Поймать лучшего в мире киллера, если он не желает быть пойманным, – занятие не для недоучек. Но у Тсуны есть несколько преимуществ: гиперинтуиция, поддержка двух других лучших мафиози и Пламя Неба, причудливо переплётшееся с Пламенем Солнца. Хотя, наверное, не стоило всё-таки набрасываться на него с порога с обнимашками, но это был лучший способ блокировать вредного репетитора.
– Я что-то не понял, – задумчиво сказал Реборн, – это была попытка физической атаки или психологической?
Тсуна хихикнул:
– Просто соскучился.
– Вот как? – Аркобалено позволил себе расслабиться в осторожных объятиях.
Тсуна всегда был аккуратен, хотя знал, что его учителя смогут выдержать намного больше, чем нормальные дети, и даже больше, чем многие взрослые. И на тренировках он об этом не забывал. Но вот объятия ученика всегда были… нежные?
– Угу, – мальчик убрал в сторону шляпу Реборна, лишая Аркобалено возможности прятать взгляд. Тот едва слышно хмыкнул, понимая, что от него ждут откровенного разговора. – Ты всё время где-то пропадаешь, а если и появляешься дома, то такой уставший…
– Дела, – Реборн едва заметно пожал плечами.
Тсуна укоризненно вздохнул. Пламя Неба заполнило комнату, тёплой волной окутывая пару, смывая усталость и обещая покой, понимание, поддержку.
Аркобалено прищурился. Савада учился очень быстро, а некоторые приёмы – весьма специфические, ведь чаще всего Пламя использовалось для боя, а не для мирной жизни и взаимодействия с Хранителями – ему были знакомы. Ученик с Арией явно время зря не теряли.
Иногда паранойя поднимала голову. Требовала пресечь поползновения, ещё крепче привязывающие Солнце к Небу, не давать манипулировать собой с помощью Пламени. Потому что он всегда оставался свободным киллером, даже работая с остальными Аркобалено; потому что жить, заботясь только о себе, намного легче; потому что оказаться зависимым от кого-то настолько сильно, значит позволить себе слабость, которой у лучшего киллера быть не должно. Реборн ещё помнил свои мысли о том, что Тсуна будет вить из него верёвки.
Но… ученик явно не задумывался об этом. Он не стремился привязать, зато очень легко отдавал сам – тепло, заботу… любовь? И Пламя ему было нужно не в корыстных целях, а потому что мальчик не мог иначе: после снятия Печати Тсуна пользовался Пламенем как третьей рукой – легко, даже не задумываясь. А Реборн вдруг понял, почему же техника Примо так плохо повлияла на ребёнка. Просто к тому моменту оно уже было неотъемлемой частью жизни Тсунаёши.
– Шум в газетах вокруг происшествия с Мочидой – твоих рук дело?
– Разве не закономерно, что эта история вызвала большой резонанс в обществе? – вопросом на вопрос ответил Реборн. – Несколько учеников, выпивши, отправились в заброшенный парк… И наткнулись там на неучтённого медведя.
– И за что ты так с их родителями?
Аркобалено хмыкнул:
– Пусть радуются, что в газетах нет ни слова об издевательствах над школьницей младше них на год.
Тсуна вздохнул, крепче сжимая объятия. И вот после этого ему будут рассказывать про жутких Аркобалено? Тогда, скорее, справедливых. Жестоких, но справедливых.
– Как насчёт того, чтобы немного отдохнуть? – с преувеличенным энтузиазмом поинтересовался мальчик куда-то в макушку Реборна.
Тот усмехнулся маленьким хитростям ученика:
– Слушаю твои предложения.
– Ммм… обнимашки, ничегонеделанье, разговоры ни о чём?
– Кажется, кто-то пытается отлынивать от уроков?
– Каникулы скоро, – Тсуна зевнул. – А ещё чай по рецепту Фонга и торт Капрезе от мамы. Она очень хотела порадовать вас «традиционными итальянскими десертами».
– Торт от маман – это сильный аргумент, но ты всё ещё меня не убедил.
– Хм… За Киоко присматривает мама и, кажется, опять её чему-то учит, за мамой и Киоко присматривает Фонг. Верде снова взял у меня какие-то анализы и что-то там высчитывает, а Франа я попросил на как можно дольше затянуть работу Верде.
Реборн оценил:
– Нейтрализовал всю семью, чтобы добиться своей цели, заняв их друг другом. Так из тебя ещё можно вырастить настоящего босса, несмотря на то, что Фонг постоянно читает тебе лекции про мир и гармонию?
