Тайлер
Чуть позже мы все-таки вернулись в постель. По моему лбу с волос стекала капля воды, но я не мог ее вытереть, потому что руки были заняты. Одной я обнимал Джоша, в другой держал его ладонь, лениво водя по костяшкам большим пальцем. Мы просто молчали, и это было нормально. Здорово. С ним все было здорово. Наверное, я бы мог провести так всю жизнь. В тишине, спокойствии и с любимым человеком рядом. Приподнявшись на локтях, я посмотрел в его глаза и снял губами каплю воды с щеки. - Закажем пиццу? Прямо в постель. Правда... Ее кому-то придется забрать... Наверное, мне, потому что я не хочу, чтобы ты одевался. Усмехнувшись, я поцеловал Джоша в живот и потянулся к телефону, который лежал на тумбочке. И стоило мне взять его в руку, как по коже пронеслась вибрация. Незнакомый номер. Без задней мысли я ответил на звонок, улыбаясь Джошу и просто тая от блеска в его глазах. Но вскоре моя улыбка погасла, потому что... Потому что дерьмо никуда, блядь, не делось. Я спокойно выслушал то, что мне говорили, изредка поддакивая, а потом отбросил телефон, напрочь забыв о намерении заказать пиццу. - Элла... У нее странный голос, - соврал я и, встав с кровати, натянул на себя шорты. - Пойду покурю... На балконе я просто сел на порожек, затягиваясь дымом. Блядь. Блядь. Блядь! Почему этот день начался настолько прекрасно, но уже скоро превратился в какое-то дерьмо? Сука! То беспокойство, мучившее меня днями и ночами, сразу же вернулось. Нервно почесав затылок, я затянулся еще раз и почувствовал, что мое уединение нарушилось. Потушил сигарету, встал на ноги и, повернувшись к ничего непонимающему Джошу, поцеловал его в щеку. Мне... Мне хотелось его обнять и обо всем рассказать, но, опять же, я пиздец как боялся. Ему достался в пару самый настоящий трус, блядь. Поэтому я мгновенно улыбнулся и шлепнул его по заднице, прижавшись к его груди. - Так что насчет пиццы? Поедим, а потом я поеду к Элле и буду скучать. Не самый лучший расклад, да? Усмехнувшись, я провел губами по его шее и слегка коснулся языком. - Потом компенсирую, - прошептал и подтолкнул Джоша в гостиную. Черт... Мне определенно не нравилось ему лгать. Ближе к вечеру, когда пицца была съедена, а в пачке осталась одна сигарета, я нехотя выпустил из своей руки ладонь Джоша и побрел одеваться. Все это время я наверняка вел себя странно, переживая из-за того, что меня ждало. Гребаная наркота, гребаный Грег, гребаные его люди. И Джош наверняка это чувствовал, но стоило на его лбу появиться складке, как я брал себя в руки и просто... Просто окутывал его тем хорошим, что было у меня на душе. Обнимал, целовал, прижимался к его телу, желая чувствовать тепло его кожи. И повторял, как сильно я его люблю. Но время неумолимо. Одевшись, я застегнул пайту и наклонился над диваном, целуя губы Джоша. Закрыл на мгновение глаза, а потом отстранился, отходя к двери. - Скоро вернусь. Я люблю тебя. Потоптавшись на месте, я наконец-то вышел в подъезд. Натянул на голову капюшон и... Подумал, что хрен с ним. Разгребу это дерьмо. Обязательно разгребу. А потом, когда ничего не будет давить, увезу этого парня на какой-нибудь ебаный остров, где будем только мы. Идеально.Джош
Мы лежали на кровати, и я вел осторожные линии по водяным каплям, создавая даже мне непонятные узоры. На самом деле... Меня все еще плющило. Правда. Мне было странно. Но мы лежали вот так, молчали... И мне казалось, что ничего более идеального нельзя придумать. Мне было так хорошо, что описать это словами... было почти невозможно. Я жмурился, как счастливый, одуревший от ласки кот, потому что такое чувство комфорта просто... подкупало. Довольно странно, с учетом того, что я только что лишился своей драгоценной анальной девственности, но... Блин, я уже говорил, что с Тайлером мне было плевать на все, и блоки в моей башке рушились, оставляя место чему-то совершенно новому. Той невзъебенной концентрации любви, которая переполняла меня и подчиняла всего меня себе и Таю. - Пицца - это хорошо... Особенно в постель. И переться за ней придется тебе, потому что я вряд ли смогу тащиться к двери на несгибающихся ногах. Я хохотнул, но замер, когда... Таю позвонили... - Элла? - встревоженно спросил я, но Тайлер уже сбежал от меня на балкон. И мне пришлось собирать свои конечности, натягивать одежду и переться за ним. - Объясни, что, черт подери, произошло? У тебя на нее другой звонок стоит. И что значит, голос странный? Она обдолбалась? Может, следует сейчас поехать и выяснить? Я с тобой. Черт... Нельзя, чтобы ее опять это все... Меня затрясло, потому что я вспомнил то, как она тогда лежала на диване. И я не хотел, чтобы это повторялось. Мы часто встречались с Эллой из-за того, что я и Тай теперь были вместе. Сначала она никак не могла понять, как я, натурал, мог просто взять и повестись на брата. Потом приняла, что мы любим друг друга, потому что порой это было видно почти невооруженным взглядом. Сейчас я с уверенностью мог сказать, что мы с ней вроде как сдружились. Иногда Тайлер отправлялся спать, а мы продолжали болтать. И это было спокойно. Мне нравилось с ней говорить, потому что на самом деле, если исключить все это наркоманское дерьмо, она была классной. И я... сейчас я переживал за нее. Но Тай дал понять, что с этим все в порядке, и я в конце концов решил, что это что-то семейное и лезть мне не стоит. Просто кивнул и позволил Тайлеру самому со всем разобраться. А потом мы ели пиццу, стирая с губ друг друга следы кетчупа, обнимались. Но... Но появилось что-то не то. Исподволь оно напрягало, хотя с виду все было более или менее. Но у меня возникло чувство, что Тай закрывается от меня. И