***
После всемирного переполоха, связанного с вирусом и симками Валентайна, Эдди, заботливо обрабатывая исполосованные их соседом запястья Ричи, рассказал ему о своей новой работе. О настоящей работе. Он нервно поджимал губы, когда Ричи вопил на всю квартиру «шпи-о-о-о-о-н», а потом взял с него клятву ничего и никому не говорить. Тозиер честно хотел отшутиться, но Эдди таким серьезным последний раз был, кажется, на похоронах Сони Каспбрак, так что Ричи силком заставил себя сглотнуть все шутки к черту. Эдди с тех пор стал куда более расслабленным, признался, что рад был поделиться этим с Ричи. Хотя он толком ничего не рассказал, только мол шпион я, дорогой, ну да, мир спасаю периодически, а ты сиди дома перед телеком, и покрывайся седыми волосами в возрасте 23 лет. Да, в этом была проблема — Ричи довольно-таки херово стало, с тех пор, как он узнал об этом. Его колотило каждый раз, когда Эдди пропадал из дома на сутки или двое. Он ходил по дому, каждую секунду проверяя все возможные новостные ленты на предмет террактов, убийств и прочего дерьма, куда Каспбрак мог ввязаться на правах героической задницы. Чаще всего Эдди предупреждал, перед тем как отключать телефон, но иногда он, видимо, не мог этого сделать, и в такие моменты Тозиер буквально сходил с ума. Он заворачивался в клубочек на их кровати, оставляя сообщения на голосовой почте, просто на случай если… По крайней мере в такие моменты у него был мистер Пиклс. Мистер Пиклс был не-миниатюрной овчаркой, и имя «Пиклс» подходило ему также, как к Ричи подходило понятие «балерина». Тем не менее, самым любимым занятием Пиклса были потягушки в ногах хозяев. Он благоразумно оставлял их на ночь, но каждое утро неизменно укладывался к ним в кровать, ожидая, пока Эдди встанет, чтобы отправиться вместе на прогулку — Каспбрак всегда вставал раньше Ричи на солидных два-три часа. Когда Эдди пропадал на заданиях, где присутствие собаки не особо поощрялось, мистер Пиклс впадал примерно в такое же состояние, как и Ричи. На кровати они сворачивались вместе — Ричи, обнимая подушку Эдди, и Пиклс в его ногах. Таким образом, когда Эдди наконец возвращался домой, Ричи знал это наперед — Пиклс первый срывался с кровати, оповещая громким лаем всех в районе двух-трех кварталов. Следом за ним несся Ричи, перепрыгивая через ступеньки и разбросанные им вещи. И Эдди всегда ворчал что-то вроде «ну опять», когда Тозиер с разбегу врезался в него с объятиями, а мистер Пиклс, не в силах повторить тоже самое, вился юлой у ног. Правда ворчание это длилось первые пару секунд, после которых Ричи получал поцелуй, а мистер Пиклс опционально объятие или, бывало, даже какое-нибудь лакомство. В общем, все было более-менее стабильно. У Эдди появилось парочка другая шрамов, каждый из которых Ричи наизусть выучил собственными губами, у Ричи появилось парочка облаток успокоительных в прикроватной тумбочке, количество таблеток в которых Эдди считал и помнил наизусть. И, спустя год после вступления Эдди…после того, как он устроился в ателье, Ричи решил, что он счастлив, и что все будет хорошо.***
Эдди был дома уже почти целый месяц, и это был самый прекрасный месяц в жизни Ричи Тозиера. Почти всегда утро начиналось для него с поцелуев, и с теплых пальцев, вычерчивающих что-то на щеке, и со смеха, и с лая. Эдди вставал очень рано, слишком рано, и уходил на пробежку вместе с мистером Пиклсом. Он будил Ричи каждый раз, предупреждая о своем уходе, и какое же это было блаженство, остаться в теплой кровати и доспать еще часа три, а потом снова проснуться от ласковых, аккуратных прикосновений и поцелуев, и тонких пальцев под футболкой. Эдди почти всегда готовил завтрак и готовил он великолепно, по крайней мере на вкус Ричи. Продукты же покупал обычно Тозиер, потому что видеть, как Эдди радостно улыбается, заметив в центре стола розу, или свои любимые конфеты около чашки кофе — было дороже всего на свете. Короче говоря, месяц шел прекрасно, и Ричи уже и забыл, что его парень является сверх-секретным-мега-каким-то-там-агентом. Это был вечер среды, и в тот вечер поверить в принадлежность Эдди к Кингсмен было просто невозможно. Ну слишком домашним