Hardcore

POV Шэ Ли Адреналин правит балом в моём организме, наглухо закупорив чувство самосохранения. Я давно не был так счастлив и воодушевлен. Поставить Хэ Чэна на колени! Этот момент навечно останется в моей памяти, и пусть после я буду питаться через трубочку, но оно того стоило! Я даже забыл, зачем пришёл, все проблемы и заботы растворились в экстазе превосходства. Именно после таких событий можно сказать, что жил не зря и помирать не так уж страшно. И, да, умирать, конечно, не страшно, но я бы предпочел оттянуть этот момент… Я попятился назад, нащупывая ладонью ручку двери. Благо, я успел её открыть. Легко просачиваюсь наружу, рискнув бросить взгляд на Чэна. А он, к моему изумлению, пришёл в себя достаточно быстро. Хэ выглядит, как чёрная пантера перед броском. По-прежнему стоит на одном колене, но вторая нога уперлась в пол для стремительного толчка, поза напряженная, словно по его телу проходит ток в тысячу вольт. Я бессознательно захлопываю дверь, понимая, что мне пиздец. Теперь адреналин смешался с ужасом, даже где-то в глубине души мелькнуло сожаление о содеянном, но мне хватило гордости и злости заглушить этот запоздалый трусливый порыв. Я бросился по коридору, миновав лифт, ломанулся на лестничную площадку. Но интуиция подсказала бежать не вниз, а наверх, на крышу. Первые шесть этажей дались легко, но постепенно дыхание сбилось, и я сбавил скорость. Кроме того, погони я не слышал, что позволило перевести дух и даже иногда останавливаться в пролётах. Буду надеяться, что если он всё-таки затеял погоню, то опираясь на логику, отправился меня перехватывать внизу, в холле. Распахиваю дверь, ведущую на крышу, и задыхаюсь от резкого порыва холодного ночного ветра. Глаза защипало, я полностью дезориентирован уличными звуками и потерей визуального контроля. Разметавшиеся мысли отказывались идти стройной колонной, превращаясь в обрывки страха и картинки воспаленного воображения. Я сам загоняю себя в иррациональную истерию. Блять! Соберись, сука трусливая! Странно, но мысленная пощёчина дала результат. Я наконец-то сориентировался на местности. Перед глазами огромная вертолётная площадка. Выравниваю дыхание и спешно отхожу от двери, поминутно оглядываюсь, ища лазейку, где можно спрятаться, и если повезёт — выбраться, минуя центральный выход. Сильные порывы ветра толкают в разные стороны, высота здания просто грандиозна, такое ощущения, что я где-то в стратосфере, даже дышать тяжело. Позади хлопнула дверь, и я позорно дёрнулся, не смея поворачиваться, просто застыл. Свист ветра заглушает грохот сорвавшегося с цепи сердца, кровь застыла в венах, словно гудрон. Я жду. Сейчас. Вот сейчас, он начнет меня убивать… Время тянется, а я, пытаясь подавить дрожь, смотрю в чёрный, ночной горизонт. Меня толкнуло в сторону и я, едва удерживаясь на ногах, на свой страх и риск оборачиваюсь. Никого. Дверь ещё раз хлопнула по воле ветра, который, собственно, и мотылял моё ослабевшее от нервов тело. Чёрт… Я позволил себе выдох, несмотря на предрассветный холод у меня выступил пот. Нужно выбираться, и быстрее. Собрав всю волю в кулак, я побрёл вперед, пытаясь найти пути к отступлению. Крыша гигантская, здесь даже есть небольшие крытые помещения, нечто вроде бойлерных и трансформаторных будок. Высотка имеет отдельное аварийное теплоэнергоснабжение. Я дошёл до невысокого приступка и глянул вниз. От ощущения неминуемого падения онемели кончики пальцев, нутро стянуло в узел. Инстинкты верещали немедленно шарахнуться обратно на твердую, безопасную почву, но я стоически держусь на месте. Сегодня я заработал свою собственную медаль под названием: «ты охуительный молодец, но какой же еблан». Редко проезжающие машины, казались крохотными, а людей и вовсе не разглядеть… Но я высунулся по-другому поводу — не доводить себя до сердечного приступа, а найти пожарную лестницу. Только вот даже не представляю, как буду по ней спускаться, учитывая, неебический страх высоты и сильнейший ветер, который сдувает меня, как сухой лист. Я медленно, как паралитик иду вдоль невысокого ограждения, силясь разглядеть сраную лестницу, но всё время мешает ветер и царапавший гордость ужас. Блять… Какой же это… Слов не подобрать. Только Хэ Чэн смог заставить меня карабкаться по крыше, как какого-нибудь дворового кота. Вернее, не сам Чэн, а