Милосердная

      Бледен Марк явился в гостевые апартаменты вскоре после ухода Нуновала, застав девушку за приёмом пищи. Архонт Теней, не обременявший себя необходимостью проникать в комнату через дверной проём, как принято у простых смертных, вежливо кашлянул за спиной блондинки. Игрок подпрыгнула, и добрая половина содержимого чаши с едой оказалась на полу.  — Хорошо, что сегодня был не суп. — Вздохнула девушка, с явным сожалением изучая небольшое количество тушеных овощей, задержавшихся в плошке. — Привет, Марк. Я правда очень рада тебя видеть, но позволь уточнить: ты просто так лишил меня раннего ужина, или с какой-то загадочной целью? Попытка Игрока сострить не осталась незамеченной.  — Малышка, если бы я лишал тебя пищи, то, даю слово, непременно выдумал бы какую-нибудь цель, — благодушно откликнулся Клинок Кайрос, щуря золотистые глаза. — Но ты сотворила это с собой совершенно самостоятельно, поэтому, веришь ли, самому интересно — чего ради? Игрок досадливо цокнула языком и отвела взгляд, признавая поражение. Марк прошелся по комнате, уделив внимание впечатанному в стену кубку — даже слегка поскреб пальцем совершенно гладкую поверхность на стыке дерева и камня.  — Как я погляжу, первые уроки прошли плодотворно. — Отметил он, поворачиваясь к девушке. — Кстати, я к тебе с хорошей новостью. Или не слишком хорошей — это уж как посмотреть. Девушка отставила в сторону полностью опустевшую плошку, всем своим видом выражая готовность внимать.  — Ты теперь у нас экзарх Игры. Вернее, вскоре станешь им, когда слегка поднаберешься опыта. — Бледен Марк сделал паузу, позволяя блондинке обдумать услышанное. — Сочувствую.  — Значит, все-таки до меня кто-то уже был Игроком? — Удивилась девушка, легкомысленно пропустив мимо ушей последнее слово. — И сейчас есть?  — Нет, детка, тебя и одной тут более чем достаточно, но титул Архонта, как водится, присваивает только Кайрос.  — А, ну да. Точно. Извини. Блондинка смущенно улыбнулась.  — Передо мной-то за что извиняться? — Пожал плечами Марк. — Кстати, тебе наверное интересно будет узнать, что Мередит сотоварищи вполне благополучно вернулась в Шпиль. Трюк с двойником сработал неплохо. Девушка прикусила губу и опустила ресницы — к своему стыду она напрочь позабыла о Вершительнице Судеб сначала из-за болезни, а потом — из-за долгих, выматывающих бесед с Вершителями.  — Понятно, — усмехнулся Клинок Кайрос. — Интерес бьёт через край. Ладно, при случае передам ей, что ты обрадовалась, так и быть. На несколько долгих минут в комнате воцарилась неловкая тишина. Потом Бледен Марк, по всей видимости, уставший подпирать стену, отошел от вплавленного в мрамор кубка и бесцеремонно плюхнулся на кровать Игрока, так и не додумавшейся скопировать для гостя собственный стул.  — Ну и какие у тебя будут планы в связи с новоприобретенным титулом? — Поинтересовался он, в упор глядя на блондинку.  — Планы? — Недоуменно откликнулась Игрок. — В смысле?  — Рано или поздно тебе придется принять чью-то сторону, — терпеливо объяснил Марк. — Я хочу знать к кому ты намерена присоединиться. И да, не то чтобы я пытался давить на тебя, но думаю, само моё присутствие должно подсказать верный ответ.  — Так я ведь уже выбрала тебя и Адъюдикатора. О чем тут ещё говорить? Ну да, по факту — Мередит выбирала, но меня-то просто тут еще не было, так что…  — Судя по поступкам Мередит, тебе вначале был симпатичен Грэйвен Аше. — Напомнил Клинок Кайрос, не отрывая от лица девушки изучающего взгляда.  — Ага. Я думала, что он похож на Тунона по характеру — мудрый, сдержанный, преданный идее, — беззаботно подтвердила Игрок. — А принципы равенства, братства, защиты и неизменной дружеской поддержки мне очень близки. Мне вообще нравится чувствовать себя частью чего-то целого, чего-то большего, помогать тем, кто рядом, делать общее дело, которое всем приносит пользу и радость. Поначалу я считала, что Опальные именно такие. Думала, что если Мередит будет на их стороне, то мы сможем сделать так, чтобы никто не погиб. Мне и людей, и зверолюдов очень жалко, правда. Я хочу всех спасти. Всех защитить. Палач Суда усмехнулся, обнажив белые зубы.  — Много, конечно, от них пользы и радости, ничего не скажешь. Ладно, позволь кое-что уточнить. Я могу понять чем тебе нравится Тунон. По-твоему он — беспорочная справедливость во плоти. Не хочется тебя разочаровывать, поэтому пожалуйста, продолжай и дальше так считать. Нашего неподкупного судью это здорово подкупает. А вот что насчет меня? Почему ты повела Вершительницу именно этим путем?  — Ты… — на мгновение Игрок замялась. — Ты очень харизматичен, — наконец сформулировала она. — И Тунон ведь говорит о тебе, как об уничтожителе несправедливости. Вот я и хочу помогать вам обоим. А что?  — Я — харизматичный борец за правду, значит, вот как? — Золотые глаза Марка на мгновение блеснули чуть ярче. — В таком случае ты — невероятно бестолковое дитя, отчаянно желающее служить какому-то абстрактному Добру в твоём понимании, и не менее абстрактной Справедливости. Признаться, я с трудом представляю себя в роли защитника угнетенных и удивляюсь твоей бурной фантазии. Но знаешь, что я тебе скажу? Попытка меня идеализировать — это еще полбеды. Куда хуже другое. Ты мечешься по миру, не зная, кому предложить свою верность и, наконец, выбираешь для этого не самые лучшие кандидатуры. Или напротив — лучшие? Знаешь, детка, именно такие как ты чаще всего становятся предателями в попытке услужить более сильному и справедливому… в данный момент. Справедливость диктует сила, верно? Иначе бы ты пошла к ярусникам — сражаться за их свободу.  — С тем же успехом я тогда могла бы, например, присоединиться к Кайрос, — отпарировала оскорблённая до глубины души Игрок. — Она… или он — вообще сильнее всех.  — Не могла бы, — почти нежно мурлыкнул убийца. — Как мы уже выяснили — Кайрос — сила статичная, и для тебя ничего не значит. Её здесь нет, следовательно и рассматривать её как союзника ты не можешь. Приходится выбирать из оставшихся. Ты выбрала Тунона и меня. Но даже будучи верной нам, ты — опасна. Твоя верность — на грани непостоянства. Такой вот забавный парадокс. Знаешь, Аше умеет быть безупречно вежливым и невероятно убедительным, а Голоса — чрезвычайно обаятельными. Я более чем уверен, что они оба изыщут предлог примчаться в Город-Бастард, чтобы лично повидаться с тобой, как только вести об экзархе Игры, способном менять реальность, достигнут их ушей. Сейчас ты представляешь собой определенную силу, и, судя по твоим словам, жаждешь принести её в дар кому-нибудь из нас. Естественно, каждый будет не прочь воспользоваться таким неожиданным подарочком судьбы. Вот мне и интересно — не сочтешь ли ты вдруг более достойным покровителем Архонта Войны или Тайн? Конечно же Игрок, как и ожидал палач Суда, задохнулась от возмущения.  — Ты что, правда думаешь, что я вас предам?! Да никогда!  — Тише, детка. Не ори. Оглушительные вопли меня не убеждают, — поморщился Марк. — Я не говорю, что ты непременно помчишься к ним, выкрикивая на бегу клятвы верности, но считаю, что изменить точку зрения ты вполне способна, особенно, если тебя уверить в правильности и необходимости совершённых действий и поступков. Не перебивай! — вскинул руку убийца, заметив, как густо покрасневшая Игрок открывает рот для возражений. — Если б ты была умелее, напористее и… сообразительнее, я бы сам посоветовал тебе встретиться с ними. Посоветовал бы, также, не уговаривать, но подчинять, ибо слова, не подкрепленные весомыми угрозами, здесь мало кто воспринимает всерьёз, а связь с Игрой, по идее, неплохо развязывает тебе руки. Из этого мог бы выйти толк, если бы на твоем месте оказалась, к примеру, хоть та же Мередит. Но, к моему глубочайшему сожалению, ты на ведущую роль не годишься. Выразив упомянутое сожаление кратким вздохом, Бледен Марк задумчиво потер подбородок, не отрывая взгляда от притихшей, сникшей блондинки.  — Что молчишь? Уже передумала возмущаться? Или потеряла дар речи, узнав о себе столько нового? — Улыбка, последовавшая за этими вопросами, коснулась только губ Марка. Взгляд Клинка Кайрос оставался серьёзным и цепким. Игрок, явно чувствовавшая себя неуютно под пронизывающим взором Архонта Теней, опустила голову.  — Неприятный разговор у нас с тобой получается, да, девочка? — почти сочувственно поинтересовался убийца. — Могу немного подсластить горькое зелье и дать один совет. Захочешь добиться цели — будешь следовать ему. Не захочешь — будешь поступать как в голову взбредет, но учти — в таком случае жертв будет только больше, и всё, что ты так хочешь предотвратить — произойдет.  — Буду рада услышать, — тихим бесцветным голосом откликнулась Игрок, не поднимая головы.  — Не старайся всех спасти и всем помочь. Это не только наивно и глупо, но вдобавок опасно — во всяком случае для тебя. Если единожды заклеймишь себя блаженной дурочкой в глазах других Архонтов — потом вовек не отмоешься, да и уважения заслужить уже не сумеешь. Блондинка прижала ладони к полыхающим щекам, видимо стараясь унять внутренний жар. На Марка она всё ещё не смотрела. Клинок Кайрос терпеливо ждал. Наконец, Игрок пришла к каким-то выводам и вскинула на убийцу отчаянные синие глаза.  — Марк! Извини, но ты — неправ! Палач Суда усмехнулся, подпер голову ладонью, выражая живейший интерес и ожидая продолжения. — Я понимаю, что пока произвожу не лучшее впечатление, однако я не настолько глупа и бессовестна, чтобы мгновенно поверить чьим-то сладким речам и предать тех, кто ко мне добр. Вдобавок я искренне восхищаюсь вами обоими — тобой и Адъюдикатором. И не допущу, чтобы с вами что-либо случилось! Это во-первых! Во-вторых — ты сказал, что каждый из Архонтов захочет воспользоваться моей силой. Но это ведь не так! Вот ты же, например, не пытаешься… — Именно, что пытаюсь. — Холодная, прозрачная улыбка скользнула по губам Клинка Кайрос и исчезла так быстро, что Игрок не могла бы с точностью утверждать, что улыбка эта ей не почудилась. — Иначе, как думаешь, я бы сидел тут и распинался перед тобой? Ты ведь ни зверолюда не смыслишь в основах этого мира, но, тем не менее, уверенно заявляешь, что хочешь защищать всех. Как прикажешь понимать твоё «всех»? Собираешься равно помогать и мне, и моему врагу? Янтарные глаза Марка вспыхнули ярче, мглистые тени взвихрились у ног, скользнули вверх — по поясу, плечам, приподняли пряди длинных белоснежных волос. Игрок невольно вздрогнула, когда убийца резко поднялся, не отрывая от неё насмешливого взгляда.  — Похоже, тебе стоит увидеть нашу справедливость в действии, детка, иначе толку от этой беседы будет немного. Сделаем так. Я кое-что покажу тебе, и если после этого твоя вера в Тунона и меня останется прежней — будем считать, что ты и правда определилась с выбором. Идёт? Игрок медленно кивнула, в свою очередь поднимаясь на ноги. Марк улыбнулся, сделал шаг к девушке, и сгустившиеся тени скрыли их обоих.