он выглядел в большом, не по размеру, свитере, закутанный в плед и сжимающий в руках чашку с чаем. Ричи ткнулся носом в чужие волосы и тихонько засмеялся своим мыслям. — Ты чего? — рассеянно протянул Эдди, пытаясь следить за происходящим на экране телевизора. — Да так, вспомнил, как я с мамкой Дэвида вчера развлекался, — отмахнулся Ричи, шутливо пробираясь пальцами под чужой свитер. Эдди дернулся, чуть не пролив чай. Все еще боялся щекотки, и, черт возьми, Ричи обожал это. — Надо же, совпадение, а я вчера развлекался с Дэвидом, — Эдди самодовольно улыбнулся, не отрывая взгляд от экрана. Ричи ущипнул его в бок, и он засмеялся, — Нет, серьезно, я вчера с ним встретился, пока шел с собрания. Он кота завел. — Собаки все равно лучше, правда, Мистер Пиклс? Мистер Пиклс выразил свое согласие, коротко ткнувшись носом в коленку Ричи — он тоже был занят, наблюдая за действом на экране. — Разве что мистер Пиклс, — пожал плечами Эдди. Ричи не удостоил его ответом, только закинул ногу на колени Эдди и прижался потеснее, почти полностью оборачиваясь вокруг Каспбрака. Он чувствовал себя по-настоящему счастливым, и даже привычный тонкий голосок на краю сознания, нашептывающий в плохие дни «ты его не достоин», исчез, растворился в абсолютном чувстве безопасности и тепла. — Это ты лучше всех, — промурчал Ричи, — да простит меня мистер Пиклс. — Балабол, конечно он простит тебя, — Эдди чуть развернулся, ласково касаясь губами чужой щеки, — Ты же ему позволяешь есть всякую вредную хренотень, которую вы оба обожаете. — Эй! Я ведь тоже это ем! — Об этом будет отдельный разговор, и я… Эдди вдруг резко замолчал, бросив взгляд на свои часы, которые он последнее время почти не снимал. Ричи открыл было рот, чтобы спросить в чем дело, но Эдди вдруг рванулся с места, увлекая его за собой. Все остальные звуки перекрылись писком часов. — Окно, живо! — рявкнул Эдди, одним движением сдергивая с Ричи несколько слоев пледа, — Ричи, бегом! Все происходило настолько быстро, что Тозиер даже не успел толком испугаться. Эдди подтащил его к окну, собираясь разбить стекло, но в последний момент почему-то толкнул Ричи вперед. В следующую секунду в спину пришелся удар, слишком сильный, чтобы быть ударом Каспбрака. Ричи с криком выпал наружу. Звуки его голоса потонули в звуке разлетающихся прочь осколков стекла и кирпича и в сумасшедшем звоне. Его оглушило. Он упал на землю пластом, больно, но терпимо — благо они были на первом этаже. Сверху, кажется, упал Эдди. Дикая какофония звуков разрывала сознание, Ричи застонал, но не услышал своего голоса. А потом вдруг понял, почему Эдди толкнул его вперед. Адреналин моментально вымыл напрочь шок и боль. Ричи потянулся, максимально аккуратно снимая с себя Эдди, и оцепенел. На серой ткани свитера проступали бордовые влажные пятна. Эдди глубоко вздохнул, но тут же закашлялся, выгибаясь от боли, и Ричи инстинктивно обхватил его, прижимая к себе. — Ч-часы…возьми… Ричи. Он протянул ему тонкий ремешок. Ричи послушно схватил его, едва не уронив — пальцы трясло так, словно его лихорадило. — Покажешь ему, слышишь…? Ричи, смотри на меня, — Эдди вцепился рукой в воротник Тозиера, притягивая его ближе, — Бери и уходи… К Стэну, иди к нему. Адрес…я тебе в телефон забил. Ричи посмотрел на него с недоумением. — О чем ты? — произнес он, не замечая, как дрожит от ужаса голос, — Я тебя не брошу. — Тозиер, ты можешь… не сейчас, а? — Эдди усмехнулся, но этот звук больше был похож на хрип, — Я справлюсь. Ты мне веришь? Где-то наверху послышался странный шум, но Ричи не отрывал взгляда от лица Эдди — бледного, с темными красными пятнами на губах. — Пожалуйста, Ричи, пожалуйста, — зашептал Эдди, и в голосе у него, кажется, проступили слезы, — Пожалуйста, уходи. Он больше не цеплялся за футболку Ричи, рука его упала вниз, дыхание срывалось в кашель. Ричи всхлипнул. — Я не могу, — прошептал он, — ты умираешь. — Можешь, Ричи, — Эдди улыбнулся, но едва ли от этого Тозиеру стало легче — у Каспбрака рот был полон крови, наверное, задело легкое… — Я знаю, ты можешь. Я в тебя верю… Шум теперь нельзя было ни с чем спутать — винты вертолета. Эдди перевел уставший взгляд на небо, но за крышами соседних домов еще ничего не было видно. Ричи схватил его за руку. — Пошел ты нахер, Эдс, — и Эдди взглянул на него с отчаянием, которое тут же сменилось пониманием, когда Ричи наклонился к нему, накрывая его губы своими. Всего секунда, и он отстранился, — пошел ты… — Беги, — выдохнул Эдди. И Ричи побежал. Спотыкаясь и путаясь в собственных шагах, он несся вперед, не особо различая дороги. Эдди сказал, что он сможет, сказал, что он справится. Значит так и будет. В руках он сжимал ремешок часов.***
