Первые несколько секунд я прибывал в маленьком шоке, но потом наплевал на все и просто начал отвечать. Поцелуй не был яростным или глубоким, он был нежным. Мы просто переминали губы друг друга. Было весьма приятно. Кажется, что даже бабочки в моем животе ожили.
Через пару минут Фрэнк оторвался от меня. Он был покрасневшим. Не думал, что такие парни, как он, могут засмущаться.
— Черт, Джи, прости за это, — его глаза начали бегать по комнате. Айеро смотрел куда угодно, но только не на меня. Ему стыдно?
— Фрэнки, посмотри на меня, — я положил руки ему на плечи и придвинулся чуть ближе. Его ореховые глаза посмотрели в мои, и я задал вопрос:
— Почему ты это сделал? — с ухмылкой на лице спросил я. Алкоголь придал мне храбрости, а Фрэнку — застенчивости.
— Потому что захотел. Потому что ты мне нравишься.
— Знаешь, что ты украл мой первый поцелуй? — я уткнулся ему в шею и начал ее целовать. Мне нельзя пить с Айеро.
— Джерард, прости м-меня, — Фрэнк положил свои руки мне на талию и стал наслаждаться поцелуями, которые я оставлял. Когда алкоголь окутывает своими лапами мой бедный подростковый мозг, я начинаю вести себя как шлюха. Мне захотелось оставить пару меток на Фрэнке. Я начал засасывать кожу, оставляя круглые багровые пятна. Клянусь, я слышал тихие постанывания Айеро.
— Что здесь происходит? Фрэнк, кто это?
Женский голос прорезал тишину комнаты. Я сразу понял кто это и, кажется, немного протрезвел.
— Фрэнк, я еще раз спрашиваю, что здесь происходит? — уже более настойчиво. Парень отодвинул меня от себя.
— Мам, я все объясню, но чуть позже. Прошу, не говори отцу.
— Хорошо, но знай, завтра тебя ждет серьезный разговор, — она покинула комнату, хлопнув дверью.
— Блять. Блять. Блять, — он ругался, растирая виски пальцами.
— Все будет в порядке, не переживай ты так, — я потянулся к нему, чтобы обнять, но Фрэнк оттолкнул меня, как я его, когда он хотел обнять меня.
— Нет, Джерард, ничего не будет в порядке. Ничего не будет в порядке, черт возьми! — его могла услышать мать.
— Может объяснишь?
— Нет, все равно ты этого не поймешь. Слушай тебе лучше пойти домой. Вот, возьми, — он протянул мне несколько долларовых купюр, — купишь себе жвачку и что-нибудь от головы, чтобы утром не умирать.
— Фрэнк, какого хрена? Ты же сказал, что твоя мать придет поздно вечером!
— Господи, Джерард, я не знаю почему так получилось. Просто иди домой, пожалуйста.
Я, не проронив ни слова, встал и вышел из комнаты. Пока я спускался, заметил миссис Айеро, сидящую за столом. Она смотрела на меня с каким-то отвращением. Супер, теперь меня, кажется, ненавидит один из родителей моего единственного друга. Хм, а друга ли теперь?
Буквально выбежав из дома, я пошел вниз по улице. Знаю один магазин, где продают сигареты и алкоголь подросткам. Да, незаконно, но мне хочется как можно сильней убить себя сегодня. Какого хуя этот Айеро сначала спаивает меня, а потом выгоняет? Ублюдок. Мамочки испугался.
В моих карманах было еще несколько купюр. На эту сумму, которая у меня была, я мог купить себе какое-то дешевое вино и пачку сигарет. Скорее всего, после сегодняшнего вечера я выброшу эту пачку, но ведь сегодня я убиваю себя по максимуму.
Я купил все то, что так желал в этот момент. Теперь нужно найти какое-нибудь место, где я могу спокойно выпивать, и мне никто не помешает. О, кажется, знаю такое место — старый домик на дереве. В детстве мы с Майки нередко там сидели и читали комиксы, играли в приставку и ели всякую вредную еду. Теперь он заброшен и туда никто не залезает. Что же, на сегодня это мое убежище.
Пошатываясь, я быстрым шагом дошел до дерева, на котором располагался этот маленький дом. Иисусе, хоть бы не упасть, пока буду забираться.
