Джош
Бывало у вас когда-нибудь такое, чтобы непонятная вспышка ярости разливалась по телу, почти физически меняя его характеристики? Бывало ли так, что после вот такой эмоциональной встряски вы буквально ощущали, как по вашим нейронам будто анестезия вдаривала? Словно… Черт. Словно ты заведомо знаешь, что вот сейчас должен быть очередной всплеск каких-то раздражителей, но реакция на них просто не пробирается в твой мозг, и ты не чувствуешь ничего, кроме разливающейся по телу апатии. Это одновременно было похоже на открытие века, блядь, какой-то бесконтактной анестезии и на чувство собственной беспомощности, когда ты знаешь, знаешь, мать твою, что ты пребываешь в реальности, но все равно не можешь отделаться от ощущения, что попал в сон, где все размыто, где все раздражители начинают действовать на тебя опосредованно, как сквозь толстую пуховую подушку. У меня было именно такое ощущение, стоило только вспышке ярости пройти. Мне казалось, что я сплю и вижу сон, а кто-то там, по ту сторону закрытых мною век душит меня подушкой. Когда Тайлер меня оттолкнул, я не просто отошел от него. Я с размаху ебнулся об пол задницей, снизу вверх глядя на то, как его ломает. Это должно было быть физически больно не только для него, но и для меня, я знал, иначе, почему у меня было такое ощущение, что я сейчас сдохну? Я не хотел причинять ему это. Я не думал, что все мои вопросы найдут такое болезненное продолжение. Черт. Он же был моим другом. Я верил ему, доверялся, я стремился помочь всем, что было в моих силах, потому что эта ситуация с его сестрой ударила не только по нему. Да, эта девчонка была мне чужой, но я стоял там, в той гостиной, стоял рядом с Тайлером и видел, как жизнь стремится улететь из нее через рот, глаза. Будто это был, блядь, какой-то фильм про пятый элемент и вот эта сцена, когда из ее глаз хлынули потоки света. Мать вашу. В тот момент мне казалось, что сейчас плотину прорвет и жизнь из его сестры хлынет подобным образом. Это было тогда пиздец как страшно. Я не думал, что с этим может что-то сравнится, с этим животным страхом. Но я ошибался. Сейчас я смотрел на то, как обхватывает руками свою голову Тай, будто пытается удержать разум на месте. Я смотрел и чувствовал снова этот вот страх, который совместно с чувствами через ватный амортизатор просто грозили сломать не только его, но и меня вместе с ним. Не знаю, сколько прошло. Может, секунда или минута, я не мог бы сказать этого даже под страхом смертной казни, и я хотел уже сказать, чтобы он заткнулся, успокоился, хотел предложить напиться, обкуриться, не знаю, все, что угодно, лишь бы его так не корежило. Но не успел. Тайлер открыл рот и выдал почти неощутимо: - Я гей, понятно? Э… Что? Амортизация тут же куда-то делась, блядь. И я снова почувствовал гнев, который зарождался у меня… не знаю, в каком-то нервном сплетении в пояснице. Я воспринял это концертом на публику. Блядь. Тай, уебок ты херов! Я думал, ты… что-то такое собираешься мне сказать, что будет похоже на конец жизни, а ты… Ты просто устроил это шоу, чтобы не говорить мне правду? Шоумен херов… У меня складывалось впечатление, что он в сигареты свою травку умудрился сунуть так, что я не понял. - Мудак ты, Тай, - словно в замедленной съемке разочарованно проговорил я, - я… я думал, ты сможешь наконец-то мне сказать, что не так, а ты… Опять несешь хуйню. Тишина после моих слов оказалась похожа на оглушительный грохот. Она проникала в уши и делала больно. И я не удивился бы, что от такой тишины мои барабанные перепонки лопнули, а из ушей потекла тоненькими струйками кровь. Потому что… Потому что этой тишине было сейчас не время, если я правильно оценивал ситуацию. Но тишина закончилась, и Тай снова заговорил. И все снова вернулось на место. Херова амортизация, ощущения удушения… Я смотрел в его глаза, которые он прятал от меня, пока говорил. Говорил, говорил, говорил… И мне хотелось его заткнуть, потому что это ни хрена не походило на шутку. Но это осознание потерялось у меня где-то на полдороги к башке. Я самым дебильным образом заржал и встал с пола. - Тай, хорош заливать. Будем считать, что я понял, не стоит лезть не в свое дело… Но блядь… Кажется, до моих мозгов только сейчас дошло, что он вовсе не шутил. Иначе к чему эти