Отя, тебе нравится?..

Съевших все до крошки детей Николай и Виктор освободили от посуды и отправили играть в гостиную. — Я сам помою, — сказал им Ник, — идите, машинки погоняйте. Вы уже наработались, хватит, заслужили. Алеша и Саша коротко поблагодарили альфача и убежали. Оставшиеся наедине мужчины вернулись за стол, допивать чай. Николай поглядывал на севшего напротив Виктора, теребил в задумчивости правое, с сережкой-гвоздиком в мочке, ухо. — Да спрашивай уже, — разрешил подобревший, сытый Виктор. — Чего мнешься? Не так что? Дети замечательные, ужином нас накормили от пуза, не чавкали, не капризничали, кусков на пол не роняли… Доминант сощурился, подобрался, и сразу стал похож на охотящегося, заприметившего лань тигра: зрачки — холодные, мерцающие зеленью, губы побледневшие — в нитку, только клыков оскаленных не хватало. — Видишь ли… — он не спешил высказываться, будто нагнетал обстановку, и Вик нетерпеливо сдвинул брови. — Да, ты прав, мальчишки — умницы, но… Виктор зашипел, и Николай продолжил, несколько смягчившись лицом: — Их близость. Я считаю ее чрезмерной, Вик. Ладно, пометили друг друга — скопировали вас с Женей, нормально в их возрасте играть во взрослых. Но Саша и Алеша, я понял, спят вместе? — он нервно дернул себя за уже давно пунцовое ухо. — И сколько это будет продолжаться? До первой Алешиной течки? Видишь его беременным в выпускном классе школы, раньше? Лично я — нет, и хотел бы для ребят иного будущего. Пусть созреют не только физически, универ закончат, получат дипломы… Кхм. Николай был прав, факт. А Виктор и Женя, до сих пор не удосужившиеся купить две детские кроватки и приучившие сыновей к общему дивану — нет. Иди теперь отучай, без истерик со слезами не обойдется. — Мы болели, по очереди, — буркнул мужчина, мрачнея. — Разделим. Даже по разным комнатам. Николай глаз не опустил. — Вы живете в двухкомнатной квартире, — напомнил он, леденея голосом. — Откуда возьмете еще комнату? Перегородку в детской поставите? И места, в результате, там хватит на что-то, кроме кроватей? Виктор поморщился и сдвинул локтем на столе почти пустую чашку. Не собирались они с Женей затевать перепланировок, слишком маленькой была Сашина спальня. Другие планы для улучшения жилищных условий имели. — Вовсе нет, - ответил, хмурясь. — Зачем перегородки? Просто продадим наши две квартиры и купим одну, побольше, когда, наконец, поженимся. А потом, надеюсь, заведем еще ребенка. Николай выслушал очень внимательно, прекратил мучить ухо и облегченно вздохнул: — Слава Богу. Значит, ум у вас обоих на месте… Мужчины обменялись крепким рукопожатием. Более не горящий зрачками Николай уцепил из вазочки конфету — пятую уже по счету или седьмую — развернул, сунул в рот и зажевал, а фантик смял в комочек и щелчком отправил в раковину. Попал — расстояние было приличное, и удовлетворенно хмыкнул. — Снайпер, ура! — сказал. Дом радовался одержанной маленькой победе весьма заразительно, и Виктор невольно улыбнулся. — Сладкоежка я, увы, — альфач истолковал улыбку друга по-своему. — Могу полкило слопать, особенно если начинка темная. С орехами — вообще гибель, пока хоть одна конфета есть, не успокоюсь. Поэтому, — он сцапал еще конфету, — покупаю грамм по двести-триста. Иначе объедаюсь до тошноты и зубы болят. Склонный к наращиванию жирка, вынужденный постоянно ограничивать в питании углеводы Виктор оглядел откровенно худощавую, фактически тощую фигуру доминанта и скептически вздернул бровь. — По тебе незаметно, — вздохнул завистливо. — Такое ощущение, что ты себя голодом моришь. Как раз дожевавший конфету Николай запил