Незабудка ll Forget-Me-Not

— Ненавижу тебя. — Том! — немедля вскинулся Эдд, голос при этом практически не повысив — но зыркнув на друга более, чем выразительно. Тот же ответил взглядом, полным невинности и не имеющим словно ни малейшего понятия, что вообще не так. — Как нормальные люди. Том закатил глаза… Наверное? Сложно сказать, учитывая, что Торд так и не понял даже, имелись ли у него вообще эти самые глаза. Просто выражение лица у Тома было такое, как если бы он их закатил — ну, если они в наличии… А затем, шумно фыркнув, Том откинулся на спинку стула. — Окей, ладно. У меня к тебе всего лишь зашкаливающая неприязнь. — Лучше не стало, — откинулся, нахмурившись, Эдд; впрочем, его возмущение даже в сравнение не шло с испытываемым Томом недовольством. — Да ничего страшного, — осторожно подал голос Торд, стараясь не смотреть при этом Тому в глаза — а в идеале вообще не смотреть на мужчину. — Правда, не так уж и важно это всё. Он бы всё отдал, лишь бы не находиться сейчас в таком окружении. Ну, вернее, с Эддом он бы с удовольствием остался, но находиться в такой близости к Тому было просто невыносимо. Пусть и не сразу, но урок он свой усвоил. Если максимально избегать Тома — то не будет никакой боли, никто не швырнёт его больше на пол или в стену. Вдруг он скажет что-то не то? Или что-нибудь не то сделает, и Том, подобно дикому зверю, бросится на него прямо через стол. Этот парень зол был буквально перманентно, а потому понять, когда его ярость дойдёт до пика и он сейчас нападёт, становилось невозможно. А снова получать удары совсем-совсем не хотелось. Не хотелось повторения ночи в ванной или их первой встречи. Неужели этот разговор так необходим? Ясно же, как день, что причины у Тома личные и явно слишком глубокие, чтобы их можно было вот так вот просто исцелить болтовнёй. — А мне вот «важно», — настойчиво повторил Эдд, скрестив руки на груди. — Ну же, Том. Всего шанс. Пожалуйста. И что-то во взгляде карих глаз пробило вдруг и обрушило так старательно выстроенную Томом защитную стену — прошло несколько кратких мгновений, и, протяжно выдохнув, парень откинулся на спинку стула. — Ладно, — фыркнул он, сжав челюсть. — Плевать уже. — Вот и чудненько! А теперь: оба извинитесь. — Оптимистичная улыбочка вновь заиграла на губах Эдда, но Торд вот энтузиазма не разделял; с каждой секундой странное чувство тревоги всё сильнее пережимало горло. Извиниться? За что? Он пытался уже просить прощения, не помня даже, за что — и что за этим последовало? Его швырнули в стену, на него яростно кричали. Лишь чудом каким-то его не ударили, а голова до сих пор ещё кружилась и гудела. Ничего уже не изменить. Зачем тогда пытаться? Том чётко дал понять, что прощать никого не собирается. Неужели Эдд серьёзно считает, что вымученные и неискренние извинения приведут вдруг к миру? — С чего бы? — возмутился тут же Том, искренне даже удивлённый. — Я же ничего плохого не сделал. Ого. Ну да. Конечно. За шкирку содрать человека с дивана, бросить его на пол, придавив коленом так, что перехватило дыхание, и вывалить на него криком кучу вопросов — да, вполне себе вписывается в понятие «ничего плохого». Силой же вытащив его, в состоянии на грани панической атаки, из укромного уголка, начхав абсолютно на неспособность его выносить хоть чьё-то рядом присутствие, Том просто проявлял максимум дружелюбия. И толкать его в стену, практически, по сути, избив, и снова кричать в ответ на как раз таки извинения — это вообще более, чем норма. — Ага, а то, что было, не считается, — пробормотал Торд себе под нос, тихо — но недостаточно тихо. — О, ну, знаешь ли, Торд, может, не