меня это пугало. Я... Честно, я подумал, что для него произошедшее ранее оказалось... слишком. И он замыкался, а я... замыкался в ответ, хотя понимал, что лучшего способа, чем просто откровенно поговорить, не было. Но Тай будто чувствовал каждую мою мысль на этот счет и просто... прижимался ко мне, целуя. И я на короткое время терял ощущение непорядка... Которое потом все равно повторялось. Рано или поздно это должно было закончиться. И когда в пачке осталась одна сигарета, Тайлер выпустил мою ладонь из своей руки и пошел одеваться. Мне снова хотелось навязаться с ним, но я уже решил, что ему просто нужно время. И, наверно, им будет лучше разобраться с Эллой вдвоем, без моего участия. В такой уверенности я и пребывал, лежа на кровати и думая о том, что произошло совсем недавно. Это перевело наши отношения на новый уровень. Я не только знал, но и чувствовал это. Чувствовал, что теперь я был до последнего волоса его. Только его. Я дышал для него, он заполнил весь мой мир, жил в моей голове. И я... Мне нравилось это. Нравилось так, что я продолжал улыбаться, даже понимая, как, должно быть, глупо выгляжу со стороны. Наверно, поэтому звонок Эллы стал для меня полной неожиданностью. - Привет, - затараторила она, - слушай, не могу до Тайлера дозвониться, а тут труба течет, черт... Что?.. Что? - В смысле, не можешь дозвониться? Он же к тебе поехал. Ты ему звонила... Но она. Ему. Не. Звонила. Я судорожно выдохнул мгновенно раскалившийся в легких воздух. И... подскочил с кровати, пообещав, что скоро буду. А сам... Начал названивать Таю. Который оказался не доступен. Мне было страшно. Я испугался, что с ним что-то случилось, но... Потом неожиданно пришло понимание того, что он солгал мне. Элла ему не звонила. Зачем это понадобилось Тайлеру, обманывать меня, и уж тем более, кто ему звонил - я не знал. И терялся в догадках от самых страшных до самых нелепых. "Какого черта происходит?!" - орал мой воспаленный мозг, а я торопливо натягивал на себя джинсы и с матами искал ключи от машины. Стоит ли говорить, что у дома Тайлера и Эллы я оказался в рекордные двадцать минут? Элла стояла на пороге и выглядела донельзя смущенной. - Ты можешь мне что-то объяснить? Ты звонила ему! - попытался я вновь доказать ей, черт дери всю эту ситуацию, потому что просто не мог поверить в то, что Тай меня обманул. Зачем? Для чего? Что происходило? Я быстро прошел в подвал и повернул кран, чтобы не капало, пока я не разберусь в ситуации. Элла мялась и явно была не рада тому, что я... оказался один, а Тайлер свалил в неизвестном направлении. Она молчала, а мое терпение почти подходило к концу. Я... Начал догадываться, что произошло. Наверно... Наверно, я оказался не так хорош. И... Не даром же он замкнулся в себе после того, как поимел меня, да? Совпадений не бывает, черт подери. - Знаешь... Можешь не говорить. Я долбанулся затылком о косяк двери и вытащил инструменты из подсобки. Быстро починил трубу, стараясь не думать о том, что происходило. Мне было... Больно. Вместо того, чтобы искренне со мной поговорить, Тай предпочел меня обмануть и свалить куда-то по первому же звонку неизвестно от кого... После того, что между нами произошло. - Элла... У меня просьба. Не говори ему, что я в курсе, что его тут не было. Я не собираюсь его обижать. Просто... Наверно, сам не готов услышать его объяснения. Ладно? Она дернулась, будто что-то захотела сказать мне, но потом опустила голову и ее плечи поникли. Она кивнула и оставила меня одного, ссутулившись и удаляясь в сторону кухни. А я... Убрал инструменты и быстро вышел из ее дома. Мне было тяжело дышать здесь. И в машине... Потому что она была его. И просто на улице. Потому что его были уже не просто какие-то там вещи, а весь я. Я кусал губы, чтобы успокоиться, но мне это не помогало. В моей башке все пошло кувырком. Какой-то кавардак из эмоций, обиды, стыда и желания во всем разобраться. Но разбираться я не собирался. Мне нужно было знать, что и как видел Тайлер... Я боялся делать преждевременные выводы, но они напрашивались сами собой, черт подери... Пнув какую-то бутылку, я сел в машину и поехал домой, ложась в кровать и обнимая подушку, потому что, казалось, это поможет мне не распасться на части, не перестать быть... Но... Я лежал и смотрел, как в квартире свет сменяется сумерками, а потом темнотой. Вдалеке шумели автомобили, мигал фонарь... А я лежал и не мог уснуть. И не мог встать. И вообще ничего не мог. На меня опустилась апатия. До того момента, как не открылась дверь, и я не услышал тихие шаги Тая по квартире. Он осторожно прошел в спальню и нырнул в кровать рядом со мной. От него пахло улицей и сигаретами. И еще чем-то... Безумно родным. От чего я не мог отказаться. Никак... И в тот момент, когда он обнял меня, я уже понимал, что сдаюсь... Что я просто хочу ощущать его рядом, вдыхать его запах, чувствовать его прикосновения. И совершенно не желаю расставаться с этими действиями ради выяснения отношений. Громко выдохнул и обнял его в ответ, пообещав себе, что обязательно со всем разберусь, но не сейчас. Я хотел спросить, все ли у него хорошо, но тупо не решался. Я боялся нарушать эту тишину, словно вместе с ней может разбиться и то, что сейчас происходило. Спокойствие. А я не хотел... Я боялся смотреть ему в глаза, хоть и было темно. Боялся подавать голос. Боялся, черт подери, просто дышать! Блядь... Что опять происходило?! Неужели всего того, что было до этого - было мало?! Вместо вопросов я просто потянулся к нему и накрыл его губы поцелуем, стараясь вместить в него всю ту любовь, которая сейчас делала мне больно...Тайлер
