уважительной причины… В пяти метрах от входа я остановил нашу процессию. Ибо характерный треск от детектора я слышу до сих пор, хотя когда мы выходили, он молчал. И это не зер гуд. Видимо, дровишки оказались более загаженными, чем я предполагал до этого. Последствие Выброса? Или в этом мире ещё есть то, чего я о нём не знаю? Я: Так, пацаны, небольшая остановка. Но бдительности не ослаблять! Семён: Что случилось, босс? Опасность? Я: Дезактивация. Сейчас я протираю Шурика, ты будешь сторожить. Потом чистим тебя, он сторожит. Потом мной займёмся. Шурик: А это обязательно? Мне от этого места как-то не по себе… Я: Если тебя устраивают «вечные полшестого» или светящийся прыщ на жопе, то я освобожу тебя от процедуры. Но спать тогда будешь отдельно… Шурик: Я имею ввиду, почему бы не сделать это внутри? Там, где тебя не укусят или пристрелят… Я: Да то, что ты сейчас фонишь как «три китайца с контрабасом». Семён: Китайцы? С контрабасом? Я чего-то не знаю? Я: Забей, потом расскажу. Хотя сам мем весьма известный в узких кругах. Я расчехлил пачку специальных салфеток, пропитанных гелем на основе некоторых лантаноидов. Штука довольно редкая и дорогая, зато в отличии от более старых ИПП* им можно обрабатывать и свою кожу и костюм, без какого-либо вреда. А благодаря большой площади двух штук вполне хватило на полную дезактивации одного пионера. В пачке лежит пятьдесят штук, но всё равно их нужно экономить. Запас карман не тянет, особенно, когда пополнить его не выйдет. За сорок пять минут мы смогли очистить свои костюмы и провести контрольный замер. Как я и предполагал, фонила радиоактивная зола, убрав которую, мы избавились от источника облучения. Если верить «карандашу», то облучились мы минимально (если честно, я думал будет куда больше), но за ребятами лучше приглядеть. Индивидуальной реакции на облучение ещё никто не отменял. Уже внутри я отпустил ребят отдыхать, после чего назначил дежурных. Виоле нужно хорошо отдохнуть после сегодняшнего, поэтому и смысл ставить её в охрану минимальный. Тем более, что дежурство обязательно парное — один охраняет, второй смотрит за Ульяной. И оба наблюдают друг за другом, сегодняшний зомбирейд хорошенько впечатлил совят что называется по самые помидоры. Хоть сторожа из них, как из дерьма — пуля, но уснуть я смогу хотя бы вполглаза. Иначе пришлось бы ограничиться пяти-семиминутными периодами дремоты. Дольше — уже опасно, рискуешь проснуться в животе химеры или логове мормоков. И я затрудняюсь сказать, что из этого лучше или хуже. Мику уже ждала меня на нашем месте. Скромный ужин был приготовлен заранее, сейчас же она пыталась привести в порядок свои чудесные волосы. Вот только их длина, так мило смотрящаяся за кордоном, в Зоне представляла собой значительную проблему. В ОЗК их ещё можно попытаться уложить, но вот с «Зарей» и аналогичными ей костюмами уже будет косяк. Неужели эти роскошные хвостики придётся обрезать? Как бы я не пытался, не мог представить Мику с каре или короткой стрижкой. Это как с безалкогольной балтикой. В теории, вроде и пиво пьёшь, а на деле лучше бы кефиром обошелся. Вышло бы и дешевле, и полезнее. Вот и сейчас наша принцесса песни и пляски вопросительно смотрит в моё лицо, словно стесняясь своего любопытства. Мику: Семпай, с Ульяной всё будет хорошо? Я: Точно сказать не могу, дело это реально тяжелое. Если она до утра дотянет, значит должна выжить. Тут всё только от неё и зависит. Всё от нас зависящее мы уже сделали, теперь остаётся только молиться и ждать. Это всё? Мику: Нет, семпай. Что случилось с твоей рукой? Хотя ты и пытаешься это скрывать, твоя правая рука должна довольно сильно болеть… Я: Пришлось выстрелить с дигля без перчаток и под неудобным углом, вот и долбануло по кистям. Не беспокойся, скоро должно пройти… Мику: Семпай, Мику может помочь вам. Давным давно брат научил её массажу и многим