Отя, тебе нравится?..

Судя по датам, Валя начал вести дневник в шестнадцать лет, впервые влюбившись — в ровесника из параллельного класса. Почерк у него, тогдашнего, был четкий и разборчивый, читать оказалось легко. Стиль тоже понравился. Грамотно построенные предложения, минимум ошибок, яркие, красочные, пусть и недлинные описания событий и много-много розовых, наивных, сопливых чувств, хоть ложкой ешь. Избранника юного омежки звали Андреем, или, по-простому — Энди. Альфочка был из весьма богатой семьи потомственных ученых-физиков, но именно на нем природа отдохнула с размахом — занятые научными исследованиями родители не вылезали из лаборатории и не уделяли сыну времени, не развили в нем особых талантов. Недалекий и хулиганистый, предоставленный сам себе подросток развлекался в меру собственного скудного разумения: «шлялся», шпынял школьников помладше, отбирая у бедняжек деньги и ценные вещи, тусил с кучкой таких же не пригляженных хулиганов в гаражах и по подвалам, курил, пил пиво и казался застенчивому, скромному Вале мужественным, сильным, взрослым и свободным. Нравился ли Валя Энди по-настоящему? Безусловно, да. Однажды, на очередной школьной дискотеке, парнишка вдруг обратил на смотрящего влюбленно омежонка внимание и не дернул, как обычно, за волосы, пригласил, смущаясь, потанцевать. А после — предложил встречаться. В результате Валя вошел в компанию Энди на правах его пары. Энди же лишил омегу девственности, буквально через две недели. Валя отдался альфочке, не дожидаясь наступления течки, получил большое удовольствие от соития, а переполняющий душу и сердце восторг полного обретения любимого выплеснул на страницы дневника. Подростки продолжали встречаться и активно занимались сексом, везде, где припрет, по укромным и не слишком местечкам. Курить и выпивать Энди Вале не разрешал, однажды, поймав с сигаретой, матерно отругал и пригрозил прибить, и вообще относился к своему омежке бережно, держа в стороне от драк и разборок. А потом Валя потек, и юная пара сорвалась в гон, без ведома родителей уединившись в заброшенном гараже. И там, в этом гараже, на старом матрасе, они пометили друг друга, а Энди, глупый, увлекшийся, позабывший про осторожность Энди заделал Вале ребенка. Понявшие, что натворили, подростки жутко перепугались. Оба заканчивали выпускной класс, на следующий год отличник Валя собирался поступать в университет, на историческое отделение, Энди — в техникум или профучилище, куда возьмут с троечным аттестатом, и ни создание семьи, ни рождение детей в их планы не входило. Оставался аборт. Снова не заикнувшись родителям ни полуслова, подростки поскребли по сусекам, собрали требующуюся для медпроцедуры сумму и вдвоем, парой и держась за руки, явились, красные и трепещущие, на прием к оменологу. И здесь юнцов ожидал пренеприятный сюрприз — оказалось, у Вали имелся загиб матки, с такой патологией аборт технически невозможен. Оменолог искренне посочувствовал Вале, назначил кучу анализов, прописал витамины, железо в таблетках и велел носить и рожать. И Валя стал носить. Деваться ему уже было некуда. Рассказать о беременности отцу и папе, людям весьма строгих правил и очень религиозным, омежка побоялся, к родителям Энди, которых едва знал в лицо, обратиться не смог. Но ведь растущего живота долго не утаишь… Скандал получился зубодробительный. Рыдающего, икающего и исхлестанного ремнем Валю буквально вышвырнули из дома в ночь и дождь, разрешив захватить рюкзачок с минимумом личных вещей, следом кинули несколько смятых бумажных купюр, с наказом избавиться от позора и сгинуть. Омежка подобрал с земли сумку и потопал к Энди. А куда ему еще было идти? Родители любимого поразились известию о скором прибавлении, но неожиданно отнеслись с пониманием. Ревущего в тридцать три ручья Валю определили в комнату Энди вторым жильцом, как жениха, выдали сухую одежду, отогрели и накормили до отвала оладьями. Ну, и начали готовиться к свадьбе. За месяц до назначенной церемонии бракосочетания продолжающего периодически шляться по компаниям Энди зарезали в случайной драке. Гибель любимого стала для Вали чудовищным потрясением. Прямо на похоронах омежка хлопнулся в обморок, и у него начались схватки. Спустя почти сутки родовых мук он, извывшийся и искричавшийся, произвел на свет крохотного, недоношенного, мертвого альфенка. Из больницы бедняжку никто не забрал — отец и папа не хотели даже слышать о «принесшем в подоле сыне», а родителям Энди он без ребенка был