Раскрась меня

Расплескивая шипящий Cristal под песни Skillet в исполнении музыкантов подземного бара, Чонгук рвал связки, подбадривая танцующих на стойке Техена в окружении одного известного айдола и трех смеющихся родственниц. Веселье было в самом разгаре! - Мама, ну куда же ты? – Среагировали, но опоздали и он, и его отец. Подхваченная руками двух лучших друзей миссис Чон, что попала под влияние забродившего винограда, уже вовсю кружилась в объятиях мужа своего сына. Оставалось только улыбаться и греться от того тепла, что его мама дарила теперь трем мужчинам в своей жизни, никоем образом никого из них не обделяя. Это сквозило во всем сегодняшнем вечере, даже в том брошенном «сынок», когда она звала Техена к себе, чтобы лично познакомить его с остальными членами семейства или в фотографиях, где она стояла в центре, и в каждую следующую вспышку, целовала в щеку сначала Чонгука, а потом, радостно просиявшее Божество. - Ох, ты ж, блядь! – Отстраняя от себя бокал с выплескивающимся из него содержимым, Чонгук недовольно уставился на врезавшуюся в него девушку. Девушку? Девочку! – Ты кто такая? – Схватив за обнаженное плечо, брюнет наклонился, всматриваясь в чересчур отштукатуренное лицо, обладательница которого едва перевалила через отметку шестнадцать. «Какого хуя?!» Она явно была не из числа приглашенных, а прицепленный к груди значок «Чимин лучший», выдавал в ней пробравшуюся к нему на свадьбу к-поп фанатку. А так быть не должно! Он лично проследил и заплатил вышибалам этого бара, чтоб никого, кто в списке гостей не значился, ниже первой ступеньки не пропускали. К тому же, надо быть полным долбаебом, чтобы подумать, что Божество не будет заморачиваться об их безопасности. Двойная, мать его защита! – Кто тебя пустил? - Голубые глаза бегали в разные стороны, а выкрашенные в ярко оранжевый цвет губы задрожали. «Испугал ребенка, блядь!» - Выругавшись про себя, Чонгук отвел подростка в сторону от шума и усадил на диван. – Я не буду звонить в полицию, чтобы сдать тебя родителям, если ты скажешь, как ты, черт возьми, тут оказалась! Какие же хуевые у него были предположения… - Я… я тихонько прошла. – Девчонка, заикаясь, начала вертеть дешевенький телефон в руках. – Охранник читал что-то и меня даже не заметил. «Чего?! Читал и не заметил! Охранник? В единственном, мать его, числе?!» - Ясно. Сиди тут и если надумаешь подработать папарацци, то подставишь этим своего любимого Чимина, ты же не хочешь этого? – Он даже не стал дожидаться ответа, так как его начинало трясти от злости и от зарождающейся внутри паники. Прошмыгнув через двигающие в танце тела, Чонгук открыл дверь, что вела на лестницу, а там и на небольшую площадку, где перед входом должна была находиться охрана. Шершавые темно серые стены, с редкими маленькими лампочками в нишах, в сопровождении тишины делали подъем еще более устрашающим. Перешагивая за раз через две, брюнет дошел до последнего бетонного выступа и остановился, нервно сглатывая вязкую слюну. Мужчина ростом около двух метров, в обтягивающей черной футболке и таких же черных джинсах стоял, облокотившись об угол спиной, опустив голову вниз, и держал в руках планшет-панель со списком одобренных посетителей. Стоял ебанной восковой фигурой и не сместился ни на миллиметр, пока Чонгук приближался к нему и даже когда похлопал по плечу. «Я ошибаюсь, я ошибаюсь…» - собираясь с духом, он наклонился и взглянул на его лицо снизу вверх. Громко стукнув об ребра, сердце забилось с удвоенной скоростью, - пустые стеклянные глаза и плохо вытертая струйка крови в уголке рта. Отпрыгнув на метр назад, и озираясь, Чонгук стал жадно хватать воздух. Под последним номером, приписанные простым карандашом значились «Муравьи». – Сука, сука, сука, сука… Пиздетски страшно. Царапая ладони об острую кладку, Чонгук сломя голову понесся вниз, моля лишь о том, чтобы все закончилось хорошо. Хорошо… С учетом того, что на счету у этих гадов уже есть один труп. Ударившись плечом, брюнет распахнул дверь и столкнулся с орехово-золотыми глазами своего Божества. – Тише, кролик. – Указательный палец прижался к его губам, а затем мазнул по щеке, оглаживая. – Успокойся. – Легкий толчок в грудь и его заставляют вернуться обратно на лестничную клетку, подпирая к стене. – Тебе страшно? – Практически высоковольтные разряды между их лицами. Его спрашивают, но Техен считывает все через его расширенные зрачки, пробираясь через них прямиком в загипнотизированное сознание. Чертовы голосовые связки заморожены, и не выдают и звука, что пытается из них выдавить хозяин тела, а отнюдь не положения. Делает выводы… - Хорошо… - но абсолютно не те, что пытался донести Чонгук. Вместе со вкусом персиков на языке тает переданная через поцелуй пластинка. Его мышцы все еще трясутся от увиденного, а эмоции бьют через край. Он никогда, никогда в жизни не трогал мертвого человека. И по ощущениям это омерзительно и лучше бы он был холодным, а не тепленьким, отчего хотелось склониться над унитазом и прочистить желудок. Кто мог так просто лишить кого-то жизни? Ведь наверняка у того верзилы были друзья, с которыми он пил пиво по вечерам в пятницу или же девушка, а может быть даже дети, что больше никогда не увидят своего отца. Господи… Его родители все еще находятся тут! Его родственники… Техен… Боги… Он бы выколол себе глаза, если бы на месте того трупа было Божество. Он бы выколол их, а потом бы ослепший, поубивал бы всех, кто к этому был причастен, и ему было бы абсолютно насрать, сколько пиво те пьют по пятницам и сколько детей они уже успели себе настругать. «Черт!» Такой хаос из мыслей, такой хаос от всех этих прикосновений к его коже, такой хаос от всей этой абсурдности, ведь на пару пролетов выше, чем стоят они, находится насаженный на штык от декоративного фонаря труп… Он явно не успевает адаптироваться к новому, жмурится, стискивает губы, но Божество давит на связки нижней челюсти, заставляя приоткрыть и вновь делить опиумный поцелуй. Это нечестно. Все должно было быть не так! – Солнце, не надо. – Надо же! Он все еще способен говорить. – Я хочу все понимать. Хватка становится слабее, но Техен все равно крепко держит его за затылок, не позволяя отстраниться слишком далеко. – Кролик… - Блондин часто дышит. – Это всего лишь мятный леденец. – Капелька пота стекает между лопаток, ее путь напоминает детский рисунок молнии. – А там