другим трюкам, позволяющим умерить боль или усталость, в разумных пределах, конечно. Я: Ну тогда давай, лечи меня полностью. И как насчет того, чтобы обменяться некоторыми фактами из личной биографии? Мику: Что семпай хочет знать о Мику? Я: Как ты живешь вне Совенка, а самое главное, почему попала туда. И это не праздное любопытство. Мы сейчас на полпути к центру Зоны Полного Отчуждения, любая мелочь может стоит жизни как сталкеру, так и всему отряду. Когда мы доберемся до Припяти, шанса на ошибку у нас уже не будет… Мику подошла ко мне и попросила снять верхнюю часть «поддоспешка», которую я использовал заместо одежды. Затем она взяла один из бракованных автоматных патронов (у него почему-то полностью отсутствовал капсюль) и принялась надавливать пулей на определённые места на моей руке. Сначала это было весьма болезненно, но потом по руке разлилось тепло, словно её натерли мазью. И боль действительно начала уходить. Многое я слышал про иглоукалывание, особенно от шаманов, но про то, что сейчас творила Мику — никогда. Мику: Вот и всё, теперь боль и отёк должны ненадолго отступить. Но руки всё равно нужно беречь какое-то время. А что касаемо моей истории, то вот она. Когда-то давно, у меня был добрый и заботливый старший брат. Его звали Микуо, он работал в фирме, развозящей лекарства по аптекам. А по выходным и праздникам любил устраивать пешие и не очень походы по различным крайне красивым и интересным местам. И вот однажды он пригласил нас съездить в один почти позабытый горный монастырь. Я: Нас? Мику: Да. Меня и детей наших соседей, близнецов Лен и Рин Кагамине. Мы ехали довольно долго и уже хотели остановиться, чтобы отдохнуть, как у нашей машины лопнуло колесо. Автомобиль занесло и несколько раз перевернуло, из-за чего он врезался в ограждение серпантина и пробил его. Какое-то время мы пытались придти в себя, потом Микуо-нии-сан понял, что машина потихоньку проваливается в пропасть. Он велел близнецам выбираться наружу через багажник. Для Лен и Рин это не составило особого труда, эти двое были проказниками не хуже нашей Ульянки. Затем машина резко наклонилась вперед и единственное, что мне удалось понять, что я почему-то лежу на асфальте. Затем раздался шум от удара и грохот взрыва. И лишь после этого я поняла, что на дороге стоят трое! Трое, а не четверо! Через двадцать минут или около того, нас нашли спасатели, видимо кто-то из местных или охотников вызвали их, заметив столб дыма. С тех самых пор я не могу нормально говорить, только малопонятно хрипеть или использовать войс-синтезатор. И лишь здесь эти непонятные спазмы почему-то отпускают горло, позволяя нормально общаться и петь. Я: Вот значит как. Афазия** штука тяжелая. Что говорят врачи? ПТСР? Или же последствия механической травмы? Мику: Первое. Если это имеет какое-либо значение. Я: Ещё какое! С посттравматическим стрессовым расстройством рано или поздно, но вполне можно справиться, особенно, при большом желании самого пациента. А вот последствия контузии непредсказуемы и зачастую неизлечимы. Мику: Семпай… Я: Мику, уж не знаю, каким человеком был твой брат, но я думаю, что раз он подарил тебе новую жизнь, то этим надо пользоваться на полную катушку. Прожить её так, чтобы ТАМ ему не было стыдно за свой выбор. Мику: Спасибо тебе, семпай. Не знаю почему, но я до последнего момента боялась, что стану противной для тебя, после того, как расскажу свою историю. Я: Не вижу взаимосвязи. Почему я должен разочароваться в тебе? Мику: Ведь по сути это из-за меня погиб онии-сан. Если бы не моё эгоистичное любопытство, то и он не стал бы ездить в эти походы, лишь бы угодить очередным моим прихотям… Я: У нас обычно говорят, чему быть, того не миновать. И твоей вины во всём произошедшем я не вижу. Не стоит винить себя в его выборе. Лучше приложить все силы, чтобы он действительно оказался верным. А сейчас