Поездка в Манчестер и обратно прошла нормально. Или относительно нормально... Все портил тот факт, что под сиденьем лежало с десяток пакетов с наркотой, а на душе лежал груз и того тяжелее. Уставившись в окно, я беспокойно грыз ногти на пальцах и как никогда сильно хотел оказаться рядом с Джошем. Хотя... Черт, я всегда так сильно хотел быть рядом с ним. Перманентно. Чертов Грег, как оказалось, доверял мне все-таки не до конца, поэтому приставил какого-то мужика, исполнявшего роль водителя и надзирателя. Наверное, проверка... Или типа того. Впрочем, мне было насрать вплоть до того момента, как в Манчестере, на месте встречи с покупателями, этот водила протянул мне ствол. Я сразу заявил, что на такое не подписывался, но... Разве меня кто-то слушал? Осторожно взяв пистолет, я спрятал его под пояс джинсов и мысленно выругался, потому что вся эта хуйня приобретала совсем уже дурной характер. Но несмотря на мои опасения, как и опасения водилы, все прошло нормально. Обратно мы ехали с тугим пакетом, набитым наличкой. Мой, мать его, спутник, даже музыку врубил. Настроения это совсем не подняло. Следующая поставка планировалась через пару дней - так мне сказали, высадив на углу дома Джоша. Я молча кивнул и, натянув капюшон, побрел к дому. Когда подошел к двери, достал ключи и понял, что мои руки отвратительно трясутся: связка ключей тревожно звенела, и я не сразу смог попасть ключом в замочную скважину. После нескольких попыток я замер и позволил себе отдышаться, чувствуя, как к горлу подкатывает горький комок. Кое-как сумел удержать его в себе, хотя подумал, что нужно было блевануть. Вдруг бы легче стало? Ха. Самообман. Тот, который не прокатывает. Я вошел в квартиру и сразу сделал глубокий вдох. Здесь пахло пиццей, немного сигаретным дымом и шампунем. Самым обыкновенным мужским шампунем, но, блядь, этот запах успел стать для меня таким родным, что по коже тут же пронеслись мурашки. Бросив ключи на тумбу, я на ходу снял обувь, бросил на пол пайту и, дойдя до спальни, разделся до трусов, тут же ложась рядом с Джошем. Вернее... Нет, не рядом. Быть близко к нему сейчас - было слишком мало для меня. Я обнял его, для верности забросил на него ногу, крепко прижимая к себе и целуя его в макушку. Я думал, что он спал, но улыбнулся, почувствовав, что он обнял меня в ответ. В груди защемило, и я судорожно выдохнул, проводя губами по щеке парня. А он переключился на мои губы. Черт... Я обнял его еще крепче, жадно проводя ладонями по обнаженной коже. Мне было его мало. Мало! Наверное, из-за того, что я собственными руками проложил между нами пропасть, когда хотел двигаться по направлению только к нему. Очередной укол совести застал меня врасплох, и судорожный выдох стал предвестником бури. В глазах защипало, в носу тоже. Крепко зажмурившись, чтобы не спалиться, я оторвался от губ Джоша, и когда этот кризис миновал, открыл глаза, заглядывая в его. - Я думал, что ты спишь, - прошептал я, мягко касаясь пальцем уголка его рта. - Спи. Осторожно поцеловав его губы, я переместил ладонь на его затылок, задумчиво водя пальцами вдоль ебануто-розовых волос. Покусал губу, подумал-подумал и, расслабленно вздохнув, снова закрыл глаза, на этот раз откидываясь на подушку. - Я люблю тебя, Джош. Мне было так сложно сказать это в первый раз, а теперь я просто заткнуться не могу, - усмехнувшись, я повернул голову слегка на бок, уткнувшись носом с лоб парня и повторил: - Люблю тебя. И уснул.***
Напряжение не спадало, а лишь разрасталось. Меня съедало чувство вины вперемешку со страхом, и я, по-прежнему не желая впутывать в это Джоша, закрывался от него. То есть... Мы вели себя как раньше, мы смеялись, играли в видеоигры, много целовались, но в какой-то момент я вспоминал, что скрываю от него правду, и мое настроение тут же падало. Как и его собственное. Боже, мы стали настолько близки, что чувствовали перепады настроения друг друга. Это, конечно, было здорово, но я, завидев, что Джош хмурился, расстраивался лишь сильнее. У него была великолепная улыбка, и мне хотелось видеть ее чаще. Да, только эта улыбка делала мои дни лучше, чем они были на самом деле. Но постепенно я оставался и без этого источника... - Мне нужно уехать сегодня, - вздохнул я, посмотрев на телефон, лежавший в сторонке. Полчаса назад позвонил служка Грега и сказал, что нужно отвезти товар. - Навещу Эллу, проведаю ее... А ты... У меня для тебя кое-что есть. Потянувшись к лицу Джоша, я поцеловал его в щеку и тут же вскочил с дивана, скрываясь в спальне. Там обшарил все карманы и нашел листочек, на котором записал адрес. Вернулся к Джошу, грохнулся на диван рядом с ним и протянул ему бумажку. - Прокатись сюда, ладно? Может... Может, это то, что ты ищешь. Я заметил огромную вывеску "продается", висевшую на автомастерской в Паддингтоне, когда мы в прошлый раз ездили в Манчестер. Водитель Грега нехотя остановился там, когда я попросил, и мне удалось узнать кое-что у нынешнего владельца. Половины я не понял, но... Черт, он продавал мастерскую. Оборудование, по его словам, там было не новое, но все работало как часы. К тому же он просил не так много денег, ну я и подумал, что это будет отличный вариант для Джоша. Но не потащил его туда сразу, а как последний уебан дождался момента, когда мне нужно будет улизнуть. Ненавидел себя за это, но праведно считал, что так будет лучше. - А вечером расскажешь, ладно? - я положил ладонь на колено Джоша и поцеловал его, пользуясь тем, что он переваривал информацию. Потом пошел одеваться и через час трясся в машине по пути к Манчестеру.***
