*~*~*
До города они добираются только с наступлением ночи, но даже в такой поздний час на узких, мощенных булыжником улицах по-прежнему многолюдно. Стайки чумазых ребятишек кружат вокруг солдат, предлагая безделушки или просто протягивая сложенные лодочкой ладони в надежде получить хоть пару центов. Опустившись на колени, Стив достает из внутреннего кармана плитку шоколада и предлагает ее маленькой кареглазой девчонке в старом изношенном платье и с потрепанной тряпичной куклой в руке. — Вот, — говорит он. — Держи, это тебе. Девчонка вдруг начинает плакать, потом торопливо хватает шоколад и бросается бежать. — Эй! — заметив, что она обронила свою куклу, кричит Стив, пытаясь вспомнить подходящее русское слово. — Эй, devushka! Не получив ответа, он подбирает грязную, грубо сшитую игрушку с земли и засовывает в рюкзак — по плану, его группа пробудет здесь дня полтора-два, возможно, ее еще удастся вернуть. В этот момент из большого деревянного дома в дальнем конце площади выходит сурового вида пожилая женщина и, скрестив руки на груди, уверенно направляется в их сторону. — Вы опоздали, — на ходу говорит она по-английски с сильным русским акцентом. — Прошу прощения, мэм, — Стив снимает шлем. — Чтобы обойти блокпост в двенадцати милях к югу отсюда, пришлось пробираться лесом. — И до сих пор опаздываете, — замечает она, и Стив в очередной раз убеждается, что русский юмор действительно достоин восхищения. В отличие от усыпанного яркими блестками глупого фарса, который Вашингтон предлагает своим солдатам в качестве развлечения, он искрометный, злободневный и настолько тонкий, что, упустив момент, уже невозможно разобрать, в чем соль. Еще до своего призыва в армию Стив однажды попал на спектакль по произведению Чехова «Трагик поневоле», проходивший в одном из подвальных клубов в Квинсе, и был совершенно поражен. Это оказалась самая смешная пьеса из всех, что ему доводилось видеть. Впечатление не сумел испортить даже Баки, всю обратную дорогу твердивший, что не понял юмора. — Я, может, и опоздал, но мы уж точно пришли вовремя, — отвечает он, внимательно наблюдая, как женщина мысленно переводит английскую фразу на русский. — Неплохо для американца, — говорит она и уверенным жестом приглашает следовать за ней. Их приводят в небольшую, но довольно светлую и опрятную комнату с узкими, тянущимися вдоль стен койками, жарко натопленной печью и до того одуряющим ароматом тушенки в воздухе, что некоторые из его парней, не стесняясь, стонут в голос от удовольствия.*~*~*
Оглушительный грохот заставляет Стива рывком проснуться и машинально потянуться к щиту. Следом вскакивает Баки, обводит бешеным взглядом пространство и, оценив ситуацию, тут же приводит оружие в боевую готовность. Снаружи слышатся крики ужаса и звуки взрывов, а сквозь маленькое деревянное окно отчетливо видны оранжевые всполохи. — Нас атакуют, — сухо говорит Баки, рваным движением пригладив встрепанные со сна волосы. Согласно кивнув, Стив делает знак группе держаться вместе, выбегает из дома и попадает прямиком в ад. Воющие Коммандос знают свое дело, им не нужны приказы, чтобы стрелять по врагам или отправлять мирных жителей к растущей рядом спасительной рощице, поэтому, когда неподалеку вдруг раздается пронзительный звук летящего снаряда, а небо прорезает яркая вспышка, Стив, не колеблясь, бежит туда.*~*~*
Огонь, дым, порох и кровь — зловоние войны, которое, кажется, въелось не только в одежду, но в кожу и волосы. — Кэп, берегись! — кричит Баки, и Стив рефлекторно вздергивает правую руку, слыша, как брошенный нацистом нож с лязгом ударяется о щит. — Спасибо, Бак. — Без меня ты беспомощен, — язвительно хмыкает Баки, стирая сажу с лица, и движением головы указывает на стремительно отступающих немцев. — Удирают. — Пусть, — отвечает Стив. — Сейчас не до них. Нужно помочь людям справиться с пожарами. Возьми Дугана и Хэппи, пусть помогут выстроить линию от реки к домам, чтобы передавать ведра с водой. Молча кивнув, Баки круто разворачивается на пятках, но не успевает сдвинуться с места, как один из лежащих на земле раненых солдат вдруг поднимает пистолет и стреляет. Выпущенная пуля проходит через плечо навылет, Баки по инерции делает пару шагов вперед и, покачнувшись, медленно оседает вниз. В этот момент Стиву кажется, что время остановилось. Глядя на расползающееся по униформе темно-бордовое пятно, он одним ударом вырубает стрелка, подходит к Баки и, осторожно перевернув его на спину, зажимает рану. Ощущая, как теплая кровь пульсирует под руками, Стив понемногу заставляет себя успокоиться. — Бак? — громко зовет Стив, пытаясь