болючие слова про то, что он мой друг, что не хотел напортачить, что… Блядь. Блядь. Блядь. Блядь. Тайлер гей? Из тех заднеприводных ублюдков, которые любят дрочить друг другу и пускать чужие члены к себе в задницу? Из тех, что в детстве натягивали мамины панталоны и красовались перед зеркалом? Из тех, кто ходит по улицам в розовых хуйнюшках из перьев, как там они называются… Да ну не. Не может такого быть. Я не верю. На моих губах появилась улыбка. Широкая улыбка, которая больше напоминала оскал по ощущениям. Перед истерикой или чем-то там еще… Тот Тайлер, который стал для меня самым близким другом, который ржал, когда я вел себя глупо, который слушал меня, когда меня разрывало на словесный понос… Гей? Нет, бля. Быть такого не могло. Он подавал мне шпатлевку, когда я ремонтировал его тачку. Он ставил пиво на поднос, когда я его наливал. Он делил со мной пачки сигарет, спал на моем диване, смотрел на то, как я рассекаю по дому в одних шортах, держащихся на подвздошных костях… Он гей? Нет. Нет. Нет! Что он делал, пока я его не знал? Пока я не видел его? Он… обжимался с другими парнями и подставлял свою жопу, чтобы ее трахали? Что? Что за хуйня? Я обхватил свою голову руками точно так же, как недавно он. Провел пальцами по лицу, надавливая на глаза до появления цветных кругов. Словно это могло меня отрезвить, словно я и вправду обкурился, наглотался его таблеток… Блядь… Гей. Какое, мать вашу, простое слово из трех букв. И все знали, что оно означает. Я знал, что оно означает. Я видел этих геев издалека. Они иногда приходили к нам в клуб и танцевали в темном уголке, где драчливые гомофобы их не видели. Они обжимались, целовались, ухаживали друг за другом, как за девками. Честно? Меня блевать тянуло, когда я это видел. Поэтому я всегда отворачивался. Так… Так Тайлер вот такой? Такой? Я посмотрел на Тая, но словил его неуверенный взгляд, и меня снова прорвало. Как будто труба треснула, блядь. Как будто через края чашки переливалась жидкость… - Гей? Серьезно? Ты, блядь, жил со мной, сидел со мной на диване, смотрел, как я выхожу из душа в одном полотенце. Смотрел на то, как я… Блядь. Пидор? Я говорил тебе о своих эмоциях, а ты в это время представлял, как… фу, блядь. Блядь! У меня не было слов. Осознание его откровений разлилось по телу, а я, мать вашу, не мог придумать ни одного слова, чтобы охарактеризовать это. В какой-то момент мне показалось, что я готов разрыдаться, как девка. Я почти испугался, что он мог заразить меня этой хуйней. Бывают же массовые психозы? По правде, мне не хотелось с ним говорить. Я бы выпроводил его из своей квартиры, да еще и пинком под зад ускорение придал. Но… Он был не просто кем-то там. Он был моим другом. Ведь я чувствовал от него эту дружескую поддержку? Чувствовал, как он по-настоящему улыбается моим шуткам и готов смеяться над самыми моими безумными идеями. Я помнил, как он помогал мне идти домой. Помнил, как тряслись его руки, когда он увидел свою сестру. Он был моим другом. Я… Блядь. Он сидел со мной за столом, ел то, что приготовила моя мама, он хотел мне сделать приятное, он… Он просто был самым близким человеком, которого я когда-либо знал. Он гей? Наверно, мои мозги щас расплавятся. Первым побуждением у меня действительно было желание выкинуть его к херам из квартиры, снабжая тряпками из его сумки. Но потом… Его сестра в больнице, дом он сдал какому-то чуваку, машину продал моему отцу. У него ничего не осталось. Даже денег по минимуму, потому что все ушло на лечение. Гей или не гей… Я помогал ему все это время, и что? Теперь просто выкину его из своего дома, оставляя на улице? Без денег, еды, теплого одеяла? Да, черт подери, я хотел этого, но не мог! Он обманул меня, смотрел на меня, думал… Господи, да откуда я знаю, о чем думают пидоры?! Но он ведь был моим другом. Живым человеком. Я видел его боль, сомнения, радость, искренние улыбки, печаль, обиду, беспокойство за сестру… Кем я стану, если вышвырну его отсюда? Нет. Нет, сука, мне надо подумать. Мне надо это переварить. Осознать, принять. Нет, блядь. Принять я точно никогда не смогу то, что мой самый дорогой и близкий друг сосет чужие хуи. Блядь. Мне хотелось плакать, как сопливому пятилетке, черт… Я не мог сейчас находится с ним рядом. Я не мог быть