***

      Мередит сдвинула светлые брови и прикусила губу, как делала всегда в момент крайней задумчивости. В клетке, подвешенной неподалеку, мирно ворковали белые почтовые птицы, таинственная скульптура Горного Шпиля мерно, успокаивающе гудела, навевая дремоту. Жестокий ветер, свободно гуляющий по площадке древней постройки, практически не ощущался в самодельном шатре, умело сооруженном из нескольких толстых покрывал, растянутых на шестах. На маленьком столике перед Вершительницей Судеб лежал чистый пергаментный лист, стояла чернильница-непроливайка… За спиной сидящей Мередит неподвижной и безмолвной грудой железа высился Барик, чьё присутствие немало раздражало Вершительницу. Во-первых — она ещё с ученических лет терпеть не могла, когда кто-либо заглядывал ей через плечо. Во-вторых — понятия не имела, как следует составить письмо, чтобы дать понять Аше, что она, в сущности, ничего против него не имеет, но и возвращаться в Железный Очаг не намерена. В общем-то, составление дипломатических писем было для Вершительницы делом привычным, но сейчас Каменный Щит, упорно не покидающий избранный им пост, мешал Мередит как следует сосредоточиться. Ученица Тунона выразительно вздохнула, крутанув в пальцах очиненное перо. Немного выждала и вздохнула еще раз, погромче. Видимого эффекта это не оказало — Барик предпочёл сделать вид, что не понимает намёка. Сейчас для Опального в целом мире не было вещи важнее этого, пока ещё не написанного, письма и он твёрдо вознамерился собственноручно привязать послание к лапке почтовой птицы. Его не трогали ни язвительные шутки Фуги, ни явное недовольство Мередит, ни изящные подколки острой на язык Сирин. Закованный в неснимаемую броню Каменный Щит видел лишь только цель и двигался к ней с непоколебимым упорством живого тарана. «Хоть бы разок шевельнулся и лязгнул доспехом, » — с неудовольствием подумала Вершительница, тщетно пытаясь собрать в уме разбегающиеся слова. О, если Барик хоть засопел над ухом — она немедленно приказала б ему спуститься вниз. Воин это прекрасно понимал и стоял совершенно недвижимо, словно изваяние, сверля затылок ученицы Тунона внимательным взглядом. Наконец, Мередит сдалась. Перо качнулось в пальцах, опустило острый клюв к самой поверхности пергамента…       Портал Шпиля ярко вспыхнул. Из синеватого сияния на площадку шагнул коренастый мужик, с усилием волоча за собой немаленькую котомку. Судя по одеянию и спиральной татуировке, прибывший принадлежал к Алому Хору. Судя по великолепной невозмутимости, с которой он подтащил свою ношу поближе к шатру Вершительницы Судеб и, присев на корточки, принялся неспешно распутывать завязки своей сумы, самоубийцы в рядах Хора с недавних пор явно пребывали на привилегированном положении.  — Это что еще такое? — Опешила Мередит от невозможной наглости незнакомца. — Барик, друг мой верный, у нас там внизу нет охраны, или в Шпиле сегодня день открытых дверей, о котором меня забыли уведомить? Ответить Опальный не успел. Вновь прибывший слегка повернул голову на голос и успокаивающе вскинул грязную ладонь.  — Тише, командирша. Вот только шума не надо, ладно? Тут все свои.  — Интерес-сное дело, — выдохнула Вершительница, откладывая перо и медленно поднимаясь из-за стола. — С какого же это бока ты мне свой?  — Да с какого ни глянь, — охотно откликнулся хорист. — Ты ж торговца нанимала, вроде. Ну вот он я. Кличка Трупоглаз. Запомнить несложно.  — Почему Трупоглаз? — Автоматически поинтересовалась Мередит, подходя поближе. Барик, грохоча латами, двинулся за ней, подозрительно присматриваясь к торговцу. Хорист обнажил в усмешке желтые щербатые зубы и выпрямился, позволяя девушке разглядеть его как следует. Оба глаза его оказались затянуты мутной молочно-белой пленкой. Вершительница негромко присвистнула.  — Ясно. Вопрос снимаю.  — Понятливая у меня командирша. — Порадовался Трупоглаз, снова склоняясь к своей котомке. — Так что, торговать будем, или как?  — Будем. — Ответила Мередит, немного поразмыслив. — Зверолюд с тобою, оставайся. Только доклады Нерату будешь писать под мою диктовку, понял?  — Как не понять, командирша, — легко кивнул хорист. — Правда насчет «писать» — это ты, конечно, хватила. Можно подумать, меня кто грамоте обучал, да ещё и гляделки запасные подарил. Но лестно, лестно, что тут обо мне такого высокого мнения, врать не стану.  — В таком случае, как ты связываешься с Голосами? — Поинтересовалась Вершительница.  — Командирша, ну пораскинь мозгой. Должен же я когда-то делать вылазки за новыми товарами? Или считаешь, что я тебе тут неистощимые запасы разной фигни на горбу приволок?  — Мередит, ты что, серьёзно позволишь этому оборванцу здесь торчать? — Возмутился Барик. — Наглость Голосов столь велика, что они не просто подсылают к нам шпионов, но даже не утруждают себя делать это тайно! Вершительница вздохнула и успокаивающе опустила ладонь на руку воина.  — С одной стороны — наглость и впрямь невероятная, — согласилась она. — И я вовсе не в восторге, поверь. С другой — посуди сам, лучше уж держать одного конкретного шпиона Хора на виду и при себе, чем каждодневно отлавливать близ Шпиля очередного «просителя», «торговца», «учителя», «безутешную вдовушку», «несчастную сиротку» и прочих, и прочих. Если уж Голоса Нерата решили за нами наблюдать, от цели своей они не отступятся. Сколько разношерстного люда совершенно свободно шляется сейчас по Колодцу Вендриенов, и каждый первый может быть шпионом Архонта Тайн. В данный момент у нас слишком мало верных сторонников, которым можно было бы поручить охрану долины и проверку всех мало-мальски подозрительных личностей.  — Вот если бы ты снова вернулась к Опальным, мы бы задали такую трепку этим алым крысам! — Не преминул ввернуть Барик. — Да и боевые посты не оставались бы без присмотра.  — Как бы то ни было, — спокойно продолжила Мередит, пропуская мимо ушей намёк Каменного Щита, — позицию свою я пояснила. Пусть остаётся и передает Голосам то, что мы захотим сообщить.  — Вот и ладушки. Архонт тоже так сказал. — Подтвердил Трупоглаз, слышавший каждое слово. — Вершительница, мол, баба умная, сообразит что к чему и с верхушки Шпиля тебя не скинет. Ну, а если и скинет — не печалься, жизнь — штука короткая и непредсказуемая. Не сказать, что последнее меня здорово утешало, так что спасибочки, командирша, за то, что живой. Товары прям сейчас смотреть будешь или позже?  — Позже, — уронила Мередит, задумчиво глядя на торговца, чей полуобнаженный торс начал медленно, но верно приобретать синеватый оттенок. — Сейчас отправляю тебя шпионить на кухню — поешь и отогрейся как следует, а то зальешь мне соплями весь Шпиль. Целебных зелий на тебя никто тут тратить не станет, знаешь ли. И да, как видишь, погодка тут наверху — так себе. Спроси внизу Атли — она у нас ведает снабжением. Пусть выдаст тебе нормальную одежду вместо этих лохмотьев.  — Обижаешь, командирша, — приосанился Трупоглаз и ожесточённо почесал неопрятно подрезанную бороду. — Эти лохмотья, знаешь ли, столько боёв пережили, сколько тебе и не…  — Пережили, вот и славно. — Оборвала хориста Вершительница. — Печки они, надеюсь, не переживут. Помыться тебе тоже, кстати, не мешало бы. Нечего мне тут антисанитарию разводить и блох со вшами трясти по углам. Пришел в мой Шпиль — изволь принимать мои порядки, или же катись восвояси.  — Ладно, ладно! Спокойно! Трупоглаз выставил перед собой ладони, словно бы защищаясь.  — Не расходись, командирша! Я ж не спорю, что ты тут самая грозная. Как скажешь, так и будет.  — Вот как? — Вскинула бровь Мередит. — Тогда почему ты ещё здесь?  — Понял-понял, — кивнул хорист, наклоняясь к своей котомке и заново увязывая то, что уже успел извлечь.  — Да оставь свое барахло, кому оно нужно, — фыркнул Барик, смирившийся, видимо, с необходимостью присутствия Трупоглаза. — Никто твою суму не тронет. Торговец пропустил его слова мимо ушей, продолжая возиться со своим баулом. Наконец, он, крякнув, взвалил его на плечо и, покачиваясь от тяжести, исчез в портале.  — Ловко двигается, — вполголоса заметила Мередит после того, как силуэт хориста растаял в искристом сиянии. — Непохоже, что слепота для него помеха. Барик задумчиво кивнул.  — Тело все в шрамах, ухватки — воинские, поступь — легкая. За ним нужен будет глаз да глаз. Пожалуй, попрошу-ка я Смерть-из-Тени ненавязчиво присматривать за нашим новым другом. — Добавила Вершительница. — А то как бы он в порыве чрезмерного служебного рвения не начал совать нос куда не следует. Мередит повернулась было к шатру, глянула на письменный стол и щелкнула пальцами, словно бы радуясь новой идее.  — Барик. Знаешь что? Найди-ка Смерть-из-Тени прямо сейчас и передай ей мою просьбу. Чем раньше она начнет работу, тем лучше. Опальный, не слишком-то восторженно относившийся к зверолюдам вообще и к опасной и хитрой самке в частности, издал тяжелый гулкий вздох, но перечить не стал. Бросив на Мередит явно укоризненный взгляд, он, тяжело ступая, шагнул в мерцающий круг. Когда мощная фигура сына Севера растворилась в синеватых сполохах, ученица Тунона довольно улыбнулась и поспешила к оставленному ею листу — первые строчки послания уже начали складываться в голове.

