Расстояние

Разумнее всего сейчас было бы пойти спать — бесконечные тренировки в перерывах между уничтожением военных баз ГИДРЫ вымотали настолько, что Тони буквально валится с ног от усталости. Но вместо того, чтобы упасть на кровать и забыть о супергеройских подвигах часов этак на десять-двенадцать, он выходит из лаборатории, оставив Наташу и Брюса разбираться с их новой идеей постгипнотического внушения с очаровательным названием «Колыбельная», и направляется к лифту. Суть эксперимента по промывке неандертальских мозгов заключается в попытках забить в бестолковую зеленую башку кодовую фразу, способную помочь Беннеру быстро переключаться от Халка к человеку. Месяц непрерывной работы принес кое-какие плоды, и Тони хочется думать, что когда-нибудь у них действительно получится. Спустившись вниз, он заходит в спортзал и приступает к разминке. По правде говоря, одиночные тренировки нравятся Тони куда больше спаррингов с Кэпом. Роджерс опасен — и проблема не в том, что на кураже он способен запросто разнести это место ко всем чертям, а в том, что он въедается в кожу, заставляет быть лучше, чем ты есть на самом деле, и чувствовать гораздо больше, чем хочется. Еще несколько лет назад Тони заботился только о себе, потом появилась Пеппер, а теперь у него под опекой уже целый выводок неопытных юнцов, за которыми надо присматривать, и мир, который надо защищать. Становится на удивление не до сна. Но сегодня в его бессоннице виноват исключительно Роджерс — слишком уж подозрительно и... скрытно он ведет себя в последнее время. Непонятные телефонные звонки, многочасовые отлучки, внезапные приступы смущения наводят на размышления, что парень либо наткнулся на парочку давнишних скелетов в шкафу, либо... — О черт... — изумленно выдыхает Тони, чувствуя, как недостающий кусочек пазла только что, щелкнув, занял свое место. — Черт-черт-черт... так и есть! Все сходится. Смакуя пришедшую в голову мысль, он прищуривается, воображая себе Роджерса с его представлениями об ухаживаниях в компании какой-нибудь юной оторвы «поколения некст», и саркастично усмехается. Старина Кэп наверняка здорово понервничал, когда привычные цветы и конфеты пришлось сменить на бонусные баллы в Apple Store, а романтические объятия в темном кинозале — на диван и просмотр Нетфликс. Впрочем, именно благодаря старомодным замашкам Тони однажды удалось одержать над ним верх. Благородство и сдержанное проявление сексуальности, принятое в сороковых, позволили ему не только уложить Роджерса на обе лопатки, но и неожиданно преподать урок — мир больше не тот, что был раньше, он изменился, став намного более гибким и раскованным. Кроме того, это было забавно. Тони знает, что хорош собой, и никогда не отказывает себе в удовольствии лишний раз подмигнуть или улыбнуться какой-нибудь сногсшибательной красотке, но если действительно хочет затащить кого-то в постель, то чаще всего пользуется языком. За несколько минут он способен наговорить своим пассиям такое количество двусмысленных комплиментов, что временами кажется, они выпрыгивают из нижнего белья отчасти затем, чтобы заставить его поскорее заткнуться. Роджерс из другого теста: заговаривать зубы своей спутнице он точно не станет, да и кружевные трусики, скорее всего, оставят его равнодушным. Та, что по-настоящему сумеет привлечь его внимание, будет кокетливо склонять голову к плечу, томно вздыхать и иметь стройные ножки в нейлоновых чулках и туфельках на высоком каблуке. Видимо, мужские представления о женской сексуальности застряли где-то на уровне сороковых, потому что, по внутренним ощущениям Тони, подобный набор подействовал бы на любого. И все-таки, играя с Роджерсом в эти игры, он