Роуд-муви v.1

Кейд не сразу вспомнил, что его беспокоило. Потом озарило. Птица. Птица на скорости пробила решетку и застряла в радиаторе. Какое-то время она судорожно дергалась, нелепо размахивая одним крылом, потом затихла, перемазав радиатор кровью. Вряд ли это можно считать хорошим знаком, хорошим началом пути. Ее надо вытащить. Однако, казалось, мертвое тельце внутри корпуса не причиняло автоботу никакого беспокойства. Впрочем, не удивительно, это же местная труповозка, Немезис. Он не маскирует пасть под решетку, наоборот, обнажает хромированные челюсти и под их механическое щелканье запихивает в свой мешок смерти все, что попадется на пути, пролегающим под безлунным красным небом по великой пепловой пустыне. В том числе неосторожных автостопщиков. Колеса попали на неровность, Кейд отвлекся и образ рассеялся. Он оглядел салон, выискивая какие-нибудь тревожные признаки, даже принюхался, но не обнаружил ничего подозрительного. Раскрытая сумка стояла на соседнем кресле, куртка висела на спинке, где и положено, как было заведено. В кабине только терпкий запах дорогой машины и крепкого кофе. За стеклом – оживленное в кремовых желто-розовых сумерках движение. Десятки автомобилей, похожие на гигантских светляков, следуют правилам скоростной игры на многополосном шоссе. И спокойное вечернее небо принадлежит планете Земля. Но будничная картина Кейда не успокоила. Проклятая птица словно клевала его в зрительный нерв. – Притормози-ка, – Кейд похлопал по рулю. Автоботский символ посередине рулевого колеса вспыхнул ярким голубым контуром и погас. Кейду немедленно захотелось отозваться на это подмигивание, но он удержался. Много ли этот символ теперь значит? Грузовик послушно завернул к первой попавшейся заправке, приняв немного в сторону, к асфальтированному островку, и остановился, щелкая аварийкой. Кейд вылез из кабины и огляделся. Темнело. Машины подъезжали к современным сине-белым колонкам, заправлялись и продолжали путь, вливаясь в шумный поток. Парочка подростков, активно жестикулируя, беседовала у входа в магазин со скошенной по дизайнерской воле крышей. Кейд видел силуэт продавца в окне, которое следовало бы помыть. Проверять радиатор не хотелось, и он потоптался на месте, засунув руки в карманы. Потом наконец заставил себя. Обошел крыло и приготовился к неприятностям. Решетка была как новенькая, за исключением налипшей мошкары. Кейд почесал голову, сдвинув кепку. Надо быть осторожнее с куревом, которое подсунул ему Шерман. Непонятно, чем именно Вождь набивает свою трубку мира. Кейд машинально похлопал грузовик по блестящей морде и двинулся к магазину. По привычке приглядываясь к полицейским машинам, он натянул козырек пониже. Нужды прятаться не было и Оптимус крутил колесами на правах обычного тягача. Но они продолжали сторониться чужих. У входа в магазин Кейд пропустил двух горластых женщин в грубых кожаных куртках. Разглядывая товар, он пробрался между стеллажами в самую глубь, повернувшись спиной к камере. Не все люминесцентные лампы оказались на месте и одна из трубок мигала, раздражая глаза. Днем они поболтали немного, потом Оптимус затеял любимую игру в молчанку, погрузившись в размышления. Кейд, высунувшись из окна, наслаждался тем, как ветер вышибает мозги на скорости, и пытался на глаз определить, какая из проезжающих мимо машин с Земли, а какая – замаскированный кибертронец. Они больше не падали с небес – падать было неоткуда. Он не знал, какая жизнь ждет их здесь, он и за свою не мог поручиться. Кибертронцы делали то, что им удавалось особенно хорошо – скрывались. Они не хотели жить в резервациях, не желали идти за Праймом, и сколько этих опасных бедолаг было разбросано по миру – еще предстояло выяснить. От Свалочных автоботов военные отстали на время с тем, что они найдут и уговорят беглецов сотрудничать, если те не хотят разделить судьбу оставшихся десептиконов, но, кажется, легендарные воины не спешили выполнять это задание. Устраивать гонки среди мусорных куч было, конечно, интереснее. Может, им податься на Кубу? К ночи, чем выше поднималась над световым смогом тьма, тем более странные мысли лезли в голову. Кейд не был уверен, с кем держит путь, с кем собирается делить ночлег. Впервые после возвращения Прайма он остался с ним наедине, без своих парней. Его парней, то есть. Только из вокодера Оптимуса больше не доносилось ни пламенных речей, ни приказов. Чья она теперь, эта команда бесславных ублюдков? А дохлая птица – с каких пор он обращает внимание на гипнагогические знаки, пытаясь определить, к какому из миров те принадлежат? С тех пор, как заглянул в два черных колодца, подернутых лиловой ряской? Треск испорченной лампы затмевал все прочие звуки: шаги, шуршание полиэтилена, звон кассы. Тени криво ложились на грязную зеленую плитку, устилавшую пол. Он ведь там, снаружи, за грязным стеклом, томится во тьме, в ожидании, притушив оптику. Один из них. Кейд машинально потер разбитые костяшки, очередной сувенир от Прайма. Что если он и сейчас притворяется, лидер всех притворщиков? И когда он откроет глаза, чьими они будут? Кейд подумал о Бамблби. Стоило бы прихватить желтого бота с собой на всякий случай, для надежности. В его отношениях с Би царили полная гармония и взаимопонимание, без нужды постоянно балансировать на краю. И даже когда Бамблби звал человека другим именем, Кейд не спешил его поправлять. Чернокожий парень за прилавком оторвался от смартфона и принялся следить за Кейдом воспаленными глазами. Тот, сообразив, что долго и бессмысленно пялится на журнальный стенд, наконец сделал покупку.