***

 — Все эти люди там, внизу… Они… Как же так?.. Марк устало вздохнул и пожал плечами, всколыхнув льнущие к нему чёрные тени. Картина, бывшая для него чем-то самим собою разумеющимся, привела Игрока в состояние, близкое к нервному срыву, а краткий визит к одному из агентов — так и вовсе вверг блондинку в ступор, на добрых четверть часа превратив девушку в некое подобие статуи, глядящей в никуда пустыми глазами. Клинку Кайрос пришлось признать перед самим собой, что он несколько перестарался — столкновение с реальностью оказалось для будущего экзарха куда более жёстким, чем предполагалось: Игрок смогла прийти в себя и членораздельно произнести несколько слов только после пары-тройки пощечин да чарки подогретого вина.  — Начнем с того, что большинство из них достаточно упрямы и не слишком умны, — мягко заметил он, качнув в ладонях свой кубок, из которого пока что не совершил ни глотка. — Кое-кто из жителей Ярусов, видишь ли, не пожелал избавиться от скверной привычки плести никудышные заговоры. Возможно, упорство - это и впрямь добродетель, но, между нами говоря, Тунону всегда казалось, что целеустремленность хороша только тогда, когда не подрывает его авторитета и Законов Империи.  — Но неужели нельзя было иначе? Поговорить, переубедить! Помочь им увидеть их неправоту? Вы же оба — такие мудрые! Вы ведь наверняка сумели бы подобрать слова…  — Их неправота заключалась в попытке защитить дом от захватчиков, — парировал Марк, внимательно наблюдая за выражением лица девушки. — Не думаю, что они и впрямь склонны были прислушаться к речам завоевателей. Меня бы, к примеру, на их месте, не убедили никакие байки о законности и совершенстве нового порядка. Впрочем, помимо заговорщиков-неудачников, там, в ямах, хватает разносортного сброда. Его ты тоже жалеешь?  — Да. Потому что это неправильно, — упрямо пробормотала Игрок, наклоняя голову. Видения истощенных, измученных, похожих на призраков людей, неподвижно лежащих на каменных полах или приникших к железным прутьям решеток, неотступно преследовали её. — Так нельзя обращаться даже со злейшими врагами!  — О. Кажется, я понял, к чему ты ведешь. Итак, встав на место Архонта Правосудия, ты бы единым махом опустошила подземелья под залом Суда и наводнила Город-Бастард убийцами, маньяками, сумасшедшими, предателями и мятежниками. Чудесно. Не сомневаюсь, тебе бы все сказали спасибо, как минимум десятком самых изобретательных способов. Спорим, мой был бы лучшим? Игрок вспыхнула, бросила на Марка быстрый взгляд исподлобья, но ничего не сказала.  — Пытаешься мысленно возражать мне из чистого упрямства, но никак не можешь отыскать убедительных, даже для себя, аргументов, — безошибочно определил Клинок Кайрос, опуская непочатый кубок на стол. — Ладно, девочка, сегодня у меня есть время и я, так и быть, подожду, пока ты закончишь сражаться сама с собой.  — Допустим… — Голос Игрока зазвенел тщательно сдерживаемыми слезами. — Допустим, там, внизу — одни негодяи. Хорошо. А как насчет того человека, которого ты мне показал? Жена его что тебе сделала?!  — Мне нужен был надежный осведомитель, детка. Ты могла бы предложить другой вариант, получше?  — Но… но ты же шепнул мне, что убил её! А ему сказал, что…  — Что он все еще может её спасти, если будет на меня работать. Да, ты знаешь, людям куда больше нравится такая вот сладкая ложь. Это их, м-м-м, мотивирует.  — Но почему так? Почему бы просто не…  — Поговорить? — понимающе поддержал Архонт Теней. — Хорошо. Я кое-что тебе объясню, но сперва скажи — сейчас ты считаешь меня безжалостным чудовищем? Игрок судорожно дернула головой, что при наличии определенной доли фантазии можно было бы истолковать, как кивок.  — Чудесно. Рад, что у тебя наконец-то появилось мнение, приближенное к реальности. Этот пример — один из многих сотен. И, должен заметить, далеко не самый жестокий. Ты — завоевательница и несешь Мир Кайроса в Ярусы — туда, где каждый может тебя предать, убить, направить по ложному пути — не от паскудности характера, а просто потому, что приходящих с оружием мало кто любит. Теперь скажи, как бы ты поступала на моем месте?  — Я вообще не участвовала бы в этой войне, — фыркнула девушка, уже несколько справившаяся с наплывом чувств.  — Ты плохо меня слушала, малышка? Я что-то сказал про возможность отказаться от своей роли?  — Нет, но…  — Но? — поощрил Марк, когда пауза неприлично затянулась.  — Мне это не нравится. — Наконец выдохнула Игрок зло и резко. — Я не хочу никого убивать. Да, я — наивное создание, которое верит в тот самый мифический «мир во всем мире». По меркам вашей реальности — я бестолочь и совершенно нежизнеспособна. Но, все же, как ты заметил, у меня есть определенная сила. От меня зависит Игра. Тени вокруг убийцы и девушки взметнулись вверх, почти полностью скрывая фигуру Архонта. Спустя миг, на Игрока из непроглядной тьмы очень пристально смотрели два светящихся глаза.  — Не забывайся, девочка, — прошелестела темнота.  — Не забываюсь, — тряхнула светлой головой Игрок. — Ты был со мной откровенен. Теперь — моя очередь. Используя связь с Игрой я, наверное, смогу изменять реальность гораздо глубже, подстраивая ход событий под себя, вот только пробовать — ни за что не стану! И да, Марк, мне даже думать не хочется о том, что ты творил… такое. Но это не значит, что я предам тебя и Тунона при первой же удобной возможности. Я не согласна с такими методами. Я буду протестовать. Я буду пытаться отстоять жизнь каждого человека в этой мясорубке, к какой бы стороне он ни принадлежал. Но я никогда не причиню зла тем, кого уважаю так, как тебя и Адъюдикатора. Мы будем спорить, ссориться, злиться друг на друга, но я верю, что в конечном итоге сумею показать вам обоим, что можно хотя бы попробовать действовать и жить иначе!  — О, пожалуйста, не лишай меня этой веры, Марк, и мы превосходно поладим, так? — иронично усмехнулся Архонт Теней, позволяя постепенно светлеющим теням медленно осесть к ногам. — Невероятно глупо, но, как ни странно, искренне. Ладно, носись по Терратусу, если тебе так уж хочется, и спасай каждую букашку. Мне-то что. Только не забывай о том, что у тебя есть определенные обязательства перед Туноном и передо мной. Если ты выбрала Суд, то должна осознавать, что с этой минуты наши распоряжения следует выполнять неукоснительно, да и важность они имеют первоочередную. И да, я понимаю, что принуждение претит твоей возвышенной и чуткой натуре, но все же советую держать в узде пусть если и не Аше с Голосами, то хотя бы себя, и не предлагать Архонтам с порога помощь и защиту. Если они почуют твою слабость — ты удивишься, куда только денутся безграничное обаяние художника и суровая вежливость полководца.  — Я поняла. — очень-очень серьёзно кивнула блондинка. — Спасибо, Марк. Я не подведу тебя. И Тунона. Обещаю. Убийца хмыкнул, встречаясь взглядом с девушкой и, немного помедлив, удовлетворенно кивнул.  — Вот теперь я вижу, что ты действительно понимаешь, о чем говоришь. Очень хорошо, девочка. Пожалуй, я тебе даже верю. И да, кстати, последнее нравоучение на сегодня: не особенно увлекайся мыслью о своей неуязвимости в связи с Игрой. Если то, что ты говорила Тунону — правда, то для продолжения существования Игры вполне достаточно держать тебя живой, но вовсе не обязательно — невредимой. К примеру, отсутствие рук не убьет тебя, а вот пользоваться консолью — уже помешает. Теперь — давай, пожелай мне удачной ночи и не засиживайся допоздна — завтра с утра тебя продолжат проверять и обучать. Может быть, я тоже приму в этом какое-то участие. Посмотрим.  — Удачной ночи, — кротко улыбнулась Игрок. Бледен Марк растворился в покорных его воле тенях, а блондинка, послушно переодевшись и свернувшись клубочком под покрывалом, с четверть часа лежала с открытыми глазами, напряженно о чем-то размышляя. Наконец, она прикрыла глаза и вскоре уснула с умиротворенной улыбкой на губах. План, который помог девушке временно примириться с неприглядной действительностью, казался довольно простым и надежным, а осуществление его должно было принести всем пользу и радость, в точности, как она и хотела.

