But what ever lies behind the door
There is nothing much to do
Angel or devil, I don't care
For in front of that door, there is you
David Bowie «My death».
Но неважно, что за дверью той
И не нужно суеты
Ангел иль дьявол, все равно
Ведь пред дверью стоишь
Только ты.
Перевод выполнен Тройс Элли.
Эрен не помнил, как попал домой. Очнулся он на полу прихожей в испачканной кровью и землей куртке. Кое-как поднявшись, придерживаясь за стену рукой, юноша там же в коридоре скинул с себя одежду и пошел в ванну. Он не беспокоился о том, есть дома кто-то или нет. Эрен вообще об этом не думал. Рассудок медленно сживался с новой информацией, отрезав юношу от лишних переживаний. Картины произошедшего медленно всплывали в памяти, возвращая эмоции и вообще чувствительность.
Йегер тщательно и неторопливо смыл с себя грязь, продолжая двигаться по инерции. Понимая, что пока он что-то делает, он может держаться. Переодевшись в домашнее, юноша собрал, сброшенную в коридоре одежду и закинул в стирку, думая о том, что куртку придется покупать новую.
Потому что не отстирается.
Дождавшись того, что стиральная машинка начала набирать воду для стирки, Эрен вышел из ванной и направился на кухню, понимая, что ему нужно что-то съесть.
Главное, не думать и не останавливаться.
Эрен буквально слышал, как самоконтроль трещит по всем швам, но продолжал двигаться. С ним что-то происходило, но он сам себе не смог бы объяснить что именно.
Снова привел его в чувства звонок телефона. Юноша, вздрогнув от неожиданности, взял трубку и ответил. Звонили родители и спрашивали, как у него дела. Теперь говорить неправду оказалось совсем просто. Юноша без труда рассказал о том, как был на тренировке, устал и сейчас собирается отдохнуть. Нажав в конце разговора кнопку отбоя, Эрен снова погрузился в абсолютную тишину квартиры, ощущая её звенящую плотность кожей. Теперь он понял, что было не так. Внутри стало так же пусто, как и в данный момент в квартире. Посмотрев на стол, Йегер увидел остывший кофе и бутерброд, к которым он так и не притронулся. Оказалось, что он просидел за столом полтора часа, провалившись в забытье.
Внезапно он ощутил, как внутри что-то зашевелилось. Это было странное и абсолютно новое ощущение, которого он прежде никогда не испытывал. Эрен вздрогнул и прижал руку к груди. Снова тишина. Юноша криво усмехнулся, и протянув руку к голове потрогал большую шишку на затылке.
Очередной звонок, но на этот раз в дверь.
Йегер спокойно поднялся и направился в прихожую, думая о том, что стоит вытащить постиранное белье из стиральной машинки.
На пороге стояла Микаса.
- Привет, - неуверенно поздоровалась девушка, глядя на друга детства и отмечая его апатичность, - что-то случилось?
Эрен смотрел на девушку, прислушиваясь к себе.
А что случилось?
Как это можно описать словами? Душа сгорела и обуглилась?
- Я могу войти? – не дождавшись ответа, спросила Микаса и Эрен рассеянно кивнув, отошел в сторону, пропуская девушку.
- Привет, - с опозданием поздоровался он, - давно не виделись.
- Это точно, - снимая красный шарф и закинув его на вешалку следом за пальто, ответила брюнетка, - твоя соседка сверху – моя одноклассница, сегодня вышла из дома позже обычного и увидела тебя…
Девушка, сняла верхнюю одежду и пристально посмотрела на друга.
- Она говорит, что встретила тебя, и ты мало того, что её вообще не заметил, так и выглядел отвратно. Я звонила тебе последние пять часов, но ты не отвечал. Эрен, что произошло?
Голос Микасы звенел от напряжения, разносясь по пустой квартире. Эрен её слышал и не слушал одновременно. Ему было все равно кто его видел или нет. Зачем вообще пришла Микаса?