Подъем прошел удачно, и теперь я сижу в углу на каком-то старом ковре среди коробок с ненужными никому вещами. Я начал трезветь, поэтому предпринял меры и сделал несколько глотков. Черт, горько. Как таблетки. Блять, теперь у меня их нет. Хреновы родители. Хренов Майки. Наверняка, это он им рассказал. Ненавижу его. Ненавижу их всех.
Опустошив бутылку наполовину, я просто лег на середину дома и начал кричать всякий бред.
— Фрэнк — мудак! Майки — предатель! Я — идиот, который поверил им!
Глаза начала застилать пелена слез. Я даже не знаю от чего. Странное чувство. Просто лежать и плакать, при этом допивая бутылку вина. Если еще и музыку подходящую слушать, то я и это место точно будет эпицентром грусти и депрессивного настроения.
Сколько времени прошло с того момента, как я забрался сюда? Не знаю. Но уже поздний вечер, наверняка родители даже не беспокоились обо мне. Ну и хрен с ними. Действительно, зачем им нужен такой жирный ни на что непригодный урод? Думаю, они даже рады, что меня сейчас нет ни дома, ни у Фрэнка, нигде. Я будто в своей вселенной с дешевым алкоголем и слезами. Что ж, мне это нравится.
Как бы я не хотел остаться здесь еще на несколько часов, мне нужно идти домой. Нужно показаться семье, огорчить их тем, что я еще жив.
Кое-как спустившись с дерева, я поплелся домой. Придорожные фонари уже горели желтым цветом; дома, стоящие параллельно дороге, подсвечивались маленькими фонарями; деревья были в темноте, но некоторые тоже освещены. Какая-то немного хеллоуинская обстановка. Так мрачно.
Я уже подходил к своему дому, думая о том, как родители просто сидят в зале и смотрят телевизор. Они не обратят на меня внимания. Но Майки, он может привязаться ко мне с распросами. Да пошел он, не буду ничего говорить, если будет спрашивать.
Как только я переступил порог дома, на меня тут же налетела мать. Отец просто стоял поодаль нее и грозно смотрел на меня — со злостью.
— Джерард! Почему ты не отвечал на звонки?! Где ты вообще был?! — она подбежала ко мне и стала обнимать, — Ты знаешь, что мы все больницы обзвонили? Еще раз спрашиваю, где ты пропадал? — слезы текли по ее щекам и, кажется, намочили мне толстовку.
— Джерард Артур Уэй, ты остаешься под домашним арестом на месяц. Никаких прогулок, только школа, — будто сдерживаясь, чтобы не наорать на меня, сказал отец.
— Вау, мои родители беспокоятся за меня. Что же, мне плевать на вашу заботу.
— Не расстраивай свою мать, иди к себе в комнату. Завтра тебя ждет тяжелый день.
Мама выпустила меня из объятий, и я ушел к себе. Арест, так арест. Скорее всего, родители выбросили антидепрессанты. Черт, зачем они вообще лезут не в свое дело?
Надо ложиться спать, а то завтра утром мне не встать.
***
Это был какой-то ад. Я не услышал будильник, а еще не нашел таблетки от головы. Сегодня буду умирать. Интересно, Фрэнку так же хреново?
В школу я шел полностью убитым. Конечно, я же пытался довести себя до такого состояния вчера, и мне это удалось. Первым уроком была биология, и Айеро на ней не присутствовал. Странно. Хоть он и бунтарь, но на первые уроки он ходил всегда. На последующих пяти Фрэнк тоже не появился. Он избегает меня что ли? Сам это все заварил, а расхлебывать мне? Ну и ладно, хрен с ним. Скоро пойду домой, но сначала, пожалуй, выкурю одну сигарету.
Так как я был под домашним арестом, мне никуда нельзя было выходить, даже в магазин. Майки велели не разговаривать со мной, потому что, как он написал в записке, я научу его плохому. Настроить брата против меня? Хорошо, все же мы можем общаться записками. За ужином родители разговаривали о работе, нас с Майки не замечали. Я по-прежнему не ел, мне это не нужно. Кстати, арест включал в себя некие «развлечения»: уборка комнат, мытье посуды, вынос мусора и прочие радости. Я как будто устроился прислугой этим двоим.