Водитель - его звали Шейн - снова всучил мне пистолет. В прошлый раз, сразу по завершении сделки, я отдал ствол и наотрез отказался его забрать, не поддаваясь его сладким речам о том, что, блядь, оружие без серийных номеров, а значит - безопасно. Черта с два. Я и так рисковал всем, что имел, поэтому новый пункт в этом списке был мне без надобности. Сделка прошла нормально. По крайней мере, ее деловая часть. Покупатели забрали товар, отдали бабки, и я был готов ехать домой. К Джошу. Хотелось поскорее обнять его и просто почувствовать рядом. Откровенно говоря, я даже расслабился. В принципе, все шло как по маслу. Наверное, делать выводы спустя две сделки было рано, но я представлял это куда хуже, так что... Так что да, я расслабился. И когда странной наружности чувак передавал мне деньги, я уже не вздрагивал, лишь планировал скорейший отъезд из Манчестера, пока он, этот самый чувак, не предложил нам "отдохнуть". , - Я пас, - тут же сказал я, почесав голову. Шейн же смерил меня презрительным взглядом и переиначил мои слова. Совсем. - С радостью. Примерно через час мы торчали в каком-то баре. Громкая музыка, полуголые девицы, бухло и наркота. Заебись, просто заебись. Непонятной наружности чувак сразу закинулся таблетками и отчалил в страну грез, я медленно попивал пиво, а Шейн достал из кармана пакетик с порошком. Разложил на столе несколько дорожек, затянулся и протянул мне сложенную купюру. - Не, чувак, - тут же процедил я сквозь зубы, понимая, что застрял тут, как минимум, до утра. Пока этот уебан протрезвеет... Блядь. Я вышел на улицу покурить простую сигарету и подумать, попробовать найти какие-то другие варианты. Я мог сесть на автобус и уже через пару часов быть в Лондоне, но сомневался, что мой отъезд воспримут правильно. Блядь... Нервно почесав голову, я достал телефон и замер, глядя на номер Джоша и его причудливое выражение лица на фотке. Случайно пойманный кадр отлично передавал то, кем он был на самом деле. Широкая улыбка как знак его позитивности, глубокая складка на лбу, словно он в этот момент о чем-то думал... И блеск в глазах. Я пялился на фотку, наверно, с пару минут. Сигарета истлела, а я понял, что улыбаюсь. Но звонить не стал. Что я ему скажу? Блядь, врать по телефону было проще, конечно, но меня это убивало. Посмотрев на яркое пятнышко окурка, валявшегося внизу, я вернулся в бар к своему пиву. К Шейну присоединился еще какой-то тип, который был на стороне покупателей в прошлый раз. Перед ними было несколько дорожек кокаина, и я понял, что вернулся не вовремя. Тип по имени Маркус посмотрел на меня исподлобья и протянул свернутую в трубочку купюру. - Присоединишься? Я покачал головой, но Маркус купюру не убрал. Лишь настойчиво кивнул, и у меня внутри все сжалось. Блядь. Блядь. Блядь. В голове со скоростью света метались варианты, как можно поступить в этой ситуации. Свалить и схлопотать пулю в лоб, потому что я задом чуял, что мой уход воспримут неправильно. Или... Поддаться и ненавидеть себя? Сука! Когда Элла подсела на таблетки, я ее ненавидел. Ненавидел за то, что она проявила эту чертову слабость и не смогла с ней справиться. Теперь слабым был я. Пальцы дрожали, когда я взял десятифунтовую купюру. Но потом... Потом, надо признать, стало хорошо.Джош
Не знаю, с чего я решил, что это будет просто. Просто улыбаться ему или вести ничего не значащие разговоры. Просто быть... прежним. Потому что я ни хера не был прежним. И я чувствовал, что моя душа раскроена на части этой его ложью. Ложью, о которой я знал. Знал и не понимал. Если я был ему... противен? неинтересен? скучен?.. зачем он возвращался ко мне? Зачем ложился рядом, раздеваясь до трусов, зачем прижимал мою голову к себе, зачем был со мной рядом? Или, может, все было наоборот? Что если он любил, да, но… Я был плох? Что если все мои попытки стать для него идеальной парой провалились с треском? Что если ему со мной было неприятно, а он терпел во имя того чувства, которое поселилось в его душе? Скажите, кто-нибудь сейчас в курсе, как мне хреново? Быть рядом с тем, кто стал дороже всего, кого ты искренне любишь, кто стал твоей жизнью, пробрался в башку и менял тебя по собственной прихоти, но в то же время понимать, что он невообразимо, мать его, охренительно далеко. Где он снова перебрался в соседнюю со мной параллельную Вселенную и машет мне рукой с того берега, между которыми… километры души. Мне хотелось орать, крушить вокруг себя все. И в то же время просто тихо лежать, вдыхая его запах, родной, черт подери, ни с чем не сравнимый запах, который, мне казалось, исчезнет из моей жизни скоро. Не знаю, откуда было такое ощущение, но оно ломало меня, вырывало из легких кислород, мешало двигаться... И сейчас я мог только обнимать его, целовать и... молчать. Потому что не мог с ним говорить. Не знаю, как у моих родителей это получилось, но они воспитали во мне непереносимость лжи. Сколько себя помнил, я говорил правду, какой бы порой неудобной она ни была. Не мог по-другому, не умел, и даже честно признавался, когда портачил. Также я не переваривал ложь от тех, кого любил. И вот теперь я лежал рядом с ним и физически ощущал боль от того, что он мне лжет. Пиздливый Лондон во всей своей ебучей красе. Тот человек, который был для меня важнее всех самых важных, лежал рядом со мной и... лгал мне. На самом деле с каждым днем становилось все более понятно, что мы залипали в каком-то порочном круге. Из-за того, что ни Тай, ни я не могли порвать паутину лжи и просто поговорить откровенно, мы вновь скатывались в то состояние, которое не появлялось с тех пор, как мы выяснили наши чувства. Порой он замыкался в себе, и все было, вроде, как всегда, но ощущалась эта грязь недосказанности. Я же... Кажется