наверху, - Техен опаляет его мятным дыханием, - всего лишь наряженный манекен. Веришь мне? Нет!... Нет!... Нет… Да?... Да… Да! – Зачем, солнце? – Волнение отпускает, да и вправду, как он мог сомневаться в своем кумире. Божество же всесильно и никогда бы не позволило подобраться врагу так близко к ним, к его семье… - А как иначе бы золушка попала на бал? – Техен улыбается, прижимаясь своим горячим лбом к его. – Нужно показать, что двери открыты и что любой желающий может присоединиться! – Опять эти метафоры… Сказочник… - Просто мы же скоро улетаем в Корею, кролик. – Техен отодвигает его ближе к углу, чтобы парочка спускающихся мужчин могли спокойно пройти в зал бара. Кто это? Артисты? Судя по тому, сколько грима он успел заметить у них на лице, скорее всего да. – Так что нужно показать всем, как я рад, что теперь не одинок и как я умею заботиться об окружающих меня людях, даже… - Блондин кусает его чуть выше выпирающей косточки адамово яблока. – Даже, если буду находиться очень далеко. – Руки блуждают по телу, ощупывают его раскрытую душу… потрошат, а он отдается добровольно, нисколько не стесняясь, когда его на глазах у всех ведут в уборную и закрывают дверь изнутри. – Ничего не бойся. – Целуют, пытаясь расстегнуть ширинку и приспустись штаны, но недавние воспоминания о том, как он может потерять над собой контроль, так сильно бьют по черепной коробке, что Чонгук вдруг обретает способность сопротивляться, перехватывая чужое запястье и отводя на безопасное расстояние. – Что… - Техен сглатывает. – Что такое? – Блондин так возбужден, что не в состоянии даже нормально стоять, и опирается на Чонгука. - Руки… - Во рту тоже пересохло. – Нужно связать мне руки. – Божество хмурится. - У Чимина должны быть наручники, он обещал сегодня принести. – Чонгук прикусывает губу, придерживая сползающего по нему Техена. Блондин смеется, утягивая за собой на прохладный кафель. – Черт, я слишком долго целовался с тобой, кролик. – Подмигивает, и слегка выгибает спину, пока шарится в карманах своих брюк выуживая маленькую коробочку и высыпая из нее горсть розовых драже себе на ладонь. – Но я был готов и к этому. – Хочешь узнать, что это такое? – Кивает, все еще не до конца понимая, что происходит. – Одна, чтобы подняться. – Он зажимает пальцами маленький шарик и сразу же проглатывает его. – Две, чтобы прекратить действие скополамина. – Еще одна розовая крупинка отправляется в рот. – Три, чтобы простить себя. – Подкидывает в воздух, и она приземляется прямиком на его вытянутый язык. – Четыре, чтобы стать тигром. – Он слизывает с ладони, оставляя на ней последнюю. – Пять, чтобы стать Божеством для тебя. – Теперь ничего в его руках не осталось. Техен поднимается, разглаживает складки на одежде, осматривает себя в зеркале, немного отодвигая повязанную на шее ленту, так чтобы были видны фиолетовые синяки. Он двигается бесконечно быстро и в тоже время удивительно медленно, так что Чонгук может рассмотреть даже то, как пульсирует вена на его виске, когда Техен поправляет волосы или как расширяется его зрачок, когда он переводит взгляд со своего отражения, на него, кто все еще остался сидеть на полу. «Блядь» - Чонгук расстегивает несколько верхних пуговиц на рубашке. Невыносимо душно. Особенно когда Божество возвращается и присаживается на корточки перед ним. - Ты не один тщательно готовился к свадьбе, кролик. – Он вкладывает во внутренний карман его пиджака свой телефон, к которому подсоединены наушники и прежде чем Чонгука накроет мелодией выбранной песни, обнимает, помогая встать. – Все, что ты увидишь лишь шоу, кролик. Игра актеров и ничего более… - И ни один из них не пострадал. – Он хочет улыбнуться и у него, наверное, получается, так как Техен улыбается в ответ. - Именно, кролик! Никто не пострадал. Пойдем! – Переплетает свои пальцы с его, и послушно выходит из уборной. Громкость можно было бы и поубавить, но у него вряд ли получится, когда его так быстро тянут вперед. Куда успели подеваться гости? Неужели их не было так долго? – Он выискивает хоть кого-то знакомого, но вокруг него лишь люди в карнавальных масках со странным гримом на лице. – «Чимин! Гном!» - Чуть вдалеке, в зеленоватой дымке, которая витала в помещении, стоял бледный, как сама смерть Юнги, опираясь на плечи сидящего на стуле Пака. Белый провод от наушников отлично выделялся на черной атласной рубашке, в которую был одет Чимин, а она в свою очередь отлично гармонировала с такой же черной шелковой повязкой на его глазах. - «Он же не увидит так шоу?!» - Он непонимающе перевел взгляд на спину Божества, которого, казалось, этот факт совершенно не волновал. Его все тащили и тащили вперед, пока не усадили на выставленное перед сценой высокое кресло, со стяжкой обивки в виде ромбов, объемным рельефом удерживаемый железными блестящими заклепками. Тут тоже все несколько изменилось – сцена, где раньше играли музыканты, теперь была избавлена от барабанной установки, микрофонов и гитарных грифов. – Будут фокусы, солнце? – Он привлек внимание сидящего на подлокотнике блондина, похлопав его по бедру. Хотя зачем он спрашивал, он все равно ни хера не мог слышать, а любая его попытка сделать тише заканчивалась провалом, так как телефон был залочен отпечатками пальцев Божества, боковые кнопки не работали, а наушники оказались хитровато закрепленными к ушам и непослушным пальцам их было так просто не снять. Техен кивнул и дал отмашку одному из разодетых парней, которые больше напоминали фриканутых мимов сбежавших из под начала Сатаны. Эти их нарисованные на забеленном лице улыбки, что разрезали черным контуром щеки и красные глаза на веках, которые продолжали смотреть, даже когда они их закрывали, отлично подходили к мистическому освещению, да и вообще, ко всем собравшимся неизвестным «карнавальным» зрителям. Неестественно улыбаясь и кланяясь, фокусник с угольным цилиндром на голове, вальяжно указал тростью куда-то в толпу и поманил пальцем к себе. Чонгук повернулся, чтобы проследить, как придерживая с двух сторон под руки, на сцену ведут татуированного парня. Точнее будет сказать, полностью татуированного парня. Открытые руки, лицо, даже бритая голова… «Может хер себе не разукрасил?» Плечи Техена содрогаются, и он моментально концентрирует все свое внимание на сидящем к нему боком блондине. То, что он сейчас чувствует, больше напоминает щенячий