Раскрась меня

Встретившись с изучающим взглядом, Чонгук быстро отвернулся. Уши закладывало от внезапно взорвавшихся аплодисментов, криков и свиста. «Молодец, Чонгук! Ты стоишь абсолютно голый. С вставшим членом. Перед совершенно незнакомыми людьми. Охуенно приятный вечерок!» — Я думаю ни для кого не секрет, кто наши сегодняшние финалисты. — Руки ведущего опустились сзади, накидывая на него тонкий темный халат. — Ты не перестаешь меня удивлять! — Он обошел Чонгука и, теперь, следил за тем, как тот быстро завязывает длинный пояс. — В тебе определенно что-то есть… Ну, да ладно, ты можешь сесть в свое кресло. — Указывая на кожаное кресло, все еще, пустовавшее в глубине сцены, он снова сосредоточил свое внимание на зрителях. — Итак! Время самого интересного! Самого жаркого! Как вы успели заметить, на двоих наших финалистах сейчас нет ничего, кроме предоставленных нашим клубом легких халатов. А их мы, уж поверьте, скоро у них конфискуем. — Он сделал шумный вдох. — Ведь целью четвертого, и последнего, этапа будет — испытать оргазм быстрее своего конкурента! — По залу раздались одобрительные возгласы. Толпе явно прельщало быть свидетелями игрищ рейтингом 21+. — Но, если вы подумали: «Это же просто», вы глубоко ошибаетесь! Ни одному, ни другому участнику, нельзя будет проводить стимуляцию своего полового органа! «Как же они смогут?» — спросите вы. — Ведущий многозначительно обвел взглядом всех присутствующих. — Все просто! Конечно же, с помощью вас, мои дорогие друзья. Пока наших игроков будут готовить, мы устроим торги и выберем двух счастливчиков, которые и поспособствуют достижению критической точки наслаждения. Группа молодых людей выкатила на сцену длинную ширму, теперь, полностью скрывающая Чонгука и его полуголого противника от возбужденных глаз и друг от друга. — Наши профессионалы — Якито Микамото и Каса Якигонава свяжут наших парней с помощью специальной джутовой веревки, которая поможет зафиксировать их в нужном для нас положении! Для достижения оргазма разрешено абсолютно все! Все — кроме прямой стимуляции. — Реакция людей на полученную информацию была сравнима разве что со взрывом маленькой бомбы. Голоса людей вне сцены были настолько оглушительны, что порой ведущему приходилось кричать в микрофон. — Конечно же, я и наш врач будем следить за тем, чтобы нашим участником ничего не угрожало… Ну, а теперь перейдем к торгам! Среди вас сейчас будут ходить сотрудники нашего клуба в фиолетовой форме и принимать ставки. Называйте имя того, с кем хотите участвовать и сумму, которую готовы за это отдать. Через 20 минут мы выберем двух самых состоятельных и приступим к игре! Чонгук застыл. Он пытался переварить полученную информацию. Пока, конечно, все сходилось к тому, что какой-то левый человек будет его ублажать. Ублажать на глазах у всех! «Сука!» Наверное, из всего, что он только мог представить для четвертого конкурса — это было самое худшее. Плюс ко всему, еще и свяжут. Это вообще, как? К стулу? Как будто услышав его немой вопрос, к нему подошел невысокий лысый японец. Поправив прямоугольные очки, он вежливо поклонился. — Микамото-сан. Специалист техники шибари. — Он приятно улыбнулся. — Вы можете встать? Чон, облокотившись на подлокотники, неуверенно поднялся на ноги. Он был выше мужчины минимум на две головы, поэтому почувствовал себя немного спокойней. — Чонгук-сан, у Вас есть какие-нибудь хронические заболевания? — Японец отвернулся, чтобы взять принесенный ящик со светлой толстой веревкой. — Я ничем не болею. — Чонгук облизнул пересохшие губы. — Это замечательно. — Он говорил медленно и спокойно, словно пытаясь выстроить между ними мост доверия. — Тогда я начну свою работу. Я бы хотел попросить Вас раздеться и сообщать мне, если Вам вдруг будет больно, когда я буду Вас связывать. Хорошо? Слабо кивнув, Чонгук начал развязывать халат. Все-таки было жутко неудобно, что учтивый японец, который гораздо старше, чем он сам, будет смотреть на него без одежды и прикасаться. Оставшись обнаженным, Чонгук заметил еще одну деталь. Сверху, чуть спереди от них, за каркас потолка зацепили небольшое металлическое кольцо. Проследив