Внутри зудела одна и та же мысль:
«Леви больше нет. Он исчез из этого мира навсегда».
- Будешь чай или кофе? – подсказал рассудок подходящую для случая фразу и юноша, произнеся её, направился обратно на кухню. Микаса ничего не говоря, последовала за другом. Давно она не была у него в гостях. Зайдя на кухню, девушка заметила и остывший кофе, и нетронутый завтрак.
С тех пор, как она вернулась с той стороны, Микаса начала чувствовать больше, чем другие. Она не сразу осознала и приняла свою новую способность, но сейчас девушка очень ясно чувствовала, что с Эреном происходит что-то неладное.
- Эрен, ты меня слышишь? – уже более мягко спросила Микаса и, не дожидаясь ответа, обхватила лицо юноши по бокам и заглянула в глаза.
Глаза у девушки были темные, будто два омута. И совершенно другие, чем у Леви.
- У Ривая глаза бледно-голубые… - произнес Эрен и только через пару секунд понял, что произнес это вслух. На секунду пришло смятение и осознание. Он смотрел в глаза девушки и понимал, что больше никогда не сможет заглянуть точно так же в глаза любимого. И в этом была его вина. Сердце резко ускорило ритм, а дыхание сбилось.
- Он погиб. Целиком, - внезапно выдохнул юноша, не моргая, глядя в темные глаза, - часть его во мне, но я не знаю, как его вернуть.
Внутри все затопила прозрачная боль, а душу свело судорогой.
- Аккерман? – спокойно спросила Микаса, не отрывая взгляда от глаз Эрена.
- Да, - Эрен внезапно ощутил, что по щекам потекли слезы, - умер он, а ощущение будто перестал жить я…
Эрен рывком скинул руки девушки с лица и отвернулся к окну, ощущая, как по щекам уже обильным потоком начинают литься слезы. Терпеть больше не было сил, но и рыдать перед подругой он не мог.
Почему-то в голове возникла мысль о том, что Леви никогда бы себе такого не позволил. Он вообще был очень сильный.
Боль в груди не унималась. Хотелось кричать и громить все вокруг, чтобы хоть как-то выместить боль и отчаяние, но Эрен понимал, что не может себе этого позволить.
Надо держать себя в рамках.
Внезапно он ощутил, как девушка обняла его и прижалась к спине. Эрен замер, почувствовав чужое тепло и сразу вспомнил, как Леви обнимал его, прикасался пальцами к затылку. Юноша прижал кулак ко рту, пытаясь заглушить полустон-полукрик, но ничего не получилось и тогда отчаяние все же вырвалось наружу. Чашка с остывшим кофе и тарелка, которые всего мгновение стояли на столе упали на пол и разбились вдребезги. Звук бьющейся посуды отрезвил в мгновение ока и Эрен ощутил, как с сознания словно упала пелена.
Боль и печаль прорвались в полной мере, больше не сдерживаемые силой воли. Йегер стоял и пораженно переводил взгляд с осколков на отпрянувшую в сторону Микасу. Он не удивился, если б девушка развернулась и ушла, а затем позвонила бы его отцу или матери. Но Микаса оставалась его настоящим другом, чтобы между ними ни происходило.
Ей не требовалось ничего объяснять. Девушка все поняла и поэтому просто подошла к Эрену и обняла, притянув голову к своему плечу.
- Я все понимаю, - тихо произнесла она, гладя юношу по отросшим волосам на затылке. – Все будет хорошо.
Микасе не требовалось ничего объяснять - девушка все поняла. Она чувствовала все, что было так или иначе связано с «Лесом-за-дверью». Чувствовала сам Лес и его Хозяина.