я перестал доверять. И тоже закрывался в себе, чтобы спасти в себе что-то. Нет, любовь... эта сука никуда не девалась. Проникала в легкие, давила, резала по живому, с каким-то маниакальным садизмом копалась в ранах, заставляла с болью смотреть на него, когда он засыпал и не видел в темноте моего взгляда. И тогда я проводил рукой по его щеке, по шее, по груди, надеясь, что он не проснется и не увидит, как ломало меня все то, что происходило. Иногда я просто не выдерживал и сваливал из дома под благовидным предлогом съездить к родителям. Честно. Я просто не мог в такие моменты больше дышать. Кислород перекрывало, и начинало казаться, что я сейчас просто взорвусь. И да, иногда мне хотелось взорваться, но стоило посмотреть в его беззащитное лицо, в глаза с темной пленкой какого-то ненормального сожаления, горечи и боли, и я уже не мог себе этого позволить. Добавлять ему этой боли еще больше. Наверно, я просто решил спустить все на самотек, чтобы не ранить его. Пусть это ранило меня, но если он решил закрыться и лгать, значит, так ему было легче. Так что... Если он уйдет, пусть это будет моим последним ему подарком... Даже если это заставит меня перестать быть и распылит меня по его Вселенной красными каплями боли. Не знаю, может, это было и глупо: жертвовать всем, что у тебя есть, всем, что есть в тебе ради человека, которому это не надо. Но я не мог поступить по-другому, не мог даже желать по-другому. Потому что все, что было теперь в моей жизни - привнес он. Поцелуи перед сном, от которых, казалось, сердце выпрыгивало наружу. Утренняя сигарета на двоих. Теплый душ, когда его или мои ладони оставляли следы на стенках кабинки, а стекла запотевали от жаркого дыхания. Одно дыхание на двоих, когда я прислонялся к его лицу и просто закрывал глаза, сохраняя молчание. Еще недавно мне было странно воспринимать это. Потому что стоило абстрагироваться и взглянуть на это со стороны - меня тут же убивало это несовпадение. Два парня рядом... Но рядом с ним было плевать. Просто плевать, потому что рядом С НИМ оставалась только любовь, нежность и желание. А теперь еще и боль... И теперь все эти моменты - они просто казались молотом, а у меня было такое чувство, что я лежал на наковальне холодным куском тонкого стекла. И по мне бил, бил непутевый подмастерье, пытаясь выковать из меня что-то стоящее, не замечая, что перед ним стекло, а не железо, а я... Только разлетался вдребезги мелкими острыми осколками, которые даже нельзя собрать не порезавшись. Дебильное сравнение, должно быть, но по-другому не получалось. Еще было только одно. Раскрошившееся лобовое стекло автомобиля, в который въехал скорый поезд. В любом случае я представлялся себе только стеклом, потому что... Я не знаю. Кажется, ложь Тайлера во мне что-то испортила, потому что раньше я мог быть стальным прутом, который лишь гнется, но не ломается. Блядь... Я все больше скатывался в пространные рассуждения ни о чем.***
Мы сидели на диване и о чем-то говорили. Все разговоры в последнее время не несли особой смысловой нагрузки, потому что стоило им зайти дальше какой-то границы - и возникали паузы. Так что, особо не вслушиваясь, я просто скатывался в наблюдение за его движущимися губами и думал о том, что не хочу, чтобы это заканчивалось. Все, что угодно, как угодно, где угодно: я просто хотел видеть его рядом с собой, получая от этого уже какое-то мазохистское удовольствие, потому что каждый новый день с ним добавлял еще немного сожаления. Не о том, что я с ним. О том... Том, что это закончится. Я знал, что это будет. Чувствовал. Оттягивал, как мог, закрывал глаза на странности, позволял молчать, пряча виноватый взгляд от меня, не задавал вопросов, но понимал, что предел терпения уже совсем близко. И тогда... Я надеялся, что он хорошо прятал свою ложь. Потому что я боялся найти ответы, когда слечу с катушек и начну рыть землю в поисках истины. И вот оно... Вот он снова куда-то собрался. К Элле, да... Интересно, на этот раз будет так же или он действительно собрался повидать сестру? НЕИНТЕРЕСНО, Джош. Черт подери, неинтересно. И я фальшиво улыбнулся, ощущая, как от его простого поцелуя в щеку в душе будто яма образовывается. Не задавать вопросы, не хмуриться, не подозревать, не лезть... я смогу... Я хотел верить, что смогу. И почти в шутку: - В последнее время она совсем не хочет со мной видеться... Что у тебя для меня есть? Я тут же переключился, с благодарностью принимая возможность прийти в себя и перестать думать о вранье. - О... Что это? Мастерская? Хорошо. Расскажу. Я улыбнулся, хотя хотелось орать. Мастерская. Еще одна монетка в копилку моей болючей любви. И больно, и все равно - любишь. И, проводив Тайлера, я тут же начал одеваться, чтобы отвлечься от дурных мыслей, чтобы просто перестать думать, черт подери, и переключиться на что-то более существенное.***