уверенным в том, что в следующий момент не раскрою ему башку в попытках достать эту заразу и выкинуть из его головы… Но я знал, что он просто соберет свои манатки и свалит, если я уйду. Будет ночевать на скамейке на улице, но не останется здесь. Я схватил пайту и толкнул Тайлера кулаком в грудь. Не смог не толкнуть. - Если я приду, а тебя не будет, я тебя из-под земли достану. Понял? Сиди, блядь тут, и не вздумай уходить, сука. С этими словами я просто развернулся и хлопнул входной дверью. Думал, что спущусь вниз, но… Но поднялся наверх, выходя на крышу. Мне некуда было идти. Точнее, было, но я не хотел. Не мог даже представить, что попытаюсь что-то объяснить родителям… Перегнулся через край, уставившись на темные улицы, достал из пачки сигарету и закурил. Мне казалось, это поможет справиться с теми мыслями, которые бродили в моей голове… Гейство лечится? Смогу ли я отправить его куда-нибудь лечиться, как он свою сестру, и надеяться, что он вернется нормальным? Наверно, нет. Это же не привычка закидываться оксикодоном. Это, блядь, настойчивое желание трахаться с мужиками… Кто-то считал это нормальным. Но я определенно нет. Я выкинул окурок и уткнулся лбом в ограждение, промычав или простонав от боли. Боли не было. Нет. Было какое-то ощущение полного отчаянья. Словно все сломалось. Словно я попал в картину Пикассо или какого-то похожего дебила. Я не мог осознать весь масштаб того, что мне открывалось. Он сказал, что я ему… нравлюсь? Серьезно, блядь? Он жил рядом со мной, засыпал в соседней с моей комнате и думал о том, что я… фу, мать вашу, что я его поцелую? Что он меня поцелует? Что я… Что я его трахну? Что я прижму его к стене и буду стонать, когда он будет меня трогать? Я… Я сегодня рассказывал ему про Риту, а он… ревновал меня? Думал, что сделал бы со мной все то, что мне хотелось сегодня сделать с ее телом? Боже, до чего же это грязно… Мне хотелось отмыться от его взглядов сейчас. Словно он облапывал меня сальными руками, пока я таскался перед ним в одних шортах. Но самое ужасное было даже не это. А то, что я думал так не о ком-нибудь, а о Тае. О чуваке, который заставлял меня смеяться и танцевать под Леди Гагу одним только своим присутствием в моей жизни. Ночью до этого мы резались в приставку и ржали, как ненормальные, отставляя от себя добитые бутылки пива. Мы жаловались друг другу, что хочется отлить, но матч не кончился, и нельзя было отвлекаться. Я гладил руль его тачки, говоря о том, что обкончаться можно. Он называл меня придурком и это было так по-доброму, что вовсе никак не желало сейчас укладываться в моей голове. Как он мог быть таким, если он заднеприводный? В душе разливалась какая-то пустота. Осознание… предательства. А как еще это можно было назвать, если я ему верил, я называл его своим другом, я пригласил его к себе, а он даже не сказал мне, чтобы я не таскался перед ним почти голым? Это… черт. Я закрыл глаза и прислушался к ночному городу, словно это могло привести меня в порядок, но хрен там… Никакого порядка не было и в помине. Была только пустота. Все же знают, что свято место пусто не бывает… сейчас я склонен был злиться и обижаться. И эту пустоту заполнили именно эти эмоции, а вовсе не та дружба, которую я успел узнать за эти две недели… Я спустился с крыши, открывая дверь в свою квартиру и снимая пайту, оставаясь в одной майке с широкими прорезями. Тихо… Было так тихо, что мне завыть хотелось. Разораться, расхреначить диван, на котором он спал… Тайлер сидел на балконе. Смотрел в одну точку, курил, но… Ладно хоть, не ушел. Меня снова скрутило приступом этой злости. Сука. Он… Он знал все это и молчал. Думал свои грязные гейские мысли… Может, ему даже сны снились… Мне казалось, что я сейчас взорвусь просто… При виде его лица. Печального, сука, лица, мне хотелось пожалеть его и отпиздить одновременно. Я поднял его за шкирку со стула и, удерживая его на расстоянии вытянутой руки, посмотрел в его лицо. Хотел что-то сказать, но тут же забыл. Его глаза так многое выражали. Ведь я научился ловить его настроение по мимике. Нет. Мне лучше не смотреть на него сейчас… - Пидор… И все. И я опять потерял все свои мысли, ведь я хотел сказать что-то важное. Я… я надеялся до сих пор, что вытрясу это дерьмо из его башки… И ни черта