Вдвоем они собрали осколки и ушли в комнату Эрена, где долгое время сидели молча. Юноша смотрел на пустой белый прямоугольник, на котором когда-то был нарисован «волк». Слезы сами лились по щекам непрерывным потоком и Йегер никак не мог их остановить. Микаса сидела рядом, прикасаясь к его руке теплым плечом и даря заботу и понимание, которые ему сейчас были так необходимы.
Так они просидели до заката, а затем Эрен поднялся и начал собираться. На вопрос Микасы куда он собрался, юноша объяснил, что хочет проводить её до дома. Выслушав, брюнетка тоже начала собираться.
Правда, Эрену пришлось надеть пальто, поскольку, как юноша и ожидал, куртка не отстиралась.
Когда они вышли на улицу, снова пошел снег, где-то далеко зарычала крупная собака. Юноша поежился.
Шли они, также, молча. Эрен смотрел себе под ноги, словно бы и забыв о присутствии девушки, а Микаса не осмеливалась нарушать его размышления. Брюнетка даже порадовалась, когда они подошли к дому, где она жила с родителями.
- С тобой все будет хорошо? – спросила подруга, остановившись у открытой двери в квартиру, - мне кажется, тебе не стоит оставаться сейчас одному. Может, у меня переночуешь?
Эрен покачал отрицательно головой, прочитав в глазах девушки искреннее беспокойство.
- Не волнуйся. Все со мной будет хорошо. Я не такой слабый, как ты думаешь.
- Я не в этом смысле. Я не хотела тебя обидеть… - начала извиняться девушка, но Йегер её перебил:
- Микаса, не переживай. Ты – очень хороший человек. Я рад, что мы с тобой встретились в этой жизни, но сейчас самому себе могу помочь только я. Больше никто. Если я и с этим не справлюсь, то тогда я вообще ничего не стою.
- Эрен… не надо быть таким жестоким к себе… - Микаса сжала ладонь юноши в своей, а затем поднялась на цыпочки и осторожно поцеловала юношу в щеку, - помни, что у тебя всегда есть я.
- Спасибо, Микаса, - ответил Эрен и, развернувшись, начал спускаться по лестнице.
Девушка еще некоторое время стояла у открытой двери, вслушиваясь в шум удаляющихся шагов. Эрен не вернулся.
Когда юноша вышел на улицу, поднявшийся холодный ветер, привел в чувства, заставив поежиться. Надо было возвращаться домой и при этом, как можно скорее. Эрен сунул руки в карманы пальто и двинулся вперед по темной заасфальтированной дороге. На черную ткань снова начали опускаться пушистые снежинки. Стало по-настоящему холодно.
Юноша поежился и ускорил шаг. Где-то зарычала большая собака и, не сбавляя скорости, Йегер завертел головой, стараясь определить её местоположение. Но никого не увидел.
Снова рычание, перешедшее в протяжный вой. На этот раз Эрен остановился и уже пристальней посмотрел вокруг. Мимо прошла невысокая женщина средних лет в светлом зимнем пальто, постукивая каблуками, полностью погрузившись в размышления. Затем еще один случайный прохожий – такой же парень, как он, быстро прошагал мимо, перекинув через плечо темный рюкзак с катафотами в виде смайликов по бокам.
Но никто из прохожих не обращал внимания на вой, который с каждой минутой становился все громче. Внезапно, Эрен ощутил, как в груди что-то с силой сжалось, а затем сердце насквозь пронзила острая боль, не позволяя вздохнуть и заставляя скрючиться пополам.
- Молодой человек, что с вами? Может скорую вызвать?- услышал Эрен сочувствующий голос, но единственное на что его хватило – это отрицательно покачать головой и просипеть, что все хорошо. Сердобольный прохожий еще некоторое время постоял рядом, держа наготове сотовый, но затем, когда юноша выпрямился и поблагодарил того за внимание почти нормальным голосом, ушел.
« Выпусти меня… выпусти…» - выл Зверь, едва ли не заставляя своим громким воем юношу инстинктивно закрыть уши ладонями.