Мастерская выглядела несколько старомодно и ветхо, но новый ремонт вполне был в силах справиться с этим. Оборудование... Ну... Здесь не было новомодных игрушек и причиндалов, но все казалось добротным, а увидев такой же инструмент, как и у отца в гараже, я и вовсе пришел в восторг. Да. Это было то, что нужно. Цена оказалась вполне сносной, и должно было хватить с лихвой половины тех денег, что мы изначально рассчитали. Так у нас должно было остаться на отличный ремонт и помощь с юридическим оформлением. Честно, я даже повеселел. Мысли о Тае засели глубоко и пока не тревожили гладкую поверхность сознания. Я тепло попрощался с продавцом, оказавшимся забавным старичком, который... кажется, просто устал тянуть бизнес на себе. Мы даже поговорили с ним о том, что и как лучше сделать и организовать. И я был чертовски благодарен за советы и опыт. А дядька... Да капец, у меня, кажется, челюсть отвисла, когда он предложил прийти через неделю после открытия и высказать свое мнение. В итоге он показал большие пальцы Чеви, похвалив меня за работу, и сказал, что будет ждать моего звонка, потому что ему понравилось, как я вел себя с его оборудованием. Ну еще бы... вы когда-нибудь видели охреневшего от восторга и счастья придурка, поглаживающего ключи на шестнадцать? Я завел малышку, стоящую на парковке позади здания, и вырулил на шоссе, стремясь вернуться домой, чтобы дождаться Тайлера от Эллы. От Эллы! На одном из светофоров я от нечего делать сидел и смотрел на проезжающий мимо транспорт, вглядываясь в лица людей, стремящихся по своим делам. Я хлопал ладонями по коленям в такт музыке и даже немного подпевал, потому что мое настроение после посещения мастерской улучшилось, но... Не знаю, в какой момент в машине стали слышны только куплеты, выводимые певцами... потому что я увидел Тайлера, сидящего с каким-то амбалом в мимо проезжающей тачке. Он смотрел в боковое окно и не видел меня, а я... Первое, что я подумал, была мысль о том, что я обознался. Но сердце подсказывало, что нет, ни хера... И... И. Все, блядь. Поехала крыша, честно. Я остановился на обочине и обхватил башку руками, словно это могло помочь мне удержать мысли, разбежавшиеся тараканами. Да по сути, дело было даже не в мыслях, потому что мыслей особенных и не было, только одна единственная о том, что рано или поздно я выясню, что с ним происходит. И подозрение о том, что это будет последним, что мне станет о нем известно. Неудержимо казалось, что это будет началом нашего конца. И вот он наступил... Кажется, наступил. В отличие от скудных мыслей, башку разрывало от эмоций, которых было слишком много для того, чтобы чувствовать себя нормально. Сердце гулко отстукивало в груди, отдаваясь в ушах противным эхом. Пальцы тряслись, ноги отбивали чечетку. А глаза... Глаза я крепко зажмурил, чтобы успокоиться, но это не помогало. Не помогало, черт подери, и в конечном итоге трогаться с места мне пришлось вот так... Теперь я направлялся не домой. Развернувшись на довольно неудобном повороте, я направился в пригород, туда, где в гуще деревьев стоял небольшой дом, в котором я когда-то ремонтировал Чеви и где зарождались наши с Тайлером чувства. Или это были только мои? Элла открыла дверь и недоуменно уставилась на меня. - Тайлер здесь? Ответа я не ждал, быстро заходя в дом и начиная обшаривать комнаты в детской надежде, что я обознался, и вот сейчас я увижу его сидящим на диване, а потом мы посмеемся, и Тай в своей манере скажет, что я совсем ебанулся, придурок... Но в доме было пусто и тихо, лишь на кухне посвистывал чайник и требовал к себе внимания хозяйки. - Где Тайлер? Элла поежилась и обхватила себя руками, глядя на меня с испугом, обеспокоенностью и... виной? - Джош, я не знаю, где он. Хрена с два она меня провела. И я долбанул кулаком в стену, хмуро глядя на нее, словно съежившуюся под моим взглядом. - Да ну? Я внимательно тебя слушаю. И даже сделаю вид, что немного верю. Она нервно дернулась и отставила с плитки чайник, начиная переставлять чашки и делать вид, что меня тут вовсе нет. - Джош, это ваши дела. Я не хочу влезать, если он не посчитал нужным тебе это говорить. Понимаешь? Я не могу. И как бы хорошо я к тебе ни относилась, он мой брат. И пусть я не согласна с ним, выдавать я его не хочу. И я ее понимал, потому что всегда вел себя точно так же. Но... Но сейчас... Я же говорил, что однажды у меня сорвет стоп-кран и я начну выяснять. Это было даже не дерганье стоп-крана, блядь. Это было крушение поезда, сука, в моей башке! - Элла, говори. Я все равно выясню. Не знаю как, не знаю когда. Но я уже не успокоюсь, потому что меня задрала эта ложь и слова "поеду попроведаю Эллу". Я отошел к подоконнику и достал из пачки сигарету, разглядывая ее на свету и видя пятнышки клея на стыке бумаги. А Элла тяжело села на стул и уперла голову в руки. - Ко мне приходил дилер, который давал в долг наркоту. Он дождался Тая и заставил его возить крупные партии в Манчестер. Нашел, чем заставить, отказался от возвращения долга, заявив, что набежали проценты, и ему удобнее держать Тайлера подле себя, а не искать нового толкателя. И я... Я оказалась виновата в том, что произошло. Боже, мне так жаль... По ее щекам текли слезы, но она их не замечала, комкая теперь в руках салфетку. По сути не замечал их и я, лишь фиксируя то, что происходило, но почти ничего не чувствуя. Все, что я мог сейчас - это думать о том, в какое дерьмо влез мой Тай. И при всем при этом... Я умудрялся ощущать ебучее облегчение, потому что... Потому что его отлучки стали мне ясны. И даже его ложь в какой-то мере стала мне понятна. Вряд ли я смогу так быстро его простить, но, зная Тая, я понимал, почему он молчал все это время. Понимал, что он не хотел меня напрягать, что предпочел просто разобраться сам. Разобраться, блядь. Ну упс, получилось, как получилось, видимо. Точнее ни хера не получилось. Но в душе при этом понимании у меня затеплилась настоящая, взрывающая преграды надежда. Надежда, которая обволакивала душу и позволяла там снова цвести хорошим эмоциям. А не та чертова пустыня, которая медленно убивала меня все последнее время, высушивала и залепляла легкие песком. Наверно, я всегда был чертовым оптимистом, но мне и сейчас казалось, что все материальное и не связанное со здоровьем можно починить, исправить, урегулировать. Это душевные проблемы так просто не решишь. И здоровье не купишь. Все остальное... Оно и было