Отя, тебе нравится?..

Вечером, на следующий день, в воскресенье, детей забрал гулять Женя — сам вызвался, захотел подышать свежим воздухом. Виктора омега оставил дома со строгим наказом разобрать, наконец, его полки в платяном шкафу. Иначе — вернется, покусает и выбросит пребывающие в бардаке вещи кучей в мусорку. «А мне, — заявил, уперев руки в бока, — надоело за вас всех разгребаться. И без твоих шмоток работы — во, по горло», — он выразительно чиркнул себя ребром ладони по кадыку. Злить беременого супруга альфа не хотел, потому, едва тот отбыл с мальчишками, послушно полез в шкаф. Догадайтесь, что он нашел на первой же из полок? Правильно — забытую Валину папку с фотографиями, медицинскими справками и дневником. Возвращаться к дневнику мужчина не собирался, к фото тоже, справки уже изучил, еще на старой квартире, и они были неинтересны, кроме единственной — сделанного беременым омегой последнего УЗИ. К описанию прилагались ультразвуковые снимки плавающего в околоплодных водах Алеши. Вот их Виктор достал. Поглядел, тепло, влюбленно улыбаясь, погладил подушечками пальцев и отложил отдельно, с целью позже вложить в семейный альбом. Остальное сунул обратно на полку. Едва он это сделал, в дверь позвонили — пришел Николай за ключами. Дом был не один, с Лодей, омега жался к его боку и посматривал искоса. Виктор впустил обоих и провел на кухню. — А детей где потеряли? — спросил удивленно. — Детей… — Николай сел и дал знак Лоде садиться рядышком, иначе омега так бы и торчал у стенки. — Дети с Женей твоим, на роликах носятся, все, друг друга клеят. Возраст у них… — он развел руками. — Гормоны… Накатаются — заберу. Сожаления, что сплавил сыновей, своих и любовника, альфа, похоже, не испытывал. Забацать младенцев посреди детской площадки юнцам не грозило, остальное перетерпится. Зато — свобода родителям на несколько благословенных часов. — Чай, кофе? — Виктор потянулся к чайнику. Дом вздохнул: «кофе», Лоди промолчал — не получал разрешения подать голос. Николай повернулся на полкорпуса и потрепал своего саба по подбородку, улыбнулся ободряюще: — Веди себя как на людях, мой хороший. Вик не в Теме, забыл? Лоди поспешно закивал и расслабил напряженные плечи. — Чай, — сказал, и добавил, смутившись: — Пожалуйста. Замечательно вежливый, красивый омега. Или качественно выдрессированный? Виктору больше нравилось думать, что вежливый. Которому явно неловко сидеть рядом с его доминатом за столом на равных и ждать, когда нальют чаю. Чтобы облегчить муки гостя, Виктор предложил: — Лоди, вы мне не поможете? Я вам буду подавать, а вы расставите. Лоди вопросительно взгрянул на Николая, тот утвердительно моргнул, и омега подскочил, словно ужаленный, засуетился, перехватывая у Виктора чашки и сахарницу. — Лоди! — строгий оклик Николая заставил вздрогнуть. — Ты не понял?! Как на людях! Угомонись, здесь все свои! Совсем запутавшийся саб — на людях, свои — выронил вазочку с печеньем, жалобно всхлипнул, дернулся, будто собирался опуститься на колени, и немедленно был обнят и ласково-ласково поцелован в лоб. — Ты же мой глупенький, — зашептал Николай, гладя бедняжку по волосам. — Ты же мой славный… Не вздумай реветь… Ты ни в чем не виноват… Побереги нашего ребеночка, тебе нельзя нервничать… Я не сержусь… Мы сейчас! — Мужчина, продолжая обнимать прячущего лицо омегу, буквально потащил того к выходу из кухни. — Перетрем пару слов… Вернулся он один. — Лоди в ванной, — объяснил на встревоженный взгляд Виктора. — Сейчас умоется и придет пить чай. Его последний верх, — альфа кисло сморщился, — не был идеалом, к сожалению, и привил парню немало плохих привычек, передавливал, ломал. Вот, отучаю… Виктор поперхнулся слюной и предпочел оставить рот на замке. Нет, бдсм абсолютно ему чуждая штука. Увольте. Лоди и правда вернулся минут через пять, веки у омеги были подозрительно красные. Стараясь не поднимать глаз, он юркнул на указанное доминантом место и притих. Виктор быстро разлил по чашкам то, что гости заказали, в смятении чувств сунув Николаю чай, а кофе — Лоди, и был вознагражден двойным — точно двойным, не примерещилось — смешком. Саб и дом обменялись чашками, лучезарно улыбаясь друг другу. А у Виктора вдруг отпустило на сердце. Отличный Ник мужик и правильный, такой не обидит напрасно подчинившегося ему добровольно и позволит своему нижнему раскрыться навстречу счастливым.

***

Уже когда гости уходили, Виктор чудом вспомнил про ключи от квартиры, откопал связку среди прочего хлама в ящичке кухонного стола и передал Николаю. — Ник, — дом стоял в дверном проеме, шептал что-то порозовевшему скулами Лоди на ушко, вероятно, милые, маленькие пошлости, а может — слова одобрения: — Ты знаешь, я тут подумал… А как меня вообще нашла опека? Да еще и настолько быстро… Николай крепче прижал к себе ластящегося Лоди, пожал не мощными, не доминантными плечами и ухмыльнулся. — У Вали на кухне, — сказал он негромко, — на стене, на обоях, крупными цифрами, маркером, написан твой номер мобилки. С пояснением, внизу, буковками помельче — отец Алеши. Валя, не поверишь, по-своему любил Алешу, как умел, хоть и спятил с ума… Валя, Валя. Сумасшедший, склонный к бдсм алкаш и шалава, не убитый случайным собутыльником, не траванувшийся паленой водярой. Размазанный по асфальту трассы мчащимся на большой скорости автомобилем, под который, утверждали очевидцы происшествия, омега бросился сам. Перелез через ограждение, и… Экспертиза показала — был трезв. Каково Николаю продолжать жить и строить отношения с багажом за спиной из двух родных ему самоубийц? А хрен его знает. Живет. Лоди, вон, в ушко выцеловывает, малыша общего с ним ждет — врун, неделю они встречаются, ага — троих кровных сыновей растит, чужому ребенку щедро уделяет нежности. Живет. И мы будем жить. Надо. Просто надо.