***

      Вот уже не первый час Игрок прохаживалась взад-вперед перед дверью кабинета Адъюдикатора, прокручивая в уме заготовленную речь. Сегодняшние занятия с Вершителями завершились ещё до наступления сумерек, главным образом потому, что ученица немного схитрила, пожаловавшись на сильную усталость. Вначале Калио и Нуновал, на сей раз вдвоём сочинявшие задания для блондинки, не придали значения словам Игрока, но девушка стала вести себя очень рассеянно, слушала Вершителей невнимательно и во избежание возможных эксцессов, связанных с непредсказуемой консолью, будущего экзарха оставили в покое. Этого-то Игрок и добивалась. Для удачного исполнения вчерашнего замысла ей очень нужно было поговорить с Архонтом Правосудия, но, как блондинка осторожно выяснила у Калио, Адъюдикатор был занят практически круглые сутки — то в Зале Суда, терпеливо выслушивая страждущих, то в собственных покоях — погруженный в бумажную работу. Отвлекать Архонта от дел Города-Бастарда,  несомненно очень важных и срочных, девушке казалось неправильным, поэтому единственно верным выходом было перехватить Тунона на пути из Зала Суда к его кабинету. Немного поплутав по коридорам, Игрок выбрела-таки к заветной двери, на всякий случай постучалась, осторожно потянула на себя бронзовую ручку и, убедившись, что кабинет ещё заперт, облегченно вздохнула. Успела. Спустя некоторое время облегчение сменилось скукой. Тунон не торопился к себе. Игрок — мучительно страдала. Совсем некстати вспомнились слова Калио о том, что некоторые судебные разбирательства порою длились несколько суток кряду… Устав мерить шагами мраморные плиты, блондинка привалилась спиной к стене, переплела косу, намурлыкала себе под нос пару песенок, прочувствованно произнесла свою просьбу вслух, адресуя её запертой двери. Репетиция удалась. Голос не дрожал, слова лились достаточно гладко, дверь внимала безмолвно и бесстрастно — словом, если закрыть глаза и включить воображение — присутствие Тунона дорисовывалось без труда… Увы. К немалому сожалению Игрока, Адъюдикатор не спешил предстать перед ней въяве. Оставалось только ждать.        Тунон появился тогда, когда Игрок, сидящая на корточках у стены и потихоньку клевавшая носом, уже подумывала бросить свою, явно безнадежную, затею и отправиться, наконец, на боковую. Адъюдикатор величественно выплыл из-за поворота, в сопровождении неизменных теней, и озадаченно, как подумалось девушке, замер в нескольких шагах от двери, устремив на блондинку явно вопросительный взгляд. Игрок попыталась поспешно вскочить, но затекшие ноги никак не желали разгибаться. Пришлось подниматься «по стеночке» — медленно, неловко. Ощущение вопроса во взгляде Тунона стало отчетливее. Блондинка почувствовала, как щекам становится жарко.  — Ваша честь, мне надо с вами поговорить, — быстро произнесла она, не без труда подходя поближе. — Очень надо!  — Хорошо, Игрок. — спокойно кивнул Адъюдикатор и повернулся к двери. К искреннему изумлению блондинки, уже приготовившейся к тому, что дверь распахнется сама, повинуясь прикосновению Тунона или какому-нибудь отпирающему замки сигилу, в изящных пальцах Архонта блеснул небольшой бронзовый ключ.  — Ключ? А я думала, вы магию используете, — пробормотала девушка, не в силах сдержать удивление.  — Магия — это тонкий инструмент, который не следует бездумно применять на каждом шагу без особой на то причины. — менторским тоном заметил Архонт Правосудия, открывая дверь и пересекая порог. Блондинка собралась было последовать за ним, но не смогла и шагу ступить — ноги закололо иголочками так сильно, что Игрок едва не взвыла.  — Заходи, Игрок. — пригласил Адъюдикатор застывшую у порога гостью, видимо списав её странное поведение на чрезмерную стеснительность. — Не станем же мы беседовать в коридоре.  — Не могу, — простонала Игрок. — Сейчас… дайте минутку… У меня просто ноги сильно онемели, пока я у стенки сидела, и вот теперь… ох… Извините. Как же некстати всё получается… Спустя минуту девушка смогла кое-как проковылять в кабинет Адъюдикатора, не забыв прикрыть за собой дверь.  — Садись. Тунон занял свое место за столом и кивнул блондинке на уже знакомое ей по прошлому посещению кресло.  — Спасибо. Игрок опустилась на мягкое сидение и глубоко вздохнула, набираясь решимости. Наконец, собравшись с духом, она выпалила свою просьбу, но так поспешно и невнятно, что Архонт Правосудия несколько секунд молчал, пытаясь связать всё услышанное воедино, а затем мягко попросил девушку повторить ещё раз. Блондинка покорно повторила — уже спокойнее, медленнее и четче.  — Значит, ты желаешь помогать людям? — уточнил Тунон.  — Да, Ваша честь. Я хочу приносить пользу, Ваша честь.  — Стремление, безусловно, похвальное, — неспешно произнес Адъюдикатор, внимательно глядя на Игрока. — Но одного лишь желания — недостаточно. Почему ты сегодня завершила свои занятия раньше положенного времени? Столь резкая и неожиданная смена темы блондинке явно пришлась не по вкусу, но не ответить Архонту было нельзя.  — Потому что чувствовала себя обязанной поговорить с вами, но… ну не отрывать же вас от работы, — нехотя объяснила она.  — Ты свободно могла прийти ко мне после занятий, — заметил Тунон.  — Угу. Несомненно. — фыркнула Игрок, накручивая на палец кончик косы. —  И как бы это с моей стороны выглядело? Ваша честь, отложите, пожалуйста, все важные и срочные дела, забудьте про Город-Бастард, я тут к вам поговорить пришла. Все равно бы ведь отвлекать стала. Ну, а сейчас, пока вы ещё не успели погрузиться в работу, самый подходящий момент для беседы, правильно?  — Неправильно. Больше не поступай так, — звучно и строго произнес Архонт. Игроку показалось, что железная маска немного нахмурилась, хотя, конечно же, виною всему были колеблющиеся тени и блики золотистых огоньков свечей, скользящих по гладкой блестящей поверхности Лика Правосудия. — Ты попыталась выбрать из двух зол меньшее — и ошиблась в своем выборе. Я был бы гораздо менее огорчен, если бы ты отвлекла меня от бумаг, но не действовала в ущерб занятиям, о которых просила сама же. Мне не нравится, когда люди пренебрегают своими обязанностями, считая их чем-то второстепенным и неважным. Также я не терплю хитрости, лени и лжи.  — Но, Ваша честь…  — Ты говоришь, что хочешь творить добро, — мерно продолжил Адъюдикатор, словно бы и не заметив робкого возгласа Игрока, — но, похоже, не задумываешься о том, что не овладев своими силами, ты можешь причинить больше вреда, нежели пользы… «Достаточно вспомнить свечи в Зале и кубок в стене.» Договаривать Архонт, конечно, не стал, но судя по ужасно сконфуженному виду Игрока, невысказанная фраза была додумана и воспринята верно.  — Я всё понимаю, Ваша честь, — тихо произнесла девушка, опуская ресницы. — И прошу прощения за самовольно сокращенный урок. Такого больше не повторится. Но, пожалуйста, скажите, если я никому не принесу вреда, то смогу помогать? Вы мне разрешаете? Несколько мучительно долгих мгновений Адъюдикатор размышлял, а затем — величественно кивнул. Блондинка одарила его обожающим взглядом.  — Тебе будет позволено трудиться на благо других, но лишь при условии, что никому и ничему не будет нанесен ущерб, — добавил Тунон на всякий случай: тихая, какая-то даже запредельная радость, медленно разлившаяся по круглому личику Игрока, показалась ему подозрительной.  — Спасибо, Ваша честь! Я вас не подведу, — торжественно поблагодарила счастливая девушка, поднимаясь с кресла и явно намереваясь уходить. — Спасибо. Хорошего вам вечера.  — Игрок, я тебя пока не отпускал, — бесстрастно заметил Архонт Правосудия. — Сядь. Блондинка смущенно ойкнула, залилась краской и упала обратно на сидение.  — Тебе известно как становятся Архонтами?  — Кайрос награждает титулом подходящего претендента, проявившего свой талант и принявшего политику Империи. — осторожно произнесла блондинка. — Так?  — Так. Тунон переплел пальцы, устремив на девушку изучающий взор. Игрок терпеливо дожидалась продолжения.  — Талант каждого Архонта уникален, и его пробуждению, как правило, предшествует сильное потрясение — физическое либо душевное. Пауза.  — Те люди, которые уже в достаточной мере проявили свои… особые дарования, но еще не удостоились высокой чести получить аудиенцию у Кайроса — носят титул экзарха. Пауза. Доверчивый васильковый взгляд.  — Поэтому, как только ты завершишь своё обучение, Бледен Марк сопроводит тебя в столицу, где ты предстанешь перед Владыкой, решение которой и определит твою дальнейшую судьбу.  — Ого! Здорово как! — восторженно всплеснула руками Игрок. — Всегда мечтала увидеть другие земли Терратуса, кроме Ярусов! Это будет просто невероятное приключение! Спасибо, Ваша честь!  — Не стоит благодарности. — сухо ответил Тунон. Помедлил и добавил: — Экзарх Игры. Вопреки его ожиданиям, титулу Игрок не удивилась и не обрадовалась — напротив, вся как-то сжалась. Взгляд её из наивно-счастливого сразу стал каким-то тусклым, больным. Адъюдикатор не мог знать, что его слова напомнили блондинке о сложной и не самой приятной беседе с Марком и жуткой прогулке в ямы к заключенным, а посему осведомился о причине такой странной реакции на его слова.  — Вспомнилось грустное, — уклончиво, но совершенно правдиво ответила Игрок, негромко шмыгнув носом. — Ваша честь, а… вы ведь меня так не будете называть, правда? Как-то очень уж звучит официально и неправильно.  — Пока что звания экзарха ты и впрямь не заслуживаешь, — сжалился над страдалицей Архонт. — Оно будет присвоено тебе тогда, когда ты продемонстрируешь мне хотя бы средний уровень владения консолью, состоящий в точном исполнении несложных заданий без…непредвиденных последствий. Непривычное слово чужого мира слетело с языка легко и непринужденно. Вот на него, да и на фразу в целом Игрок среагировала вполне ожидаемо — благодарно улыбнулась и почтительно склонила голову.  — Спасибо, Ваша честь. Вы — лучший!  — Можешь идти, — разрешил Адъюдикатор. — И не забывай, Игрок, я жду от тебя ответственного поведения.  — Я постараюсь вас не разочаровать, — радостно пообещала блондинка. — Хорошего вечера и спасибо за терпение!  — Ну надо же. Какая неожиданная встреча, — поприветствовал Игрока Бледен Марк, стоило только девушке немного отойти от кабинета Тунона. Архонт Теней вышагнул навстречу блондинке прямо из сумрачной пустоты коридора и вполне дружелюбно кивнул ей. — Кое-кто у нас сегодня сбежал с уроков, как мне сообщили? Игрок напряглась, посерьёзнела, встретившись взглядом с Клинком Кайрос.  — Ну и что ты сделала со своим лицом? — безмятежно поинтересовался Марк. — На маску Тунона все равно не похоже, как ни старайся. Девушка, явно ожидавшая иного, недоуменно моргнула, а потом — облегченно улыбнулась.  — Ты шутишь!  — Да ну? Вот так откровение. Бледен Марк бросил ироничный взгляд на разом повеселевшую Игрока.  — Я просто думала, ты теперь всегда будешь со мной отстранённо-холоден, — призналась блондинка, смущенно потупившись. — Как в нашу последнюю беседу… о помощи и предательстве. Клинок Кайрос хмыкнул.  — Тема той последней беседы выдалась довольно серьёзная, детка. А с пониманием специфического местного юмора у тебя дело пока туго, так что начни я пересыпать речь прибаутками — ты, чего доброго, решила бы, что над тобой издеваются и либо впала в истерику, либо сбежала. И так ведь была близка к первому. Я не прав? Подтверждать очевидное Игрок не стала, просто одарила Марка благодарным взглядом из-под пушистых ресниц.  — Ну, идем, дитя. Архонт двинулся вперед по коридору, но не услышав шагов своей спутницы остановился и оглянулся на приотставшую блондинку.  — Куда идем? — осторожно поинтересовалась Игрок, не двигаясь с места.  — Ты — к себе. Я — провожу тебя немного, чтобы не заблудилась. Или ты намерена заночевать у Адъюдикатора под порогом? Девушка помотала головой и послушно нагнала Клинка Кайрос. Некоторое время они оба шли молча.  — Знаешь, детка, я теряюсь в догадках, что же такого тебе потребовалось от Тунона посреди глухой ночи, — наконец произнес Марк. — Удовлетворишь моё любопытство?  — Ой, а разве уже ночь? — изумилась Игрок.  — Глубоко заполночь, если быть точным. Не уходи от ответа.  — Я попросила его разрешить мне помогать людям, — покорно откликнулась Игрок.  — О. Даже так? — Марк усмехнулся краешком губ, живо представив себе сияющую воодушевлением блондинку и удрученного ослепительной наивностью гостьи Адъюдикатора. — Ну и что он на это сказал?  — Разрешил, — довольно улыбнулась девушка, но почти сразу же поскучнела. — Правда, потом отругал меня за досрочно завершенное занятие, да ещё и повторил твои слова насчет экзарха Игры… Кстати, Марк, а знаешь, Адъюдикатор добавил, что когда я завершу свое обучение, ты повезешь меня в столицу, к Кайрос. Бледен Марк коротко присвистнул сквозь зубы. Если уж Тунон открыто оповестил Игрока о предстоящем визите к Владыке, значит, так называемое «обучение» девушки явно не затянется. Следовательно, претворять в жизнь планы, связанные с иномирной гостьей, придется куда раньше, чем рассчитывал убийца.  — Молодец, что не забыла мне сообщить, — сдержанно похвалил он девушку. — А больше Архонт Правосудия тебе ничего не говорил? Игрок сонно помотала головой. Усталость дала о себе знать внезапно и резко — вот ещё только минуту назад блондинка казалась оживленной и бодрой, а сейчас — буквально отключалась на ходу. Её сил едва хватило на то, чтобы невнятно пожелать Клинку Кайрос удачной ночи, доплестись до своей постели, не раздеваясь рухнуть плашмя на шерстяное покрывало, и… не уснуть.  — Да что ж за ночь такая! — в отчаянии возопила несчастная, проворочавшись с боку на бок энное количество минут и с ужасом осознавая, что сна нет ни в одном глазу. Жутчайшая зевота распяливала рот, никак не желая униматься, а вот сознание, будто бы назло, было кристально ясным, мысли — чёткими. Более того — в уме Игрока сама собою начала складываться примерная цепочка консольных команд, необходимых для воплощения её задумки. Первой и ключевой, конечно, должна была стать команда копирования с непременным указанием места размещения копии, второй — управление холодом, третьей — команда удаления, а лучше — очищения (и хорошо бы её, сперва, опробовать на во-он том пятне — кучку овощей слуги давно убрали, а вот след, оставленный бывшим ужином, почему-то так и остался жирно блестеть на каменной плите), ну, а четвёртой…  — Ясно, — пробормотала блондинка, медленно сползая с кровати и душераздирающе зевая в очередной раз. — Выспаться мне сегодня, определенно, не судьба.