пытайся ты меня УБИТЬ, я бы так и не реагировал, — сочащимся сарказмом голосом откликнулся Том, и от злости в его тоне Торд дёрнулся назад, вцепившись при этом в край стула — с силой, что костяшки побелели. Сжав зубы, он отвёл взгляд, даже не смотря теперь в сторону Тома. В голове плескалась боль. Ну к чему снова всё по кругу, одно и то же? — Ну хватит вам, ребят. Ах да. Эдд. Всё ещё надеется их помирить и подружить? Это реально разве? Но Эдд так ради него старается — надо хоть как-то ответить ему добром на добро… — Я прошу прощения, — прошептал Торд, всё не отрывая взгляда от созерцания собственных острых коленок. — Так и не понял ещё, что именно натворил, но знаю, что совершал ошибки, и… — Ошибки? Так вот как теперь зовётся взрыв дома, попытка убить меня — и успешное убийство невинного человека? Не лги мне, я в курсе, что ничерта ты не забыл. Но он не… ничего не помнил. Он правда не знал. Не знал — и не желал знать. — Том, не надо так, — вновь нахмурился Эдд. — Мы же собирались устранить все недопонимания. — Да пусть хоть сотню раз он попытается мне впарить свои извинения — какая разница, если это всё просто показуха и фальшивка, Эдд? Хочешь, пробы я попросил прощения? А я вот хочу от него признания в том, что он не потерял память. Хочу знать, как у тебя наглости вообще хватило к нам вернуться? Но он же правда потерял память — не признаваться же ему в том, чего нет? Сердце болезненно заныло Как же хотелось прекратить уже этот разговор, хватит… — Я ничего не помню, — еле слышно повторил Торд, чувствуя мучительную слабость. Почему он ему не верит? Торд для него что, какой-то киношный злодей с коварно-зловещими планами? — О, ну разумеется, ты совершенно случайно потерял память спустя несколько дней после своего исчезновения. Да-да-да, Торд, конечно. А я вот развесил по кухне тысячи невидимых игл, чтобы поймать путешественника во времени, укравшего у меня пульт от телевизора. — Я… Чего? — Я тебе не наивный дурачок, Торд. Признайся уже, и покончим со всем поскорей. — Достаточно, Том, — внезапно прервал его Эдд, поднимаясь на ноги. Впрочем, тут же и Том вскочил, глядя на друга сверху вниз; но говорить он стал вдруг тихо, хотя ярости в его голосе это не убавило. — Надо было помириться, а не пытаться вытащить из человека забытые им воспоминания. — Да ничего он не забыл, Эдд! Неужели ты не видишь, что он нам тупо врёт? Как всегда? — А я ему верю. И тебя просил о том же. — О-о, ну уж нет. В жизни я этому коммуняке не доверюсь. Обсуждают, будто его тут и нет. Закрыв уши ладонями, Торд попытался было отстраниться от давящих на него звуков и шумов. Никакого эффекта. Ничего. Лишь сильнее разболелась голова да тошнота подкатила к горлу. Жар разлился по всему телу. Ему обязательно ещё тут сидеть? Может, если он уйдёт, ребятам удастся нормально поговорить? Он же всё лишь портит. Как обычно — он источник всех проблем. Эдд с Томом продолжали спор; он же, осторожно выскользнув из-за стола, попытался обойти Тома за спиной, намереваясь было незаметно прошмыгнуть к спальне. Вот бы просто лечь и заснуть — плевать на мучающие кошмары. Хуже уже не станет, однозначно. Но стоило ему сделать один всего, крошечный шаг, как вдруг чьи-то пальцы схватили его за запястье, дёрнув резко вверх. Торд вздрогнул, дёрнулся сам и — встретился взглядом с полными ненависти глазами Тома. — Не смей ко мне подкрадываться. — Но я не… Слабый вдох комом стал в горле, лишая возможности дышать, а правая рука его вскинулась, вцепившись в сжимающую его запястье чужую руку. Господи, он же ему сейчас кость сломает… Нет. Нетнетнет! Только не снова, не валяться безвольным мешком