остальным, материальным, которое всегда исчислялось деньгами, а потому могло быть куплено, продано и выкинуто за ненадобностью. И сейчас... Я смогу исправить все то дерьмо, в которое Тай окунул себя при некоторой помощи посторонних. А потом выбью дурь из этого пидора, потому что меня задрала его гребаная самостоятельность там, где нужно было просто откровенно поговорить. Герой, блядь, боевика, не иначе... - Имя дилера и где его можно найти. Элла, соберись, твою мать. Мне нужны контакты. Спустя полчаса я ехал в сторону Брикстона. И да, наверно, меня тоже можно было назвать дебильным героем боевика, но это было не совсем так. Я не зря с детства дружил с теми, кого не назвать баловнями судьбы. Приютские дети, пацаны из неблагополучных районов, нуждающиеся в помощи, когда я мог ее оказать, девчонки, не строящие из себя особ голубых кровей... Это все не проходило даром. Блядь... Я только сейчас понял, что все это было не игрой в одни ворота... Ну, в смысле, я никогда это так не воспринимал. Я помогал, если мог помочь, всегда относился к ним честно, но никогда не думал, что когда-нибудь случится так, что я буду нуждаться в помощи, а они возьмут и окажут ее... Понимаете, я вовсе не гордился тем, что мои друзья из детства теперь могли похвастаться отсидками и еще чем-то подобным. Я радовался, когда они могли перешагнуть границу своего неблагополучного детства и стать обычными людьми, работягами или трудящимися. Но я не плевался в сторону тех, кто и по сей день орудовал в Брикстоне. Не принимал участия во всем этом, но... Всегда был рад их видеть просто потому, что видел чуть шире, знал их гораздо больше, чем обычный обыватель. Конечно, я не был идиотом, чтобы лезть к дилеру без поддержки. И я надеялся, что Джон мне поможет, но... Но оказалось, что Джон знает этого Грега. И работал с ним. И черт... В тот момент, когда Джон сказал мне, что поможет мне попасть к дилеру и даже поговорит с ним за Тая... Блядь. Все. Я вспомнил приютского мальчишку, который ошивался возле меня, когда я гонял мячи с парнями постарше. Шустрый пацан, которого шпыняли в школе парни из моего квартала, а я вступился. За старенькую одежду, отсутствие телефона, чуть кривоватые зубы. Мне было жаль, что Джон выбрал себе такую дорогу, но теперь... Черт... Кажется, теперь в долгу у него буду я... Хотя я никогда не воспринимал ту свою помощь в детстве его долгом. А он, видимо, считал так. Еще один любитель товарно-денежных отношений. И теперь я сидел в машине, рулил и думал о том, что порой приютские пацаны и уличные малолетние преступники бывают гораздо более честнее и правильнее тех, с кем я рос бок о бок. Джон встретил меня у входа в темное помещение, хлопнул по плечу и улыбнулся той самой широкой улыбкой, которая была у него с самого детства, с чуть кривоватыми передними зубами и дыркой вместо одного клыка. Мы давно с ним не виделись... Кажется, последний раз мы пили пиво за футбольным матчем года этак четыре назад. А он все так и не сходил к стоматологу. Зато на шее его теперь был шрам, а с левого плеча спускался от рукава хвост набитого на коже дракона. Он был младше меня, когда-то был щуплым и слабым. Теперь... Теперь он был опасным, а я остался все тем же Джошем, разве что повзрослевшим и набившим себе тату, да еще покрасившим волосы в цвет фуксии на спор. - Классная точила... Не боишься, что угонят? И правильно. У моего офиса ничего не угонят. Здорово, Джош. Я рад тебя видеть. И за друга... не переживай. С Грегом я хорошо общаюсь. Так что... За бесплатно помочь не обещаю, но возьмет он только то, что ему реально должны. С процентами, но небольшими. Грег своего не упустит. И... тут я бессилен. Я кивнул головой и улыбнулся. Вот он... этот момент, когда ситуация сворачивает в нужную мне сторону. - Спасибо, Джон. Большое тебе спасибо.***
Грег мне не понравился. На самом деле мне никто здесь не нравился, кроме тех, кого я знал уже давно. Я чувствовал себя неуютно, но держался. Вел себя уверенно и в меру дружелюбно, почти не вылезая вперед Джона, чтобы, не дай бог, не помешать ему решить МОЮ проблему, которую он вовсе не был обязан решать. Грег сказал, что не хочет упускать пацана, с которым не было проблем, но все же позволил себя уговорить. Вот только... Вот только отдать мне ему пришлось треть всех тех денег, что одолжил мне отец на открытие мастерской. И к черту. Ради Тая я мог бы отдать ему все. Мог бы отдать квартиру, машину, себя, блядь, в добровольное рабство, лишь бы он отстал от моего мальчика и его сестры.***
Манчестер... Да, я мог бы дождаться Тая в квартире. Мог бы просто сообщить ему хорошую новость, а потом начать выговаривать за то, что он не сказал мне все и сразу. Но я не мог. Просто тупо не мог сидеть на месте. Вновь охватило волнение. И было чертовски страшно, вдруг его там загребут, найдут, подстрелят... Боже... Получив от Грега информацию по машине и в каком клубе я смогу найти Тая, я просто сорвался с места. Понятно, не стал бы я лезть в подсобки этого клуба, но встретить тачку по дороге в Лондон или увидеть Тайлера в клубе, прикидываясь просто посетителем - я смогу. Смогу добиться того, чтобы он заметил меня. А потом мы просто свалим. Мне просто нужно было забрать его. Закончить эту историю быстрее. Просто выключить этот день и начать завтрашний заново. Просто сказать Таю, что он, сука такая, больше не будет торговать оксикодоном. И все. И пусть только попробует расстроиться. Урою. Честно. Поцелую, обниму, прижму к себе, потому что люблю, а потом вдолбашу в его башку, что мы можем заработать и честным путем. Устроимся куда-нибудь, поднакопим денег, которые пришлось отдать, и все