Воля и Разум

      Воодушевлённые, как никогда ранее, мы без промедления пошли дальше. Вдалеке виднелся очередной мост. Едва мы подошли, как я увидел знакомые коконы. Снова Дети.       Ничего, теперь мы готовы.       — Атакуем по моей команде!       Первых нападающих я отшвырнул телекинетической волной назад и тут же начал плести заклинание Вьюги.        — Все атакуем льдом!       Проклятье, да тут ещё и огр и в доспехах! Я пустил ледяную бурю вперёд, а в гиганта послал каменный кулак, но не рассчитал время — огр ещё не до конца замёрз.       Тварь упала, но не сдохла.       — Сто бесов, обезглавьте его, кто-нибудь!       Сигрун помчалась выполнять приказ. Ловко скользя по льду, она как заправский ассасин взобралась на шею и быстро-быстро застучала топорами.       — Огрен, Пиотин, раскалывайте замёрзших тварей! Маги, за мной, проходим дальше — я вижу лестницу в конце моста!       Видя, что на Огрена набросились сразу трое взрослых Детей, я заключил его в защитное поле и выпустил поток огня из рук. Правду говорят — на огонь можно смотреть вечно…       Тем временем Пиотин с удивительной лёгкостью использовал так называемое «гномье колесо» — очень быстрые вращения секирой на сто восемьдесят градусов, — и поражал тварей широкими взмахами. Зрелище было изумительное, звон разбивающегося льда не прекращался. Я бил «стрелами» из посоха, Веланна и Йован спустились было на лестницу, как…       — Маркус, там Дети, и их ещё много!       — Без паники, мы победим! Добейте всех на мосту, только не обрушьте его, нам ещё возвращаться назад! И ждите меня, я использую кристалл.       Сам я бегом метнулся к лестнице; волны моей телекинетической энергии отбрасывали врагов к площадке внизу. То, что нужно.       — Аргх, Дети! Защищайте вашу Мать!       — Что?!       А, послушник. Спорю, что последний.       Воплощая задуманное, я швырнул ещё одну мощную волну. Получилось так, как я и хотел — все порождения тьмы сгрудились внизу, возле эмиссара. Из кармана я вытащил кристалл, который, судя по рунам на нём, должен был оглушить незваных гостей.       Сжав его в руке, я послал в него магический импульс и метнул, словно камень, в центр площадки.       — Ну, ловите подарок!       Эффект был ошеломительный; в последнюю секунду я шагнул частично в Тень, но всё равно закричал от дикой боли. Голова, уши… Меня словно ударили молотом. Сильнейшая псионическая, буквально осязаемая волна ударила по центру площадки.       Я был дезориентирован… Попытался уйти, но не смог — ноги были ватными и отказывались идти. Голова была чугунная, а руки тряслись, как у эпилептика. Кто-то взял меня за плечи, я смог различить вспышки синего и зелёного цвета. Кто и куда меня тащит?!       Наконец, я более-менее оклемался. Меня уже перенесли вниз, прямо в центр круглой площадки. То тут, то там валялись фрагменты тел и кровь, кровь, кровь… Сигрун, страшная, как демон, с кишками в волосах, увидев, как я начал шевелиться, произнесла:       — Наш командор жив!       — Маркус, как ты? — спросил Йован очень встревоженным голосом.       — М-м-м? А что было?       — Ты ещё спрашиваешь?! Мы с Веланной помогали гномам добить оставшихся врагов, а потом как рвануло!       — Что?!       — Огромный столб света, и волна энергии растеклась по всем коридорам, но это был не телекинез, я точно знаю. К счастью, мы успели поставить щиты, но всё равно…       Он покачал головой.       — До сих пор шум в ушах и головная боль.       — Ага, как будто пёрднул сам себе в ухо, — заржал Огрен.       — Да чтоб ты сдох наконец! — проревел Пиотин. — Ты не достоин быть членом касты воинов!       — Чаво?! Ну, я тебя!       — Тихо, оба! Я применил силу кристалла, чтобы сэкономить силы и вами не рисковать. Мелкие побочные эффекты не в счёт… Так что было дальше?       — Мы с Веланной бросились на помощь, а ты стоишь, качаешься. Внизу, на площадке, валяются Дети и эмиссар. Усадив тебя на пол, я, как мог, окутал тебя Излечением и присоединился к Веланне. Было непонятно, живы они или нет, так что мы ударили по ним магией издалека, а потом…       — Но совсем скоро и мы пришли! — жизнерадостно, как девчонка, прощебетала Сигрун. Кишки она, слава Андрасте, с себя уже сняла.       — Тебе право голоса никто не давал, пыльная тварь! — рявкнул Пиотин.       Моя голова…       Я молча, не говоря ни слова, поднялся, собрался с силами, и, выставив вперёд левую руку, впечатал Пиотина в стену. Это было похоже на удар поддых. Все ахнули.       Наложив на него обездвиживающее заклятие, я процедил с холодной яростью в голосе:       — Что ты сказал? А ну-ка повтори!       — Что?! Ты, Страж-Командор, что это за… За что и почему?!       — За то! В Архидемона твою душу мать, что ты себе позволяешь и кем ты себя возомнил?! Командую здесь я! И лишить права голоса тоже могу только я!       — Агр…       — А ты мне тут не рычи! Забыл, как в припадке бешенства убил четверых моих гвардейцев? Забыл?! Так я, блядь, напомню!       Он свирепо потряс головой.       — Это не то!       Странно, что от моего крика ещё не рухнул потолок.       — Я простил тебя в тот раз из-за уважения к твоим былым заслугам и несравненному боевому мастерству, но сейчас…       — Да они же…       — Они все Серые Стражи, как и ты! Я ваш командир, а вы все равны!       — Нет!       — Да! Скверна, что течёт в наших венах, повязала нас крепче любой цепи или клятвы! Я достаточно долго был в Орзаммаре и понимаю, откуда у тебя это, но всё в прошлом! Огрен был мне боевым товарищем дольше, чем ты, и он доблестно бился плечом к плечу со мной на Глубинных Тропах! Огрен!       — Да, Маркус, в смысле, Командор?       — Следи за тем, что говоришь! Да, будь я проклят, ты всех и меня в первую очередь веселишь своими «шутками», но всему есть предел, ты же, в конце концов, гном из касты воинов!       — Я, э-э-э, да, есть или как… Ну, буду стараться.       — А ты, Пиотин, извинись перед Сигрун!       Йован и Веланна, молча и с интересом, смотрели на нас, а вот гномы… Огрен странно охнул и аж сел на жопу, прямо на заляпанный пол. Сигрун залепетала:       — Нет, ну что вы! Не надо…       А Пиотин…       — Да я скорее сам себя зарежу, чем извинюсь перед неприкасаемой крысой!       — Значит сдохнешь! — крикнул я.       — Ну давай, маг, убивай!       Патовая ситуация. Я, внешне сохраняя спокойствие и властность, внутри отчаянно искал компромисс. Убить лучшего воина из всех, что я встречал? Или…       — Пиотин, — Мой голос изменил тембр и интонацию. Я подошёл и положил ему руки на плечи. — Посмотри мне в глаза!       Он нехотя встретился со мной взглядом. В моих глазах плескался лёд, в его — огонёк красного, бешеного гнева берсерка. Никто не отвёл взгляд. Я вложил в свой голос максимум убеждения и пыла и произнёс:       — Разве не у вас в Орзаммаре даже неприкасаемые могут стать Совершенными?       — Да, но не она же…       — А откуда ты знаешь? Человека, гнома, эльфа судят по его поступкам, а не словам, и уж тем более не по его родословной! А теперь вспомни своего кузена, короля Белена!       Он дёрнулся.       — Не надо его трогать, он мой родич.       — Трогать? Я поса… Я помог ему стать королём, ибо верил и верю в него! А что же ты? — вкрадчивым голосом спросил я.       — Да как Вы даже подумать могли?! Я умру за него!       — Не верю, — холодным тоном сказал я.       Пиотин стал похож на пион, начал хватать ртом воздух, а я продолжил:       — Твой воистину великий и мудрый кузен, король Белен Эдукан, издал указ, согласно которому неприкасаемым можно с оружием в руках защищать свою Родину! Ты считаешь его глупцом или предателем веры в Предков?!       