неминуемая расплата от него. — Бесит! — заорал я и резко выпрямился. Нет тут никакой лестницы! Или я ослеп. Или! Или её нахуй сдуло этим ветром! Сигареты мне и стакан чего-нибудь сорокаградусного! Ненавижу блядского Хэ Чэна! Ненавижу! Вот зачем я к нему пришел?! ЗАЧЕМ?! Идиот… Я уселся на прорезиненное покрытие пола и уместил лоб в колени. Если говорить начистоту, пришел не только из-за Ронга. Сработал какой-то нездоровый азарт. Мне нравятся сильные и опасные соперники, но, похоже, с Чэном я себя переоценил. Что сказать, наивность — это дар, который даётся единожды… Хотя с другой стороны, он стоял на коленях… Я позволил себе нервную улыбку. — Эй, учи-и-и-итель… Меня прошиб холодный пот, обостряя и без того оголенные нервные клетки. Я не терплю подобные слабости, хочется назло себе выйти и наугад всадить сталь в брюхо врага, но нелепостям не место в схватке с Ченом. Хаотично оглядываясь, я нащупал в кармане нож. Решение одно, выбор один. Ему не сломать меня. Хотя, конечно, противно прятаться, как трусу, но в войне побеждает не сильный, а умный. Отползаю к трансформаторной будке, вжимаясь в неё спиной. Я не знаю, с какой стороны его ждать, просто врос в металлическую поверхность. Глаза привыкли к темноте, но предательское воображение рисует фигуру Чэна то справа, то слева. Я посекундно верчу головой, сжимая холодный нож в руке, зная, что он навряд ли меня спасет. Но удача, ещё та шлюха, может сегодня улыбнется мне снова? Из-за проклятого ветра никак не могу сориентироваться. Медленно подползаю к краю будки и решаюсь выглянуть. Не вижу. Нет его. Блять. Ладонь сжала рукоять ножа до болевой судороги. — Эй, Змей, ты сегодня подписал смертный приговор. Я тебя убью. Убью. Я встал на ноги, огибая своё укрытие, вспоминая в какой стороне выход. Тут главное добежать. А дальше воля случая. Все другие переживания и мысли я оставлю на завтра. Главное сейчас. А сейчас кровожадный хищник, рыщет, и жаждет моей крови. Сука, по-звериному жаждет. Я пересек черту невозврата, и она теперь отчетливо терзает зубами тонкую нить моей жизни. — Я даю тебе выбор. Я прислушался, с какой стороны голос, даже не вникая в суть его речей. — … ты выходишь сейчас, и наказание будет не столь суровым, но… Влево, нужно держаться левой стороны. И все бы ничего, если бы выход не находился справа! Твою мать! — … если я найду тебя сам, — продолжает зверь в человеческой шкуре, — я… — секундная заминка, — не знаю, лучше бы тебе просто выйти. Просто? Да, хуй тебе, просто… Со мной так не будет. Эта охота, эти кошки-мышки, выводят из себя. Я не таков, каким он меня видит, да и он, наверно, вовсе не та личность, каким я его себе представляю. Мы показали друг другу лишь «вершины» наших характеров. Но в любом случае, очевидно одно: мы настолько разные, что где-то в параллельной вселенной вполне могли бы быть одним человеком. Противно быть мышью, но ещё противнее отрицать, что я именно та жертва, которую выбрали мы оба. Он осознано, а я по обстоятельствам. Лабиринт прост. Я запомню. Я припомню. Ты ведь знаешь, за мной не заржавеет… Чэн тем временем упивается своим словоблудием и угрозами, невольно подсказывая мне какой стороны держаться, чтоб не столкнуться с ним. Хотя от желания ответить на эти речи у меня буквально челюсть сводит. Открытое превосходство коим блещет Хэ, бесит безумно. Мнит, что уже выиграл, раз загнал меня в угол. А кто может быть опаснее человека без надежд и иллюзий? Нож подкрепляет эту уверенность. Так не может долго продолжаться, нужно что-то делать. Самое рациональное — сбежать, самое идиотское — попытаться договориться. А цена договора мне уже известна. Нечто между жизнью и моим задом. Оба варианта совершенно не устраивают. — …Змей, а, Змей, долго ты еще будешь прятаться? Меня начинает это утомлять… Его голос прозвучал неожиданно близко. Я немедленно бросился в противоположную сторону, выбегая на вертолетную площадку. Порывы сумасшедшего ветра, браковали мои четкие, выверенные движения. Я впился взглядом в дверь, в свой шанс. — А вот и ты! Черт подери! Я не оборачиваюсь. Смысл? Да и, пиздец, как жутко. Кроме того, свою цель я вижу, теперь даже ветер не мешает, у меня нет преград. Я хватаюсь за ручку двери, и вдруг над головой раздаётся резкий разрывной звук, после которого меня осыпало кирпичной крошкой. Я оглушено замираю, в