восторг. Все вокруг такое причудливое, да и кроме троих из всех присутствующих, он вообще никого не знает, а это ведь его свадьба. Полный бред… Судорожный вздох, застревает где-то между ребер, когда он видит, как татуированного ассистента укладывают в специальную продолговатую деревянную конструкцию, больше напоминающую гроб, с вырезами для головы и ступней. Он знал из фильмов, что сейчас будет что-то вроде разделение тела надвое с помощью пилы, которая на самом деле не распиливала, а лишь полосовала воздух, создавая иллюзию, ведь по-настоящему ящиков два, а все остальное трюк обманутого воображения. Но, черт возьми, как же реалистично побледнел и стал вырываться тот парень, когда фокусник достал свою стальную бензиновую помощницу STIHL и дернул за рычаг, заводя двигатель внутреннего сгорания. Что же… это весьма современный подход. Вытягивая свою шею «подопытный» быстро повернул голову в сторону Божества, который видимо что-то говорил. Точно. Губы Техена двигались, а на лице красиво играл отраженный от ламп пурпурный свет. Он выглядел таким спокойным и ничуть не заинтересованным, что Чонгук на секунду представил себя глупым ребенком, заставляющим родителей отсиживать вместе с ним цирковое представление. Щеку зажгло, и он перевел свое внимание на сцену, немного удивляясь, что теперь парень не сводил глаз именно с него. Отличный актер! У таких определенно должен быть Оскар в самом начале карьеры. Чонгук практически сам начал поддаваться страху, который артист излучал каждой клеточкой своей татуированной кожи, возможно, он даже услышал бы правдоподобный крик, если бы не орущая в ушах песня. Это поистине завораживало. Но только не Его… Божество так и оставалось абсолютно безучастным, даже когда фокусник стал медленно опускать пилу и бутафорская кровь, мелкими пятнышками окрасила его светлый сценический костюм. Наверное, с таким размахом снимают триллеры… Ноги ассистента дергались, и даже гримаса ужаса и боли, дополненная кровавой рвотой фонтаном – все было так продумано и скорее всего, стоило Техену целого состояния. Что-то капнуло ему на лицо и, собрав пальцем теплую жидкость, Чонгук не отрываясь от просмотра, слизал ее с подушечки. Отдает металлом. «Отдает металлом!» Где-то глубоко-глубоко внутри, в самой тени, очень тонким слабым голосом кричало сознание «Борись! Сопротивляйся!» - Чонгук помотал гудящей головой в стороны и вновь прислушался к себе. Но эта гребанная музыка, так отвлекала его! Даже выдернутый из гнезда провод не помог заглушить удары по чувствительным перепонкам. Пока со сцены вывозили распиленный гроб, рисуя на бежевом паркете колесиками красно-бардовым, Техен сменил свое положение и закинул левую ногу на колено. Теперь его карман топорщился, как бы приглашая заглянуть внутрь и покопаться в его содержимом. «Таблетки» - Чонгук сглотнул и, стараясь создавать меньше шума, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, дрожащими пальцами потянулся вперед и, миновав плотную темную ткань, нащупал пластиковый коробок, который аккуратно потащил наружу. Бешеное сердцебиение и пот, застилающий глаза – он брал без спроса, он воровал, крал у своего Божества. Он сейчас такой маленький, такой беспомощный, что Техен может переломить его надвое только одним своим укоризненным взглядом. Страшно. Безумно страшно. Чонгук чуть отворачивается, высыпая хранимый внутри остаток волшебства, смотрит исподлобья, боясь, что кто-нибудь может сдать его с поличным, но вроде бы все заняты начавшимся вторым актом. Отлично. Одна, две, четыре, пять – он замирает, вспоминая, что говорил тогда Техен, - шесть, так как он должен быть сильнее, быть достойным подобному Богу. Значит выпьет больше! Всасывает с ладошки в рот, набирает побольше слюны, хотя во рту настоящая пустыня и с трудом проглатывает, царапая горло. Закрывает глаза – должно ускорить процесс восхождения. Скрежет, лязг и крики – вот, что ждет его на пьедестале. Музыка пропала. Дыхание восстановилось. Спектакль закончился, возвращая его во взрослую больную реальность. Нет больше мятного вкуса на языке от давно растаявшей конфеты, есть только кровь и персики. Персики – Божество. Кровь – расчлененное прямо у него на глазах тело. Чонгук впивается ногтями в свободный подлокотник и свешивается через него вниз. Живот скручивает, но его, отчего то не рвет, только ниточка слюны тянется от его рта к полосатому паркету. Ботинки. Множество ботинок. Он поднимает взгляд, встречаясь глазами с теми, кто под маской. Никто не делает и шага, не двигается, не издает звука, пугливо косясь ему за спину и поджимая губы в нерешительности. Чонгук чувствует себя прокаженным, чумным, только не хватает колокольчика повязанного на шее. Смесь латино-корейско-американского жаргона выводят из оцепенения. – Ты идиот, Лукас, моя цель гораздо выше той, о которой ты сейчас говоришь. Я прекрасно осведомлен, сколько вас, ползающий тварей, много в этом вашем муравейнике и то, что я уничтожу нескольких, не значит, что он прекратит свою жизнедеятельность, это значит лишь одно, - Вот он голос настоящего Властелина. – Что я в любой момент могу себе это позволить. - Ты предал нас, корейское отродье! – Чонгук предпочитал оставаться пока незамеченным впитывая в себя информацию и борясь с желанием заткнуть уши и провалиться в бессознательное никуда. – Тебе не жить… - Я считаю бессмысленной тратой времени объяснять что-то покойнику. – Внутренности сжались, как будто это угроза прозвучала напрямую ему. - И прекрати смотреть на него. – Чонгук вздрогнул. – Моих навыков вполне хватит на то, чтобы вырезать твои глаза, не заляпав при этом подаренный костюм. Продолжаем… «О, Господи!» - Чонгук сдавил ладонями виски, не зная, как ему сейчас себя вести, плюс ко всему боль возвращалась в геометрической прогрессии, и это значительно ограничивало его выбор. Восстановленная резкость и четкость картинки вновь поплыла, и он зажал ладонью рот, блокируя поступающую из него пену. Собственный крик, даже превзошел по силе и мощи нового «ассистента», его выгнуло дугой и, приковав к спинке электрического стула, затрясло в приступе сознательной эпилепсии. «Мамочка!» - миллиарды иголок под ногти, миллиарды пожирающих изнутри термитов, ломка достойная такого наркомана как он. Раздирающая агония казни тысячи смертников, сконцентрированная только в нем и в его взрывающейся голове. Вот он тот момент, когда он завидует, что колумбийский галстук «повязывают» не на него. Наконец-то темнеет…