***

 — … не дал себе труда подумать — разумно ли это? Барик, неужели ты действительно считаешь, что поступил правильно? Мелодичный голосок Сирин звенел от возмущения и гнева. Мередит приостановилась у неплотно прикрытой двери, ведущей в общую комнату, в которой иногда проходили обеды, но чаще — совещания, и навострила уши. Как негласная предводительница их маленького дружного отряда, она обязана была знать, чем дышат её подчиненные. Грех было упускать такой случай…  — Архонт, я просто исполнял свой долг перед полководцем, — с мрачной настойчивостью повторил Опальный. Почему-то у Вершительницы не возникло даже тени сомнений в том, что Барик в беседе с юной девушкой произносит эту фразу явно не первый раз.  — Долг! Мередит ясно представила, как Сирин кривит в презрительной усмешке полные, красиво очерченные губы.  — Перед полководцем! Ну конечно! А как насчет долга перед Вершительницей Судеб? Ох, ты ведь так и не понял что натворил, не так ли? Напомнить тебе о том, как Архонты обретают свою силу? Ты вынудил Мередит написать письмо Аше и сообщить в послании про Игрока, подчинившую себе Голос суда Тунона! Если до этого письма про девушку, управляющую реальностью, знали только представители Суда и мы, как союзники Вершительницы, то теперь — узнал Архонт Войны! Полагаешь, он будет хранить эту информацию в строжайшем секрете? Голос Сирин набирал мощь — в нем гудел низкий рев разбуженной бури. Вершительница поморщилась, невольно посочувствовав несчастному Барику: стать объектом внимания раздражённой певчей пташки — удовольствие так себе.  — Его генералы узнают про Игрока! Армия узнает про Игрока! Голоса Нерата — узнают про Игрока, ведь его шпионы вездесущи! Об Игроке начнут говорить! Она станет предметом обсуждения для сотен тысяч людей! Ты своими руками даёшь силу той, которая играла судьбой Вершительницы, как мячиком — и до сих пор не чувствуешь за собой вины?! Судя по прерывистому вздоху, сопровождаемому лязгом доспехов, Каменный Щит наконец-то проникся глубиной сотворённой им трагедии. Мередит хмыкнула и решительно взялась за ручку двери. Барика пора было спасать. Архонт Песни и Опальный одновременно повернулись к вошедшей Вершительнице. На щеках Сирин цвели пунцовые пятна гнева, изящные тонкие брови были мрачно нахмурены. В разноцветных глазах воителя застыл ужас осознания.  — Ну, скажем, для того, чтобы Игрок стала Архонтом, одних только слухов и обсуждений ещё недостаточно, — спокойно и невозмутимо произнесла Мередит, останавливаясь в шаге от растерянных и огорошенных её внезапным появлением союзников. — Да и письмо я сочинила весьма расплывчатое. Если Грэйвен Аше поймет, что в моем послании речь идет о могущественной девочке, значит ему впору менять имя на Архонт Невероятной Проницательности и Неимоверной Мудрости, ибо если бы я сама доподлинно не знала, кого именно подразумеваю под формулировками «воля непростых обстоятельств» и «причудливая прихоть судьбы» — то точно не догадалась бы об Игроке.  — Слухи и пересуды — это только первый шаг, — напевно возразила Сирин, постепенно успокаиваясь, заражаясь насмешливой уверенностью Вершительницы. — Чем больше говорят… нет, даже думают про Архонта, чем больше эмоций он вызывает: страха ли или любви — тем он сильнее, тем быстрее растет его мощь. Я понимаю, что присутствие Игрока вряд ли получится удерживать в тайне от всех хотя бы локоть-другой, но всё же…  — Но всё же мы доподлинно не знаем — Архонт она или просто маг средней руки со странными способностями. Может, о таких, как она, и были упоминания в древних летописях. Какая-то особая школа магии, к примеру, — деланно пожала плечами Мередит. — Так что паниковать рано. В любом случае, у нас сейчас есть множество насущных проблем помимо Игрока, за которой в данную минуту наблюдают Адъюдикатор Тунон и Бледен Марк. Я более чем уверена, что они-то уж наверняка сумеют правильно распорядиться судьбой и способностями девушки. Сейчас Вершительнице было важнее всего погасить вспыхнувшую меж соратниками ссору, грозящую перерасти в серьёзную размолвку, поэтому она и отзывалась об Игроке с равнодушной небрежностью, вполне могущей казаться искренней, внутренне моля Кайрос, чтобы друзья поверили.       Калио, читавшая будущим Вершителям курс лекций по дипломатическому искусству, вполне могла бы гордиться своей ученицей. Барик шумно вздохнул, опуская приподнятые, напряженные плечи, из его взгляда медленно уходил страх. Архонт Песни робко улыбнулась Вершительнице, глядя на неё с неподдельной теплотой.  — Так что, полагаю, говорить тут больше не о чем, — подытожила Мередит, позволяя себе краткую усмешку. — А спорить — тем более.       Дождавшись, пока немного успокоившиеся Сирин и Барик покинут комнату совещаний, Вершительница опустилась на стул, прерывисто вздохнула и спрятала лицо в ладонях. Каждое упоминание о «копии» причиняло Мередит почти физическую боль, вызывая не только усталое раздражение, но и отголоски мигрени. В который раз Вершительница Судеб одновременно и завидовала, и сочувствовала великому Тунону. Какая прекрасная вещь — маска. Изумительная, надо сказать, вещь. Скроет, спрячет, всё, что только пожелаешь — и гнев, и презрение, и обиду, и радость, и взволнованность, и прочие неудобные чувства. Один только есть у неё недостаток — скрыть-то она скроет, но лишь от других. От себя же — как ни старайся — за собственной маской не спрячешься. В словах Архонта Песни было много жестокой правды, о которой Мередит предпочитала до поры до времени не задумываться, в глубине души надеясь, что проблема разрешится сама собой. Малодушное поведение, недостойное Голоса Суда, если вдуматься. С другой стороны — что она сейчас-то может сделать? По возвращении в Шпиль Голос Тунона вовсе не собиралась откровенничать со всей командой, рассказывая всем и каждому о странной блондинке, которую их четверка подобрала по дороге в Город-Бастард, и полагала — нет! была твердо уверена! — что остальные тоже додумаются держать рот на замке. В этом-то и заключалась её ошибка. Об Игроке в первый же вечер поведала всем Фуга, не стесняясь в выражениях при оценке всех странностей «чокнутой белобрысой девки». Мередит невероятно злилась на Фурию около пяти минут, после чего справедливо признала, что хористка все-таки не Голоса Нерата, мысли читать не умеет и, следовательно, знать что у Вершительницы на уме — тоже не обязана.  — Да и в любом случае, рано или поздно… — пробормотала девушка, повторяя в уме слова Сирин. Конечно, певчая пташка со свойственной ей эмоциональностью, несколько преувеличила масштаб проблемы, но даже локоть неведения для Аше или Голосов ничего бы, в сущности, не изменил, если бы только Мередит, конечно, не сумела набрать за это время достаточно улик, обличающих Архонтов в их преступлениях против военной кампании… Вершительница задумчиво прикусила губу. Мысль, пришедшая ей в голову, была достаточно безумной, но зверолюд всех побери, почему, собственно, нет?!  — Ты что, командирша? Серьёзно? Отмытый и переодетый Трупоглаз хотел было вскочить со стула, как только Мередит вкратце изложила ему свою идею, но бдительная Смерть-из-Тени, вынырнувшая из полутьмы обширной кухни, опустила тяжелую лапу на плечо хориста и выразительно засопела над его ухом.  — Совершенно серьёзно. Послушай, дружок, я с тобой не ссорилась и против тебя ничего не имею, поверь. Но видишь ли в чем штука — не только Нерату нужны агенты во вражеских рядах.  — Нет-нет-нет. И не проси. Торговец скрестил руки на груди и изобразил на лице выражение оскорбленного достоинства. Мередит хмыкнула.  — Вот только не надо мне тут заливать про собачью преданность Голосам.  — И не собирался. Хорист дернул плечом, пытаясь сбросить лапу зверолюдки. Напрасный труд. Добился он лишь того, что к сопению над ухом добавилось угрожающее ворчание.  — Архонт Тайн — единственный, кого я боюсь до усрачки, командирша. И именно по этой причине мне плевать на любое твое предложение. Никакие кольца не стоят жизни. Даже если ты захочешь скомандовать своей зверюге, чтобы она оторвала мне башку — я все равно не соглашусь на это безумие. Лучше уж так, чем подыхать на кольях или… — Трупоглаза передернуло от какого-то явно не самого приятного воспоминания, и он не стал договаривать.  — Я могла бы обеспечить тебе защиту суда Тунона, — негромко произнесла Мередит.  — Тунон просиживает трон в Городе-Бастарде, — махнул рукой хорист. — Уж не злись, командирша, но толку мне с его защиты? Он сюда не прибежит, если меня обидят, а Какофония-то у нас, считай, под боком. Да и вообще, думаешь, если я вернусь обратно в лагерь — невидимым сразу сделаюсь? Меня ж любая собака узнает, а узнав — заинтересуется — чего это я тут торчу? Ну и толку-то?  — Похоже, ты слушал меня невнимательно, — вздохнула Вершительница. — Я не говорю, что ты обязан лично шпионить для меня. Я хочу, чтобы во время своих вылазок ты вербовал тех, кто достаточно умен, чтобы правдоподобно притвориться безобидным исполнительным идиотом и достаточно не любит Голоса. Подумай хорошенько — наверняка у вас найдется хоть один такой.  — Одного и правда знаю, пожалуй… Трупоглаз задумчиво поскреб подбородок.  — Он бывший мятежник. Не исключено, что не такой уж и бывший, если ты меня понимаешь. Уже успел сколотить ватагу, но держится, по большей части, особняком, а еще как-то раз крупно поцапался с Пятым Глазом. Я уж думал все — с утречка окажется на колу, ан нет. Правда, исполнительным идиотом его не назовешь, но, похоже, Голоса ему благоволят. Пока что.  — Вот с него и начни, — кивнула Мередит. — Только учти — имени Тунона звучать не должно. Никакого упоминания о Суде.  — Здорово, командирша, — оценил хорист. — Я б даже поаплодировал твоему со всех сторон гениальному плану, если бы не один вопрос: и как мне тогда отрекомендоваться? Слушай, парень, я тут к тебе от того, кто не хочет себя называть, но ты мне, типа, поверь — я же искренне бороться с Голосами предлагаю. Вот в шатер к Голосам он меня и пошлет.  — Атли, — Вершительница повернулась к Заклинательнице Приливов, что-то помешивающей в небольшом котелке, висящем над очагом. — Есть идеи?  — Синяя лента и зашифрованный на клочке пергамента пароль — верный опознавательный признак, — почти сразу откликнулась колдунья. — Если он и вправду из мятежников — это сработает.  — Сможешь написать ему послание? — уточнила Мередит.  — Система паролей-отзывов меняется каждый локоть, но думаю, я смогу представить нас независимой группой, желающей связаться с Таркис Арри. Мы станем называться каким-нибудь пафосным именем и не будем догадываться о её гибели.  — Разве это будет смотреться достоверно? — вскинула бровь ученица Тунона. — Независимая группа повстанцев, не имеющая понятия о такой крупной трагедии в Ярусах?  — Мы были организованы гораздо хуже, чем ты могла себе предположить, — хмыкнула Атли, продолжая помешивать варево. — Серьёзно, даже Матани и Арри не брались гадать сколько отдельных «мятежных отрядов», в основном состоящих из кучки забитых крестьян под началом какого-нибудь завалящего лордика, ползает по Ярусам. Так что да, с этим все будет в порядке. Особенно, если хорошенько продумать легенду. Допустим, ты у нас — мелкая разорившаяся аристократка — из тех, что каждодневно хлебает пустые щи, но непременно — серебряной ложкой. Однажды утром ты проснулась и обнаружила, что все слуги куда-то разбежались, а живот подвело от голода. Разбив о стену фамильного одноэтажного замка пару дорогих тарелок, ты, от большого ума, решила объявить войну Империи вообще и завоевателям в частности, собрала вокруг себя десяток достаточно преданных и безбашенных придурков и гордо воздела на древко свой ветхий стяг. И имя себе сочинила под стать — нечто, вроде «Непокоренная воительница», «Ночная Ярость» или «Роза Свободы».  — Ладно, только я хочу двухэтажный замок, — усмехнулась Мередит. — На меньшее — не согласна.  — Как скажете, госпожа «Смерть Империи», — вернула усмешку Атли.  — А я-то как стакнулся с повстанцами, скажите на милость? — резонно вопросил Трупоглаз. — Что, в плен меня взяли?  — В плен, — задумчиво кивнула Атли. — В плену тебе очень захотелось жить и ты дал слово чести, что доставишь послание по адресу. Аристократка сделала вид, что поверила и, в глубине души надеясь на чудо, передала ленту и просьбу о встрече.  — Просьбу письменную, или все же устную? — уточнила Мередит. — Полагается ли нам знать шифровки мятежников?  — Шифр, в общем-то везде используется один и тот же, — пожала плечами Атли. — Он довольно старый и сложный, так что без ключа разобраться неимоверно трудно. Возник он, кстати, как раз в аристократических кругах Малых Королевств, поэтому ты у нас и будешь благородной дамой. Синюю же ленту может передать кто угодно, так что нет — устному посланию от Трупоглаза никто не поверит. Привыкай думать, как повстанка, Вершительница. Если на твой след выйдет хорошо обученный отряд — тебе крышка.  — Хорошо. Значит, ты на досуге составишь письменное послание с упоминанием места встречи и моим новым именем. Торговца отправим в путь через пару-тройку дней — за новыми припасами.  — Ага, без проблем. — кивнула волшебница. — Ты у нас будешь очень отчаявшейся и отважной аристократкой. Какое имя желаешь?  — Да все равно. Сочини что-нибудь на свой вкус, чтобы звучало, — махнула рукой Мередит.  — Эй, командирша, а я-то что с этого получу? — заволновался Трупоглаз, снова пытаясь привстать. — Здорово, конечно, что ты решила не мою шею под фалькс подставить, но риск, риск-то всё равно остаётся.  — Я действительно куплю твоё барахло, чтобы был повод послать тебя из Шпиля за новыми товарами, — вздохнула Мередит. — На большее — не рассчитывай.