ее чаем и потянулся за следующей. — Надо остановиться, а то детям не останется, — мужчина трагически скривился. — Ну, что за безобразие, стыдоба — взрослый дядька, а хуже малого дитяти. Вик, — он решился на подвиг во имя отцовской любви, отодвинул ополовиненную вазочку подальше, на другой край стола и предложил: — А давай ты их куда-нибудь спрячешь, лады? Я выйду в коридор на минуточку, якобы в туалет… Муки умирающего по конфетам доминанта были уморительно забавны. «Врачи утверждают, что сахар — вид наркотика, — вспомнилось Виктору. — Пожалуй, они правы». — Не стану я ничего прятать, это глупо! — Альфач хохотнул. — Отнесу мальчикам в гостиную лучше. Или нет, у них ведь тоже зубы… Пока мужчина размышлял, как поступить с конфетами, Ник уволок, прямо у него из-под рук, сразу две, но есть не стал, убрал в карман. Он собирался что-то сказать, уже рот открыл, но не успел — из гостиной раздался громкий, исполненный протеста и боли детский вопль. Завывал Саша — его хрипотца, у Алешеньки голосок был писклявей и звонче. Судя по децибелам крика, альфенку «неслабо» прилетело от омежонка. Миг, и он, перекосивший крепенькие плечи и скрючившийся, вкатился в кухню, держась за ребра и размазывая по искаженной страданием мордашке текущие градом обиженные слезы. — Отя Вик! — рыдал. — Отя, меня Лешка в бок пяткой двинул! Вели ему приемы на тебе показывать! Добрый сын, великодушный. Отиных боков ему не жалко… — Приемы? — заинтересованный Виктор подхватил ребенка на колени и чмокнул во влажный под растрепанной челочкой лобик. — Что за приемы? Я не знаю! Давай, показывай, разрешаю! Моментально прекративший скулеж альфенок шумно втянул в себя сопли и закивал. — Сейчас, отя Вик, — пообещал и соскользнул ножонками на пол: — Только ты должен обязательно встать, буду тебя лупить, как Алешка меня! И влупил — с разворота, с лихим гиком, приемному отцу наружным ребром стопы чуть выше колена. Зашибленный Виктор охнул и пошатнулся, сидящий же за столом Николай подозрительно хихикнул и поспешно прикрыл расплывшееся в улыбке лицо ладонью. Судя по реакции дома, сей прием был ему весьма знаком. Неужто это он Алешу научил? Вполне возможно. Не умеющим драться альфач не выглядел. — Плохо, Саша, — заявил, гад, весело со своего места. — Бить нужно ниже, вот сюда, в коленку. — Он наклонился, ткнул пальцем Виктору в коленную чашечку и вскочил, готовый показывать и направлять. — И туловище так при ударе запрокидывать влево не стоит, иначе не сможешь потом провести захват противника и его уронить… Не самбо объяснял, приемы обычной, уличной, мастерской рукопашной стычки. Но до того ловко, гибко и изящно двигался, что Виктор засмотрелся. А из коридора уже бежал Алешка, тряся распустившейся косичкой, раскрасневшийся и сверкающий глазенками, заряженный на бой. — Дядь Ник, стой, подожди меня! — верещал. — Без меня нельзя! Виктор, получивший еще один прицельный удар ребром стопы, теперь — в колено, со стоном осел на пол. «Эх, Алешка-Алешка, — молча вздохнул он через боль, скрипя зубами. — Не на танцы я тебя отправлю, в секцию самбо пойдешь. Завтра же запишу! У тебя круто получается, взрослого дядьку запросто уронил!» Домой возвращались под хоровой ор перевозбудившихся, ревущих детей спустя полтора часа. И конфеты не помогли успокоить мальчишек. А ведь Женя говорил — не затевать на ночь никакой борьбы! Неоднократно говорил Виктору! Но какой умный альфач слушает наставительный лепет своего ничего не понимающего в альфачьих делах омеги, а? Вперед наука — иногда омеги оказываются поразительно правы. Странно, конечно, да доказано — личным опытом…