***

Первое что он начинает понимать, приходя в сознание, что он каким-то хером все еще живой, а его тело настолько ослабло, что сила гравитации вдавила его в поверхность, на которую его заботливо положили. Открывает глаза – стеклянный потолок с видом на звездное небо. Красиво. - Ты очнулся?! – Вид на небо сменяется на взволнованное, взъерошенное Божество. Лицо осунулось, а глаза покраснели и припухли, но он все равно прекрасней ебучего звездного неба над головой. – Я… Я… - Он заикается, а его голос ломается, меняясь в тональности. – Узнаешь меня? – Столько страха в вопросе, будто он уже задавал его. Облизывает пересохшие губы, чтобы ответить. – Ты мое Божество, Солнышко, муж и заноза в заднице, что накачала меня наркотой, хотя я просил этого не делать. – Выдыхает. Слишком много сил тратится на простые слова. Божество скулит где-то внизу, аккуратно гладит по груди и бокам через одеяло, как будто бы может навредить. – Кролик. Мой кролик… – Находит в себе остатки энергии, чтобы взлохматить и без того запутанные волосы, зарываясь в них пальцами. Сил действительно практически нет. Ни на злость, ни на страх, ни на отвращение от увиденного. Нужно сказать спасибо тому, кто придумал эту посттравматическую хуйню, которая отвечает за то, что в его воспоминаниях, кровавая баня до сих пор выглядит как хорошо поставленное шоу. Умиротворение. Все же закончилось? Снова открывает глаза, чтобы осмотреться. Вроде бы он не в больнице, но рядом с кроватью на которой он лежит, установлен медицинский монитор с показателями его давления и весит пару пакетов от использованных капельниц. Техен рассказывает, что он находился без сознания тридцать девять часов. Что-то наподобие мягкой комы или глубокого сна вызванного сильным болевым шоком. Та херь, которую он тогда проглотил, почистила его организм от всего дерьма, плюс мешала воспринимать новый наркотик, так как ее связь с белками и рецепторами была значительно сильнее, так что все значительно усложнилось. Ну да хуй с ним, заморачиваться над этим, все же позади, верно? Его родители воспользовались подарком, что преподнес для них Техен и сейчас отдыхали в Париже. Романтическое путешествие, которое они точно заслужили. Все же остальные гости были возвращены обратно в Корею. Кроме парочки, что присутствовала на части для избранных – они сейчас на первом этаже и улетят на следующий день, после того, как он, Чонгук, проснется. «Настоял Минни» - фраза держащего его за руку Божества. Зачем им тоже нужно было это видеть? Также Техен упоминает, что Шуга сделал то, что от него требовалось, и Пак снял свои розовые очки по отношению к своему лучшему другу и ожидаемо избегал его общества в эти дни. Чонгук бы и дальше продолжал лежать так вдвоем, притворяя, что все нормально, но… - Какого хуя у меня такое ощущение, что мой член насажен на вертел? Божество встрепенулось, когда он попытался присесть, чтобы откинуть одеяло и посмотреть, в чем собственно дело. – Это должно быть мочеприемник, давай я уберу. - Стой! Стой! – Чонгук испуганно выдохнул, когда успел поймать блондина за руку. – Блядь, солнце, я сам сделаю это, просто отвернись и дай мне влажных салфеток. – «Ебанный стыд» Получается все это время, Техен наблюдал, как он мочится через трубочку? Унизительно… Техен послушно отвернулся, но даже с этого расстояния было отлично видно, как продолжает дрожать все его тело, к тому же он до сих пор был в свадебном костюме. Он хоть спал вообще? «Черт!» - Я могу позвать врача, кролик. Он внизу. - Стоп! Не надо врача! Они их тысячами извлекают, и им плевать, что мой член для меня особенный! – Чонгук откинул одеяло и сглотнул, вспоминая всю ту прелесть, что испытал, когда эту процедуру проделывали с ним в больнице после аварии. Развязав резинку на бедре, Чонгук обхватил одной рукой с салфеткой головку, а другой начал миллиметр за миллиметром вытягивать силиконовую дрянь. Выдернуть резко? Уж поверьте, это будет не лучшей вашей идеей, если вы конечно не планируется параллельно всему еще и обоссаться. Двигаясь в прежнем скоростном режиме, Чонгук бережно дошел до того момента, когда можно облегченно выдохнуть и выбросить орудие пыток, скрепленное с пакетом жидких отходов как можно дальше, удачно попадая в мусорный ящик у стены и завалиться обратно на мягкие подушки. Щеки все еще пылали от смущения, но он постарался отгородиться и от этого, ведь отвернутый от него Техен продолжал, ссутулившись молчать, напоминая отруганного ребенка, который вот-вот разрыдается. - Я не знаю, как мне относиться к тому, что произошло… - Он старался говорить, как можно более непринужденно, - … но я надеюсь, что это была моя единственная свадьба, ибо еще одну такую я просто не переживу. – Техен вздрогнул, как от удара и Чонгук поспешил уточнить. – Это значит, мне не нужен развод Тэ. – Надо заканчивать этот разговор. – Просто ложись ко мне и давай просто еще немного поспим. Техен повернулся, и, о Боги, он плакал. Чонгук прикусил губу и отогнул одеяло, жестом приглашая лечь рядом с собой. – Я… Мне, наверное, стоит принять душ… - В пизду душ. Просто разденься и иди сюда, плакса. – Закивав, Техен начал быстро стягивать с себя помятую одежду, аккуратно складывая на стул. Оставшись совсем обнаженным, он неуверенно двинулся к другой стороне кровати. – Чокер тоже сними, хочу помнить то, что я не имею право осуждать тебя. - Ты в праве. – Послушно сняв ленту, Техен осторожно забрался в постель, долго определяясь с тем как ему лучше лечь. - Твой отец не приходил? – Чонгук обнял горячее тело и поцеловал между выпирающими крыльями лопаток. «Персики…» Мотает отрицательно головой и практически не дышит. – Мудак. - Чонгук легонько кусает его в кофейную родинку. –Глупо конечно, но я хочу узнать только это… - он нервно погрыз нижнюю губу - … Почему именно фокусы? - О, это очень удобно, - Техен поворачивается лицом и Чонгук впервые осознает, что проклятие семейства Брайант не обошло его стороной. Искреннее безумие и поистине дьявольская улыбка. – Реквизит помогает решить проблему с фасовкой тел, да и полиция любезно сопроводит заплутавшую труппу актеров вплоть до Бродвейского шоу, где посылку уже получит Бланко, выигравший билеты во время недавней игры в покер, и как раз там же и повстречавшийся с Анной, которая страсть как любит цирк.