отдыхай, пока есть время и возможность. Мику так и поступила. Доела остатки немудреной трапезы, завернула мою долю в полиэтиленовую пленку, после чего прислонилась ко мне и практически мгновенно заснула. До чего же она милая, особенно, когда спит или строчит свои малопонятные закорючки в нотной тетради. Смотришь на неё, а в душе уже сражаются два стремления: либо обнять и затискать от умиления, либо же отойти и не мешать. Пожалуй, и мне стоит немного подремать, пока есть такая возможность… Три часа всё шло спокойно, но на исходе четвертого у Ульяны случился очередной приступ. Хочешь ты этого, или же нет, но придется прорываться. Магазины уже заряжены, автомат почищен и смазан, здесь большое человеческое спасибо старине Тополю. Надо будет потом ему бутылку вискаря подогнать, за труды праведные и душу добрую. Осталось только перевязь перекинуть на моноточку*** и подогнать по длине. Если утопить приклад в плечо и садить исключительно одиночными, то можно вполне метко стрелять (по меркам «сучки», конечно же) даже одной рукой. И перезаряжать его гораздо удобнее, правда долго не поносишь, рука неметь начинает. Но я долго и не собираюсь, мне бы до людей добраться, и как можно быстрее… Не знаю как, но Вилке удалось стабилизировать состояние Ульяны. Правда, даже она не может сказать, насколько хватит эффекта от лекарств, и поэтому вместо неопытной девочки меня должен сопровождать полевой врач. Толком не начавшуюся перепалку прервала дуэль взглядов. Она продолжалась минуты три, после чего врач устало вздохнула и удалилась. Мику: Семпай, что случилось? Я: Все вопросы потом. Сейчас тебе предстоит наиважнейшее задание. В твоем ПДА есть карта. Открой её. Мику: Что дальше? Я: В легенде найти отметку под названием Скадовск. Нажми на неё. Мику: Сделала. Программа проложила маршрут, но он какой-то странный. Почему нельзя пройти напрямик? Зачем плутать по квадрату? Это какой-то ритуал? Я: Ничего странного в этом нет. Навигатор построил оптимальный маршрут с учетом оптимального обхода всех стационарных источников опасности: радиоактивной техники, крупных аномалий, аварийный объектов… Мику: Ты сказал стационарные. А что делать с передвигающимися? Я: С мутантами и разбойниками я разберусь сам, а вот с мелкими аномалиями, произвольно кочующими туда-сюда после каждого Выброса иметь дело придется тебе. С этой секунды ты мой первый помощник и официальный сталкер-ледокол нашей группы. Мои поздравления. Прогревай детектор, выходим через десять минут. Раздать инструкции было секундным делом. Никуда не выходить, ничего не трогать, мутантов не дразнить. После того, что случилось с рыжими, количество совят, желающих оспорить мою власть, пока сократилось до нуля. Да и Тополь остаётся с ними, думаю, он сможет удержать в узде ораву отмычек, у которых уже прошел «французский синдром».**** Когда Чёрный не выдаст, то даже химера не съест. Зона Полного Отчуждения днем представляет собой печально-гнетущее зрелище. Редкие заброшенные постройки, ржавые остовы техники, озеро, ставшее болотом, извращенные до неузнаваемости животные и люди… Хотя до сих пор находятся маньяки, которые считают это место красивым. Помню, как-то раз вместе с Рысью приходилось прикрывать одного фотографа-экстремала от кордона до самого Рыжего леса. Хороший был мужик, правильный. Только на всю голову ушибленный. Он потом нас целый год сманивал в Припять пойти, мол от Юпитера до оной секретный подземный путепровод есть. Даже обещал Севы нам купить и за свой счет модернизировать. По его словам, там газ ядовитый пустили, когда из города на завод какую-то суперсекретную технику везли. Вот только он пропал внезапно, уж не спецы его убрали? Все же некоторым тайнам лучше всего никогда не раскрываться… Ночь в Зоне — густа как смола и черна, как моя душа. Как бы не старались звёзды, в какой бы фазе не находилась луна, их