***
Одним воскресным утром Тсуна проснулся не от побудки Реборна, не от крика зовущей семью на завтрак мамы и даже не от того, что его попытался разбудить кто-нибудь из питомцев Аркобалено. Нет, способ побудки был крайне необычным, и по этой причине гиперинтуиция вдруг заявила, что началась так долго ожидаемая подстава от Реборна. И началась она до странности приятно. Тсуна с замиранием сердца открыл глаза, встречаясь взглядом с человеком, который в задумчивости перебирал его волосы. Меньше всего он ожидал увидеть Верде. – Интересно, – заявил учёный, заметив, что подопечный проснулся. – А? – очень информативно отозвался Тсуна. Верде фыркнул и пояснил: – Выглядят жёсткими, а на самом деле очень пушистые. – Ага… – глубокомысленно протянул Савада. С его точки зрения это вообще ни черта не объясняло. С учёным точно что-то было не в порядке. – А где все? – осторожно спросил мальчик, надеясь, что уж в компании с остальными сумеет помочь своему Хранителю Грозы. – Ушли, – расплылся в довольной (маньячной) улыбке Верде. – Этот день я целиком и полностью выбил для наших с тобой экспериментов, так что вставай быстрее – нас ждет серия интереснейших опытов! К удивлению Тсуны в доме действительно никого не было, и это немного напрягало. А после завтрака Верде выставил перед подопечным несколько бутылочек с разноцветными жидкостями. – Выбирай, – широким жестом предложил Аркобалено. – Я должен это выпить? – с опаской уточнил мальчик и, когда Верде кивнул, подозрительно уставился на предлагаемые микстуры, тяжело вздохнув: – а мне стоит знать, что это такое? – Если только ты хочешь испортить сюрприз, – поморщился учёный. Где-то в мозгах Тсуны что-то закоротило: два противоположных понятия – «сюрприз» и «Верде» – не укладывались в голове. Нет, Аркобалено Грозы, конечно, мог устроить какую-то неожиданность, но это чаще всего означало банальную подлянку для кого-нибудь, а не что-то приятное. С другой стороны, не доверять собственному же Хранителю, пусть и несколько своеобразному… – Вот этот, – схватил он, собравшись с духом, зелёную и поспешил проглотить, пока не передумал. – Хороший выбор, – похвалил Верде, пока Тсуна прислушивался к ощущениям. – Как себя чувствуешь? – Лучше не бывает, – с изумлением заметил парень. На него волнами накатывала эйфория. – Так легко, что кажется, будто я сейчас взлечу… Верде с интересом смотрел, как расширяются зрачки Тсуны, а губы расплываются в широкой улыбке: – Однако… Все проблемы отступили на задний план: забылось на время и предательство отца, и убеждённость в собственной неполноценности, ненужности, все сомнения и тревоги, подспудно заставляющие Тсуну сомневаться, что он нужен своим Хранителям, и угроза оказаться наследником ненавистного Тимотео. Савада чувствовал, что весь мир любит его, и готов был полюбить мир в ответ. И начать решил с ближнего своего. – Веееердее, – протянул парень, ловко перехватывая не успевшего увернуться Аркобалено Грозы, – ты такооой крутоой! – То есть, – отстранённо заметил учёный, пока его Небо самозабвенно тискало его. Но даже самые замечательные объятия не могли помешать второму да Винчи, столкнувшемуся с непредвиденной реакцией организма подопытного, – несмотря на побочный эффект, средство работает и ускоряет реакцию, как положено. Теперь надо бы проверить остальное… Тсуна, а почему бы нам не заглянуть на ту полянку, где мы обычно тренируемся? – Тренироваться? Я согласен! – Хм… выносливость и скорость тоже, – пробормотал учёный, так и продолжавший путь на ручках довольного жизнью Тсунаёши. Весь оставшийся день они тренировались, хотя сам Верде предпочёл бы термин «дурачились», потому что то, что вытворял Савада, тренировкой назвать было нельзя. Чего только стоили устроенные им догонялки! Аркобалено Грозы хоть