***

 — Кайрос милостивый, какой же дурой я себя чувствую, — простонала Мередит, покорно переступая босыми ногами на стуле и поворачиваясь боком. Атли и Сирин, воодушевившиеся идеей предстоящего маскарада, подошли к своему заданию чрезмерно серьёзно и обстоятельно: раздобыли для будущей главы повстанцев белоснежную рубашку тонкого шелка, шелковые же штаны и камзол темно-зеленого бархата, подогнали их по фигуре Мередит и сейчас жарко спорили — нужно ли пускать по обшлагу рукава золотую вышивку или хватит пары-тройки жемчужин средних размеров. Вершительница явственно напоминала себе куклу, наряжаемую двумя радостными девчушками.  — Не только чувствуешь, но и выглядишь соответственно, я тебе скажу, — хохотнула стоящая в дверном проеме Фуга. — Для полноты образа тебе не хватает надменной морды и визгливого голоска.  — Спасибо за дружескую поддержку, — фыркнула Мередит. — Морду мне такую следует соорудить? Алая Фурия ахнула, а спустя миг — восторженно захлопала в ладоши, словно маленькая девочка, ибо на шатком стуле, гордо подбоченясь и всем своим видом источая вельможное презрение, застыла полуодетая аристократка с высокомерным, кичливым до смешной глупости лицом.  — На колени, чернь, — сквозь зубы процедила аристократка, одарив Фурию ледяным взором. — Как ты разговариваешь с… с… о, Могила Терратуса, Атли, как там меня зовут-то?  — Негасимое Солнце Ярусов, — терпеливо напомнила Заклинательница Приливов, откусывая нитку. — Не вертись, как почтовая птица на шестке, милостивая госпожа, ты нам мешаешь.  — Слушайте, может хватит на неё побрякушки навешивать? Не на смотрины же отправляете, — не выдержала Фуга, наблюдая, как камзол Вершительницы медленно, но верно расцветает богатым шитьём, начиная напоминать витрину лавки ювелирных дел мастера. Архонт Песни, как раз начавшая нашивать на рукав одеяния Мередит жемчуг, фыркнула, не снизойдя до ответа хористке. Вместо неё в пояснения пустилась Атли, начав пространно доказывать, что если уж беспокойной вельможной головушке восхотелось единолично выступить против Владыки, подмявшего под себя весь материк, то и вести себя головушка сия должна соответственно. И в темном лесу непременно попробует поразить возможного союзника своим щёгольским видом, а также будет специально понижать голос и напялит закрытый шлем, чтобы никто не понял — мужчина Солнце Ярусов, или женщина, благо с фигурой Мередит, не отличающейся особой рельефностью в стратегически важных местах, сойти за парня легче легкого.  — А вообще-то мы сейчас когти неубитой погибели делим, — хмыкнула Фурия, в красках представляя себе описанную картинку. — Вдруг этот, якобы мятежник, не согласится на встречу?  — Обязательно согласится, — возразила Заклинательница Приливов. — Даже если он с потрохами продался Голосам, то все равно примчится посмотреть на новоявленную «союзницу», хотя бы для того, чтобы захватить её в плен и доставить Архонту Тайн.  — К слову, о доставке… — Фуга моментально посерьёзнела, подобралась. — Кто из нас пойдет с Вершительницей на эту сходку — решили?  — Никто из вас с Вершительницей не пойдет, — уверенно отозвалась со своего постамента Мередит и тут же вздрогнула, зашипела сквозь зубы — Сирин случайно уколола её иглой.  — Слушай, подруга, даже самая тупая и невероятно самоуверенная аристократка не попрется в лес в одиночку на встречу с «союзником», переметнувшимся к вражеской армии. Если ты так поступишь — он точно что-то заподозрит. Потому что, ну такие… не доживают до лет твоих.  — Может я тебя и удивлю, но поверь, Фуга, он точно что-то заподозрит, если я явлюсь в указанное место под ручку с Архонтом, Фурией или бывшей предводительницей мятежников, присягнувшей на верность слуге Тунона. Беда мне с вами, такими знаменитыми — не годитесь вы для тайной работы, — шутливо посетовала Мередит и сразу дернулась вновь, не без оснований подозревая, что на этот раз несильный укол иглы случайностью не был. — Остаются зверолюдка, Опальный и Лантри, который у нас теперь тоже личность достаточно известная — не так уж много в Ярусах осталось пожилых Книгочеев.  — У него что — крупными буквами на лице написано «Книгочей»? — вмешалась Сирин, завершая свой труд и сосредоточенно осматривая результат. — Приодеть его попроще, сунуть в руки ржавый фалькс — и готов преданный слуга своей госпожи, вынянчивший деточку с младых ногтей. Из-за отеческой привязанности к молодой сумасбродке он не пожелал вовремя удрать и поклялся сопровождать хозяйку в безнадежный бой, который наверняка войдет в легенды Ярусов, как случай беспримерный и забавный.  — Тогда Лантри и Смерть-из-Тени, — определилась Вершительница. — Она прикроет нас, если придется прорываться с боем.

***

Неширокая каменная лестница, спиралью уходящая вниз, была освещена достаточно хорошо, вплоть до последних ступенек, а вот за ними уже змеились тени, окутывая длинный коридор — расплескиваясь по его стенам, причудливо извиваясь по полу… Сегодня учителя не явились к гостье из другого мира, не пришел и Марк — так что блондинка оказалась предоставлена самой себе с самого раннего утра. Как пояснила Калио прошлым вечером, День Кайрос, венчающий каждый локоть, является днем всеобщего отдыха. Работать в это время не принято, хотя вроде как и не запрещено. В любом случае, блондинка решила свои действия считать не работой, а как раз этим вот самым отдыхом. Каждый ведь отдыхать привык по-своему, правда?  — Стандартное фентезийное подземелье, — вполголоса убеждала себя Игрок, дрожащими пальцами сжимая свечку все крепче и страдальчески морщась всякий раз, когда на руку попадали капельки горячего воска. —  Даже лучше, чем стандартное — никаких тебе гигантских крыс или, скажем, гоблинов. И ловушек нету. Совершенно нечего боя… Ай! Что-то невидимое проскочило рядом с девушкой, явственно задев её лодыжку шершавой шкурой, и помчалось дальше по своим делам.  — Нужно привыкать, — пробормотала девушка в попытке успокоить себя. — Мне ещё не раз придется сюда спускаться. Зато, если всё удастся — и людям помогу, и Адъюдикатор с Марком увидят, что от меня может быть польза. Блондинка перевела дыхание, оглянулась на такую безопасную, такую манящую лестницу… и решительно стиснула зубы. Нет. Не сметь думать о возвращении! Только вперед — туда, где ждут помощи и защиты. Туда, где она нужна! Достигнув, наконец, своей цели, Игрок вздохнула — правда, неглубоко, ибо ароматы, витающие в воздухе, могли напрочь отбить охоту дышать — и принялась за дело. За спиной сосредоточенной девушки в густых тенях беззвучно выблеснули две золотые искорки… и погасли.