«Верни на место…я не должен быть здесь… здесь не моё место…»
Эрен пытался не обращать внимание, пытался начать разговор, но это не помогло. Эрен остановился под светом уличного фонаря, прислушиваясь к чуждой сущности внутри. Он сам впустил Зверя в себя. Йегер не мог ответить себе о чем думал, когда не позволил сущности Леви раствориться в «Мире-за-дверью». Наверно, о том, что не хотел отпускать его.
Зверь ненадолго притих, но затем снова зашевелился и Эрен удивился силе воли Леви. Как такое вообще можно выдержать?!
Зверь был очень силен, и Эрен точно знал, что не сможет долго выдерживать эту борьбу и сдастся. Зверь рвался наружу. Он метался по тесной клетке души Человека, скреб когтями пол…
Юноша не сразу осознал, что именно требует от него Зверь. Внутри груди поселилась какая-то странная призрачная боль, которую невозможно ощутить физически, потому что болела душа. Эрен согнулся пополам, прижимая кулак к груди, зажмуриваясь от накатившей слабости, борясь с рвущейся наружу сущностью.
«Куда ты хочешь…? Скажи… что тебе надо?»
«Обратно… я должен вернуться обратно…» - прохрипела в ответ сущность внутри, и Йегер, ощутил, как боль отпустила. Юноша, наконец, понял куда так стремился Зверь.
К Леви. Он снова хотел вернуться к своему хозяину.
Эрен сорвался с места и со всех ног побежал к больнице.
У Ханджи в этот раз был выходной и поэтому Эрену пришлось потратить чуть больше времени на изобретение причины для постовой медсестры, по которой ему необходимо в такой поздний час подняться к её кабинету. Когда же это препятствие было преодолено, юноша буквально взлетел по лестнице и, замерев на секунду у двери в палату Аккермана, медленно опустил ручку и вошел внутрь.
Все было, как в первый раз. Зайдя внутрь, он, увидел худощавого подростка на кровати, рядом небольшой столик с фотографией и еще кое-какими вещами.
Все повторялось, вплоть до той же фотографии на столике. Только на этот раз через её уголок, был перекинут шнурок с тем самым клыком, который Йегер когда-то давно, словно в другой жизни, купил подростку в небольшом магазинчике.
Зверь внутри заворочался, подталкивая Эрена к действиям и юноша сделал еще несколько шагов к кровати, но затем замер, не зная, что делать дальше. Но долго размышлять ему не пришлось. Йегер ощутил, как из груди вырвался сноп прозрачных светящихся светлячков и направился к бесчувственному телу перед ним. В глазах потемнело, в груди взорвался фейерверк из тянущей боли, от которого, казалось, сердце готово разорваться на части, а затем он потерял сознание.
***
Придя в себя первое, что увидел Эрен были обеспокоенные лица Ханджи и Микасы. Девушка решила убедится в том, что Эрен благополучно вернулся домой, но когда тот в течение четырех часов не отвечал на звонки ни на домашний, ни в на сотовый, ни на сообщения в мэссенджере, Микаса начала звонить Зоэ. Вдвоем они предположили куда Эрен мог направиться, и не ошиблись.
Обе женщины ни на шутку испугались, увидев его на полу около кровати Аккермана без сознания. Усадив Эрена в кресло у себя в кабинете, Зоэ налила ему горячего сладкого кофе, а сама долго и нудно говорила о полной безответственности его поведения, а так же о том, что её сильно беспокоит его поведение в последнее время. Эрен молча кивал и пил горячий напиток, ощущая, как прочищаются мысли и возвращается чувствительность. Больше Зверя внутри себя он не ощущал.
- Допивай, и я отвезу тебя домой, - задумчиво взъерошив и без того торчащие в разные стороны волосы, устало произнесла Ханджи.
- А Микаса? – кивнув по инерции, спросил юноша.
- Её тоже отвезу. Повезло тебе с друзьями…
- А, что с Риваем? – неуверенно спросил Йегер, боясь поднять на тётю взгляд.