***

В этот раз пробуждение было еще более странным. Первое, что он увидел перед глазами это черную густую шевелюру обнимавшего его Чимина, но приподнявшись на локтях, он облегченно выдохнул, так как Техен продолжал обнимать его со спины. Было заметно, что он уже вставал, так как из-под одеяла виднелся край цветастой рубашки, да и прическа больше не напоминала воронье гнездо. Хоть мышцы и продолжало ломить, сил на то, чтобы двигаться было явно предостаточно. Вот только, блядь, как? Он зажат в ловушку с двух сторон. Следующий момент, который его действительно озадачил, был кусочек татуировки с его именем. «Разве Чимин не удалил ее?» - Нет. – Чонгук испуганно дернулся, он был не в курсе, что гном все это время сидел рядом. – Он считает это чем-то вроде четырехлистного клевера, с помощью которого он познакомился со мной и Техеном, так что отказывает убирать ее или же закрашивать. Я даже не буду говорить о том, как он ценит тебя, потому что не разделяю его слепой любви к вам обоим. «Вот оно как…» Чонгук аккуратно вытащил руку и погладил макушку спящего айдола. Слепая любовь… Чимин сам не знает, сколько всего он для них сделал. – Он у тебя чудесный. – Брюнет старался говорить так же тихо, как Мин. - Вот именно. У меня. – Юнги откинулся в кресле и нервно закурил. - Я и не претендую… Перебил. – Да что ты? Конфетка, рассказал мне, как вы чуть все вместе не трахнулись. Весьма странно для того, кто не претендует, ты так не считаешь? – «Блядь, он про тот случай?!» Чонгук осознает, что они с Техеном просто заигрались тогда, он и не думал ничего подобного по отношению к Паку, хотя наверняка бы поучаствовал, если бы Божество сделало первый шаг. Сейчас бы он себе такого не позволил, ведь Чимин не заслуживает роли быть тупо использованным. - Но это не единственное, что меня волнует. – Юнги потер глаза. – Твой муж… он бля тронутый в край… – Он стал говорить еще тише. – Я чуть не обосрался на вашей свадьбе, а потом, когда ты вырубился… - глубокая затяжка. - Сука… - он поморщился, раздавливая окурок в хрустальной пепельнице. – Я даже сказать не могу, потому что боюсь, что это психопат кокнет Конфетку со мной за пару. – Юнги шипел. – Просто держитесь от нас подальше, пока оба не сдохните. Дерьмо! – Чимин заворочался и оторвавшись от его груди, посмотрел снизу вверх. - Доброе утро. – Голос хрипел ото сна. – Поправляйся Чонгука и не пугай нас больше так. – Если Техен для Чонгука - Божество, то милый Чимини - настоящий ангел. Слишком чистый для общества двух падших, слишком чистый для Шуги, кто бы не стоял за этим сладковатым прозвищем. За спиной зашуршал Техен, вызвав моментальное напряжение со стороны сидящего Юнги. – Доброе. – Чонгук попытался улыбнуться, чтобы не выдать то, как он паршиво себя чувствует в данную минуту. – Твой гном готов прожечь во мне дыру. - Я знаю. – Глаза Чимина превратились в полумесяцы. – Котенок, всегда за моей спиной. А за твоей всегда был ТэТэ. – Теперь улыбка была искренней, чертовски верное замечание. Он рано посчитал себя полностью восстановившимся, так как обычный поход до уборной, можно было сравнить с пятикилометровой пробежкой – в конце ноги подкашивались и единственная причина по которой он еще на них стоял, было Божество под боком, которое продолжало подбадривающе нахваливать его «достижение». То, как сильно пошатнулось его здоровье, он стал отчетливо осознавать, когда пришлось писать сидя на толчке, протолкнув член вниз между бедрами. Да уж, охуенный из него выходит муж. Есть теперь он мог только с помощью ложки, так как владение палочками приравнивалось к искусству, а кормить себя, Чонгук не позволил, и спасибо, что Чимин с Юнги уже уехали, и он опозориться только перед своим Божеством. Натянув на лицо улыбочку, Чонгук продолжил впихивать в себя тертую морковь. «Блядский кролик!» Техен давился тем же самым. Они снова много говорили обо всем и ни о чем действительно важном. Это можно было бы посчитать за проблему, но, к сожалению, у него и так их было предостаточно, так что правило Скарлетт О'хары «Я подумаю об этом завтра», поднялось на ранг выше, превращаясь «Я подумаю об этом когда закончу блевать после каждого приема пищи», что означало через несколько месяцев, а возможно вообще - никогда. Это их тип слепой любви и они овладели этим мастерством в совершенстве. О… Он забыл упомянуть, об еще одном участнике их брака - третьей лишней суке в белом халате. Это был врач с четким списком того, что делать НЕЛЬЗЯ. Ведьма практически вышибала из него душу, когда после приватных бесед с ней, Техен выходил похожим на призрака и шугался, если встречал Чонгука недалеко от того места где эта беседа проводилась, с непременным упоминанием, что скоро операция и все будет хорошо. - Я останусь инвалидом? – Чонгук сдувал пепел с пальцев и смотрел, как тлеет под языками пламени брусок. Это было их новым увлечением тайно курить напротив камина, ведь сигареты входили в категорию «Нельзя» любезно распечатанную заботливой сучкой. - Нет. – Что ж, по голосу не врет, значит стоит надеяться, что операция действительно поможет. Пять дней. Гребанных пять дней, в которых он по большей части спал истыканный множеством иголок от лечебных инъекций. Пять дней… и он истерически смеялся, когда после того, как запер дверь в совмещенную с балконом ванную, сполз по стене вниз. Что еще необходимо, чтобы он окончательно посчитал себя ничтожеством?! Чонгук дождался пока Техен отлучиться «по делам», чтобы поговорить с врачом наедине. – Мне нужно, чтобы вы выписали мне, что-то вроде Виагры. – Унизительно. Особенно вдвойне, когда ты молод, а перед тобой женщина. - Это исключено, Вам нельзя. – Нельзя!!! Чонгук стиснул зубы, чтобы не заорать. - Мне похуй, что нельзя. Я хочу его, а у меня не стоит. – Озвучивать это отвратительно. – У нас не было секса после свадьбы. – Как же он жалок. – Мне нужна эта ебучая Виагра, понимаете?! - Вам нельзя стимуляторы, это плохо скажется на Вашем здоровье. – Непреклонная стерва, продолжала раздражающе постукивать колпачком ручки по столу. - Да плевать на мое здоровье! Я не хочу, чтобы он подумал, что не привлекает меня! – «Блядь!» - Просто дайте мне чертов препарат, что вернет меня в строй хотя бы на один день! Да пусть даже на час! Срать если будет хуево потом, я потерплю! … «Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!» - Чонгук ворвался в спальню, озлобленно скидывая все, что попадалось на его пути. Ему отказали! Он просил, смешивал себя с грязью, признавая, что больше не является полноценным мужчиной… Да и кто он сейчас вообще? И как он сможет теперь смотреть в глаза Техену, который, по сути, получил кусок бесполезного блюющего мяса. Звон разбитого зеркала и Чонгук размазывает кровь на костяшках о висевшие мешком пижамные штаны, устало разваливаясь поперек кровати - «Жалкий уродец». Шум подъезжающей машины спустя несколько минут заставляет резко подорваться и кинуться наводить порядок. Техен не должен ничего знать – Чонгук не готов! Последний штрих из плотных задернутых штор и он забирается под одеяло, надеясь притвориться спящим. - Эй, кролик? – Видимо он действительно уснул, раз не заметил, как зашел Техен и теперь гладил его по плечу. – Я поговорил с врачом. – «О, Господи, надеюсь, она ему ничего не рассказала!» - У тебя проблемы с эрекцией? – Эта сука вообще знает о врачебной тайне! Чонгук проскулил и перевернувшись на живот, уткнулся лицом в подушку. – Давай я попробую тебе помочь, а ты просто закроешь глаза и представишь на моем месте кого-нибудь приятного… - Меня возбуждает все в тебе, даже чертов запах, но это больше не работает, так что не унижай меня еще сильнее, предлагая сосать мой вялый член. – С каждым чертовым днем, Техен для него становится все более недостижимым. – Твой муж импотент, солнце, и я могу тебя с этим поздравить! - А твой безжалостный психопат, устроивший резню на собственной свадьбе. - Охуенно! - Меня все устраивает. - Меня тоже! – Вот собственно и поговорили.

