***
Я нервно смотрел на часы, никак не имея возможности уснуть всю ночь. Голова болела от урагана самых разнообразных мыслей, которые толпились и толпились, дико давя на виски и вызывая желание заткнуть все и разложить по полочкам, однако сейчас это было просто невозможно. Может быть, на меня ещё действовал растворённый в крови кофеин, а может быть я просто хотел замедлить для себя подло быстрое течение времени, насмотреться на тебя, выглядевшего значительно меньше, чем тогда, в плодах моей материнской заботы. Воспоминания о твоём сравнении вызвали невольную широкую улыбку и излишние уже нежность и трепет. Я не считал поцелуев, которыми покрывал твои ладони и щеки, все время боясь разбудить, но не находя в себе силы как-то себя сдерживать. Совсем скоро мне придется тебя отпустить, отдать чужой жаркой стране, в тайне надеясь сделать все возможное, чтобы приехать к тебе и ожидать твоего выздоровления в хорошей обстановке, в идеале учась в местном учебном заведении или работая, чтобы у меня было место, куда я мог бы возвращаться вечером и куда бы мог привести тебя. Стрелки неумолимо приближались к восьми часам утра, больница начинала свою работу через полчаса ..нам лучше всего нужно было прийти до открытия для посещений, но ты так сладко спал, какими-то неведомыми способами закинув одну ногу на одеяло и обнимая его остальную часть руками.. Моё сокровище, мой ненаглядный мальчик, неужели мне так скоро придётся сесть на стул как обычному посетителю и уйти без тебя.. Снова без тебя.. Сегодня явно был не мой день, ты открыл глаза и сонно осмотрелся по сторонам, прервав мои мысли и заставив мягко улыбнуться и, в качестве приветствия, поцеловать уголки губ, а после и сами губки, предложить тебе чай, завтрак..на самом деле просто желая потянуть время. Ты тоже не хотел уезжать, это было видно по осадкам грусти на дне твоих глаз..я бы послал целый мир куда подальше, если бы только ты попросил меня остаться дома, никуда-никуда не идти, но я услышал только не совсем радостный смех на мои попытки и осторожную просьбу начать собираться. Автобус, уже автобус, в нашем распоряжении было всего минут двадцать, которые мы потратили на долгие жадные поцелуи на задних сидениях, не обращая ни на кого внимания. Сложно было оторваться от твоих припухших губ и покрасневших от прилива крови щёк, родных черт лица и уже смертельно необходимой тяжести на руках, твоём дыхании в диапазоне слышимости, до боли в сердце нежного голоса и твоих трогательных объятий, которые хотелось повторять вновь и вновь. Зачем же сейчас объявляется именно наша остановка, почему я, не в силах спорить, поднимаюсь с тобой на руках на ноги и послушно выхожу на улицу, послушно иду к чёрному входу? Зачем раздеваю тебя и ссаживаю на инвалидное кресло, которое привезла твоя медсестра, которая сдавала дежурство? Я не мог ответить на эти вопросы, но тело совершенно не хотело слышать умоляющие возгласы сердца. Я прошёл за тобой в твою палату, попросив девушку выйти и дать нам попрощаться. Она с сожалением посмотрела на меня и со словами о том, что она не может никак больше помочь, вышла в коридор. Мои колени столкнулись с полом, а руки и губы накинулись на ладошки в осторожных отчаянных ласках. Осторожно одев тебе на шею цепочку с кольцом, чуть не забытую дома, я слабо улыбнулся, на твоей шее оно смотрелось более чем красиво. Я знал, что ты будешь хранить колечко, это разливалось приятным теплом по измученному мыслями за ночь сердцу. Наш тихий разговор прервал лёгкий скрип дверной ручки и появившаяся на пороге женщина, которая не вызывала доверия, а её рыжие волосы слегка колыхались от практически незаметного сквозняка в больничном коридоре.***