- Чудеса. Судя по показаниям приборов, ему стало лучше… - сняв очки и потерев пальцами переносицу, произнесла Ханджи, - я уже смирилась тем, что с этим пациентом ничего нельзя предсказывать. Он находится в шаге от того, чтобы прийти в себя…
Микаса не проронила ни слова, внимательно слушая разговор Эрена с тётей, а затем сказала, что ей нужно на секунду выйти и, что бы без неё не уезжали.
Когда Эрен вернулся домой, Ханджи сказала, что останется ночевать у него. Юноша, все еще пребывая в некоторой прострации, согласился, понимая истинные причины поступка женщины и ушел к себе.
***
Вязко потянулись дни, похожие один на другой, словно близнецы. Школа, дом, тренировки, друзья. Почти каждый день Эрен приходил к Риваю в больницу. Он сам не понимал, на что надеется. Юноша осознавал, что если бы Леви мог очнуться, то это уже произошло бы в тот день, когда он выпустил из себя Зверя и потерял сознание в палате Аккермана. Но все было по-прежнему.
Довольно часто он пересекался в палате с кем-то из родителей Ривая, Изабель или Микасой. Многие говорили о том, что Эрен сильно изменился. Парень и сам это ощущал. Из него будто выжали всю жизнь. Исчезли желания, мечты, а мир вокруг утратил все краски кроме черного, белого и серого. Однажды за ужином, Карла сказала, что глаза у Эрена стали не такими яркими, как прежде. Юноша только рассеянно пожал плечами.
Через день после смерти Леви, Эрен приходил к Доту Пиксису, но ему никто не открыл. Юноша стучал в дверь кулаком, звонил в небольшой неприметный звонок справа от двери, и даже пару раз ударил ногой по гладкой поверхности. Никого.
А через несколько дней, когда юноша убедился, что Дот Пиксис не появляется в квартире, он спросил у отца, не знает ли он, куда пропал сосед из квартиры этажом ниже.
- Кто? – спросил Гриша, оторвавшись от книги, которую читал сидя в зале в любимом кресле. – Там разве кто-то жил?
- Д-да, - дрогнувшим неуверенным голосом, ответил Эрен, замерев в дверном проеме, - Дот Пиксис. Ты не помнишь?
- Нет, - после недолгой паузы, ответил мужчина, - наверно, мы с ним не пересекались. Ты уверен, что его именно так звали?
- Да, - юноша растянул губы в фальшивой улыбке, - не бери в голову. Он недолго там жил.
Выйдя из квартиры в подъезд, Йегер привалился спиной к двери, осознавая услышанное. Для подтверждения возникшей догадки, юноша позвонил соседям и задал им тот же вопрос, что и отцу.
Затем другим соседям.
После седьмого полученного ответа, Эрен бросил попытки.
Никто не помнил Дота Пиксиса и более того, все считали, что квартира все это время пустовала. Юноша с одной стороны не мог в это поверить, а с другой стороны - понимал. Хозяин Леса получил, что хотел, и скрылся из их мира, не оставив следов. Теперь о нем знал только Эрен, но и это ничего не значило. Никто не будет слушать одного подростка.
Эрен продолжал навещать Леви, разговаривать с ним, надеясь на то, что когда-нибудь наступит день, когда он снова сможет заглянуть в серо-голубые глаза. Но пока все оставалось по-прежнему. Правда, в один из своих визитов, юноша обратил внимание на то, что клык волка исчез с уголка фотографии. В воровство персонала не хотелось верить, и Эрен только недовольно поморщившись, отвернулся, продолжая рассказывать любимому, как у него прошел день и, представляя, что тот мог бы на это ответить.