Стэн тоже работал в гребанном ателье. Когда Ричи пришел к нему, прямо с порога тыкая в лицо часы, он схватил его за руку и затащил в квартиру так резко, что чуть не вывернул Тозиеру запястье. — Что случилось? — хрипло позвал Стэн, втискивая в дрожащие пальцы Ричи стакан воды. — Эдди и мистер Пиклс, — Ричи вздохнул, прогоняя слезы, и взглянул на озабоченное лицо Стэна, —…мертвы. Я не знаю, Стэн, мы просто…все было нормально, а потом… — Что потом? — Я не знаю, — тихо повторил Ричи. Помедлив, Стэн сел рядом с ним и неуверенно положил руку ему на плечо, но Ричи качнул головой, сбрасывая ладонь Уриса прочь. — Я не знал, что ты тоже в Лондон перебрался. Стэн вздернул брови, явно не ожидая такой смены темы. Он покосился на лежавшие на столе часы Эдди. Ричи проследил за его взглядом, но тут же отвернулся. — Я недавно приехал, с пару дней. Эдди знал, но не мог тебе сказать. Спрашивать «почему» было бесполезно, поэтому Ричи просто пожал плечами. Адреналин растворился и теперь он не чувствовал… Ничего. Он ничего не чувствовал. Эдди бы сказал, что это шок. Но Ричи было плевать. Ему почти хотелось испытывать боль, он знал, что должен был испытывать боль, но внутри не было ничего. Пустота. — …аботаю твои руки. — Что? Стэн окинул его изучающим взглядом, а потом кивнул вниз. Ричи опустил голову. На предплечьях виднелись длинные, беспорядочные красные полосы. Стэн поставил на стол перекись. Ричи мысленно подметил, что он не видел, как Урис достал аптечку. — Он меня спас, знаешь, — неожиданно для себя произнес Ричи, — закрыл меня собой. — От чего закрыл? — Стэн не отрывал взгляда от ран Тозиера. — Я его не просил, Стэн, понимаешь, он же… я того не стою. Стэнли вздохнул. Ричи посмотрел ему в глаза, но не увидел там ничего, кроме тревоги. — Ричи, послушай, как насчет отдыха? Отоспись. А как проснешься, постараешься вспомнить, что именно случилось, окей? Это очень поможет. — Кому? — Ричи вывернулся из чужих рук, — Эдди? Стэн промолчал, но это было куда красноречивей любых слов. Ричи почувствовал, как внутри всколыхнулся гнев. Он вырвал из рук друга бинт. — Я сам, нехер пытаться нянчить меня, Урис.***
Следующие несколько дней протекли для Ричи как в трансе. Стэн увез его на базу аж в Америку — ух ты-ы, крутая база Кингсмен, но Ричи было плевать — и оставил там в подобии психушки, по крайней мере так к нему все относились. Он пил таблетки, что ему давали, не заботясь о побочке и вообще эффекте, отвечал на вопросы врача. Внутри по-прежнему было пусто. Ощущалось все так, словно вот-вот зазвонит телефон, и Эдди спросит, как прошел его день и что нужно купить к ужину. Но телефон не звонил. И Эдди спросить какую-то домашнюю ерунду уже не мог. Ричи заставлял себя так думать, но у него не получалось. Искреннее, на подкорке сознания, он был этому рад. Очень сильно хотелось курить, но он помнил, что Эдди не одобрял подобного, и это убивало любое желание забыться на корню. А на третий день он, наконец, соизволил посмотреть новости. Вирус, передающийся через наркотики? Услышав слова диктора, Ричи искренне расхохотался, заслужив беспокойный взгляд от врача — Колы, кажется. — Что б тебя, Эдс, — пробормотал он себе под нос, вспоминая, как днем ранее выкинул пачку сигарет под мысленное «наживаешь себе рак легких», — как ты, блять, это делаешь. Он смотрел обращение президента и не верил не единому его слову, мысленно радуясь, что они с Эдди свалили из Америки. Кола иногда задавала ему наводящие вопросы, видимо пытаясь выяснить, насколько много он вообще знает, но Ричи в ответ пожимал плечами. Во-первых, он мало что знал в принципе, а во-вторых, он клялся Эдди, что не