и считался больше специалистом по оснащению и технической части, но ни у кого в мафии язык не повернулся бы сказать, что Верде – типичный кабинетный учёный. Однако благодаря его новой разработке Тсуна с лёгкостью сравнялся с ним в скорости и силе, так что пришлось постараться, чтобы не быть затисканным в первые же минуты. После догонялок Савада случайно открыл возможность летать с помощью собственного Пламени, о чём радостно поведал окрестностям, совершая такие кульбиты, что даже у Верде пару раз ёкнуло сердце. На попытку призвать к порядку Тсуна отреагировал снова неадекватно – посадил учёного на плечи и взлетел уже с ним. Теперь уже Верде пришлось держаться обеими руками, чтобы не свалиться. – Тьфу на тебя, Савада, сплошная аномалия, – проворчал Аркобалено Грозы, когда наконец-то выдохшийся подопечный развалился на травке, не выпуская собственного Хранителя из объятий. Ворчал больше по привычке, потому что необходимый материал для дальнейших исследований всё-таки получил, а смотреть на счастливого Тсуну было одновременно и приятно, и почти больно – как на солнце в ясный весенний день. – Но здорово же вышло? – спросил, улыбаясь, парень, которого уже немного отпустило, но не до конца. – Здорово, – согласился Хранитель Грозы, блаженствуя в объятиях щедро делящегося Небесным Пламенем Тсуны. – Ты тоже очень… необычный, – вспомнил он об утреннем комплименте Тсуны, – и мне бы хотелось провести с тобой ещё множество новых опытов. Для Верде это было почти признанием, и Тсуна высоко оценил сказанное, крепче обнимая Хранителя. Неравнодушие – чаще всего слабость. Но иногда только искренние чувства – дружба, любовь – позволяют человеку совершить невозможное. Это то, что бесконечно раздражало рационального Верде, то, что порой совершенно не поддавалось вычислению и не могло быть предсказано, но было бы глупо отрицать эту силу. И глупо отказываться.25
6 июля 2018 г. в 21:13
Реборн своё обещание выполнил: остальные Хранители так и не узнали, что послужило причиной внезапных репрессий на тренировках по отношению к Тсуне, хоть и догадались, что дело тут не только в обретении Дождя. Хотя появление последнего Хранителя, да ещё такого «безалаберного» (Киоко), «недалёкого» (Фран), «очередного фанатика спорта, без признаков наличия мыслительной деятельности» (Верде), их не порадовало.
Интуиция шептала Тсуне, что коварный и злой репетитор что-то задумал. От взглядов уморительно серьёзного малыша в костюме вставали дыбом волосы. Было жутковато. Нет, Тсуна знал, что Реборн всё-таки не допустит его гибели или необратимого ущерба для здоровья. Но ведь киллер мог в назидание устроить что-то похуже, чем пробежка от голодных львов, выпущенных в зоопарке во время прогулки с Киоко (милая, добрая девочка со вспыхнувшими Пламенем глазами после уроков Фонга уложила отдыхать половину из них). Да и тренировка в условиях дикой природы или крайне неприятный лабиринт иллюзий, который Фран создал по просьбе того же Реборна, тоже не были пределом его фантазии. Утешало только то, что ночевал вредный репетитор по-прежнему вместе с ними, отказываясь уступать своё место, справа от Тсуны, кому бы то ни было.
Школьные будни протекали мирно лишь относительно. Начать следовало с Киоко, поразившей класс холодной отстранённостью и демонстративным игнорированием прежних подружек. Правда, репутации девушки это не повредило нисколько – снежная королева Киоко своей недоступностью стала привлекать внимание ещё большего количества парней. Из прежней компании подружек Киоко общалась только с Ханой, немного циничной и острой на язык девушкой, умеющей не задавать лишних вопросов и держать своё мнение при себе. Она сидела с Киоко за партой и иногда присоединялась, когда Сасагава подходила к Тсуне и Франу на переменах.