***

Это было тихое утро, возможно лишь слегка прохладней из-за приоткрытой ночью балконной двери, но определенно тише, чем все остальные. Чонгук лежал на спине, рассматривая небо через панорамное окно, делая глубокий вдумчивый вдох, стараясь совпасть с ритмом спящего Божества, что разметало по подушке светлые пряди и отчаянно держалось за его левую руку кончиками пальцев. «Как будто я могу исчезнуть» - Чонгук отвел взгляд, возвращая его небесам, и молча принял тот факт, что да – может. Будучи еще школьником, он слышал историю про русского ученого-энциклопедиста Дмитрия Менделеева, который задавался вопросом, как же систематизировать химические элементы и так как он слишком усердно отдавался этому делу, то его мозг, будучи во сне, продолжал работать, генерируя идеи и вот, наконец, настал тот миг, когда в голове сложилась полная картинка – Менделеев получил свой ответ. Чонгук тоже получил свой. Вот только его таблица не вызывала бурной радости и ее не будут изучать в университетах или писать о ней в учебниках… Просто выбьют в конце на гранитном камне и оставят под таким же голубым чистым небом, как например сейчас. Ничего не поменяется, земля не перестанет вращаться, все впустую… Кроме одной вещи, которую он постарается исправить. Видимо для этого и был рожден… «Надеюсь…» - Солнце, жри нормальную пищу, пожалуйста! – Техен удивленно оторвался от тошнотворного завтрака, который был полной копией того, что было прописано Чонгуку «спасительницей». - Но я люблю протертую редьку! – Божество не выдержало пристального взгляда и рассмеялось, вызывая ответную улыбку. – Ты прав, она еще то дерьмо! – Он придвинулся поближе и прикрываясь ладонью от пившего кофе третьего колеса, прошептал. – Но так тебе достанется меньше, кролик. – «Боже, как же я люблю тебя» Чонгук проглотил двойную порцию противорвотных, сразу после того, как предусмотрительно прочистил свой желудок. Сегодня ничего не должно его отвлекать, ведь сегодня подошла очередь рубиновой старухе порочить его вены, а это значит, вторая часть реалистичной сказки, наконец, достигнет его ушей и он должен быть полностью готовым, чтобы ее выслушать. Ополаскивая лицо прохладной водой, Чонгук вытерся подолом футболки и, опираясь на стену, пошел в спальню. «Еще немного» - поднявшись на две ступеньки, он вцепился в золотой шарик ручки и повернул, впуская себя внутрь еще одного уголка своего дорого личного хосписа. Шаг, второй – мягкие, пропахшие персиками простыни – пришло время выровнять сбившееся дыхание. Техен должен вернуться где-то через полчаса, следовательно, врач придет с минуту на минуту, чтобы подготовить все для важной процедуры и уйти до прихода Божества, к тому же, он столько раз за эти дни сдавал кровь на анализы, что чертова женщина, просто обязана все сделать идеально, а не портить все своим присутствием. - Мистер Чон, я хочу сообщить Вам, что вы можете сегодня отдыхать. – Брюнет озадаченно сел, не понимая к чему она ведет. – Капельница, о которой вы спрашивали, к сожалению больше не может использоваться, как лекарство. Ваш организм слишком ослаб, чтобы… - она продолжала говорить, используя заученные стандартные фразы, а Чонгук чувствовал, как злость в нем растет с неминуемой скоростью, ведь это был его план и он летел к чертям. - Да, плевать на мое здоровье! – Он кипел изнутри. – Я не такой глупый, чтобы не понять, что я, блядь, подыхаю! – Женщина сделала испуганный шаг назад, выдавая то, что Техен так усердно от него продолжал скрывать. Многое встало на свои места этим утром и Чонгук соврет, если скажет, что он так легко принял это и ничего не боится. – Поставь мне эту гребанную капельницу и проваливай, алчная ты сука! - Нет! – Она поправила очки и более уверенно произнесла. – Это полностью исключено, так как станет лишь хуже. - Хуже?! Хуже чем что?! – Чонгук сжал кулаки. – Да пусть меня хоть парализует! Ему это нужно! Ему нужно выговориться! – Взмахнул руками, будто бы мог прикончить ее на расстоянии. – Это, как блядский сеанс психотерапии, он выговориться и ему станет легче, понимаешь? Он вылечится! Вылечится, а это значит, что он не станет пытаться подохнуть вслед за мной! – Чертов приступ кашля, от которого все мутнее перед глазами. – Бу… будет жить. Ставь! – Техен тоже болен, но к большому счастью не смертельно… - Нет! – Лживая гадина продолжала стоять на своем, не поддаваясь уговорам. - Тогда пошла на хуй из этого дома. – Не двигается с места, смотря с псевдо жалостью. «Ненавижу!» – Пошла на хуй я сказал, иначе я клянусь, я скажу Техену, что это ты мне все рассказала и я думаю, ты должна догадываться, что он будет в бешенстве! – Вот и искренние эмоции – страх! Чонгук скалится, наблюдая, как крыса сбегает с тонущего корабля и собирает себя по кусочкам, стараясь как можно быстрее достичь комнаты, откуда сука приносила все медикаменты. Тот же этаж, просто на пятьдесят шагов дальше, Чонгук врывается, поскальзываясь на ламинате и упираясь коленями в мини шкаф с настраиваемым режимом температуры. Сколько у него еще осталось времени? Пальцы цепляют все бутыльки, разрывают коробочки, в поисках доступной инструкции, пока не замирают, находя то, что искали. … цитостатический противоопухолевый химиотерапевтический лекарственный препарат… - перечитывает несколько раз, держа в дрожащих руках прозрачную тару с сыпучим содержимым. Вот какая причина… Не глупая травма… Опухоль… «У меня рак и я действительно умираю» - Кислорода резко начинает не хватать, Чонгук захлебывается в молчаливой панике, озираясь по сторонам - одно дело знать – другое видеть прямые доказательства. Безумно страшно и жалко себя, ведь смерть это то, что бывает с другими… Он столько не успел, много где еще не был, абсолютно ничего не добился… Будет ли это больно или он ничего не почувствует? Похоже ли это на сон? Долго ли ему будут приносить цветы? Действительно ли есть Лимб, Рай и Ад? Столько всего, но на это нет времени – Техен скоро должен прийти, а Чонгук даже не знает, какая дозировка ему нужна, зато он отлично помнит цвет. Кровавый рубин. Идеально – он просто добьется того же оттенка. Хватая сразу несколько упаковок лекарства, силиконовую трубку с иглой, шприцы и физический раствор, брюнет спешит обратно, высыпая все на постель и судорожно раскрывая пакеты. Смешать жидкое с порошком – сделано. Он рассматривает четыре маленькие бутылочки и поднимаясь на ноги, вешает пакет натрия хлорида на крюк штатива. Пока прозрачно, но стоит ввести набранные красным шприцы, как начинается причудливая