за взглядом брюнета, японец снова улыбнулся. — Это для нас. Пройдем. Процесс связывания проходил в относительной тишине, лишь иногда прерываясь на вопросы мужчины не больно ли Чону. На все вопросы брюнет лишь отрицательно мотал головой. Он пытался привыкнуть к новому положению и максимально расслабиться. Что было крайне сложно, с учетом того, что из собственных мыслей его выводили крики за ширмой. Алкоголь снова потерял всякое воздействие на парня, обрушив на него разом все запрятанные неприятные воспоминания. Когда Микамото закончил, брюнет практически парил над полом сцены, касаясь лишь кончиками пальцев ступней прохладной гладкой поверхности. Руки были заведены за спину и связаны в запястьях. Через все тело лежали аккуратные узлы, слегка стягивающие кожу. Поясница Чонгука была немного приподнята, за счет того, что основной канат, сцепленный с кольцом, держал его именно там. Центр тяжести брюнета был смещен из-за заведенных рук и вынуждал его находиться в согнутом, наподобие поклона, положении. — Ну что ж, Чонгук-сан, я закончил. — Он снова поклонился и пододвинул стоящий позади него маленький столик. — Это, видимо, для Вашего партнера. Его недавно принесли. — Объяснил Микамото и, попрощавшись, исчез из поля зрения. «Ну, жить можно». — Чонгук попытался максимально подвигать конечностями, но лишь зажмурился от возникшей боли в плечах. «И как я докатился до такого?!» — Дамы и Господа, сообщаю вам, что торги закончены. — Голос ведущего скрывался за ширмой. — Выбраны два победителя… Барабанная дробь…Прошу поздравить милую девушку Кан Чиен, которая будет помогать Сон Джину, и щедрого парня Ким Тэхена... «Стоп! Щедрого, блять, парня Ким, мать его, Тэхена!» …который выбрал Чон Чонгука. — Шум аплодисментов совпал с моментом отчаянной попытки освободится и моментом, когда ширму между ним и зрителями начали убирать. «Господи, сколько людей!» Брюнет закусил губу, сдерживая вновь нахлынувшую панику. Ким уверенно двигался к нему, а на его лице играла ухмылка. Поравнявшись с Чонгуком, он встал недалеко от маленького столика и принялся ждать сигнала к началу действий. Зал снова погрузился в приятный полумрак, немного приукрашивая действительное положение. Но ни возникшая приятная нехватка света, ни, даже, приятная музыка, что снова полилась из колонок, не могла отменить того факта, что Чонгук был максимально обескуражен и зол. — Ты ведь девственник, Чонгук? — Внезапный шепот обжег ушную раковину. — Я имею в виду не ЭТО. – Усмехнулся Ким. Чонгук почувствовал, как чужая рука опускается на его ягодицы и начинает слабо поглаживать. — А это. — Ладонь быстро перемещается между ягодиц и проходится по сжатому сфинктеру, вынуждая парня резко приподняться на носочки и удивленно раскрыть глаза. — Так что, считай, что мы с тобой на свидании, Гуки. — Ты, блять, охуел?! — Чонгук дергался, наблюдая за тем, как Ким поднимает с стола зеленую баночку и выдавливает на пальцы прозрачный гель. — Сука! Только попробуй меня тронуть, Тэхен! Я убью тебя, сука! — Колыхался и мотал головой, пытаясь привлечь к себе внимание. — Я принимаю поражение! Я хочу выйти из конкурса! — Повышает голос Чонгук. Но под ним только луч света от софита, вокруг него темнота и звуки песни, которые полностью покрывают звук его голоса. Закончив с размазыванием геля по пальцам, Тэхен развернулся к его ягодицам. — Тэхен, нет! Не надо! — Сердце так и билось по ребрам. Это такой позор! Ким становится позади, продолжая массировать левую ягодицу чистой рукой, другая рука, скользнув между, начала смазывать анальные мышцы. — Тэхен, прошу! — Чонгук вывернул шею пытаясь взглянуть на друга. — Остановись! Я не хочу! — Он смог заметить только легкую улыбку, перед тем, как первый палец проник внутрь. Чонгук выгнулся, привстав на носочки, и попытался сделать шаг вперед, но лишь натянул канат и качнулся назад, еще сильнее насаживаясь на палец. — Перестань, Тэхен, я прошу! — Второй палец. Чонгук застонал и снова сделал попытку отстраниться. Попытка не увенчалась успехом, а лишь сильнее ввела пальцы друга в прямую кишку. Он чувствовал, как они сгибаются внутри, раздвигая