– Скажи спасибо, что мне ещё Верде лекции не читает, хотя грозился, – проворчал Тсуна.
– Что ты сказал? – с доброй улыбкой полюбопытствовал грозный репетитор и Тсуна поспешил исправиться:
– Просто спросил, согласен ли ты с моим предложением.
– Хм… пожалуй. Только предлагаю внести в твой план небольшие корректировки.
***
– Знаешь, Реборн, – тяжело дыша сказал Тсуна час спустя, – когда ты говорил о короткой прогулке, я себе это по-другому представлял.
Аркобалено, с большим комфортом устроившийся на плечах ученика, довольно ухмыльнулся:
– Тебя что-то не устраивает?
Подросток пробормотал что-то под нос, оценив расстояние от парка, где проходила пробежка, до дома. Получалось много.
– Всё просто… прекрасно… – ответил мальчик вслух, стараясь не сбавлять скорость, чтобы добрый репетитор не добавил ещё один круг.
– Мне тоже нравится, – согласился Реборн. – Вечер, свежий воздух, никаких срочных дел в ближайшее время…
– Всё-таки Ария была права: ты – редкостный садист, – не удержался от комментария Савада.
– Зато будет тебе урок на будущее: всегда просчитывай последствия своих решений, учитывая характер и привычки тех, кем пытаешься манипулировать.
***
– Тсуна, Реборн, – всплеснула руками Нана, увидев ввалившегося домой сына и спрыгнувшего с его плеча репетитора, – я боялась, что вы опоздаете к ужину. Где вы были?
– Гуляли, – простонал Савада, разуваясь. Двое Аркобалено укоризненно посмотрели на довольного третьего. – Сейчас переоденусь и спущусь!
Фран специально дождался, когда Реборн усядется за столом и потянется за чашкой с чаем (кофе за ужином был запрещён даже ему, и с Наной спорить никто не решился):
– Ну во-от, – протянул он, – так бездарно провести свидание!
Реборн осторожно отставил в сторону чашку, и нет, он сейчас не поперхнулся. Просто… удивился.
– Свидание? – с дёрнувшимся глазом переспросил он у иллюзиониста, пока Нана хлопотала у плиты, раскладывая порции.
– А разве нет? – в свою очередь искренне удивился Фран. – Тсу-кун сделал всё, чтобы остаться с тобой наедине, хотел устроить расслабляющую обстановку… именно так в фильмах начинаются свидания. Ничего, уж я-то в свою очередь не буду заниматься всякими глупостями…
– Какое ещё свидание? – шёпотом возмутился Верде, также стараясь не привлекать внимания Наны. – Никаких гормональных всплесков и прочих глупостей! У нас ещё Пламя не до конца исследовано.
Фонг хмыкнул:
– Меня больше интересует вопрос об очерёдности.
– А меня интересует вопрос, откуда ты набрался этих глупостей? – Реборн сверлил иллюзиониста тяжёлым взглядом, но едва тот открыл рот, как Аркобалено Солнца поспешил его прервать: – не отвечай! Это был риторический вопрос. Главное, запомни: никакой очерёдности быть не может! Потому что это. Было. Не…
– Что здесь происходит? – спустился вниз Тсуна.
– Свидание!
– Что? – удивился Савада, успевший услышать только конец фразы. – Вы вообще о чём?
Фонг очень удачно прикрылся чашкой, делая глоток. Верде мрачно покосился на двух спорщиков, состроивших невозмутимые лица, на хлопающего глазами Тсуну и мстительно ответил:
– Фран, оказывается, подсел на романтические комедии, а Реборн объясняет ему тонкости жанра.
Тсуна молча поднял брови, неуверенный, что сможет достойно выразить свой скепсис словами.
– Ой, Реборн-кун, – расстроилась Нана, – я всё прослушала! Может быть, ты повторишь? Мне тоже интересно было бы узнать.
Тот галантно открестился:
– Боюсь, мне далеко до ваших познаний, маман, – и прошипел, наклонившись к учёному: я тебе это ещё припомню!
– Ну-ну, – хмыкнул Верде. – Мне нечего бояться: не я же так бездарно потратил своё первое свидание с Тсуной. А в мою очередь мы будем заниматься исследованиями…
Последнее слово осталось за ним, потому что Нана вовлекла в обсуждение всех, талантливо не замечая стекленеющие глаза своих собеседников.