света не хватит для того, чтобы дойти из пункта А в пункт Б, даже без учета опасности аномалий. Юго-восточный ветер периодически завывает словно раненый зверь, принося с собой вонь непонятных химических реактивов. Если утром это место просто похоже на типичный постапокалиптичный коллаж, то сейчас на ум приходит лишь преддверие ада. То самое, чей вход расположен на Марсе. Я: Мику, включай фонарь. Полная мощность, фокусировку луча на минимум. Мику: Дефлектор повернуть направо? Или налево? Я: Против часовой стрелки. Кстати, у тебя на правом плече есть специальный подсумок для фонаря. Весьма удобный для работы с детектором, когда под рукой нет налобника. Мику: Готово. Что дальше? Я: Смотреть в оба. Из всех типов аномалий в темноте относительно безопасны химические и электрические. Днём их свечения не видно из-за солнечного света, сейчас дело другое. А вот с гравитационным и огненными наоборот, дело иметь гораздо сложнее. Поэтому крайне внимательно смотри, куда ставишь свои ножки. Кстати, раз ты у нас музыканта, то должна обладать хорошим слухом. Если сможешь различить характерные шумы, дай мне знать. С богом! Ульяна какая-то необычно лёгкая. Может быть, потому что не ерзает и вертится, пытаясь хоть так ускорить своё прибытие на место? Противогаза на ней пока нет, мне так легче следить за её дыханием. А в случае внезапного приступа тошноты так гораздо ниже риск, что она случайно захлебнется. Пока в моих командах такой позорной смерти не случалось, и мне как-то неохота размачивать статистику. автомат мерно хлопал меня по боку. Патрон уже в патроннике, предохранитель снят. Знаю, всё это весьма рискованно, но скорость открытия огня куда важнее пятипроцентной вероятности случайного выстрела. Магазин-спарка соединен на натовский манер — перемотан изолентой, а между магазинами вклеены специальные пластиковые упоры. Горловины обоих рожков смотрят вверх, так и перезаряжать быстрее, и шансов нацеплять мусор при упоре автомата на землю практически нет. Хоть АК и славится своей надежностью, зачем забирать ствол если можно этого не делать? Мику куковала каждые полминуты. Ничего так не успокаивает нервы, как радиодоклад товарища. Трижды она оповещала меня о наличии аномалий, которые я почуял ещё метров за десять. Но Мику я этого не скажу, пусть девочка гордится своими достижениями. По себе знаю, ничего так не стимулирует в учебе, как осознание собственных успехов и достижений. Она даже пару артефактов нашла, хоть и практически бесполезный — последняя «Жарка» поделилась «Каплями»: двумя антрацитово-черными каплевидными фрагментами непонятной минеральной субстанции. Всегда прохладные на ощупь, не радиоактивны, но долго держать в руках не советую, эта штука таинственным образом вытягивает энергию абсолютно из любого источника. Попадается довольно часто, стоит копейки (скорее всего это связано с тем, что ученым они не интересны), используется исключительно «отмычками», которые не могут/хотят купить себе нормальный защитный костюм или собрать необходимый сет артефактов, например, «Пузырь» + «Кристалл». Хотя, некоторые из любителей полного автонома и им находят применение, так как после того Мегавыброса большая часть ходовых артефактов по неизвестной для нас причине в той или иной мере стали радиоактивными. Каждые пять минут я останавливал наш отряд и пытался связаться с Скадовском. Но эта популярная сталкерская гостиница почему-то молчит. Их кто-то штурмует? Вряд ли, стоит кому-то попытаться в наглую наехать на болотный ледокол, так схлопочет и от «Долга», и от «Свободы». И всевозможные теневые дельцы зоны в стороне не останутся, или наемников, или свою личную гвардию пришлют. Там такие орлы служат, что любому быку кисло станет. Да и кто станет рисковать портить отношения с владельцем единственного абсолютно безопасного места для ночлега и источником еды и прочих благ по