стенки. Паника! Паника! Паника! Третий и четвертый пальцы — отчаянный крик. Он ощущает, как раз за разом, пальцы проникают все свободней. Ужасно больно! Дико! Чувство сильного унижения затмевает все остальные. Чонгук оборачивается. Тэхен внимательно смотрит перед собой. Сейчас его лицо ничего не выражает, полная сосредоточенность действий. Левая рука, что ранее с силой сдавливала поясницу, теперь занималась самоудовлетворением, активно надраивая член. — Нет, нет, нет! — Чонгук быстро замотал головой, когда понял, что пальцами дело не ограничится. — Я умоляю тебя! Перестань! Не поступай так со мной! ТЭХЕН, ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!!! Ким лишь наклонил голову ниже, скрывая глаза под длинной челкой. Вернувшись в исходное положение, Чонгук закусил губу и тихонько завыл. Обида и унижение. Первый человек, к которому он начал что-то испытывать, размазывал его гордость по стенкам кишечника. Минуты... Внезапное чувство пустоты заставляет снова повернуть голову. Ким спускает штаны вместе с бельем, раскрывает лежащий на столе презерватив и раскатывает по стоящему члену. Чонгук ничего больше не говорит. Это бессмысленно. Он лишь плотнее закрывает глаза и готовится к новому потоку боли. Снова чужая рука давит на поясницу, притягивая к себе поближе. Чонгук чувствует, как головка упирается во вход. Секунда и резкая боль пронзает все тело, вынуждая прокусить губу до крови, а ногти на руках впиться в ладони. Наверное, это — точка. Теперь предательство, обида и унижение. Это заставляет его тихонько заплакать. Последний раз, когда он плакал, был очень давно. В детстве. Когда он неудачно приземлился с гаража и сломал себе ногу. Отец тогда сильно ругался и постоянно повторял, что сильные люди не плачут. Но сейчас Чонгук уж точно не чувствует себя сильным, сейчас — можно плакать. Снова резкая боль — Тэхен поменял угол. — Мне больно, прекрати! — С губ непроизвольно вырвался умоляющих крик. Ким замедлился и теперь двигался аккуратней, каждый раз попадая по разным точкам. И видимо он нашел то, что искал, потому что следующий звук, который сорвался с губ брюнета — стон наслаждения. Распознав правильный угол, Тэхен начал долбить только по простате, проезжаясь по ней сначала головкой, а потом уже и стволом члена. Четыре чувства: ненависть к себе, за то, что его тело положительно реагирует на то, как друг трахает его на глазах у посторонних. Предательство. Обида. Унижение. Он стонет под ним. Стонет, как какая-то девчонка, откидывая голову назад и покусывая губы. Член начинает наливаться, увеличиваясь в размерах, и покачивается в такт толчках. Яйца Тэхена бьют по его мошонке, и это — отдельный кайф. Фрикции становятся все резче. Стоны чаще. Все тело сводит приятной судорогой, заставляя выгнуться, не смотря на боль в заведенных за спину руках. Чонгук кончает. Но сперма бьет не привычно сильными прерывистыми порциями, а медленно вытекает из уретры густой струей. Следом он чувствует пульсацию чужого члена — Тэхен тоже кончил. Пару секунд он еще двигался внутри него по инерции, но затем вышел, оставляя сфинктер непривычно сжиматься.

***

Следующие полчаса своей жизни, Чонгук двигался на автомате. Он помнит, как его развязали, помнит, как вручили приз, помнит, что даже отвели в комнату, где он смог принять душ и, вновь, надеть свою одежду. Правда он совершенно не помнит, как оказался в этом темном пустом и незнакомом районе Сеула. — Чонгук, стой! — Знакомый голос выводит его из состояния апатии. Он останавливается и поворачивается к стоящему перед ним Тэхену. Он выглядит виноватым, жмет руки, сводя их в кулаки и снова распуская. В глазах даже можно прочитать, то как ему, возможно, безумно жаль. Но Чонгуку это не нужно. Он не успевает подумать, как замахивается и со всей силы бьет его в живот. Ким падает на колени, хватая ртом воздух, но сразу же получает еще один удар, на этот раз ногой. Он заваливается спиной на асфальт, а Чон придавливает его сверху, наматывая ворот рубашки на пальцы и сдавливая шею. — Я. Тебя. Ненавижу. — Он отпускает захват, вынуждая Тэхена больно удариться о тротуар затылком и, поднимаясь на ноги, уходит.