Сильно сжимая и поглаживая пальцами твою ладонь, я медленно поднял взгляд на вошедшую. И когда она только успела приехать? Ей явно не нравилась развернувшаяся перед её глазами картина, поэтому, на секунду скривив лицо, она вышла из палаты, бросив напоследок, что мне стоит быть готовым к последним осмотрам, когда все врачи соберутся. Стоило лишь ей закрыть за собой дверь, я тяжело вздохнул, ощущая, как мелкая дрожь начинает пробивать тело. Эти её слова и леденящий взгляд обрубили все последние малейшие надежды поменять что-то в плане поездки. Я просто почему-то никак не мог принять того факта, что в моём лечении здесь поставлена жирная точка, и ничего изменить уже нельзя. Я приподнялся и легонько перевернулся на бок, обняв тебя за плечи и прижавшись к твоей груди. Каждая секунда близости сейчас играет огромную роль. Мне нужно забрать как можно больше твоего тепла, чтобы продержаться с его помощью полгода в одиночестве. И почему у нас так мало времени даже на такие жизненно важные прощания? - Я...правда, буду скучать. Очень-очень сильно скучать,- прошептал я, пытаясь сдерживать выступающие слёзы. Даже всего лишь слова приносили невообразимую боль, что же будет, когда настанет минута настоящего расставания. Сердце разрывалось, намекая на всю неправильность действий, заставляя чуть ли не разрыдаться, как ребёнок, которого впервые оставили одного. - Я люблю тебя,- ещё более тихо сказал я, чуть отодвигаясь от тебя, чтобы получить возможность аккуратно погладить тебя по щеке. Горько улыбнувшись, я резко вновь придвинулся к тебе, увлекая в поцелуй и скрепляя руки у тебя за спиной. Как же мало. Безумно мало поцелуев и легких укусов. За это короткое время они стали даже важнее кислорода. Кажется без них я просто не смогу прожить и дня, да что там...часа не выдержу. Ощущать вкус твоих губ, как твой язык, играясь, переплетается с моим...думаю, это мне нужно гораздо больше, чем их глупое и не приносящее результатов лечение. - Пообещай...мне пожалуйста,- я отстранился и посмотрел тебе в глаза, что сейчас были полны, кажется, неизмеримой печали. -Чтобы не случилось и как бы плохо тебе не было...пожалуйста, не смей ничего с собой делать,- возможно, это прозвучало довольно глупо, особенно в обращении к тебе, но ведь в жизни бывает всё. И я знаю насколько сильно могут поменять мировоззрение людей стресс и отчаянье. - И, наверное, главное...Ни при каких условиях не бросай здесь всё и не уезжай ко мне, пока не закончишь все дела с учёбой и отцом. Я хочу лишь, чтобы ты прожил успешную и счастливую жизнь, а для этого нужно хорошее образование...поэтому...какие бы жуткие вести не пришли, не срывайся в ту, ладно?- печально отведя взгляд, я вновь опустил руки, зажав твою ладонь между своих. -Считай это моей последней просьбой,- наиграно улыбнувшись, я посмотрел на дверь, на пороге которой уже какое-то время стояла медсестра. Видимо, время осмотра, о котором говорила тётя, настало быстрее, чем я ожидал. Как бы не хотелось оставлять тебя, отпускать такие теплые и родные руки, но время слишком поджимало. Кое-как упросив тебя остаться в палате, сказав, что я всё равно сюда вернусь после похода по врачам, я вновь пересел на эту чертову коляску и мы с девушкой покинули палату. Все врачи, как один, говорили одно и тоже, ставили какие-то печати и подписи, лишь мельком взглянув на меня. Лишь у глав. врача я задержался, ожидая пока тётя обговорит с ним все последние приготовления и оплатит их. И как я смог понять, наш самолёт отбывает вечером. Значит, если откинуть время на сборы, то мы ещё можем немного побыть наедине. Если, конечно, всё в последний момент не изменится.