***

      Локоть Огня — особенно первая его половина — по поверьям ярусников, была временем несчастливым, сулящим горести, беды и суровые испытания. Великий Тунон относился к подобным суевериям так, как должно было относиться ко всяческим глупым россказням. Его велением шумный праздник, долженствующий задобрить злые силы, был отменён, стоило только Суду разместиться в бывшем королевском дворце. Город-Бастард покорно притих испуганный грозным повелением и, одновременно, терзаемый тревогой перед теми, кто, возможно, захочет поквитаться за нарушенный обычай — теми жуткими, когтистыми, клыкастыми, неведомыми, что готовы вынырнуть из темноты и принести с собой страх, неудачу, болезни. Вот уже четвертый год первая половина тридцатидневного цикла всегда была тихой: люди, объятые суеверным страхом перед незримой угрозой, тише говорили, реже смеялись, спешили в свои дома с наступлением сумерек. И вдруг, на шестую ночь Локтя Огня — такое происшествие!.. Адъюдикатор в общих чертах знал о случившемся ещё до того, как Бледен Марк шагнул в его покои из облака теней, но рассудил, что выслушать доклад Архонта не помешает. И оказался прав. Рассказ Клинка Кайрос действительно… заслуживал внимания.  — Пару часов назад, около полуночи, был совершен набег на Зал Суда Города-Бастарда с целью проникновения в Ямы. — сообщил Бледен Марк, присаживаясь на широкий подоконник. — Стражу просто смели. К Вершителям было проявлено побольше уважения, но они оказались не в силах справиться с наплывом посетителей. Мне пришлось вмешаться самолично. Впрочем, не скажу, что разогнать людей было трудно. Скорее, даже, наоборот.  — Они стремились освободить узников? — сурово вопросил Тунон. Череды жестоких показательных казней явно оказалось недостаточно для устрашения непокорных? Спустя всего три года после завоевания дерзкие снова начали поднимать головы?  — Нет, занять их камеры, — ехидно, как показалось Адъюдикатору, откликнулся Марк. Архонт Правосудия бросил грозный взгляд на зарвавшегося мальчишку, но… но Клинок Кайрос был убийственно серьёзен.  — Я не шучу, — заверил Тунона Архонт Теней, пряча усмешку в янтарных глазах. — Наша неутомимая благодетельница взяла на себя труд озаботиться судьбой заключенных, и теперь, стараниями Игрока, Ямы под Залом Суда — невероятно популярное место. Там чисто, тепло, а ещё — сытно кормят. Темновато, правда, по-прежнему, ну да заключенные оказались созданиями непривередливыми. Много ли нужно для счастья людям в наше неспокойное время? Как результат: к нам на постой просятся уже семьями. Не удивлюсь, если завтра тебе придется выслушать десятка три таких просителей, так как самые наглые перед уходом даже осведомились у Вершителей, за какие именно проступки ты сажаешь в ямы, а, допустим, не казнишь. Тени, клубящиеся у ног сидящего Адъюдикатора, превратились в полуночную мглу.  — Игрока сюда, — негромко и веско произнес он. — Сейчас же.       Спустя минуту сонная босоногая блондинка стояла перед Туноном в одной ночной рубашке, вздрагивая от ночной прохлады и украдкой зевая в кулак. Марк встал за её спиной, пригладил пальцами растрепанные волосы уже-почти-экзарха Игры, отошел чуть в сторонку, критически разглядывая девушку.  — Вот так, — заключил он, полюбовавшись делом рук своих. — Будем считать, что это — новое слово дипломатического этикета — являться на аудиенцию к Архонту Правосудия в таком виде.  — Ты же мне даже одеться не дал, — проворчала Игрок, перемежая речь отчаянными зевками.  — Игрок, — тяжело произнес Адъюдикатор, не собиравшийся тратить время на выслушивание препирательств убийцы и экзарха. — Я хочу знать, что ты сотворила с Ямами, в которых содержатся заключенные.  — Я снова использовала консоль, — покорно произнесла девушка. — Там людям очень холодно было, плохо. Многие болели, и очень сильно. Вы, наверное, не знали, не спускались туда, но там правда ужасно, Ваша честь! Знаете, когда Марк мне показывал этих несчастных — у меня просто сердце кровью обливалось. Тунон бросил на Клинка Кайрос взгляд, не сулящий ничего хорошего.  — Девочке захотелось посмотреть, как мы тут все живем, — пояснил Марк, разводя руками. — Не мог же я отказать без пяти минут экзарху Игры в таком невинном желании. Ну кто бы мог подумать?..  — Там был просто кошмар, — тем временем продолжила Игрок, зябко переступая ногами по каменному полу. — Как в могиле! Нет, даже хуже! И везде — люди — очень истощенные, очень грязные, едва живые! Я знаю, вы — милосердный и сострадательный, вы бы никогда такого не допустили, просто вы — весь в работе. У вас времени не может хватать на всё и вся! Ну не разорваться же вам, в конце концов. Вот я и решила помочь. Скажу честно — было довольно нелегко. Пока это я сообразила, как применить консоль так, чтобы снабдить каждую камеру самоочищающимся уголком для естественных нужд… Канализации я не нашла, а за ведра, которые там поставлены для таких целей, даже браться было противно. Еще выгнала всех насекомых — их там немало расплодилось — шагнешь, а под тобой всё шевелится. Бр-р-р. Как вспомню — так вздрогну. Крысы вот ещё тоже… В общем, в подробности вдаваться не стану, наверное, они — малоприятные. Потом я долго билась над подогревом полов. Конечно, экспериментировала я сначала с небольшим скопированным камушком, а потом — с пустой камерой, вы не подумайте! Никто не пострадал! Методом проб и ошибок мне удалось понять, как поддерживать камень теплым, чтобы температура не скакала, как бешеная, а была комфортной. Ну и чтобы всё это, конечно, не сказалось на общем архитектурном ансамбле. Нагретый камень имеет свойство немного расширяться, так что все Здание Суда могло пойти трещинами из-за внезапно ставшего неустойчивым фундамента. Я четыре дня с расчетами провозилась, но смогла! И ничего не испортила! В голосе Игрока звенела неподдельная гордость и невысказанный вопрос: «Ваша честь, я ведь молодец, правда?» И смотрела она на Адъюдикатора с доверчивым обожанием и радостным ожиданием похвалы от «милосердного и сострадательного».  — Зачем? — кратко поинтересовался Архонт Правосудия, с усилием подавив вскипающий гнев. — Кто тебе позволял что-то менять?  — Но Ваша честь! Вы ведь сами разрешили мне помогать другим, если только я ничего не испорчу и не сломаю, — пожала плечами Игрок. На это возразить Тунону было нечего. Действительно разрешил. Вот только даже предположить не мог, как будущий экзарх обойдется с его дозволением.  — Почему тобой были избраны преступники?  — Не «преступники», а «несчастные люди», — кротко поправила Игрок, смущенно потупившись. Несколько долгих мгновений Адъюдикатор молчал. Марк, прислонившись к стене, переводил взгляд золотых глаз с Тунона на блондинку и обратно. Наконец, он едва слышно вздохнул и произнес негромко, задумчиво, ни к кому, в сущности, не обращаясь.  — Сколько она прожила в нашем мире? Дней десять? Двенадцать? Стоит ли ожидать от десятидневного младенца подобающего поведения? Адъюдикатор слегка повернул голову, глядя на палача в упор. Тени у ног судьи перекатывались беспокойными волнами, по выпуклому черепу на навершии посоха-молота скользнул острый блик. Бледен Марк не отвел взгляда. Наконец, Тунон пришел к какому-то решению и устремил взор на блондинку.  — Игрок. Величественный, звучный голос Адъюдикатора, заставил несколько смущенную, но ничуть не испуганную девушку поднять голову.  — На сей раз я буду снисходителен к твоей невежественности, но более подобного допускать не намерен. С завтрашнего дня ты обязана приступить к изучению законов Кайрос. Здесь, в нашем мире, они имеют первоочередную важность, и твои поступки не должны им противоречить. Теперь же ступай…те. Оба.  — Знаешь, — задумчиво произнесла блондинка, когда они с Марком неспешно двигались по направлению к её комнате, — у меня появилось странное ощущение, как будто Адъюдикатор был мной очень недоволен… Правда не пойму — почему? Бледен Марк вспомнил рябь, скользнувшую по железной маске, стиснутые на рукояти посоха-молота пальцы, налившиеся грозной чернотой тени… Действительно, недовольным Тунона было назвать сложно…  — Ну что ты. Тебе показалось, — добродушно заверил Игрока Клинок Кайрос. Блондинка, успокоенная его тоном, облегченно улыбнулась.  — С чего бы ему быть недовольным? — продолжил Бледен Марк, не меняя интонации, более того — вполне дружески опуская руку на плечо девушки. — Узники ведь теперь благоденствуют. Живут просто превосходно — такая жизнь и не снилась доброй половине населения Города-Бастарда. Поэтому, наверняка, в ближайшие дни по Городу прокатится волна мелких и не очень мелких краж, может, умрет пара-тройка десятков завалящих рабов, ну, которых не жалко… А что? Ради таких, поистине королевских условий, ещё и не то можно сотворить. Ладонь Клинка Кайрос соскользнула с плеча Игрока — Марк по инерции сделал шаг вперед, а блондинка застыла, как вкопанная, переваривая информацию.  — Но в остальном — ты молодец. Справилась на отлично, — добил ошарашенную девушку убийца, оборачиваясь к ней и безмятежно улыбаясь. —  Удивила нас обоих — так удивила. Это же ведь ещё додуматься надо было!  — Я же не этого хотела, — простонала Игрок, заметно бледнея. — Я… я тогда возьму и прямо сейчас пойду, и… Скорее всего, девушка понятия не имела, куда она «прямо сейчас пойдет» и что будет делать. Впрочем, Клинок Кайрос времени на размышления ей давать не собирался.  — Ну, скажем, прямо сейчас ты пойдешь разве что к себе в постель, — промурлыкал Бледен Марк, прикрывая золотистые глаза. — По справедливости, надо было бы заставить тебя в одиночку расхлёбывать эту кашу… ну да я все-таки не Адъюдикатор, верно? И справедливым быть не обязан. Не торопись падать в обморок от осознания очередной ошибки, но лучше запомни раз и навсегда — любое твое действие имеет свои последствия: как добрые, так и дурные. И прежде чем безоглядно бросаться улучшать чью-то жизнь, неплохо было бы эти самые последствия просчитать. Игрок кивнула, едва не плача. Клинок Кайрос вполне ясно представлял, что сейчас предстает перед внутренним взором девушки: грабежи, убийства, повальная резня, пылающий город и рушащийся мир — никак не меньше, ибо лицо у блондинки было совершенно опрокинутым, а губы — мелко дрожали.  — Марк… А как мне теперь исправить… последствия? — сдавленным голосом взмолилась о помощи экзарх. — Это же катастрофа! И все из-за меня! Что делать?!  — Тебе? Учиться думать головой. Довольно полезное занятие, знаешь ли. — заметил Марк, ухмыльнувшись и прокрутив в пальцах теневой клинок. — Мне — заниматься тем, что ты натворила. Радуйся, что у меня на это пока есть время.

***

      Конечно же, Клинок Кайрос выполнил свое обещание. Горожанам хватило двух суток, чтобы осознать простую вещь: Ямы уже заполнены почти до отказа, и если вдруг число желающих превысит количество свободных мест, этим самым числом, вне зависимости от тяжести свершенных преступлений, займется лично палач Суда. Болтливые тюремщики, благодаря которым люди и узнали о внезапно улучшившейся жизни заключенных, на следующее же утро лишились языков — таким было наказание, определенное для них Архонтом Правосудия. Количество узников, впрочем, недолго оставалось прежним — Адъюдикатор счел нецелесообразным содержать врагов Империи (которые должны были до дна испить предназначенную им чашу страдания, страха и боли) в королевских условиях. Дело довершил шепот из теней: пара-тройка намеков, умело распущенные агентами Марка слухи о полных Ямах, убийство нескольких просителей — из числа самых неразумных и наглых…       Игрок, не имеющая ни малейшего понятия о деталях «исправления последствий», ощущала неимоверное облегчение, видя, что всё вроде как разрешилось само собою. Во всяком случае, Вершительница Калио, всегда готовая поболтать с ней на любые отвлечённые темы, ни разу не упомянула о толпах посетителей, жаждущих занять тюремные камеры к вящему неудовольствию мудрого Тунона.