не получалось. Не мог придумать ни одного слова, чтобы показать ему, как это дерьмово… Прорычал от бессилия, стукнул кулаком по стене рядом с его башкой от ярости на самого себя. Обхватил руками его подбородок и впился… блядь. Впился в его губы своими. Это был не поцелуй. Целуют девушку, целуют ту, которая нравится. А это… Блядь. Я не могу объяснить. Я даже не смог бы объяснить словами, чего именно хотел добиться. Я смял его губы своими, провел зубами по его нижней губе, проник в его рот языком, я… Черт. Что это? Почему… почему его губы такие мягкие? Пухлые? Нежные? Мне хотелось отстраниться от него и сбежать, но начатое нужно доводить до конца. Разве нет? Я прижал его к стене сильнее, обхватил руками его лицо, и… и что? Пропал? Нет… что за… что за странные ощущения?! Я хотел, чтобы мне было противно, как считали мои мысли. Но противно… почему-то не было. Это же Тай. Чувак, которого я успел полюбить, как брата… Но мне ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ противно! Мое дыхание сорвалось, а я прижался к нему уже сам, ощущая его кожу под своими пальцами… А потом… Потом я отстранился, тяжело глядя в его глаза. - Эт… Этого ты хотел? Об этом ты думал? Ни хрена. Очнись, Тай. Это мерзко. И я… Блядь. Я сам понимал, что вру, потому что это не было мерзко. Должно было быть, обязано было быть… Но нет. Ни хрена. Я не чувствовал омерзения. Сожаление, стыд… Еще что-то… Адский. Накрывающий лавиной стыд, потому что мне хотелось провалиться сквозь землю от понимания того, что я только что его целовал… И мне не было противно. Что я хотел? Я хотел показать ему, что это, блядь, совсем противоестественно, хотел наказать его, хотел сделать ему больно, но наказывал только себя. Почему-то… Но упрямо продолжил: - Это не нормально. Этого больше никогда не будет. Ты доживешь у меня это время, пока твой дом занят, а потом вернешься к себе. Вали спать, раз уж так хотел. Я отодвинулся от него, отлепляя руку от его подбородка, который сжимал так, что его губы становились похожи на рыбьи. И… Нет, это вообще какой-то бред. Я вовсе не хотел… не хотел его целовать. Я хотел показать, что это омерзительно. Один хрен знает, почему этого не получилось… Но сейчас я мазнул взглядом по его лицу, понял, что его покрасневшие губы влажно блестят от моей слюны… Блядь, что за хуйня. - Вали, мать твою, спать! Я толкнул его в сторону выхода, сел на стул и с силой затянулся, потому что… Блядь… Мне хотелось отравить себя никотином за то, что оказался таким неспособным учителем. И одновременно за то, что сделал больно Тайлеру. Другу. Почти брату. Человеку, которого я… любил, как близкого родственника?Тайлер
Немного парадоксально, что сейчас, когда я наконец выложил всю правду, Джош мне не поверил. От этого становилось только хуже, и я не знал, куда себя деть, чтобы избавиться от этого скребущего по внутренностям ощущения. Сука! Еще более парадоксально, что я боялся услышать его ответ, когда до него наконец дойдет, что я не шучу, но при этом чуть ли не дрожал из-за тишины. Долгой, надо сказать, тишины. Я снова схватился за голову и принялся топтаться на месте, как будто это могло помочь мне успокоиться. Хуй там. Складывалось впечатление, будто мне так было суждено. Суждено портить все, причем на каждом шагу. Любые отношения, которые были мне дороги хоть в какой-то степени, со временем превращались в фарс. Отца я не видел лет десять, с матерью отношения испортились после переезда в Лондон, Элла... Я винил себя в том, что с ней происходило, потому что вовремя не спохватился и допустил, чтобы она плотно подсела. А теперь Джош... Кто меня за язык, блядь, тянул?! Но...