реакция по захватыванию розоватого облачка все большего и большего пространства. Доволен цветом – Спускает, прогоняя по трубке жидкость, перекрывает подачу и с первого раза попадает трясущейся рукой в вену, приклеивая к коже зажатым в зубах пластырем – Он практически готов. Стараясь лишний раз не двигаться, сбрасывает на пол все улики и запинывает под кровать, осторожно укладываясь поверх одеяла. Глаза щиплет, в носу свербит, губы искусаны, но он впервые за долгое время чувствует себя по-настоящему сильным. Это не мышечный корсет, что тает день ото дня под натиском вынужденной диеты, это внутренний стержень, что появился и окреп благодаря четко поставленной цели, к которой он идет и сделает все, чтобы ее достигнуть, ведь в уготованный для него Ад, Божество он не потащит – теперь Чонгук не только его болезнь, он станет для него противоядием. Спасет, обменяя свою жизнь на чужую. Техен приходит по истечению тринадцати минут и пятидесяти шести секунд – этого времени вполне хватило, чтобы включиться в игру полностью и не подать никакого вида. - Смотри, что я для нас купил! – Блондин залетает, рассеивая сгустившийся в комнате мрак и размахивает цветастой коробочкой. – Настоящая редкость, кролик! – Он прыгает на кровать, извлекая старый потертый Polaroid, с необычным верхом в формы головы мультяшного героя. – Тасманский Дьявол! – Техен просто светится когда ложится плечом к его плечу и удерживая фотоаппарат на весу, делает совместный снимок, ослепляя их яркой вспышкой. – Нужно только немножко подождать. – Яростно трясет белесую фотобумагу, а Чонгук готов сгореть от исходящего от Божества тепла и вдыхать, вдыхать, вдыхать… Техен рассказывает, что отныне он будет снимать их везде, а Чонгук делает мысленную зарубку, что нужно не забыть сжечь, все чертовы вещ доки. Ведь ни к чему живому и улыбающемуся Техену, фотографии умирающего и умершего мужа. Да… Обязательно нужно не забыть. – Эй, кролик, тебе плохо? – Видимо он слишком глубоко ушел в себя. – Ты побледнел. - Просто вспомнил, что через двенадцать часов меня ждет уебищный завтрак. – Чонгук нервничал, время на ошибки у него тоже нет. – И я жду продолжение. – Он указал в сторону висевшего пакета и прокрутил пластмассовое колесико вверх, позволяя отраве политься в свои сосуды. – Напомнить на чем ты остановился? - Не нужно, кролик. – Блондин отложил проявляющийся снимок в сторону, замирая перед тем, как отвести взгляд от двух улыбающихся на нем парней и наклонившись, поцеловал Чонгука в изгиб локтя, чуть выше места вкола. – Это чтобы тебе не было больно. – «Спасибо…» - И это сделал человек, который разослал трупы, как ебанные подарки на рождество. – Грубовато, но иначе Чонгук вконец раскиснет. - В таком случае это был очень долгожданный подарок – Техен продолжал поглаживать место, где прежде касался губами. – Двое из убитых мною людей имели политику, идущую вразрез с той, что хотел придерживаться Бланко, но они не совершали явных проступков, чтобы избавиться от них самолично и не привлекать внимание остальных членов совета.- Он перегнулся через Чонгука, чтобы достать из второго ящика сверху, открытую пачку сигарет. – Я показал, что мои глаза все еще следят за ними, атакуя правильные фигуры, кролик. – Он прикрылся ладонью от сквозняка, чиркая дешевой зажигалкой. – Иначе нас ждала бы месть, а она делает людей очень изобретательными. – Техен блаженно затянулся и поднес сигарету к чонгуковским губам предлагая разделить горечь никотина на двоих, и дождавшись вновь сел рядом, рассматривая, как тлеет от пламени папирусная бумага Marlboro. – Как раз это и случилось с нашей Королевой. Чонгук сжал губы, чувствуя, как желудок начинают сводить первые пробные судороги, а на коже проступают капельки липкого пота. Идеальное соответствие внутреннего и внешнего состояния. – Она мстила Ви? - Что ты. – Техен прищурился, стирая большим пальцем соленую влагу с шеи и ни сколько не брезгуя, отправил в свой рот, облизывая. – Ви не заслуживал такую сильную эмоцию по отношению к себе. – «Не заслуживал» Чонгука передернуло от того как легко это было сказано. – Королева кинулась на поиски того, кто был причиной такой несправедливости, ведь еще одного шанса не было, сестра наложила на себя руки, навсегда лишив возможности держать и нянчить на руках родное дитя. – Еще одна глубокая затяжка и прикрытые веки с бахромой черных ресниц. – Но как оказалось, причина была не одна, а сразу несколько… - он прервался, небрежно скидывая пепел на пол. – Тут то и вступает в игру изобретательность и главное правило, что месть это блюдо которое необходимо подавать холодным. Получается Моника узнала о том, что ее сестра подвергалась насилию? – Внутри все стянуло, когда Чонгук понял, что и Техен, скорее всего, узнал это будучи еще ребенком. «Надеюсь, что нет» - Королева посчитала, что будет правильным отплатить виновникам той же монетой, отнять самое дорогое, что являлось таковым лично для нее. Как ты думаешь, что именно? – Это был риторический вопрос, так как Техен сразу же продолжил, озвучивая возникшую в голове догадку. – Она решила лишить и их потомства, а если такового не имелось, то она готова была ждать, столько, сколько требовалось на то, чтобы ребенок появился на свет и к нему успели достаточно привязаться и полюбить. – Божество говорило отстраненно, следя за тем, как пакет постепенно слипался от того, что жидкость из него быстро убывала. Слишком быстро. Чонгук успел подставить ко рту ладонь, прежде чем согнуться, выворачивая себя наизнанку. «Ебанутая сука!» - В нос ударил неприятных запах желчи, но он не мог отвлекаться ни на что, кроме того, что он должен что-то сказать или сделать, чтобы Техен смог освободиться от этого груза «вины», которую Техен испытывал за то, что просто появился на свет. Чонгук отчетливо помнил, как Божество тогда сказало, что именно его рождение запустило цепочку того, что произошло в дальнейшем. Скорее всего, он считает себя причастным к смерти матери, так же как и к смерти обезглавленных в подвале детей. И вероятней всего… - Ви… Ви он видел? – Чонгук отплевывался горчичной жижей, пока Техен терпеливо гладил его по спине, дожидаясь пока он изгадит паркет окончательно. - Видеть не самое страшное, кролик. – Блондин достал из шкафа полотенце и вылив на него воду из графина, принялся помогать ему привести себя в порядок. – У нас пять органов чувств и конец второй части. – Чонгук остекленевшими глазами впечатался в блядский пустой пакет. – Я… - Техен, ты же понимаешь, что на месте Ви