привести его в чувство. — Эй, слышишь меня? Баки моргает, медленно открывает глаза. — Стиви? — неуверенно спрашивает он, с трудом фокусируя взгляд, и неожиданно остро напоминает мальчишку из Бруклина, которым был несколько лет назад. — Я держу тебя, Бак, — говорит Стив. — Я держу. — Маленький Стиви Роджерс пришел мне на помощь. Забавно... — прокашлявшись, болезненно хрипит он в ответ и закрывает глаза. — Не вздумай отключаться, приятель, — как можно спокойнее произносит Стив. — Нет времени спать. — Я тебе не нужен, — еле слышно шепчет Баки. Стиву приходится склониться к самым губам, чтобы разобрать слова. — Я тебе больше не нужен. Стив просыпается резко, словно от удара. Прерывисто вздохнув, он переворачивается на живот, чувствуя, как мокрая от пота футболка неприятно холодит кожу, приподнимается на локтях и с силой встряхивает головой, прогоняя остатки сна. «Не сна, — мысленно поправляет он себя. — Искаженного воспоминания». Город и немецкая атака были настоящими, только Баки умер не там — он погиб, выпав из несущегося на полном ходу поезда. Впрочем, это тоже неправда. ГИДРА очень постаралась сохранить ему жизнь: внушение, пытки и многократное обнуление в итоге превратили его в беспрекословно подчиняющегося приказам хладнокровного убийцу, но не сумели уничтожить человечность полностью. Стив чувствовал это, видел по глазам и окончательно убедился в тот момент, когда Баки так и не нанес ему смертельный удар. — Ты всегда будешь нужен мне, Бак, — шепчет он.*~*~*
По мнению Стива, кухня — одно из самых уютных помещений в Башне Мстителей. Просторная, хорошо спланированная, функциональная, с огромными панорамными окнами, из которых очень приятно любоваться вечерним городом с его ярко освещенными небоскребами и бесконечной суетой. Столько разных людей: хороших и плохих, счастливых и несчастных, переживающих взлеты и падения. Они спят, молятся, танцуют, борются за жизнь или достаток, и у каждого своя история. Не зажигая свет и не отрывая взгляда от сверкающего ослепительными огнями Нью-Йорка, Стив заходит на кухню и, подойдя к кофемашине, нажимает кнопку «strong». — Что за ерунда? — глухо произносит он, когда в ответ вдруг раздается громкий звуковой сигнал. — Прости, Кэп, это из-за меня, — доносится из темноты голос Клинта. — Вылил себе последнее. Вздрогнув, Стив оборачивается и видит его расслабленно сидящим на холодильнике с кофе в руках. — Клинт? — открыв дверцу, Стив достает молоко. — Что ты там делаешь? — Просто смотрю, — салютуя ему кружкой, невесело отвечает тот. — С высоты лучше видно. Стив усаживается на барный стул и делает глоток прямо из пакета. — Как неприлично, — хмыкает Клинт. — Только если потом поставить его обратно, — парирует Стив, встряхнув пакет. Судя по всему, осталось не больше литра — хватит на то, чтобы скоротать часок-другой. — За словом в карман не лезешь, — усмехается Клинт. — Ты прямо как моя... — он запинается, но через секунду поспешно заканчивает: — ...мама. Разумеется, от Стива не ускользнула эта заминка, но сейчас он слишком взвинчен, чтобы вмешиваться. К тому же попытка проявить интерес наверняка грозит встречными расспросами. — Итак, — неуверенно начинает Клинт, — что случилось? — Кошмары, — вздыхает Стив, мысленно приказывая себе быть осмотрительнее. — Серьезно? А разве Капитан Америка не спит сном праведника? Стив не знает, шутит Бартон в этот момент или говорит серьезно, но для большинства Капитан Америка — по-прежнему символ американской мечты. Непогрешимое воплощение доброты, доблести и честности, которого не мучают кошмары, потому что в его прошлом нет и не могло быть непоправимых ошибок. «Высокий, смелый, сильный, правдивый герой, одетый в красно-бело-синий», — так, кажется, когда-то звучал его джингл на радио. Очередная фальшивка, призванная отвлекать людей от того, что он видел и делал. От кошмарной реальности, где сослуживцы смотрели на него мертвыми остекленевшими глазами, а грязная тряпичная кукла лежала в куче догорающих обломков. Вряд ли кто-то действительно захочет узнать, что у любимца Америки руки по локоть в крови. Стив смаргивает подступившие к глазам слезы и как можно небрежнее отворачивается к окну — он слишком долго был Капитаном, чтобы позволить Бартону их увидеть. — Эй, Кэп, — негромко зовет Клинт. — Стив. — Что? — Слушай, извини за утро, ладно? За то, что помешал вам со Старком. — То есть? — хмурится Стив. — Ну... я знаю, как это бывает в самом начале, и понимаю, почему вы двое... Несмотря на отвратительное настроение, брови Стива удивленно взмывают вверх. — Мы тренировались, Клинт, — говорит