Такие визиты стали для него чем-то вроде ритуала. Юноша верил, что если будет как можно чаще навещать любимого, то тот обязательно однажды очнется, криво усмехнется и скажет что-нибудь типа – «Ну, ты и придурок…». Эта вера помогала притупить боль. Заставляла двигаться дальше. Проживать каждый новый день. Не позволяла решиться на последний шаг, за гранью которого они могли бы и встретиться…
Йегер думал о самоубийстве не раз и не два. А в последнее время мысли об этом стали навещать его все чаще. Сначала сама мысль о том, чтобы убить себя вызывала страх.
Затем – неуверенность.
А спустя три недели после смерти Леви – интерес.
Юноша начал искать нужную информацию, постепенно свыкаясь с мыслью, что в этом мире ему больше нет места. Если здесь нет Леви, то и ему здесь нечего делать.
Что может его ждать за этой дверью? Лес, Ангел, Дьявол или что-то еще?
Какая разница, если там будет Леви…?
***
Близилось Рождество. Все вокруг было окутано радостным предвкушением грядущего праздника, магазины украсили витрины, улицы расцветили гирляндами. Люди находились в предпраздничном приподнятом настроении, покупая подарки для близких. Наконец, выпало много снега, который уютно окутал улицы белым покрывалом.
Эрен, наконец, решился. Он купил подарок для Ривая, помня о его последнем увлечении рисованием. Наверняка, Аккерману он бы понравился.
Йегер все продумал, оставалось совсем немного. Завершить пару дел, а затем поставить последнюю точку. Единственное, что его еще удерживало – это родители. Оба видели, что с сыном происходит что-то неладное и пытались помочь, вызвать на откровенность и поговорить, но юноша понимал, что они ничего не смогут сделать.
Эрен шел из школы, когда услышал, как кто-то его окликнул и обернулся на звук голоса. На противоположной стороне улицы стояла Микаса и махала ему рукой. Йегер растянул губы в уставшей улыбке и махнул в ответ.
- Стой там! Я сейчас подойду! – выкрикнула девушка и направилась к пешеходному переходу. Вскоре они уже вдвоем шли по заснеженному тротуару, обсуждая последние новости. Говорила в основном Микаса. Девушка была непривычно разговорчива и улыбчива. Юноша с интересом слушал, как та рассказывает про соревнования Жана, предстоящие экзамены в конце года, планы на Рождество.
Прогуливаясь, они подошли к перекрестку, с которого был хорошо виден заброшенный квартирный комплекс, с которого все и началось.
- Его сносят..? –оторопело спросил Эрен, увидев строительную технику предназначенную для демонтажа зданий.
- Видимо. Его с лета собирались снести… - спокойно ответила девушка, внимательно следя за Эреном, который, казалось, забыл о её присутствии.
Третий этаж. Четвертая дверь слева.
Юноша смотрел на то, как огромный кран с телескопической стрелой, рушит знакомые стены и ощущал, как внутри что-то обрывается. С тех, пор, как Ривай погиб, он больше ни разу не заходил в это здание, но оно все равно продолжало оставаться для него особенным. И теперь это последнее напоминание о его путешествиях, разрушали.
- Эрен… - Микаса сжала ладонь друга в своей, обеспокоенно следя взглядом за тем, как по щекам юноши потекли ручейки слез, но сам он, похоже, этого не ощущал. Йегер замер на месте, глядя на то, как старые стены рушатся, открывая взору на сколько было можно рассмотреть из-за возведенного ограждения, внутренние помещения.
Лестницы, длинные коридоры…
Сейчас так уже не строят.
Когда Эрен увидел стену со своим неумелым рисунком, то ощутил, как болезненно сжалось сердце в один маленький черствый комок, который казалось, уже никогда не сможет выполнять предназначенную работу.
Дыхание сбилось и юноша закашлялся, согнувшись пополам, ощущая подступающую тошноту. Только сейчас Эрен ощутил текущие по щекам слезы и заботливые женские руки на плечах и спине. Микаса гладила его, постоянно повторяя, что все будет хорошо. Что все изменится.