на полу — надо бежать, любой ценой бежать. Он уже ни вздоха не способен сделать. Освободиться, освободиться. Но будто ночной ужас вернулся: он снова задыхался и тонул в алом и чёрном. Том его ненавидел всеми фибрами души. Ненавидел, и да, пусть и за дело, но ужаса перед мужчиной это не отбавляло. Не успокаивало отчаянно бьющееся в груди сердце. Не позволяло дышать нормально — а его ведь всего-то за руку схватили. — Пожалуйста, не надо, — прошептал Торд, плача уже от боли в руке левой — и правой, пытающийся разжать тугую хватку. Словно огнём жгло. Не опять. Только не снова. — Хватит, прошу! Пятно яркой, но расплывчатой зелени ворвалось вдруг в поле его зрения; и исчезли пальцы на его руке. Торд рухнул на пол. И тут же, не имея даже ни мысли разобраться, что произошло, он прямо на четвереньках (и на удивление, кстати, быстро) рванул к двери спальни. Наконец удалось сделать хоть и слабый, но вдох, пусть и немного, но придя в себя, и, в попытке найти себе укрытие, он распластался на полу, втискиваясь в узкое пространство под кроватью. Спасибо всем богам, что от достаточно тощий и в состоянии уместиться тут, и спрятаться удалось достаточно скоро, хотя пару раз он головой и стукнулся. Он теперь в безопасности. Том же слишком большой, да? И под кровать влезть не сможет, правда же? Правда же? Голоса затихли. Прекратились ли разговоры, или просто не долетали до него звуки — кто знает. Зато очень громко, едва ли не оглушающе слышно было его собственное отчаянно стучащее сердце. А ещё его рваное дыхание: организм пытался восполнить нехватку воздуха. Зажмурившись, он прижал к себе ближе болящие руки, пытаясь успокоиться и дышать ровнее. Надо сосредоточиться на дыхании. Успокоиться. Не думать о произошедшем. Не думать о глазах и о чёрном и об алом и- Заглушив всхлип, Торд впился зубами в собственную ладонь. Так он будет тише. Дрожь не прекращалась. Не прекращался плач. — — — Торд? Он распахнул глаза: резко, испуганно, несмотря на понимание, что это Эдд. Сильнее, до боли уже, сжав руку, он не произнёс ни звука, наблюдая неотрывно за парой зелёных кед, замерших в дверном проёме. Но, даже зная, что это всего лишь Эдд, почему же он так боялся вылезать? Почему? Это же Эдд… — Как мы умудрились его потерять в таком маленькой квартирке? — Так, в ванной нет, — раздался голос Тома, и Торд ещё сильнее укусил руку, ощущая привкус крови на языке. — Мне правда жаль, Эдд, я не знаю, как так вышло. Тело как будто само по себе действовать начало, я даже и сообразить ничего не успел… — Не передо мной извиняйся, а перед Тордом. — …ладно. Попробую. Вновь тишина, но затем зашуршали по полу кеды, ведя своего обладателя глубже в комнату; открылась дверь шкафа. Потом — ещё пауза, и вдруг кеды повернулись носами к кровати; вновь испуганно ускорило свой ритм сердце, а Эдд же опустился на колени, заглянув под кровать. — Торд? — позвал он, и на его лице отразилось нечто, похожее на облегчение, и шатен потянулся вперёд вперёд подлезая слегка под кровать. — Фух, ура, мы тебя нашли. Вылазь-ка давай, закончим разговор. Том тебе кое-что сказать хочет. В горле запершило уже от нервов, но от отчаянно замотал головой, пятясь от вытянутой к нему руки — и сильнее впиваясь в собственную ладонь, словно не ощущая боли. Эдд нахмурился слегка, но руки своей не отвёл. — Ну же, друже. Обещаю, тебя и пальцем никто не посмеет тронуть. Но Торд вновь замотал головой, всё ещё отказываясь покидать своё убежище; с пару секунд Эдд молча смотрел на него, после чего встал, исчезнув из поля зрения и направляясь явно за Томом. Пусть и видно ничего не было, но всё понятно становилось уже от