не нужен. Валю выписали на улицу, в чем привезли рожать. Посреди зимы, в мороз и без гроша денег. Несколько дней после больницы юный омега ночевал по подворотням и подвалам и добывал себе пропитание из мусорных баков, пытался устроиться на работу уборщиком или посудомойкой, но ему отказывали. В один из вечеров роющийся в помойке хорошенький, не затасканный мальчик попался на глаза сутенеру. К этому времени подросток уже настолько вымерз, оголодал и отчаялся, что принял предложение незнакомого альфача с благодарностью. Так Валя попал на панель. С шлюхами, в их общей, вульгарной и ярко раскрашенной тусне, он провел около полугода — слишком привлекательный был и свежий, и сутенер подыскал омежке постоянного хозяина. Попросту — продал, и дорого, в единоличную собственность. Что случилось далее? Вале ужасно не понравился новый хозяин — толстый, вечно потеющий, жирный, воняющий жареным луком альфач. Да и обращался мужик со своей игрушкой плохо, поколачивал, силой принуждал к неприятным омежке вещам. Терпение парнишки закончилось, когда его отдали поразвлечься гостям — разумеется, видавший на панели виды Валя пережил и грязную групповуху, и избиение, и унижение. Но что-то у него внутри сломалось. Едва оклемавшись, омежка воспользовался отсутствием хозяина, нагреб по выдвижным ящикам денег, сколько сумел отыскать, прихватил из хозяйской шкатулки золотые безделушки и сбежал. Да, вновь на улицу, благо теперь в кармане звенела монета и можно было снять номер в какой-нибудь дешевой гостинице. Увы, не догадавшийся свалить из города куда подальше глупец наслаждался обретенной свободой недолго — вычислили люди хозяина, вернули, жестко наказали и, едва дышащего, продали повторно, на этот раз — в подпольный бордель. Валя не сопротивлялся. Наученный болью и горьким опытом парнишка послушно, не ропча и без истерик, делал, что велели, а грызущую изнутри тоску и отвращение к себе потихоньку начал запивать крепким алкоголем. Скоро старательного, безотказного шлюхера выделил один из постоянных клиентов заведения, господин Григорий Юрьевич. Валя называл его везде, в дневнике, предельно почтительно: господин Григорий Юрьевич, никаких сокращенно-ласкательных Гриш или Гришенек. Симпатичный и богатый, господин Григорий Юрьевич имел прекрасную потенцию и специфические вкусы в постели — любил помучить партнера. Не страшно, с некоторых пор омеге почти нравилась боль. Кончился их бурный бордельный роман тем, что увлекшийся хорошеньким, гибким, чутким сабом мужчина выкупил Валю — подарком омеге на восемнадцатилетие. Они прожили вместе четыре года. Вошедший во вкус садо-мазо, оценивший по достоинству щедрость и хорошее отношение хозяина омега ловил сабспейсы, старательно изображал счастье, и — пил, мечтая о другой жизни, независимой, чистой. Сначала — тайком, постепенно увеличивая дозу, потом перестал скрываться. На двадцать второй день рождения господин Григорий Юрьевич дал надоевшему, медленно превращающемуся в алкоголика рабу вольную, отпустил на все четыре стороны, наградив за труды кругленьким счетом в банке и подарив приличную, трехкомнатную квартиру в престижном районе. И у внезапно обредшего нежданную свободу, настрадавшегося, успевшего основательно подсесть на Тему и пристраститься к бутылке Вали напрочь сорвало крышу. Омега с головой ухнул в запойный загул по Тематическим клубам и за несколько месяцев спустил деньги со счета на меняющихся калейдоскопом любовников, кокаин, дорогие шмотки и прочую ерунду. Оставшийся с голой жопой, он погрустил, допил последий нашедшийся в квартире коньяк, поплакался опустевшей бутылке на несправедливую судьбу-злодейку — и занялся уже привычным делом, проституцией. Лишь клиенты у него теперь появились иные — в основном, доминантные самцы при плетках и наручниках. Так незаметно пролетел год. И второй бы канул, не реши в тот вечер похмельный, злой, страдающий от боли в исхлестанной спине и растраханной заднице Валя купить себе, в утешение и для поднятия настроения, розу. Обычную розу, кремовую, сладко пахнущую, в расположенном возле дома магазинчике… — Отя! — входная дверь хлопнула, и в квартиру ворвался маленький, темноволосый метеор. — Отя! — кричал Алеша, подпрыгивая от возбуждения. — Смотри, какой шарик! Он сам летит к потолку! Мне Женя подарил! Отя, тебе нравится?! Пришлось Виктору прервать полностью захватившее его чтение и восхититься сунутым под нос шариком. Дневник Алешиного папы мужчина аккуратно закрыл и спрятал под подушку. До завтра.