Пиотин покраснел уже дальше некуда, но я был неумолим и безжалостен, и продолжал резать правду-матку.       — Это значит то, что главное — характер и внутренние качества гномов! Ах да, помнишь Кэл-Хирол?       Он с трудом кивнул.       — Так вот… — Мой голос и дальше звучал медово, но со стальным оттенком. — Вспомни, там мы нашли скрижаль, где был записан подвиг неприкасаемых Кэл-Хирола во имя их тэйга! Братья Главонаки поклялись отдать её орзаммарским Хранителям, ибо те гномы заслужили право вернуться в Камень в качестве членов касты воинов!       Гном, казалось, вот-вот лопнет; я ослабил давление заклятия. Пиотин выдохнул, но я не дал ему шанса оправиться:       — Как ты можешь считать Сигрун неприкасаемой?! Она отринула своё прошлое, когда вступила в Легион Мёртвых! Это же у вас считается искуплением всех грехов!       Пиончик уже только мычал.       — А после она стала Серым Стражем, как ты, как я!       Я подошёл и крепко пожал правую руку Сигрун. Та сначала дёрнулась, а потом закатила глаза и чуть не упала в обморок; Йован её поддержал.       Я повернулся к Пиотину. Его лицо приобрело глубокий и насыщенный, благородный геральдический пурпур.       — И ещё, я тут вспомнил. Белен взял неприкасаемую гномку в жёны, и у них уже родился сын, будущий король, ты не знал?       — Остановись, хватит! — взвыл берсерк.       Я в упор посмотрел на него. Он мялся, как нашкодивший щенок.       — Ы-ы-ы, я… ну не могу я!       Он сильно потряс головой. Я тяжко вздохнул. Вот же упрямый бронтосвин!       Но умом я понимал, что нельзя одним разговором разрушить принципы, по которым гном жил всю свою жизнь. Я задумался, и тут…       — Страж-Командор! И вы, уважаемый Пиотин Эдукан! Не надо передо мной извиняться, всё в порядке!       — Надо! — отчеканил я.       — Нет, нет! — Сигрун смешно затрясла косичками, заляпанными мозгами и кровью. — Правда-правда, я сама виновата!       Не всегда, конечно, всё в жизни происходит так, как ты того хочешь, это понятно, но как же это бесит! А тут ещё и этот маленький бунт…       Справедливости ради стоит сказать, что тревожные звоночки уже были и не раз. Пиотин — дикое и грубое животное. В сравнении с ним Огрен просто образец культурного и высокодуховного гнома.       Я вдруг совсем по-другому посмотрел на моего «любимчика». А за что его любить, собственно говоря? Ну, не считая воинских умений? Поступает так, как ему хочется, считает себя выше других, нарушает приказы…       «Да он даже меня не считает за главного!» — вдруг пришла в голову мысль.       До сих пор его сдерживала лишь клятва, обязывающая подчиняться мне как боевому командиру, данная в присутствии всех деширов Совета и лично короля Белена. Но сам он подобен диким авварским горцам, тут уж ничего не попишешь, полностью я его не изменю, но вот в рамки необходимо загнать и не давать вольностей. Дисциплина, железная дисциплина! Вот что ему нужно.       Нехотя оторвавшись от своих мыслей, которые за секунду пронеслись в голове, я вынес решение:       — Вы все для меня не слуги, а боевые товарищи! Мы все связаны кровью, Скверной и узами братства! Пусть то, что было сегодня, будет последним таким случаем! Сигрун, у тебя нет претензий к Пиотину?       — Нет-нет, что вы!       — Пиотин Эдукан, — Мой голос стеганул, как кнут. — Я прощаю тебя в последний раз, слышишь? И я даю тебе слово, моё слово, что если что-то подобное повторится, ты познаешь мой гнев и силу магии!       С этими словами я подошёл почти вплотную к нему и снял «цепи».       — Ты меня понял?       — Я… Да, Страж-Командор, понял.       Я заметил в его глазах нечто, нечто… Быть может, проблеск человечности?!       Вздохнув, я произнёс:       — Стражи, посмотрите друг на друга.       Все синхронно подняли глаза.       — Впереди главный враг — разумная, опасная матка, а вам и врагов не нужно, сами друг друга поубивать готовы! Эх вы…       Тут даже Веланна смутилась и отвернулась.       — Итак! — Я звучно всех окрикнул. — Видите, проход весь в слизи? Уверен, эта тварь сразу за ним. Наша задача не просто убить тварь, нам нужно здесь сжечь вообще всё, чтобы огонь испепелил Скверну и не осталось ни единой личинки! Слышите, ни одной! План битвы такой.       Всё даже проще, чем я думал, ибо последний кристалл — огненный шторм…       — Как твоя Геенна? — спросил Йован.       — Нет, это другое заклятие. Я, правда, не знаю, как точно оно действует, но это неважно… Просто бросим в неё кристалл, она сгорит, всё просто! А главное, какой бы разумной эта тварь не была, она матка! Это значит, что она — огромная туша, наполненная блевотиной и гнилью!       Веланна скривилась. Я продолжил:       — Вряд ли она вообще может двигаться. Я уже сжёг одну матку, когда искал Наковальню Пустоты и Бранку…       Тут Огрен крякнул, а Йован вздрогнул.       — Да, Огрен Кондрат и Йован Корвин были в том бою со мной! Поступим так. Её явно будут охранять личинки, но больше, я думаю, никого нет. Значит вы, Пиотин и Огрен, будете отрубать её щупальца справа и слева, но не подходите даже близко к её туловищу!       — Почему?       — В центр я обрушу огненный шторм. Йован, прикроешь себя щитом и всё, пожалуй.       — Но…       — Йован, это приказ! Веланна, попробуй, если сможешь, связать её щупальца своими корнями. Если нет, то напусти на неё рой.       Она с глубокомысленным видом кивнула:       — Поняла.       — И сразу щит! Эти твари плюются то ли ядом, то ли жгучей щёлочью.       — А я?       — У тебя особое задание, Сигрун. Будешь прикрывать меня, пока я буду колдовать.       — Правда?! — Её и так большие глаза стали больше золотого соверена. — Какая честь… Вас никто не тронет, мой Командор!       Я невольно улыбнулся. Она была такая смешная, маленькая и юная. Вот только её топоры были обагрены свежей кровью, а в глазах была мрачная решимость убить любого, хоть самого Архидемона, если он посмеет меня тронуть.       — Так, друзья, все готовы?       — Да!       — Тогда всем оправиться, проверить оружие, доспехи, через десять минут последний бой!       Надо признать, мандраж был… Хер его знает, что мы там увидим. Я даже подумывал отступить в Башню Бдения, там взять всех боеспособных солдат, заготовить бронебойные и огненные стрелы и как дать этой твари прикурить! Но хоть мне и было страшно, я всё же был уверен в победе. Да и репутацию Убийцы Архидемона нельзя портить.       Нас было шестеро. Три мага, все здоровые. Устали, да, но это терпимо. Не будь кристалла исцеления… Я потряс головой. Нет-нет, если бы не поток целебной энергии, то Йован…       — Ну что, последний рывок? За мной!       Мы в звенящей тишине пробирались по омерзительному проходу в средоточие сил зла и тьмы.       Высокопарно? Отнюдь. Но это может понять лишь тот, кто пережил такой же ужас.       По моему приказу Веланна наносила на стены тоннеля волшебную грязь. При соприкосновении с огнём эта субстанция горела, как последняя сволочь. Но, разумеется, я собирался поджечь её только тогда, когда мы вернёмся назад.       Наконец мы прошли этот «мясной» коридор и оказались в просторном, словно дворцовом зале, помещении. Я заметил две статуи — колонны столь высокие, что казалось, будто они подпирают само Небо… От древнего и застывшего величия этих стен захватывало дух, а мысль, что всю эту красоту осквернили эти выродки, доводила до бешенства.       — А вот и победитель могучего Отца! Что, теперь он убьёт и Мать?       Во имя всех богов и демонов!       — Что это за невообразимая мерзость?!       — Сколько сисек…       — Огрен, ну мы же договорились…       — В жизни не видела такой мерзости! — взвизгнула Веланна.       — Здоровая тварь, — добавил Пиотин.       Сигрун сосредоточенно сопела и молчала. Видимо, она уж очень серьёзно восприняла мой приказ об охране. Йован так вообще… «лежал» стоя. Как вспомню свою первую матку… Я плакал и звал маму. К счастью, в пылу боя этого никто не услышал.       — Ну, тварь, расскажи мне, зачем ты приказала напасть на эрлинг?!       — О, это не я, это Отец! Он лишил нас прекрасной музыки, нашего Зова! А!       Ну и погань… хорошо хоть желудок пуст.       — Зов Древних Богов?       — Да, да, да! Это лучшая музыка на свете, а он лишил нас её!       Так, «диалог» заходит в тупик…       — Скажи, Мать, как вы нашли и раскопали Уртемиэля? Почти четыре века был мир!       — Это всё Отец! — Она с радостью, если можно так выразиться, отвечала на все мои вопросы. Даже удивительно. — Это он, он освободил Древнего и лишил на прекрасной песни!       Снова здорово… Видно, от этой твари больше ничего путного не узнаешь, но главное я услышал.       — Вот видишь, Веланна, я был прав! Это «Отец-Архитектор» начал Пятый Мор! Он нам всем лгал! Тебе, мне, Серанни…       Она сокрушённо покачала головой.       — Ты был прав.       — Теперь ты мне веришь?       — Теперь да!       — Точно?       — Да!       Ну, что же, я узнал главное…       — Теперь Герой не оставит Мать в живых после всех её злодеяний, да, да? Не оставит?       Я в принципе не одобрял самоубийство, но раз так просят…       И тут до меня дошло.       Прах побери, этот дебил сделал матку, плодящую порождений тьмы, разумной! И любезно рассказал, что раньше она была женщиной! Скорее всего, человеком! Хорошо признание! Тут кто угодно с ума сойдёт…       Я глубоко и с облегчением выдохнул. Вновь я сделал правильный выбор, убив Архитектора. Возможно, это был самый важный выбор в моей жизни, ибо я уверен — последствия этого решения будут эхом отдаваться в веках. Если бы все порождения тьмы вдруг обрели разум… Начался бы Мор, которому не было бы конца. И всё, что делала обретшая сознание матка, было направлено на привлечение к себе внимания, чтобы её нашли и, наконец, убили! А после смерти она явно рассчитывала снова услышать «музыку», меломанка херова…       — Стражи! Убейте эту тварь! В атаку! Действуем по плану!       Я сконцентрировался и выдал чары, действующие на оружие — телекинетическая сила буквально обволакивала оружие бойцов, делая простой металл подобным сильвериту, а уж сам сильверит… Прочность и режущие качества мечей и топоров увеличивались в разы.       Вот Пиотин диким ударом отрубил одно щупальце. Огрен тоже не отставал, Йован создал матовый щит, Веланна прокричала:       — Я не могу использовать долийскую магию здесь! Это место наполняют эманации смерти, и концентрация Скверны слишком велика!       — Ну, мне это не помеха…       Я достал кристалл.       — Сейчас будет жарко! Веланна, прикрывай всех, кроме меня, щитом! Все силы на защиту! Это приказ!       Я поставил щит мага и, вложив всю свою ненависть и жажду мести в магический пасс, активировал кристалл.       — Гори, тварь, — прорычал я, метнув кристалл как камень прямо в её тушу. — Это тебе за Амарантайн!       Кажется, за одно мгновение я попал на Солнце…       Щит лопнул почти сразу; я ударил конусом льда. Этого хватило на пару секунд.       — Все к тоннелю!       Тут ещё, как назло, изо всех щелей полезли личинки детей…       — Под барьер к Веланне, живо! — взвыл я.       Попытался наколдовать Вьюгу, но не смог — слишком сильный жар, а я все силы тратил на защиту от огня.       Я напрягся до предела; руки дрожали, но благодаря артефактам и дикой мощи посоха барьер ещё держался.       — Маркус, мы все сгорим! Огненный Шторм слишком силён!       — Что ты предлагаешь?!       — Используй Вьюгу, лёд — твоя стихия!       — Пророки и бесы, Йован, я с трудом держу щит!       — Я помогу!       — Как?!       Он достал кинжал.       — Нет! Я тебе запрещаю! У меня больше нет исцеляющего кристалла!       — Тогда мы все сгорим заживо!       В этом момент я, щуря глаза, посмотрел в сторону матки. Что же я натворил…       Огромный «хобот» смерча хлестал всё, куда доставал. Камень тёк, как шоколад; количество пара превосходило таковое в бане; везде было оранжевое марево, а сама поверхность пылала демоническим огнём. Мы были словно на островке посреди извержения вулкана, но вот смерч начал уменьшаться в размерах. Вот ещё чуть-чуть… Проклятье!       — Друзья, прошу, держитесь!       Смерч изменился — теперь это была река всепожирающего пламени. Она растеклась, и мы оказались окружены потоками огня.       — Ай!       Стоять на земле стало почти невозможно, жар, жар!       — Я сделаю это!       — Йован, я не могу тебя потерять, только не тебя!       Вдруг Веланна затараторила:       — Нужен Круг!       — Спасибо, я всю жизнь в нём прожил!       — Как долийский круг силы! Когда хранитель не справляется с наложением заклятия, Первый ему помогает, отдавая свою силу!       — Ты гений! Все, режьте себе руки, я возьму по части от каждого, но мы все выживем!       Пять ручейков крови, извиваясь словно змеи, потекли ко мне. Я жадно и торопливо «пил».       Магия Крови. Эти ощущения… Никакие травы и отвары из галлюциногенных грибов, что так любят некоторые, не сравнятся с этим. Это как огонь внутри. Он ласкает, подобно любовнице. Чудесным образом, если ты холоден, он согревает, а если и так жарко, то… ну что же, становится ещё жарче, но так хорошо!       Мои глаза полыхнули синим.       — Всем закрыться щитом, я выхожу!       — Куда?! Стой!       Я посохом «пробил» дыру в щите и вышел прямо в пламя. Ледяная аура окружала меня, подобно броне. Огонь пытался сжечь меня и тут же бессильно гас. Вокруг меня клубился пар. Такая мощь! Как же мне потушить это? Остаётся только одно…       Я окутал себя магической мощью, а следом активировал ауру овладения стихиями. В Круге это называли «Архимаг на минуту», ибо после наступало такое истощение…       Но я вызвал этот ад, мне его и останавливать. Собрав воедино всю свою волю, я начал призывать Вьюгу. Щит, который держали мои Стражи, уже почти исчез.       Дикий холод появился словно из ниоткуда, и они сошлись. Лёд и Пламя.       Две стихии, словно дикие звери, «вцепились» друг в друга, но у меня было преимущество — я выпустил лёд только что, а кристалл уже растратил свою былую мощь. Спустя минуту начало холодать, ещё и ещё. Наконец я увидел, как затух последний всполох пламени…       Я ринулся к своим:       — Выходим, живо! Иначе замёрзнем здесь все!       Тем временем новая стихия набирала силу, и вот уже камень начал трескаться от холода.       Никогда прежде я не вызывал такой Вьюги… Вот я сегодня отличился. Сто проклятий, если мы все умрём из-за моей самонадеянности!       — Страж! — Веланна кричала. — Я замерзаю!       Эльфийка и правда посинела от холода; я пока держался за счёт ледяной ауры, поддерживающей и защищающей от своей же стихии.       — Бегом к тоннелю!       Перекинув эльфийку через плечо, я лично подал всем пример, побежав вперёд. Мы смогли добежать к тоннелю и из последних сил пройти его. Как только Огрен, который вылез последним, появился, я призвал стихию Земли и огромным валуном запечатал вход. Ну это что же сегодня за день такой…       Устал, пока пробились к Архитектору; бой с ним даже не хотелось вспоминать; после все выжили лишь благодаря кристаллу… И вот снова, все еле живые. Как же я устал…       Но Йован меня удивил. Он готов был умереть ради меня. И Веланна поверила и встала на мою сторону… Пожалуй, я не буду её убивать, это будет совсем уж мерзко.       — Кхех, все живы?       — Ой, командор, в следующий раз ты того, как захочешь всех нас сжечь, предупреди, лады?       — Ага, а потом заморозить, апчхи!       — Веланна?       — Апчхи! У, шемлены! Вам нельзя доверять магию, апчхи!       — Ну вот, а я уж было подумал, что ты подобрела…       — Ты нас всех чуть не убил!       — Главное, что мы живы, а матка мертва, — торопливо произнёс Йован.       — Командор действовал по-ситуации и рисковал так же, как и мы! — добавила Сигрун.       Я благодарно кивнул ей.       — Вы все молодцы, сражались, как львы! Но я принял решение, мне за него и отвечать. Главное, задачу выполнили и выжили сами. Но я обещаю больше не использовать незнакомую магию.       — Неужели всё, и через сутки нас ждёт баня, горячая еда и чистая постель? — мечтательно произнёс Йован.       — Нет!       — Что?!       Синхронный крик чуть не оглушил меня.       — Нет! Сначала мы должны убедится, что Мать мертва, на сто процентов. А уж потом…       На меня все посмотрели, как на сумасшедшего.       — Маркус, — осторожно начал Йован, — ты сам видел тот смерч огня и то, как он превратился в реку пламени, а после — твой лютый холод. Там бы и Архидемон не выжил!       Остальные закивали, мол, точно так и было.       Я с недовольной гримасой на лице встал напротив них, скрестив руки на груди.       — Ну и компашка мне досталась, — сказал я, покачав головой. — Братья по оружию, дружина героев! Прям садись и плачь!       «Трепетный юноша», вежливый дипломат-отравитель, который на досуге балуется магией крови…       Гномка от горшка два вершка, любит, понимаешь, убивать гарлоков с генлоками, а её самое заветное желание — умереть в бою на Глубинных Тропах…       Кузен короля гномов, который за достойных врагов считает разве что огров, и при этом порой впадает в кровавое бешенство и убивает своих же!       Алкаш, матершинник и горе-любовник, харизматичный, надо признать, гном. Главное — не садиться с ним пить, ибо печень одна, а от его дыхания и демон развоплотится.       Ну и злющая эльфийка, владеющая древней и могучей магией, переживающая из-за формы своих ушей и презирающая всех «шемленов»…       — А во главе дружины — молодой маг, страдающий периодическими вспышками плохоконролируемой агрессии, приступами рефлексии и меланхолии, могучий не по годам, из тех, кто «вечно хочет зла и вечно совершает благо», — спокойно докончил Йован. — Нет, предлагаю в дальнейшем совершать наши рейды инкогнито, чтобы не вызывать сенсаций.       — И смеха, — тихо добавила Сигрун.       — Так, умные тут все, да? А что бы вы без меня делали?!       — Да это ж так, командор, шутейно…       — Огрен, и ты туда же? Ну, я вам это ещё припомню!       Все настороженно посмотрели на главного «дружинника».       — Ладно, всё нормально. — Я зашёлся смехом. А что, всё точно. — Огрен!       — Да?       — Твоя хасиндская медовуха ещё осталась?       — Э…       — Не «экай» мне, я видел!       — Ну…       — Всё, решено, как доберёмся в крепость, Огрен всех угощает!       — За что, командор?!       Громче всех смеялся Пиотин.       — Ладно, посмеялись, будет. А теперь, шутники, дружно взялись и убрали камень. Зайдём обратно, проверим матку.       — Он же шутит? Я просто плохо понимаю шемленский юмор, да?       — Нет, Веланна, он не шутит…       — Ну, все вместе, разом, дружно взяли и вытащили камешек! Ручками, ручками!       На меня жалобно и с надеждой посмотрели пять пар глаз.       — А может…       — Э, нет. Раз вы шутите, значит, сил ещё полно! Веланна и ты, Йован, никакой магии. Мы все израсходовали свои глубинные резервы маны, так что дружно взяли и вперёд и с песней! А я тут постою, проконтролирую.       Отойдя назад, я краем уха услышал злобный шёпот.       — Кто тебя за язык тянул, глупец?!       — Тише, Веланна, вдруг услышит! Тут ещё много работы!       — Ну, Йован…       — Да откуда же я знал!