ожидал совершенно другой реакции: Стив должен был смутиться, испугаться, брезгливо поморщиться — в конце концов, в его время мальчишки росли, зная, что за связь с мужчиной можно с легкостью угодить в тюрьму. Он мог попытаться сбежать или, остолбенев, выпустить победу из рук — но никак не лежать там с потерянным видом и не смотреть так, словно хочет заглянуть в душу. Тони отчетливо помнит прижимающую его к полу тяжесть разгоряченного тела, глубокие вдохи, больше напоминающие дыхание любовника, чем спарринг-партнера, и непреодолимое желание закрыть глаза. Он поддался ему инстинктивно, не задумываясь, почти полностью позабыв о том, что дожидается удобного момента, чтобы сбросить с себя человека в несколько раз сильнее и больше. Собраться и осуществить задуманное помогли лишь фамильное старковское упрямство и стремление всегда и во всем быть первым. Вот только он до сих пор не может отделаться от ощущения, что за выигрыш пришлось заплатить немалую цену, и ценник, похоже, был прикреплен к... Стоп, встряхивается Тони. Проблема не в нем, а в том, что пора закругляться. После двух часов в спортзале мысли напоминают наркотический бред, а не логическую выкладку. Даже в отвязные девяностые, проведенные под девизом «Бери от жизни все», его опыт с мужчинами не продвинулся дальше пьяного поцелуя на одной из вечеринок на Мадрипуре. Не то чтобы в однополых отношениях было что-то предосудительное, просто о вкусах, как говорится, не спорят. Тони нравятся женщины: нравится их внешность, запах, ощущение податливого тела под руками, нравится заставлять их смеяться, потому что в мире нет ничего сексуальнее этого негромкого звука. После тренировки Тони идет прямиком в спальню, ложится в постель и долго смотрит на пустую прикроватную тумбочку, где раньше стояла фотография Пеппер. С тех пор, как он практически переселился в Башню, а она осталась на заново отстроенной вилле в Малибу, их отношения слегка накалились, но это поправимо. У нее много работы, она устала, ей нужно время, и когда закончится заварушка с ГИДРОЙ, он обязательно найдет правильные слова, чтобы все уладить, потому что пообещал никогда не подводить и... ...Черт бы побрал эту бессонницу.

*~*~*

— Не спится, доктор Беннер? — Господи, Тони! — от неожиданности Брюс резко вздрагивает и случайно опрокидывает стул. — Тебе нужно носить колокольчик на шее. — Чем занят? — усмехается Тони и протягивает большую кружку кофе, одновременно пытаясь заглянуть ему через плечо. По столу разбросаны исписанные короткими пометками листы бумаги — и это в век продвинутых компьютерных технологий! На некоторых из них Тони удается различить обрывки записей физических формул вроде определения тягловой силы и расчета прочности при растяжении. — Ничем, — немного резче, чем следовало бы, отзывается Брюс. — И это твое «ничем», подозреваю, по моей части. Хочешь, чтобы я... — Нет, — отставив кофе, он быстро собирает бумаги неаккуратной стопкой и переворачивает лицевой стороной вниз. — Не обращай внимания. Банальный побочный проект. — Понятно, — прислонившись спиной к стене, отвечает Тони. Брюс снимает очки и устало потирает переносицу. — Сколько сейчас времени? — спрашивает он. — Где-то без четверти час. — Уже? — Увы. — Надо же. — Забыл про свидание? — Я пообещал Нат, что зайду к ней сегодня. — Другими словами, забыл про свидание. — Уйми свою фантазию, Тони, — Брюс на секунду прикрывает глаза. — Мы просто собирались заняться мнемоникой. — Так вот как это теперь называется, — пожимает плечами Тони. — Буду знать. Брюс со вздохом подвигает к себе стул и садится. — Есть хоть одна адекватная причина, почему ты сейчас здесь и пытаешься вывести меня из себя? Тони мысленно усмехается. На