С Казуко же, когда-то оставившей Киоко одну с Мочидой и его компанией, предложил, как ни странно, разобраться Фран. Хранитель Тумана пусть и казался оторванным от реального мира даже после «терапии» Реборна и длительного времени, проведённого рядом с Тсуной, очень хорошо разбирался в людях и в том, как они мыслят. А ещё он не придерживался концепции всепрощения и, заметил задумчивые взгляды Киоко, бросаемые на бывшую подружку, да и взгляды самой Казуко, оказавшейся на удивление стойкой к его иллюзиям и после личной встречи с Сасагавой начавшей припоминать, как на самом деле прошла её встреча с Мочидой в последний вечер, когда капитана клуба кендо видели живым. Тогда-то Фран и предложил совместить приятное с полезным.
На самом деле первое предложение, что бы такого сделать с девчонкой, звучало очень по-мафиозному: Киоко подталкивало Пламя Облака, а Фран после общения с Мукуро, а потом и с Аркобалено не видел большой проблемы в физическом устранении лишнего человека. Но потом Хранители Облака и Тумана, переглянувшись, вздохнули и признали, что, во-первых, это наверняка расстроит Тсуну, во-вторых, это может разозлить их наставников-Аркобалено (Фонг бы точно не одобрил), а в-третьих, Казуко всё-таки была гражданской. Обычной, глупой школьницей. Да, её невмешательство привело к тому, что прежняя жизнь Киоко оказалась разрушена, но истинные виновники этого были уже наказаны именно так, как это нравилось Пламени Облака, а убивать за глупость и трусливость… тогда пришлось бы уничтожить минимум четверть людей на земле.
Так что с лёгкой руки Хранителя Тумана и немного больной фантазии Киоко одноклассница почти месяц страдала от наведённых кошмаров, где переживала всё то, что должно было достаться Сасагаве, но без спасительного финала в виде пришедшего Пламени Облака и заботы Тсунаёши. И ни Киоко, ни Франу не было стыдно. До тех пор, пока словно истончившаяся за этот месяц Казуко не подошла к Сасагаве, Франу и Тсуне во время обеденного перерыва и не принялась несвязно бормотать извинения. Потому что именно после этого Савада заинтересовался, что происходит с его одноклассницей, выпытал подробности и не то чтобы запретил, но дал понять, что не одобряет.
«Месяц кошмаров, страх по отношению ко всем парням и то, что она осознала свою вину, – неужели твою жажду мести это не удовлетворяет?» – спросил парень после того, как Киоко отказалась принимать извинения. Девушка, отведя взгляд в сторону, молчала. Ей почему-то было очень стыдно. Франу тоже стало не по себе, хотя он так и не понял, почему был не прав.
Позже выяснилось, что вездесущие Аркобалено этот вопрос тоже проконтролировали, просто не посчитали нужным вмешиваться. У каждого нашлась своя причина: Верде не интересовали детские разборки, да и не дорожил учёный человеческими жизнями, если только это не была жизнь Савады Тсунаёши, Реборн, изрядно раздражённый внезапно обнаруженной проблемой в воспитании ученика, не увидел особого криминала в плохих снах какой-то гражданской девочки, а Фонг решил позволить подопечной действовать самостоятельно, чтобы понять, сможет ли она вовремя остановиться. И поскольку прямого вреда она Казуко не причинила, не видел необходимости вмешиваться. После столь познавательной беседы с Хранителями Тсуна вздохнул и в очередной раз напомнил себе, что его Семья – мафиози, все до единого. Да и он сам – сын и наследник мафиози, вероятный Дечимо Вонгола, и с этим тоже рано или поздно придётся что-то решать.
А только обретённый Савадой и ещё даже не знающий о собственном счастье Хранитель Дождя столкнулся с неожиданными проблемами. Тсуна охотно поддерживал дружеские разговоры и соглашался пообедать вместе, но Такеши с некоторым удивлением осознал, что за тем, кого в классе называют Неудачником Тсуной, постоянно следует первая красавица Киоко, сильно изменившаяся после каникул, и таинственный новичок Фран. И оба смотрят на Ямамото крайне недоброжелательно. А ещё обычно везучего Такеши повсюду стали преследовать мелкие неприятности, которые в результате не давали наладить отношения с Савадой. Сам Тсуна почему-то выглядел очень виноватым после того, как с Такеши в очередной раз что-нибудь случалось, так что Ямамото на самом деле потребовалось не так уж много времени, чтобы сообразить, в чём подвох. Осталось только придумать, что с этим сделать.