— Почитать не разрешишь? — тронувший подушечками пальцев обложку Валиного дневника Женя не спрашивал, утверждал. — Здесь же и о тебе написано, верно? И вряд ли много хорошего?
Ну, почему этот омега был таким догадливым? Безобразие, ничего от него не скроешь.
Виктор поморщился и отодвинул дневник.
— С чего ты так решил? — вздернул он, протестуя, брови.
Опирающийся пятой точкой о край стола Женя лишь усмехнулся, краешками губ, глаза его сохраняли в своей карей глубине колючие льдинки.
— Просто предполагаю, по логике вещей, — парень — или уже молодой мужчина — проигнорировал недовольную мину альфы и вернул тетрадку на место. — Ты же бросил его беременым, вероятнее всего — без гроша в кармане. Данные на аборт деньги не в счет, такой суммы надолго не хватит. А если он тебя еще и любил…
Зрил в корень. И говорил, будто о пережитом лично. Но разве Женин муж бросал Женю беременым? Вроде, нет?
«Эх, Вик, — Виктор моргнул. — Замуж позвал человека, в любви признался, а не знаешь о нем ровно ничего»…
— Не бросал — мы развелись по взаимному согласию. Просто развелись, когда между нами остыло. Я получаю на Сашу алименты. — Женя сощурил веки в щелки и скрестил на груди руки. — А вот мой друг — вы незнакомы, не напрягай напрасно память — именно такой, как Валя. Не в смысле — пьющий шалава, — он мрачно хмыкнул, — папа одиночка. Сам сына растит, его альфач тоже отказался от ребенка и сунул денег на аборт.
Холодно, холодно, холодно. Куда исчез Женя, всего несколько часов назад сплетавший с Виктором пальцы и полную спокойного счастья улыбку? Испарился.
Не разумом, инстинктом сообразивший, как исправить создавшуюся, угрожающую едва наметившейся семье ситуацию, альфа взял со столешницы дневник и молча протянул омеге.
Тот неуверенно похлопал на предложенную тетрадь ресницами, вспыхнул по щекам смущенным румянцем, взял.
— Уверен? — спросил тихо.
Виктор кивнул и потупился. Тайны — штука опасная, если встают между супругами разделяющим забором из колючей проволоки. Да и не содержал в себе Валин дневник особой крамолы.
— Там очень тяжело? — Женя не спешил открывать тетрадь, качал, положив на ладонь, как взвешивал.
«Эх, — Виктор вздохнул, рассеянно продолжая обводить ногтем контур украшающего скатерть цветочного узора. — Чужую боль на весы не кинешь и не оценишь в килограммах. Ее только через душу пропустить»…
— Спасибо, — омега наклонился, поцеловал мужчину в лоб и так же быстро выпрямился. — За доверие, мой родной.
Миг, и он вышел, унося дневник. Вряд ли сейчас станет читать — ему детей нужно в садик будить, самому на работу собираться. Значит, позже, уже вечером, вернувшись после операций домой.
Вывод — секса Виктор сегодня не дождется…
Проводив жениха и детей, альфа отсморкал забитый нос, подышал над кипящей на маленьком огне кастрюлькой, накинув на голову полотенце, горячим паром с настойкой эвкалипта, достал из кладовки пылесос и, преодолевая лень с накатывающей волнами, ватной слабостью, принялся за уборку.
«Чистота необходима, — твердил себе упрямо, влажно, натужно кашляя. — Она — залог здоровья».
Надолго его, больного, не хватило, но ковры пропылесосил. После ковров мужчина отправился на кухню — запекать в духовке, с чесноком и специями, разморозившуюся рыбу.
Картошку, к рыбе, Женя с мальчиками уж как-нибудь наварят сами. А Виктор заслужил упасть и отрубиться, честным трудом.
Не заснулось. Лежалось, вроде, хорошо и уютно, но некая, мучившая мысль крутилась где-то у поверхности сознания, не давая уплыть в дрему. Что-то важное упустил альфа при чтении дневника Вали. Но что?
И вдруг — осенило. Виктор подскочил и широко распахнул воспаленные глаза.
Алеша. Выросший в полупритоне, при вечно пьяном, сдвинутом разумом папаше, но говорящий правильно, четко, без дефектов фикции, имеющий весьма богатый словарный запас. Умеющий аккуратно есть и читать. Откуда? Кто развил ребенку речь и научил его не чавкать за столом? Кто показал буквы? Не Валя же! И не Макс — на момент рождения омежонка рыжик уже был мертв.
Оставался Николай или соседи. Возможно, и те, и другие сразу. И теперь потерявшие Алешу из виду. Наверняка, переживают, волнуются за мальчишку, капают в рюмки с коньяком валерьянку.
Найти, срочно. И успокоить. Сегодня же!
Идея захватила, пинала действовать. Принять душ, побриться, одеться и вперед! Спать — ночью.
***
Опрос Алешиных соседей занял немного времени — Виктору крупно подфартило застать у подъезда, на лавочке, двух греющихся на позднем осеннем солнышке, мирно беседующих дедулек.
Старички омеги внимательно выслушали вежливо обратившегося к ним альфу, пожевали бесцветные, утратившие с возрастом упругость губы, малость постучали зажатыми в руках палочками об асфальт и подвинулись, пригласили присаживаться.
И вот что рассказали:
— Захаживал к Вальке один, хороший такой мужик, небедный, альфа, как ты. Регулярно захаживал, много лет. До пуза его еще захаживал. Цветов с тортами не носил, самого Вальку носил, когда тот ужирался. К брюхатому ходил, уже с тортиками. И как Валька с мозга съехал, тоже захаживал, пару раз в неделю. Алешку, детенка бедного, забирал с собой, потом, часа через три-четыре, вертал обратно. Почему насовсем к себе не взял от такого папаши? — И, с осуждением: — А кто вас, отцов, разберет — заделаете ребенка случайному омеге в течку, на стороне, перед законным мужем потом труситесь…
И добавили, посовещавшись:
— Николай его зовут. Фамилии не знаем, отчество Павлович. Ездит на черном джипе. А телефон его у Вали в хате порой, в мобилке. У Вали мобилка была, дешевая, из старых моделей, на кнопках. Дорогую он бы вмиг пропил, шалавень поганая.
Виктор поблагодарил дедулек от души за дельный совет и откланялся. Ключи от Алешиной — ну, и Валиной, конечно — квартиры, валялись у него в машине, в бардачке.
***
Здесь теперь воняло куда забористей, чем неделю назад — не выброшенный мусор продолжал гнить на кухне. Даже через насморк пробило.
Зажав нос пальцами, Виктор прошел в спальню Вали и повторно перекопал шмотье омеги. Мобилка — простенькая, потертая, как и сказали старики, кнопочная нокия нашлась на стуле, в куче косметики, но не включалась — батарея в ней оказалась полностью разряжена. Схватив аппаратик, мужчина выметнулся из квартиры обратно.
Дома у него, в шкафу, запакованная в мешочек, на верхней полке, лежала — на всякий случай, про запас — старенькая, но рабочая подзарядка для нокии.
Надо же, не зря хранил, получается…