Стоп. - Чего? - дрожащим голосом спросил я и нахмурился. Я не представлял себе ничего такого. Его слова меня больно задели. Сделав шаг назад, я прислонился к стене и покачал головой, кусая изнутри губу, чтобы не ляпнуть сейчас чего-нибудь лишнего. Ничего я, блядь, не представлял! И вообще, если я и был в чем-то твердо уверен, так это в том, что ни за что бы не пожертвовал этой дружбой ради... Чего-либо, блядь. Это мои чувства, моя проблема и да, несомненно, я облажался, выпустив эмоции напоказ с этой дурацкой ревностью, но я никогда, мать его, не хотел переводить эти отношения в другую плоскость. Не тупой ведь, понимал, что во-первых, это невозможно, а во-вторых... Не знаю. Просто для меня это было чем-то большим, чем влечение в общепринятом значении. Это сложно было объяснить на словах, но... Находясь рядом с Джошем, я вовсе не думал ни о чем таком и тем более ничего не представлял. Мне было достаточно и того, что у нас было, просто... Просто хотелось, чтобы так все и оставалось. Без Риты, без любой другой телки, без вообще кого-либо. Просто вдвоем. - Все не так, - выдавил я и тут же выдохнул, пытаясь собраться с мыслями. Потом сполз по стене вниз и закрыл ладонями лицо, надеясь, что в созданной темноте ураган из мыслей рассеется. Мне было тяжело дышать. Реально, физически тяжело дышать. В ушах стоял какой-то шум, внутри все словно тряслось, а глаза противно щипало. Я, конечно, знал, что мое признание получится не из приятных, но не ожидал, что это выжмет из меня всю душу. Я не знал, что делать дальше. На самом деле мне хотелось просто лечь на пол и перестать чувствовать что-либо. Погрузиться в анабиоз и выйти из него лишь когда все каким-то волшебным образом уладится. Когда легкие перестали гореть в огне, я кое-как поднялся на ноги и даже нашел в себе силы посмотреть на Джоша. Может, он знает, что делать? Лично я собирался запихать свои шмотки в сумку и свалить куда подальше, лишь бы избежать этого взгляда. Осуждающего, презирающего и... непонимающего, что ли. В комплексе все это выглядело устрашающе. - Я... Я потянулся к своей сумке, но, не дотянувшись, согнулся пополам, потому что Джош меня толкнул. Закашлявшись, я возмущенно на него посмотрел и... Блядь. Что?! Какого... То есть, он меня не выгонял?! Я совсем запутался. И ничего не сказал. Только посмотрел ему вслед, а потом, когда дверь захлопнулась, что есть силы пнул многострадальную сумку. Я говорил, что мне тогда хотелось выть? Нет... сейчас я в этом попросту нуждался. Вплоть до того, что хотел разбить руку в кровь, лишь бы перевести свое внимание на физическую боль с этого пиздеца. Не успев даже додумать эту мысль, я, прорычав, долбанул что есть силы кулаком по стене, тут же одергивая руку и отряхивая ее. Было охуенно больно, да, но ни черта не помогло. По-прежнему не зная, что делать, я принялся расхаживать со стороны в сторону, меряя гостиную шагами. Я хотел уйти и не хотел этого одновременно. Не из-за предупреждения Джоша, нет... Просто... Я не знал, чего ожидать, когда он вернется. Что он сделает, что скажет? Получилось так, как я и думал: новость о том, что я гей, пришлась ему явно не по вкусу, и я задом чувствовал, что мне придется выслушать еще много чего. Черт... Я не хотел этого, не хотел искать слова и оправдания тому, что, блядь, так получилось. Не хотел врать, говоря, что это ни на что не влияет, что все останется прежним и в нашей дружбе ничего не изменится. Уже изменилось - вспомнить только его растерянный взгляд и пропитанные презрением слова. Но при всем этом... Блядь, как я мог уйти? Как мог сбежать, когда все застыло в таком неопределенном состоянии? Как по мне, то лучше дождаться полного обрыва моста, чем навсегда застрять посередине... В конце концов я обосновался на балконе. Уселся на полу, прислонившись к стене, достал сигареты и задумчиво покрутил в руке зажигалку. Если бы о моей жизни снимали фильм, то его можно было бы назвать "Катастрофическая тварь и где она налажает". Я снова облажался... Подумать только, я всю свою жизнь надеялся встретить однажды человека, с которым будет приятно не только болтать без умолку, но и молчать. Встретил. Запал. Потерял. Сейчас я готов был отдать все, лишь бы повернуть время вспять и... Не знаю... Вдолбить себе в голову любовь к сиськам? Я все-таки достал сигарету и, подкурив, уставился куда-то вдаль, надеясь, что свершится чудо, и я пойму, как со всем разобраться. Вариантов, в принципе, было немного. Уйти из квартиры Джоша, уйти с работы, оборвать все контакты и попробовать забыть обо всем, к примеру. Или дождаться его и... И что? Так или иначе все катилось по наклонной в пропасть и я не мог избежать этого падения. Джош, вернувшись, застал меня там же на балконе. В той же позе и с потерянным взглядом в никуда. Только сигарет в пачке больше не осталось. Вздохнув, я поднял на него глаза, словно заключенный, смирившийся со своим