откликов шагов по коридору. Ничего, он слишком большой, чтобы влезть сюда. Всё хорошо. Он в безопасности. — Том, он здесь, но не выходит. — Что, под кроватью чтоль? Как он туда, блин, попал? — Ещё один человек, в клетчатых на этот раз кедах, заступил в комнату, подойдя к Эдду и тоже опускаясь пол. Ещё пара глаз смотрела теперь на него — чёрные, пронзительные глаза. Торд тут же дёрнулся назад, упираясь уже ногами в стену, а сердце, заглушая все прочие звуки, билось в груди с безумной скоростью. — Прости, что напал, — произнёс вдруг Том, выпрямившись и не глядя больше на Торда. Теперь он просто сидел, облокотившись о краешек кровати и… обращался к нему? Ну, вроде как лишь на Торда Том за последние дни нападал. — Опять. Прости, что опять на тебя напал. И что напал утром в коридоре, и что кричал на тебя. Это было слишком жёстко и несправедливо… И, в общем, это мне Эдд последние минут двадцать и вбивал в голову. И можешь не принимать моё извинение, если не хочешь. Но я просто подумал, что можно хотя бы попробовать стать друз… желюбнее. Да, мы могли бы попробовать быть дружелюбнее друг к другу. С чего бы ему верить? Том показывал себя пока только с плохой стороны. Совсем-совсем плохой. Буквально каждая их встреча оканчивалась болью — и эта не исключение. Может, если его не прощать, всё наконец прекратится? Никто не будет трогать его в его тихих, надёжных убежищах под кроватью или за туалетом. Может, если не отвечать, он вообще уйдёт. Прошли, наконец, секунды полного молчания, и Том вздохнул, поднимаясь на ноги; он сдался, да, и сделал даже шаг к выходу… Но тишину разрушил слабый звук. — Я застрял, — прошептал Торд, а потом повторил уже громче. Залезть под кровать оказалось легко — а вот выбраться, будучи совсем зажатым, не получалось абсолютно. — Ребят, помогите. Я застрял. Под кровать вновь заглянули двое, и Эдд потянулся было, попытавшись дотянуться до Торда — но тот был слишком далеко. — Том, ты меня выше. Сможешь достать? Том распластался на полу, подполз чуть под кровать, и, вытянувшись, зацепился-таки за толстовку Торда. Сильный рывок — и через пару всего секунд Торд, с помощью Тома, выкарабкался наконец и сел, облокотившись спиной на кровать. Тяжело дыша, потирая левую, укушенную ладонь. Только теперь до него насколько сильно же ему было больно. М-да — один из наиглупейших его поступков. Окинув взглядом Эдда и Тома, Торд выдохнул наконец облегчённо — а потом вдруг улыбнулся. — О боже, — засмеявшись, пробормотал он. — Поверить не могу, что застрял — А я поверить не могу, что ты туда влез вообще, — с лёгкой же усмешкой на губах откликнулся Том. — Ты там уменьшился, что ли, или как? — Вы поладили наконец. Замечательно, — улыбнулся и Эдд, вставая и помогая подняться Торду. — Знаешь, что это означает? — Это означает групповые обнимашки! Мэтт набросился на них сзади, совсем громко, неожиданно и резко, сгребая разом всех троих и обхватывая их руками. Когда он проснуться успел вообще? Никому уже не узнать — но явно недавно. Торд вздрогнул и замер в замешательстве, не понимая вообще, как вести себя в такой ситуации — но однозначно чувствуя себя не в своей тарелке. Он просто хотел, чтобы его простили. Чёрт, и к нему в голову ещё закрались мысли не принимать извинения Тома? Глупо — и просто нечестно, Том сожалел явно искренне, говоря от всего сердца и действительно давая Торду ещё один шанс. Этого же хотел Эдд — и желал он сам. Шанс подружиться с третьей загадочной личностью. И, с тихим выдохом, напряжение покинуло его тело, и он всецело отдался в тепло объятий — с улыбкой на лице. Может… может, и правда сейчас всё начнёт налаживаться?