скажет ничего. В конце концов врач отцепилась от него, занявшись такими насущными проблемами, как спасение мира. Ричи это вполне устраивало. На пятый день Кола сообщила ему, что мир спасен, и вообще все зашибись, классно, здорово, радуга и пони. Ричи улыбнулся, чтобы она не сочла его за умалишенного, и собрался было вернуться в свою комнату, но врач ухватила его за руку. — Тебя кое-кто хочет увидеть, — ухмыльнулась она. — Урис что ли? Пошел он, зн… — Не Урис, — перебила его Кола, нетерпеливо махнув рукой, — спустись на этаж ниже, правый лифт, в левое крыло. Увидимся. И она ушла. Ричи постоял на месте, раздумывая, стоит ли идти. Вдруг ему собрались проломить голову, потому что он видел и знает слишком много? В данном случае, конечно, «много» ровнялось «чуть больше, чем ничего», но видимо для этих ребят сего было достаточно. Хотя даже если и так, хмыкнул про себя Тозиер, то какая разница. Ричи обошел лифт — потому что, господи, тут всего один этаж — и направился в левое крыло (сначала случайно завернув в правое). Он вышел в коридор и замер, заметив знакомую — родную — копну темно каштановых волос. Карие глаза, веснушки, теплая улыбка и бинты на руках. Не. Может. Быть. — Эдди, — попытался позвать он, но горло почему-то сдавило, и вышел какой-то сдавленный писк. Этого хватило. Эдди поднял голову. Несколько секунд протекли в тишине, и Ричи казалось, что он сейчас упадет, что ноги подведут его, и он непременно приложится головой о стену… А потом проснется в своей кровати, один, с саднящими шрамами на руках и этой пугающей пустотой, не отпускавшей его уже… Додумать мысль Тозиер не смог, потому что Эдди рванулся к нему, и Ричи по привычке поймал его в объятия. Это было как будто… Как будто раньше из него вырезали что-то, важный кусок, а теперь пропажа вернулась на место, встав в разрез идеально, снова делая его целым. Эдди ткнулся носом в его волосы и забормотал какую-то бессвязную чушь, из которой Ричи разобрал только «прости» и «ты жив». — Эдди… — наконец смог выдавить Ричи, сдавливая Каспбрака так, что тот охнул от боли, — Правда, что ли, ты.? — Да — голос Эдди звучал как-то смущенно, — Я здесь, Ричи. Прости, что я… Ричи отстранился, чтобы взглянуть Эдди в глаза. Тот открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но слушать Тозиер не собирался — он заткнул его, вжимаясь в тонкие губы поцелуем. Эдди всхлипнул в поцелуй, запуская пальцы в темные кудри Тозиера. — Блять, ты жив, — выдохнул Ричи, отстранившись и шумно глотая воздух, — блять, Эдди. Эдди засмеялся, а у Ричи в груди что-то сдавило, и глаза, впервые за неделю, отчетливо обожгло слезами. — Зачем ты… Эдди, зачем ты закрыл меня? — внутри все скрутило в узел, когда улыбка сползла с лица Эдди, но Тозиер продолжил, — Ты ведь мог умереть. Каспбрак вздохнул так, как вздыхал, когда слышал очередную шутку про чью-то мать. — Ричи, если бы мы опять оказались там, — он снова улыбнулся, касаясь пальцами чужой щеки и мягко оглаживая скулу, — я бы сделал все также. Как ты не понимаешь. — Это не честно, — совсем по-детски прохрипел Тозиер, — Я чуть не потерял тебя. — Ричи… — Я чуть не потерял тебя… Я не могу… — Ричи всхлипнул, слезы уже открыто стекали по щекам, очерчивая пальцы Эдди, — … не могу без тебя, понимаешь?! Эдди потянул его к себе, и Ричи разрыдался, впервые, с того дня, когда он бежал из собственного дома, оставляя позади всю свою жизнь. Он рыдал, содрогаясь всем телом, и Эдди гладил его по спине, ероша темные кудри, и нашептывал что-то, от чего Ричи только сильнее захлебывался слезами. — Ты жив, господи, блять, — еле-еле выдавил он, — я так люблю тебя, Эдди, так сильно люблю тебя. — И я тебя тоже, Ричи, слышишь? — голос Эдди теперь тоже подрагивал, — ...люблю тебя, я здесь, я рядом… Я тебя больше никогда не брошу. И Ричи верил, стискивая до боли чужую рубашку и жадно вслушиваясь в каждое «люблю», что срывалось с губ Эдди. Каспбрак поцеловал его в висок, и Ричи позволил себе расслабиться, ощущая, что он… В безопасности. — Знаешь, мистер Пиклс будет очень рад тебя видеть… Он ведь покрепче меня будет, только лапки у него теперь нет, но он не расслабляется… И Ричи расхохотался, счастливый.