ушах писк, руки дрогнули. В это невозможно поверить, но мне не нужно смотреть, что такое произошло. Этот звук я знаю, доводилось слышать. Это выстрел. Я очень медленно поворачиваюсь к нему. Чэн улыбается, склонив голову набок, в опущенной руке зажата «Беретта». — Ты сошёл с ума? — кое-как произношу я, но мои слова тонут в воздушном вихре. — Подойди, — манит пальцем. — А если нет — убьёшь? — Зачем? Есть другие варианты. Ты же мою ногу не пощадил, с чего мне беречь твою конечность? Я понимаю, что это реальный довод. Мы как-то очень быстро перешагнули порог «развлечения» и уперлись лбами в «холодную войну». Медленно переставляя ноги, иду к нему. Глупостям теперь не место. Я довел Хэ Чэна до какого-то буйного помешательства, или что же это? Ведь он вполне мог попасть в меня, когда делал «предупредительный выстрел». Я с большим трудом сохраняю равновесие из-за резких порывов ветра, а как он смог проконтролировать одну руку с пистолетом? Малейшая неточность и мне бы полбашки снесло. Теперь нож в моей руке кажется очень хреновой шуткой. Это поражение, да? Это его горький привкус? Вот я перед ним. Он молча смотрит сверху вниз. От этого взгляда хочется спрятаться. Холодный, жесткий, властный и мстительный. Почему я раньше не замечал насколько он огромный? Кажусь себе мелкой сошкой рядом с ним. Ожидание. Я жду. Удара или чего похуже… Ну, давай же! Делай что-нибудь! Прекрати эту ебаную пытку! — Давай, — протягивает ладонь. — Что? — едва разлепил сухие губы. — Нож, идиот. Я осторожно выполняю приказ. Чэн быстро складывает его в безопасное положение и сует в карман. Чешет дулом пистолета свой висок, задумчиво глядя на меня. — Сам наказание придумаешь или мне проявить воображение? — Оно у тебя скудное. — Вот поэтому я предлагаю тебе проявить фантазию, — грубо проводит указательным пальцем по моей скуле. — Я не мазохист. — Спорное утверждение. Иначе бы до такого не дошло, — демонстративно показывает свою «Беретту». — Я ведь не хотел всего этого. И смог вовремя остановиться. А ты… Ты пришёл и… Хотя, уже не важно. Я даю тебе последний шанс хоть как-то повлиять на ситуацию. Пользуйся им. Потом такой привилегии у тебя не будет. — Самому выбрать наказание — это привилегия? Кивает. — А ты щедрый. Но я не поведусь на это дерьмо, — опрометчивые слова выскальзывают очень быстро, я не могу себя заткнуть. Не в силах проглотить брошенную наживку, наплевав на достоинство. Ведь оно либо есть, либо нет. Страх не оправдание. — Отлично. Ты меня не разочаровал. Я не отвечаю на эту ехидную реплику. Отворачиваюсь от него, глядя на просыпающийся город. Утро, наконец-то. — Пошли, — пихает меня в плечо к той самой двери, к которой я нёсся без оглядки, а теперь смотреть на неё не могу. Чэн идёт позади, я спиной ощущаю прожигающий взгляд. Его мнимое спокойствие настораживает сильнее вспышек гнева. Уж лучше бы он принялся втаптывать меня в землю, там, на крыше, чем холодно отстранено вёл под конвоем к лифту. Наказания за проступки — закономерны. Верю ли я в это? Другой вопрос. Конечно, меня пугают новые обстоятельства нашей бесконечной схватки, да и сам Чэн, который решил вершить самосуд, но нельзя показывать вида. В нашем странном дуэте нет слабого звена. И мне отчего-то очень важно, чтобы он это понял. Не говорил, что мне нужно вырасти и не смотрел с таким пренебрежением. Я для этого, если понадобится, всажу в него тысячу ножей… Мне, правда, хочется это сделать. Ещё раз увидеть выражение боли на его лице, это очень захватывающе. Неожиданно сердце замедлило суматошный бег, и я выдохнул. Страх медленно, но уверенно отступает. И это очень странно, похоже, я окончательно потерял голову. Мне предрекали сумасшествие, кто же знал, что оно настигнет меня так рано? Мы заходим в лифт. Я облокачиваюсь на стенку, пряча откуда-то взявшуюся улыбку. — Тебе совсем не страшно? — его сильная рука ложится мне на горло. Большой палец поглаживает кадык. Двери закрываются, кабина отправилась вниз. — Нет, — я не врал. Чэн улыбнулся. М-да. Он тоже псих, задумавший для меня круги личного ада. — Странно. Чего же ты тогда по-настоящему боишься? — ему как будто действительно важно это знать. — Щекотки, — мой беззаботный, оттого и мстительный ответ. Ты не заглянешь мне в душу, не старайся даже. А потому ирония, лучшее, что я могу предложить. Третий раунд?