приговором и ожидавший удара палача. И удар не заставил себя ждать. Вернее, это был не удар, просто... Просто он заставил меня подняться, а я подчинился, потому что не было ни сил, ни желания спорить. -Пидор, - этого слова было достаточно, чтобы крохотный огонек надежды на то, что все как-то придет в норму, погас. Блядь... Неприятно. До дрожи в коленях неприятно, когда тот, кого ты считаешь другом, навешивает на тебя ярлык. Словно все, что было хорошего во мне, вдруг исчезло и осталось только это. Болезненно усмехнувшись, я уставился на него, прижавшись к стене и в этот момент возле моего уха пронесся его кулак. Моргнув, я продолжал на него смотреть, поражаясь, насколько все в корне изменилось за какой-то час. - Что? Побьешь меня? - я развел руками и посмотрел на Джоша с вызовом. - Давай. Может, полегчает... И я просто опустил руки по швам, готовясь ко всему. Ладно, почти ко всему... Того, что произошло в следующее мгновение я никак не ожидал. Вот вообще. Наверное, было бы лучше, если бы он меня ударил. Я ждал этого, я правда был к этому готов. Но Джош... Какого черта он творил?! Я задался этим вопросом уже когда он схватил меня за подбородок, а потом... Потом я временно утратил способность соображать, потому что он меня поцеловал. Со всей яростью, на какую только был способен. Я ни хуя не понимал, зачем он это сделал, поэтому поначалу поцелуй казался мне своеобразным наказанием. Но вскоре это прошло и я, поймав миг, выдохнул воздух, прежде чем его губы снова коснулись моих. Бля... Мне хотелось его обнять, но мои руки беспомощно болтались в воздухе. Мне хотелось проявить больше инициативы, но я был настолько ошарашен, что лишь принимал его поцелуй, чуть ли не дрожа от этого потрясающего ощущения. Мне хотелось сказать ему что-то, но я не знал таких слов, которые могли бы все решить. Когда он прижался сильнее, я и вовсе перестал дышать, ловя каждую секунду этого момента. Запоминая ее, записывая в памяти каждый крохотный укол иголок, которые впивались в мою кожу изнутри по всему телу. Я не врал себе - я правда не представлял всего этого, но теперь... Блядь, зачем он это сделал? Теперь я хер выброшу из головы мысли о том, насколько классно чувствовать его язык на своих губах и теплое дыхание на коже. Твою же мать! Когда он отстранился, я... Пожалуй, я смотрел на него как какой-то провинившийся щенок. Я не понимал, не понимал, что только что произошло, но точно не хотел, чтобы это заканчивалось. Облизнул губы и тут же их сжал, услышав слова Джоша. Какой же он мудак. Он подтолкнул меня к выходу, но я, кое-как устояв на ногах, снова повернулся к нему лицом. Наставил на него указательный палец и просто... Просто, блядь, взорвался. - Пошел ты, Джош! Нет, блядь, я об этом не думал! И нет, мать твою, я всего этого не представлял! Ты думаешь, что если я гей, то у меня непременно будет стоять каждый раз, когда ты выходишь из душа? Нет, чувак, я не... Я сжал ладони в кулаки, чувствуя, как недавно треснувшая на костяшках кожа снова натягивается и по кистям разносится боль. - Мерзко тебе? Так какого хуя ты это сделал? Ты это сделал, не я! У меня, сука, в мыслях даже не было... Блядь! Я попросту не мог сформулировать свои мысли. Не во время того, как одновременно испытывал такой ебанутый набор эмоций. Злость, обида, вина, непонимание происходящего... Но даже несмотря на все это, теплый шар из груди никуда не делся. - Не поверишь, но можно испытывать симпатию к человеку и не... Как ты там сказал? Проводить ее до дому и пойти к себе? Так вот, Джош, каждый раз я просто ухожу к себе. Дернув плечом, я вылетел с балкона и даже хлопнул дверью. Голова кипела от миллиона мыслей и я не хотел, чтобы к ним добавился еще десяток, поэтому сделал свой выбор и вышел в подъезд. Похлопал себя по карманам, понял, что сигарет нет и выругался, спускаясь по лестнице вниз. На улице надел капюшон и, спрятав руки в карманах просто побрел вперед, стараясь не думать о том, что он сказал. Мерзко. Мерзко. Мерзко. Черт... В тот момент я понял, что не вернусь туда. Просто не смогу, потому что буду ловить себя на мысли о том, что ему, мать его, мерзко! Мерзко смотреть на меня, слышать, что-то говорить, терпеть мое общество. Нет, этого я не мог позволить. Но... Он же меня