мог бы быть любой. – Глуша новый приступ, брюнет схватил Божество за запястье, сжимая с той силой, которая в нем еще осталась. – Я мог бы быть на его месте. – «Пойми, пожалуйста!» - Ви ни в чем не виноват. Послушай, - Чонгук закрыл глаза, вновь сглатывая ком и все еще не расслабляя хватку. – Ты сказал, что сделаешь все, что я захочу, правильно? - Да. – Голос Техена приводил в чувства, поддерживая сознание на плаву. - Я хочу, чтобы у этой сказки был счастливый конец. – Чонгук постарался не сбиться, когда говорил следующее, имея в виду все то же, но уже не в компании с ним. – Хочу, чтобы Ви навсегда усвоил, что тот кролик, которого он однажды встретит, никогда не знал никого дороже его и чтобы однажды Ви отметил пятидесятилетие своей годовщины, поедая самгепсаль с рисом, а не тертую морковь… хочу, чтобы Ви любил, не вспоминая никого из прошлого, даже если по началу это будет казаться совершенно невозможным… - «Я приказываю тебе жить» Он продолжал перечислять, попутно запоминая, какого это ощущать Божество рядом, трогать горячую кожу, чувствовать сквозняк, гуляющий по ногам, смотреть, как развиваются от ветра шторы, слышать, как двигается стрелка настенных часов, которая приближает тот момент, когда он все это забудет. Но это будет потом… А пока, он может улыбаться утром, наблюдая за тем, как Техен морщится во сне и даже воспользоваться лежащим рядом полароидом, чтобы сделать снимок, на обратной стороне которого он оставит «Помни ты пообещал мне счастливый конец. Твой вечный и уже невидимый кролик» и надежно спрятать до того времени, когда сам он станет лишь еще одной главой в Божественной сказке. Так неожиданно спокойно, и в мыслях появляется крохотный список того, чтобы он хотел сделать, пока… Это ведь его последние месяцы и он же имеет право… пожить. До привычного подъема несколько часов, значит, он должен успеть. Аккуратно выбравшись из заточения, Чонгук стараясь меньше шуметь, захватил лежащий на столе MacBook и, выйдя в коридор, уселся на пол, загружая страничку интернет магазина. «Блядь, что я творю» - Перед глазами замелькали разноцветные фалоимитаторы, которые согласно опубликованной рекламе были способны удовлетворить самые невероятные потребности своих будущих владельцев. Невероятные… Сейчас для него все кажется весьма невероятным, так что пластиковый чудо-дрын отлично дополняет коллекцию того, что он никогда не собирался делать. Оттянув резинку боксеров, Чонгук придирчиво оценил свой полностью органический и, прикинув примерные его размеры в состоянии былого благополучия, перешел по одной из картинок, выбирая максимально скорую доставку и бутылек смазки с полюбившемся запахом. - Спасибо! – Натянув козырек кепки пониже, Чонгук не глядя протянул пятьсот долларов и вырвал картонную коробку из девичьих ручек, сразу же захлопывая за собой дверь. Распишется уж как-нибудь за него. Понеслась… Распаковав и вставив шедшие с комплектом батарейки, Чонгук зажал в зубах подкуренную сигарету и неуверенно нажал на кнопку включить. – Господи… - Зарывшись пальцами в волосы Чонгук обреченно простонал. – Надеюсь ему понравиться. – Вибрируя и извиваясь искусственный хуй смеялся над ним. Перед тем как вернуться обратно, он положил коробку в спортивную сумку, где уже хранилась утренняя фотография, и подписал «Шлюшке ТэТэ от его вечного и уже невидимого секс-маньяка. Выбирал похожий, но что американцы смыслят в отличных корейских членах?» Можно ли умереть от стыда? «Все еще спит» – Чонгук мысленно поблагодарил всех святых, что предоставили ему возможность начать все «незаметно» и положил приобретенный секс инвентарь в ногах Божества, осторожно приседая рядом и стягивая с блондина пижамные полосатые штаны, что, ну, блядь, конечно же, были одеты на голое тело. – Купить ему набор нижнего белья, автоматически вписалось в список предсмертных желаний. Крайне удобная поза «на животе», позволяла насладиться видом на смуглые подтянутые ягодицы и, выдавив фруктовую смазку на пальцы ловко скользнуть между двумя половинками, чтобы подготовить мышцы сфинктера к дальнейшей приятной работе. Техен сдавлено проскулил, ерзая по простыне, и двинулся бедрами навстречу, заставляя Чонгука буквально задохнуться от нахлынувшего возбуждения, которое, нисколько не отразилось на его физической оболочке. Заворожено поглаживая бархатную кожу, Чонгук прошелся языком по исчезнувшим синякам, напоминая себе, что и его ждет подобная участь и слегка раздвинув ноги Божества в стороны, поднес розовую головку фаллоса ко входу, неспешно вводя и сразу же включая, предварительно настроив на минимальный режим вибрации. Низкий хрипловатый стон и Техен выгибается в позвонках, удивленно распахивая миндалевидные глаза. – Кролик? – Чонгук давит между лопаток не позволяя развернуться, и виновато шепчет на ухо, что способен предоставить лишь такой вариант брачной ночи, которая у них так и не состоялась. – Те… тебе не нужно… - Переход на следующую скорость и на пару сантиметров глубже, вынуждают блондина вгрызться в одеяло и мелко задрожать. – Ты… ты трахаешь меня дилдо? - Ты никогда не пробовал? – Чонгук получает огромное эстетическое наслаждение от происходящего и начинает двигать игрушкой интенсивнее. - Ммм… - Техен пытается ответить, но следующие пару минут у него получается только неразборчиво мычать. – Нет. – Выходит приглушено и больше напоминает шипение, но Чонгуку хватает и этого, чтобы перейти на максимальный режим и седлая сзади бедра, начать покусывать соблазнительную шею. – Кролик… - артерия под языком приятно пульсирует, выдавая очевидную тахикардию. - Да, мое Божество? – Он на секунду прерывается от своего увлекательного занятия, но стоит словам слететь с его языка, как сразу же продолжает начатое. - Позволь мне видеть тебя. – Чонгук приподнимается, с трудом удерживая свой вес и облегченно укладывается сверху, вновь заводя руку вниз, чтобы управлять подменой. Техен опьяняет поцелуями, стирающие границы с реальностью и уносящими их назад во времени в те дни, которые Чонгук все-таки никогда не сможет забыть, потому что они не только высечены на сердце, но уже и отпечатались в его душе. – Я навсегда люблю тебя, Божество. - Тоже… – Техен содрогается от подступившей разрядки и черт возьми, Чонгук в этот момент готов поспорить хоть с самой вселенной, что оргазм бывает и на метальном уровне. «Твой вечный и уже невидимый слушатель» - записка, приклеенная к флэш-накопителю, на котором Техен всерьез рассуждает о том, как необходимо организовывать жизнь на Марсе.