И юноша был ей благодарен за это. Сейчас, она, как никто другой хорошо понимала его.
Наконец, девушке удалось увести его со злополучного перекрестка и они завернули за угол. Оставшуюся дорогу до дома Микасы они прошли молча. Эрен зашел ненадолго в гости, поддавшись на уговоры, и провел у подруги около получаса, выпив чашку чая и согревшись. Они почти не говорили, поскольку понимали друг друга. Йегер даже старался не сталкиваться с девушкой взглядом, поскольку хорошо знал, что увидит в темных глазах.
Уже на выходе, еще не надев пальто, юноша обернулся и, как раньше, крепко обнял подругу, прижав к себе. Микаса с радостью обняла Эрена в ответ, вдыхая знакомый любимый запах, зарываясь тонкими пальцами в густые темные волосы и заглядывая в поблекшие зеленые глаза. Она была готова простоять так хоть несколько часов и была бы самой счастливой.
Эрен зажмурился, пытаясь вспомнить ощущения, когда обнимал Ривая, но ничего не получилось. Микаса и Леви были слишком разные. К тому же он ощутил, что-то острое и твердое на груди подруги, что неприятно уперлось в грудь, уколов сквозь тонкую ткань свитера.
«Медальон» - подумал Эрен, - «Жан, наверно, подарил…»
- Эрен, - внезапно Микаса отстранилась и с теплотой заглянула другу в глаза, - иди домой и не предпринимай никаких опрометчивых решений. Все наладится. Вот увидишь. Хорошо?
Эрен удивленно уставился на подругу, но все же ответил:
- Хорошо. А что ты имеешь в виду под «опрометчивыми» решениями?
- Ты сам знаешь, - коротко ответила брюнетка, - передай от меня привет Армину. Он очень хороший друг.
- Хорошо, - только и смог выдавить из себя пораженно юноша.
Больше они почти не говорили.
Уже уходя, Эрен обернулся в последний раз, взглянув на точеную женскую фигуру в светлом дверном проеме. Микаса, продолжая улыбаться, кивнула ему и закрыла дверь.
Когда Эрен пришел домой, родители уже вернулись в работы и украшали квартиру. Юноша быстро переоделся и начал помогать. Провозившись до позднего вечера, все трое легли спать. Эрен, как всегда перед сном вертел в руке камень с отверстием по центру, который нашел в «Лесе-за-дверью». Странное беспокойство не отпускало и юноша пообещал себе, что обязательно, как проснется утром, наберет Микасу и пригласит прогуляться после школы, чтобы как-то сгладить впечатления от сегодняшней прогулки.
Эрен смотрел в потолок, сжимая в руке «куриного Бога» и вспоминал тот день, когда Леви оставался у него ночевать. Аккерман спал на диване, а когда почувствовал беспокойство Эрена, то поднялся и подошел к нему, взяв за руку. Даже такое безобидное воспоминание сразу вызвало порыв острой прозрачной боли, которая ранит намного сильнее реальной физической. Юноша с силой зажмурился, пытаясь остановить слезы, но ничего не получилось. Два ручейка потекли по щекам и Йегер был вынужден поднять руку и вытереть их рукавом пижамы. Хотелось выть от отчаяния и одиночества.
Искал настоящую любовь.
Нашел.
И что из этого получилось?
А боль тем временем не унималась. Перед внутренним взором снова и снова всплывали картины из проведенных вместе дней, что вызывало еще большее отчаяние и Эрен с силой сжал кулаки, думая о том, что отдал бы все за то, что бы Ривай пришел в себя.
Лишь бы тот очнулся.
Внезапно юноша ощутил, как в левой руке камень тихо хрустнул. Следом за болью, холодной волной пришло осознание того, что только что он сам сломал единственное, что по сути осталось у него от Леви.
Юноша раскрыл ладонь и посмотрел на разломанный на три неровные части камень.