свете найдется не так много людей, способных по-настоящему достать Беннера. Большинство восприняли бы этот сдержанный тон и саму постановку вопроса как очевидную попытку поскорее свернуть разговор, но на самом деле Брюс демонстрирует раздражение только в том случае, когда чувствует себя достаточно комфортно в обществе собеседника. Иными словами, если кому-то удалось вывести Беннера на эмоции, значит, он на верном пути. — Да не то чтобы, — уклончиво отвечает Тони, — Неожиданно захотелось посидеть в хорошей компании, потрепаться о том о сем. Сам знаешь, как оно бывает. — Не можешь заснуть? Тони складывает пальцы пистолетом и делает воображаемый выстрел. — Ясно, — потирая покрасневшие от напряжения глаза, кивает Брюс. — И о чем конкретно ты хочешь поговорить? — интересуется он, но, едва увидев выражение лица Тони, морщится, как от зубной боли. — Ну нет. Нет, Тони. Мы уже тысячу раз это обсуждали. — Обсудим в тысяча первый? — А что изменится? Мы можем сидеть здесь хоть до утра, но факт все равно останется фактом: на свете не существует способов синтезировать человеческое сознание. — Пока, — подчеркнуто не соглашается Тони. — Подумай сам, человечество уже дошло до электроэнцефалографии, энграммы памяти... Черт, мы изучаем нейронные связи головного мозга! — Не спорю, — кивает Беннер, — но все эти исследования расширяют наши познания о мозге, а ты хочешь... Послушай, попытка интегрировать и реплицировать саму суть человечества по сути означает создание... — Искусственного интеллекта, — спокойно заканчивает Тони. — Ну и что? — А то, что нам это не под силу, — настаивает Брюс, и прежде чем Тони успевает возразить, продолжает: — Полагаю, нет ничего плохого в том, чтобы так было и впредь. — «Да не построишь машины, наделенной подобием разума людского»*, — презрительно фыркнув, цитирует Тони. — Я читаю книги, спасибо. Но только вот что я тебе скажу — это все научная фантастика, Брюс. Факт заключается в том, что, в отличие от людей, у технологии нет недостатков. Она совершенна. Люди — монстры, коверкающие ее по своему желанию. — Хочешь спасти нас от нас самих? — От нас, от... кого угодно, Брюс, — Тони поднимает голову и, взглянув на усыпанное звездами небо, непроизвольно вздрагивает — пару лет назад читаури удалось проделать в нем впечатляющую дыру. — Тони, — негромко зовет Брюс. — Все в порядке, — отбросив воспоминания, вздыхает Тони и отворачивается. Устал, просто устал. Беннер поймет. — Это всего лишь идея, журавль в небе, — задумчиво хмурится он. — В конце концов, накормить всех голодных тоже невозможно. — Интересное сравнение, — уголком рта усмехается Беннер. — Хочешь перекусить? — Было бы неплохо, — потирая шею, невесело улыбается Тони. — Сон — вот что действительно было бы неплохо, — поправляет Брюс и несколько раз проводит ладонями по рубашке, пытаясь хоть немного разгладить складки. Тони вытаскивает телефон и, нажав несколько кнопок, выводит на дисплей биометрические показатели и данные об энергопотреблении на сорок третьем уровне Башни. — Похоже, я только что нашел того, кто составит тебе компанию за чашкой кофе, — говорит он. — Судя по тепловым сигнатурам, Наташа еще не ложилась. — Немного поздновато для визитов, не считаешь? — колеблется Беннер. — Ой, да ладно, — отмахивается Тони. — Посидите, поболтаете, займетесь наконец... — он замолкает, словно подыскивая правильное слово, но, поймав напряженный взгляд Брюса, решает не рисковать, — мнемоникой. Покачав головой, Брюс забирает нетронутый кофе и идет к выходу. Произнесенное на выдохе беззлобное «болван» Тони решает проигнорировать, и только когда слышит за спиной шорох закрывающейся двери, негромко произносит: — Всегда пожалуйста.