пути к центру Зоны? То, что их накрыло Гоном или новой архианомалией тоже маловероятно. Если бы по Зоне пошла новая волна миграции мутантов, то об этом уже давно раструбили бы «звонари», ученые или вояки. Или все сразу, я бы точно об этом знал. О событиях ТАКОГО масштаба всегда сообщают по открытым каналам, чтобы все заинтересованные лица (высокопоставленные туристы, группы дальних патрулей и автономные военсталы) точно были оповещены заранее. А если знать, что и где искать, то всё обязательно отыщется. Что делать? Не писать в рюмку и продолжать движение. Чтобы не случилось, я должен приложить все свои знания и навыки, но вытащить совят! Ибо без меня им тут точно каюк, даже очутись они в тихой песочнице Кордона. И вот во время очередного сеанса связи недалеко от Сгоревшего хутора случилось чудо. Нет, радист «болотного теплохода» упрямо продолжал хранить молчание. Но мне ответила группа сталкеров, судя по характерному говору, они из «Свободы». Не лучший вариант, но другого всё равно нет. Я: Призрак вызывает Скадовск. Срочно нужна помощь! Повторяю, нужна помощь. Один трехсотый, тяжелый… Сталкер: Хай, Мэн. Не знаю, кто ты и откуда, но звонить на скад это дохлый номер. У них вчера антенну химера сгрызла. Если нужен врач, чеши под Преображенский мост, там у Дока сейчас фазенда. Если успеешь до утра, то застанешь его там. Я: Удачи, камрады. Конец связи. Мику, срочная смена маршрута! Конечный пункт — мост Преображенского. Мику: Поняла, семпай. Перестраиваемся, маршрут уже построен. Сам хутор я решил обойти, там и днем довольно легко угодить в Жарку, чего уж говорить про темное время суток и малоопытную сталкершу в придачу. Да и не до артефактов сейчас, времени мало, а дорога не самая легкая, плюс ещё и удлинилась почти что на треть. А самое главное, стало понятно, почему я до сих пор не слышу ночных обитателей зоны. Буйствовать химера может только в том случае случае, когда её сильно ранили или убили её потомство. Котят в одном помете немного, обычно не больше пяти. Но выживают всегда лишь двое сильнейших, самец и самка. И горе тому, кто грохнет котят, но не сможет убить их мать. В этом случае химера будет преследовать этого сталкера до тех пор, пока не отомстит или сама не погибнет. Был один случай, когда эта киса за кордон выбралась, преследуя своего обидчика аж до Львовской области. При этом никого из мирных жителей она не трогала, не считая нескольких сожранных по пути коров. О и шороху тогда было… Пепелище мы прошли без приключений, всего пару раз раскрасив ночь огненными столбами. Но на подходе к руинам Изумрудного моя интуиция чуть ли не завыла от опасности. Решив не рисковать, я достал бинокль и, переключив его на ночной режим, начал обозревать окрестности. После чего ещё раз помянул добрым словом всех своих учителей. Ибо в центре заброшенного детского лагеря, прямо на сцене устроила своё лежбище химера! Та самая, которая бушевала около Скадовска, поскольку другая в это время суток сидела бы в засаде на своих охотничьих угодьях, а не отлеживалась около гнезда. Раненый хищник опасен тем, что любого встречного он воспринимает как угрозу. Это только в легендах сталкеры могут приручить раненого и вылеченного мутанта, в реальности же даже самый слабый тушкан будет биться за свою жизнь до последнего. А если умудриться взять его живым, например, при помощи ветружья, то после того, как достаточно затянет свои раны. А тут монстр из топа самых опасных созданий зоны! Хочешь этого или нет, но надо готовиться к очередному бою. С одной сучкой много не навоюешь, даже если держать её как положено. Значит, надо придумать, как можно уравнять шансы. Оглушить гранатой? А это идея, хоть фенька и не дотягивает до «Факела» или «Зари-2», в полной темноте вспышка будет будь здоров. Даже если не заденет осколками, что само по себе маловероятно, ударной волной по ушам приложит