поцеловал! Он. Меня. Поцеловал. Зачем? Что и кому он хотел этим доказать?! Лично у меня появилось больше вопросов, чем ответов и это просто убивало. Толкнув входную дверь клуба, я махнул рукой менеджеру и скрылся в раздевалке. Нужно было продать таблетки, которые были на руках, чтобы потом уволиться, потому что... Потому что я не представлял, как буду работать с Джошем, смотреть на эту его Риту и не думать обо всем этом. Получилось, что первый вариант, в котором я обрывал все контакты, стал единственным. Я открыл свой шкафчик и тут же его захлопнул. - Блядь! Дверца, правда снова открылась от удара, но ничего это не изменило. Моей формы не было, потому что я забрал ее в стирку, но забил хуй со всей этой кутерьмой. Тогда я просто осел на пол и закрыл лицо руками. Голова раскалывалась. Запястье ныло. Губы... Губы слегка пощипывало от поцелуя. Черт... Я хотел просто исчезнуть из этого мира, чтобы перестать что-либо чувствовать. Потом заметил чью-то пачку сигарет на скамейке, взял одну и пощупал себя по карманам, пытаясь отыскать зажигалку. Вместо нее вытащил прозрачный пакетик с оксикодоном и задумчиво повертел его в руке. Элле таблетки помогали не думать о том, что матери больше нет. Я ненавидел ее за эту слабость, но сейчас не мог собрать воедино эту ненависть, чтобы отговорить себя от этого шага. Хотелось забыться. Хоть ненадолго. Просто перестать думать... Сигареты в этом не помогут. Проглотив три таблетки, я прислонил голову к шкафчику и закрыл глаза, размеренно дыша, чтобы не разрыдаться. Глаза уже пощипывало, в горле стоял ком, но... На сегодня слабостей хватит.Джош
Когда дверь балкона хлопнула, мне показалось, что-то оборвалось. Не в воздухе, не в жизни, не на деле... Оборвалось что-то во мне. Что-то действительно важное. Вера в этого парня? Я растерянно посмотрел в ночные огни Лондона, медленно переходящие в чуть светлую полосу на горизонте, и вдруг совершенно отчетливо понял, что ни хрена эта вера не пропала. Я... Черт подери, я переживал за него сейчас. Еще одно проявление моего эгоизма, так ведь? Я даже не смог понять, что испытывает он. Через что он проходит. Вторая часть сознания тут же напомнила, что он меня попросту предал. Смотрел на меня и... не говорил. Черт. Если бы он сказал это раньше. До того, как приехал сюда, я бы смог справиться с этим. Переварил бы, переосмыслил. Нет, я не прекратил бы общение с ним. Потому что после жизни в его доме, после того, как я узнал его настоящего... Черт. Когда-то мама говорила, что самое отвратительное оскорбление человека - это оскорбление его по фактору внешности. Мы не выбираем, какими родиться. И было бы просто супер, если бы я знал, что Тайлер родился таким. Но я был уверен, что люди не рождаются гомосексуальными. Такими они становятся. Природой заложен инстинкт размножения. И люди, стремящиеся к своему полу... Они... Ну... Сломанные. Бракованные какие-то. Так мне казалось. И даже сейчас. Но Тайлер... Это же, мать его, Тай! Немного наивный, ужасно циничный, недоверчивый, понимающий, весело смеющийся надо мной - это же все был Тай. Так почему... Почему я просто не смог выкинуть это из башки? Говорят, что есть две категории людей. И только реально близкие переживают ваши проблемы вместе с вами. Остальные лишь слушают. Может... Черт... Я долбанулся затылком о стену и затянулся дымом от сигареты. Мне так хотелось посоветоваться. С Тайлером. Проблема была лишь в том, что я хотел советоваться по поводу самого Тайлера. Мне не с кем было это обсудить. Не с кем. Кроме него самого. И черт... Если бы он не ушел, я бы, наверно, рано или поздно выполз бы к нему в гостиную, сел на полу возле дивана и попытался бы высказаться так, чтобы он меня понял. И сам постарался бы понять его. Но Тай ушел, напоследок психанув и хлопнув дверью. И в душе что-то оборвалось... Надежда? Я не знал. Мои размышления прервал телефонный звонок. Я мельком взглянул на время и охренел. Сколько я времени так просидел? Ведь я собирался спать, но ни о каком сне речи не шло, потому что я бы не смог сейчас закрыть глаза. В телефонной трубке визгливым фальцетом раздался голос менеджера, который сбивчиво говорил, о том, что мой "друг сидит в раздевалке обдолбаный". Что? Что он, мать вашу, только что сказал? Я подскочил на ноги и ринулся с балкона, с