он. — Тренировались. — Серьезно? Потому что все выглядело так, словно вы... — Я знаю, как все выглядело. — Уверен? — хмыкает Клинт. — Я бы не поручился. — В сороковых люди тоже занимались сексом,— резонно замечает Стив. Клинт делает глубокий вдох. — Видимо, мы подошли к ключевому моменту гораздо быстрее, чем я рассчитывал, — он спрыгивает с холодильника и, подойдя к раковине, опирается на нее спиной. — А это у вас... В смысле, не пойми меня неправильно, но... ты ведь в курсе, какая у Старка репутация, да? — По части женщин, — отвечает Стив. — По-твоему, я похож на девушку, Бартон? — У меня в голове несколько вариантов ответа, и все они как-то не очень, — теряется Клинт. — Я к тому, что сейчас все немного... сложнее, понимаешь? — А когда было легко? — улыбнувшись про себя, вздыхает Стив. — Было по-другому, согласен, но приспосабливаться я умею, не переживай. — Правда? — Клинт отходит от раковины и садится на ближайший к Стиву стул. — Хочешь сказать, что настоящее тебя больше не напрягает? — Со временем адаптируешься, — Стив подносит пакет к губам. По правде говоря, пара бутылок холодного пива была бы уместнее, но, как оказалось, оставшееся после сна ощущение беспомощности можно запивать и молоком.— И потом, не обязательно отказываться от всего, что знал. Ты когда-нибудь ездил в Смитсоновский музей? Видел, каким я был? — Видел, — прочистив горло, кивает Клинт. — Прямо скажем, мелковат. Стив коротко усмехается: пожалуй, это именно то, что ему нужно было услышать. — Весом девяносто пять фунтов вместе с ботинками и ростом пять футов четыре дюйма на цыпочках — таким я зашел в капсулу, а вышел... — не договорив, он делает красноречивый жест рукой. — Симпатичным, — выдвигает версию Клинт, отбирает молоко и делает глоток. — Другим, — поправляет Стив, возвращая его обратно. — У меня не было времени подумать о длине своих ног или о том, что можно бегать, не опасаясь боли в груди, понимаешь? То же самое и сейчас: после разморозки я просто продолжил двигаться вперед. — Выходит, ты нормально отнесешься к отношениям между двумя парнями? — Спорный момент, — пожимает плечами Стив. — А ты когда-нибудь задумывался об этом? В смысле, о технической стороне вопроса. — Клинт Бартон, ты серьезно собираешься поговорить со мной о пестиках и тычинках? — недоверчиво интересуется Стив. Конечно, он и сам частенько подшучивал над другими, но всему же есть предел. В конце концов, он тоже человек. — О тычинках и тычинках, вообще-то, — буркает Клинт. — Слушай, — обняв его за плечи, говорит Стив, — Мы с Тони хорошие друзья, и я не представляю, что может заставить нас передумать. — Принято, — кивает Клинт. — Знаешь, Бартон, кажется, это первый раз, когда мы сидим и запросто разговариваем по душам, — допив молоко, задумчиво произносит Стив. — Шпионские заморочки, — потерев переносицу, отвечает тот. — Не принимай на свой счет, я ни с кем особо не откровенничаю. И потом, со стороны виднее, сам знаешь. Поэтому я предпочитаю держать друзей на расстоянии. Временами это помогает разглядеть то, чего они не заметили. Он сбрасывает руку Стива с плеча, подходит к западному окну и, прижав ладонь к стеклу, долго стоит неподвижно, а когда поворачивается, на губах играет полуулыбка. — Хотя что может утверждать человек, который тусуется с богами, носится по городу с луком и стрелами и убивает инопланетян? — И тоннами поглощает фисташковое мороженое, — напоминает Стив. Состояние Бартона немного удивляет его, но сейчас лучше наблюдать, а не спрашивать. — Не забывай об этом. — Я никогда не забываю о важных вещах, — подмигивает Клинт. — Особенно о мороженом.*~*~*
Обратно в спальню Стив попадает не сразу, решив для начала смотаться в Йонкерс за самым большим шоколадным пирогом с кремом, который только удастся найти в три часа ночи. В конце концов, одно из главных достоинств двадцать первого века — возможность получить желаемое в любое время суток. Вернувшись, он кладет покупку на кухонный стол и, поразмыслив, все же отправляется к себе, чтобы немного поспать. Стянув спортивные штаны и оставив их валяться прямо на полу, забирается в постель, но уже через минуту поднимается, чтобы аккуратно сложить их и убрать. Смс-сигнал раздается в тот момент, когда Стив проверяет карманы. Вытащив мобильник, он открывает сообщение: «ИМЯ БАРОН ШТРУКЕР ТЕБЕ О ЧЕМ-НИБУДЬ ГОВОРИТ?» Номер не определился, но, учитывая, что все Мстители пользуются телефонами, которыми занимался лично Тони Старк и с которых при желании можно позвонить на секретный аппарат в ванной комнате президента, отправить это сообщение мог только один человек. Похоже, пришло время действовать.