Вечером в мой мозг пришла гениальная мысль — написать Фрэнку. Хоть я его и ненавижу, но мне интересно, что с ним.
22:47 «Почему ты сегодня не пришел?»
Ответа не приходило около получаса. Я начал немного волноваться. За это время я успел нарисовать разгневанного себя. Будет лучше, если этот рисунок никто не увидит.
23:13 «Так и будешь молчать?»
Долгожданный ответ так же не приходил. Вот засранец, решил не отвечать. Ладно, будем играть в твою игру, дорогой Фрэнк. С мыслями о его прекрасном плане избегать меня, я пошел спать.
***
Утро началось не так приятно, как хотелось бы — меня разбудил мамин голос, который громко крикнул «Джерард, вставай!». Пришлось повиноваться. Господи, этот домашний арест как каторга, ты просто работаешь, делаешь уроки и иногда спишь. Не жизнь — сказка.
Я вскочил с кровати и высунул свою лохматую голову в дверной проем, дабы посмотреть, зачем меня позвали. Мама и Майки успела разбудить. Это значит только одно — мы едем к бабушке. Конечно, я бы мог не ехать, но мне не хочется умирать сейчас, я еще должен стать известным автором комиксов! Мысль о предстоящей славе дала мне сил и бодрости, поэтому я пошел умываться и одеваться. Сегодня, пожалуй, надену свитер и футболку. Дорога предстоит долгой, а обогреватель в нашей машине пока не работает, и, кажется, отца совсем не волнует эта проблема.
Я не стал завтракать, сказал, что не хочется, и они поверили. Им правда все равно на меня. Только и могут, что командовать. Пока переодевался, заметил, что ребра и правда остро видны, но не настолько, чтобы мне понравилось. Опять буду натягивать на себя миллион кофт, чтобы никто не увидел моего толстого тела.
Вот мы уже сидим в машине и едем к моей любимой бабуле. Надеюсь, родители хоть немного подумают и не расскажут этой прекрасной женщине, какой у них чертовски ужасный старший сын. Как он уродлив и безобразен.
Пока мы ехали, я просто рисовал маленькие рисунки до боли знакомого лица, при этом слушая спокойную музыку в наушниках. Иногда Майки звал меня, чтобы спросить все ли в порядке и как я себя чувствую. «Все просто отлично, не переживай» — врал я ему, печатая эти слова у него на телефоне. Он не верил, но все же не приставал ко мне с вопросами. Иисусе, а я то думал, что как только он узнает обо всем, что происходило в этом месяце, то завалит меня вопросами, но нет, он умнее, чем кажется. Теперь я полюбил его еще сильней.
Отец уже паркуется возле милого белого двухэтажного дома с маленькими кустиками фиолетовых цветов по бокам и говорит, чтобы мы выходили из машины. На пороге уже стоит Елена с раскинутыми для объятий руками. Я первым побежал к ней, потому что, наверное, я единственный, кто любит ее так, что готов душу за нее продать.
— Джерард, дорогой, я так по тебе скучала.
— А я то как по тебе скучал, — обнял ее покрепче.
— Ну все, отлипай от нее, мне тоже хочется обнять бабушку, — начал бурчать Майки. Мать сказала, что нам можно разговаривать при бабушке, чтобы она не задавала лишних вопросов.
— Ла-а-адно, — я нехотя отпустил бабулю, и она принялась тискать брата. В этот момент он был похож на плюшевого медведя, которого тискает маленький ребенок. Но, кажется, ему это нравится.
— Донна, попрошу тебя помочь мне в готовке.
— Конечно, — мама мило улыбнулась, и они с бабушкой прошли на кухню.
Отец направился в зал и устроился на диване, включая телевизор. Майки побежал на чердак, так как там была Богом забытая приставка. Я же пошел на второй этаж, в комнату для гостей. Улегся на кровать и начал вырисовывать разные узоры в скетчбуке. Я лежал, рисовал и слушал музыку, но мое прослушивание прервалось, потому что мне пришло сообщение. Оно было от Айеро.
12:17 «Джерард, прости, но ты должен забыть меня. хохо.»
Какого черта?