психу даже не сообразив сразу, в какою сторону открывается дверь. Это было похоже на взрыв. Честно. У меня в мозгу сразу же появились картинки одна страшнее другой. Мать его за ногу, блядь. Что он там себе надумал? Что он с собой сделал?! Через десять минут я стоял в раздевалке и смотрел на Тая, сразу же вспоминая его сестру. Только теперь... Только теперь мне стало страшно в два раза сильнее. В десять раз, блядь, сильнее. В сотни, тысячи... Тот страх при виде его сестры был ничем по сравнению с тем, что я испытывал сейчас. - Тайлер... Тай, мудак... Хватил взгляда, чтобы понять, что он не собирается откидывать коньки. Но... Как давно он принял, что он принял, сколько он принял?! Я попытался поднять его, но ни хера не получилось с первого раза. Меня просто... Блядь. Ноги подкосились, я просто тупо боялся, что он сделал это специально, чтобы... Почему... Почему я не попытался его понять в тот момент, когда это было нужно? Со второго раза я поднял его и... хотел вызвать скорую, но потом понял, что нет.. не нужно. Из его рук выпал пакетик. И он был фактически полон. Менеджер рядом действовал мне на мозги своим визгливым голосом. Но я лишь отмахнулся и потащил Тайлера домой, взвалив его почти полностью на себя, потому что его подкашивающиеся ноги скорее мешали, чем помогали. В квартире я посадил его на диван и присел на корточки перед его лицом. С закрытыми глазами, сонливый, с пространным выражением лица... Господи. Мне было до усрачки страшно. Я пытался его тормошить, но Тай был такой вялый, что... Черт... Мать твою. Господи-боже... Я провел рукой по лицу и снова начал его тормошить. - Тай... Тай, сколько ты выпил? Но Таю было похуй. Он вяло отмахнулся и промолчал. Я не выдержал и хлопнул его по лицу, а потом второй раз и третий. - Тайлер, пидрила ты недоделанный... В себя приходи! Сучоныш! Я не выдержал и приложил его чуть сильнее, потому что понял, наконец, что ничего страшного не произошло, по крайней мере, пока. Что он просто оклемается и вновь станет... геем Тайлером. Я ушел в спальню за аптечкой и притараканил бинты и перекись. Смотреть на его руку было страшно... Он испачкал в крови лицо, или просто прикусил губу, или она лопнула от сухости. Я не знаю! Или это я постарался некоторое время назад... Я полил на его костяшки перекись и подождал, пока она достаточно вспенится. Промокнул скомканной салфеткой и замотал бинтом. Блядь... Ну... Ну... Мне хотелось орать. Орать из-за того, что все получается вот так... - Какого хрена ты там себе надумал? Господи... Придурок же ты... Блядь. Ненавижу тебя. Прибил бы суку такую, да жалко. Я провел по его лицу и смыл кровь. И снова провел по лицу. Уже просто так. Просто, чтобы убедиться, что это Тайлер, что он никуда не денется, что он вполне спокойно сидит обдолбаный на моем диване, а не лежит где-то в подворотне с пробитым черепом из-за своих таблеток. Как бы я ни старался привести его в чувство, Тай все равно начал засыпать. И разбудить я его не мог. Он отмахивался, мычал что-то не очень связное, и все равно укладывал голову на спинку дивана. А потом и вовсе лег. Ну... Если он лег, значит, что не все так уж и плохо? Но я знал, что спать при отравлении оксикодоном давать нельзя. И ужасно боялся, что он просто перестанет дышать. Хотя... немного же таблеток выпил, да? Я с надеждой спрашивал сам себя, но все равно чувствовал неуверенность. Сел на пол, откинув голову на диван и прислушиваясь к его дыханию. Бессонная ночь давала о себе знать. И через полчаса спокойного дыхания Тайлера я начал клевать носом, сдаваясь и беря его руку в свою, чтобы не пропустить, если что-то случится. Слишком тяжелый день. Тяжелый морально. Столько всего произошло. И черт... Я быстро понял, что не смогу просто так взять и оставить его одного, не смотря на все свое отношение к его ориентации. Я... не знаю. Ответственность за него ощущал. Черт... как же примириться с тем, что не желало успокаиваться? Стоило мне только вспомнить, как он принимал этот мой дурацкий поцелуй... Это должно было быть мерзко... И его рука в моей... Я, правда, надеялся, что проснусь раньше его. Потому что... Это будет чертовски сложно объяснить под его подозрительным взглядом, ожидающим очередной укол. Я знал, что так будет. Наверняка так будет...