знатно, что для химеры, как ночного хищника, который больше привык ориентироваться на слух и ловкость прыжков, будет куда опаснее нескольких новых ран. Вытащить гранату из подсумка было довольно легко. А вот чтобы выдернуть чеку пришлось просить помощи Мику. Я: Так, Мику, впереди нас одна из самых опасных тварей, которые водятся в Зоне. Если начнется бой, со всех ног бежишь на Скадовск, поняла меня? Там найдешь сталкера по прозвищу Борода. Это личность известная, его там все знают. Ему скажешь, что Призрак за старым долгом пришёл. Если он спросит за каким, предложить ему спросить у болотной ведьмы с Янтаря. После чего покажешь ему эти фото и ПОТРЕБУЕШЬ поднимать в ружьё всех, кого только можно. После этого тебе точно не откажут… Мику: А ты, Семпай? Как я могу оставить тебя и Ульяну? Особенно, рядом с таким монстром! Я: Из пистолета, пусть даже и ТТ, его только рассердить можно. Так что не пори горячку и выполняй инструкции. Есть у меня пару финтов, чтобы сорвать джек-пот на секунды. Да и этими кошками приходилось дело иметь, пусть и не в столь тяжелых условиях. Не ссы, малая, прорвемся. Сжимая рычаг гранаты вспотевшими пальцами мы прокрались по тропинке, вздрагивая и вслушиваясь в каждый скрип. Можно было бы обойти по кромке болота, но шуму от ходьбы по жидкой грязи было бы не меньше, а вот саму химеру из виду я упустил бы. Вот и думай, что тебе нервы сэкономит, видимый враг или же тот, который может выпрыгнуть из любого кустика. Но, похоже, что Хозяюшка сегодня на нашей стороне. Химера рычала, стонала и сучила лапами, но из гнезда не вылезла. Других мутантов тоже не видно, видимо их либо сожрали, либо выжили отсюда. Что из этого истина, проверять нет ни сил, ни желания… Перерыв я смог сделать только под бортом Скадовска. Мику с трудом смогла вставить чеку обратно, после чего я завернул проволочные «по походному» и убрал обратно в подсумок. Автомат пришлось разрядить, ибо по негласным правилам сталкеров вход в гостиницу с оружием в руках запрещен. Борода меня не узнал. Пришлось не только на Янтарь его посылать, но и напомнить, кто спас это жирное брюхо в Рыжем лесу. Лишь после этого местный бармен дёрнул двух своих шерифов Глухаря и Данилу и велел сопроводить нас до Болотного доктора без лишних вопросов. Когда старший заикнулся об оплате, то Борода сказал что он всё возместит. Затем ещё раз извинился за то, что не может принять нашу раненую. Вчетвером даже ночью в зоне гулять не так страшно. Тем более, что оба местных шерифа сталкеры тертые жизнью и зоной. Хоть артефакты им в руки так и не пошли, один из них опер старой школы, а второй — егерь. А получившийся тандем держал порядок в округе железной рукой. Да и чаще им приходилось усмирять перепивших сталкеров да отстреливать мутантов, рискнувших обустроить свое логово слишком близко к людскому жилью. Болотный доктор уже ждал нас на пороге своей избушки. Толи у него действительно есть сверхспособности по части телепатии, то ли у кого-то на Складе совершенно случайно оказался достаточно мощный радиопередатчик. В любом случае, я не в претензии. Док отправил ребят покурить на улице, а нас с Мику пригласил внутрь. Доктор: Душ прямо по коридору, девочка. Чистую одежду найдешь в шкафу. Я: Иди, Мику, это один из тех редких людей в Зоне, которому можно верить без оглядки. Только постарайся экономить воду… Доктор: В этом нет необходимости. Здесь несколько ключей, вода в них практически идеально чистая. Пусть девочка смоет стресс и усталость. А что у нас здесь? Очень похоже на старую советскую школу полевой хирургии. Доктор развернул повязку и довольно долго изучал рану. После чего вытащил коробку с инструментами и начал давать инструкции. Доктор: Положи её вот на эту кровать. Теперь иди к парням и до утра не отсвечивай. Если захочешь спать, можешь прилечь на кушетке в прихожей. Об оплате договоримся позже.