же откроем автомастерскую. Клуб я заметил еще издали. Он сверкал розовыми оттенками, а на вывеске красовались контуры обнаженной женской фигуры. Припарковал машину, благополучно прошел мимо охранников и попал в сборище народу, бит музыки и свет софитов. Я сразу же направился к вип-зоне. Где еще находится служебному входу для руководства, как не там? Сунув бабло охраннику и посветив перед ним своей ярко-розовой шевелюрой, я все-таки попал внутрь. Видимо, этого было достаточно, чтобы считаться вип-клиентом. Вот только... Только искать Тая мне не пришлось. Я увидел его почти сразу. Я ощущал надежду? Радость из-за того, что смог урегулировать проблему? Облегчение от того, что Тайлер лгал мне не потому, что я оказался недостаточно хорош для него? Ха-ха. Как же легко иногда окунуть человека обратно в дерьмо. Я споткнулся и замер, потому что... Чтобы окунуть в дерьмо меня, было достаточно только обжимающегося с каким-то придурком любимого человека. Опять. Опять ошибка, как Джейк? Да нет. Если человек совершает одну и ту же ошибку два раза, то это, блядь, уже не ошибка. Сознательный выбор. Я зря сюда ехал. Тайлеру было хорошо. Он веселился, пил и нюхал кокс, вдыхая белые дорожки свернутой в трубочку купюрой. Мой Тайлер. Родной, сука, Тайлер, в которого я верил до последнего. Которому я верил, не смотря ни на что. Я смотрел на него издалека. Смотрел и понимал, что рухну сейчас прямо здесь, потому что легкие жгло, и я не мог сделать вдох. Грудная клетка отказала. И я лишь мог разевать рот, как выкинутая на берег рыба. Блядь. Пришлось отвернуться и стукнуть себя кулаком, чтобы грудь начала двигаться после этого паралича, вызванного шоком. Я не знаю. Мне казалось, что я готов лечь и сдохнуть прямо тут. Потому что перед глазами плыли разноцветные круги, дышать было по-прежнему тяжело, колени ослабли, а в голове набатом бился тугой комок боли. Не могу сказать точно, была эта боль реальна или фантомна. Но сейчас башка разрывалась. Я вновь посмотрел на Тая и с горечью усмехнулся. Именно в этот момент он оказался на коленях у какого-то мужика и был прижат поближе волосатой рукой. Наверно, у меня снова появилась какая-то духовная амортизация, блядь, как тогда, когда я узнал, что Тайлер гей. Святая простота. "Ты только мой, а я - твой..." Ага. Щас. Размечтался, придурок. Наверно, потом, когда до меня тупого дойдет вся эта ситуация, как до утки, если вы понимаете, о чем я, мне будет адово больно. И я сгорю, расплавлюсь, сдохну... Думаю, так оно и будет. Теперь я чувствовал только физическое свое состояние. И оно было так себе. - Привет, Тай. Простите, мальчики, Грег сказал, что я могу забрать этого пиздюка. Один из нюхавших кокс хлопнул себя по лбу и сказал, что да, Грег и вправду звонил недавно, но он уже тогда успел нюхнуть, так что забыл. Я схватил Тайлера за шиворот и потащил к выходу. Наверно, я хреново воспринимал происходящее, потому что увидел глубокую царапину на его лице только тогда, когда посадил в машину. Я почти был рад, что его стукнули, что он стукнулся, что я его стукнул обо что-то (нужное требовалось подчеркнуть, потому что я совершенно не представлял, откуда на его лице появилась ранка). Может, хоть это поможет ему придти в себя.***
В его дом я затащил Тайлера почти силой, схватив за шиворот. Не знаю, о чем тот думал и приходил ли в себя, мне… мне было все равно. Это не была агрессия, нет. Я просто заебался. Устал. Не видел смысла во всем этом. Проигнорировал Эллу и поднялся вместе с Тайлером в его комнату. Наверно, я мог бы благополучно свалить, не помер бы он от этой царапины, которую могла обработать и сестра, но… Но блядь, это ведь был я. Не умел и не мог по-другому. Будто всего произошедшего мне было мало, и я стремился получить еще больше прощальной боли. Которая порежет меня на куски, но не сейчас, слава богу. Мне вовсе не улыбалось рухнуть к ногам Тайлера в полузадушенном вое подраненного животного. К черту. К черту все. Осталось немного… Я обработал рану Тайлера, даже не глядя в его глаза. И… оказалось зря. Потому что он успел прийти в себя и сейчас смотрел на меня с трудно читаемым взглядом. Столько в нем было… Но я не позволил себе понять. Не хотел, не стремился. Все. На этом все закончилось. Я больше не буду врастать в него. Не буду больше пытаться понять его чувств. Я так чертовски устал… Тайлер уткнулся в мой живот лицом, обнимая меня за талию, и в сердце у меня что-то дрогнуло. Прям, блядь, остановилось на короткое мгновение. Жесткость момента была упущена, и я просто не смог этого вовремя избежать. Размяк, допустил нежность в свои эмоции… Шумно выдохнул, давая времени остановиться и позволить мне насладиться или окончательно отравиться этой близостью. Близостью, которая делала мне слишком больно… Я положил на его голову ладонь, ласково гладя мягкие волосы, перемещая руку на щеку и проводя большим пальцем по губам. Глаза Тайлера казались большими и… Блядь. Я не буду читать его эмоции! Не буду! - Джош, мы… Я накрыл его губы ладонью, не позволяя закончить, провел пальцами по губам еще раз, обхватил руками его лицо и поцеловал. Крепко, вторгаясь языком в его рот, сминая губы, проводя по складочкам, по маленькой почти зажившей трещинке… Все, как я помнил. Как было еще с утра… Я вдыхал его выдохи, наслаждался тем, как близко он ко мне находится, как его ресницы задевают мое лицо, как его пальцы отчаянно вжимаются в мои плечи, как сердце готово выпрыгнуть из груди прямо ему в руки… Блядь! Прекрати это, Джош, прекрати!!! Перестань. Этого и так слишком много для тебя сейчас… Я отстранился от него резко, так, что он даже не успел открыть глаза. И слава богу. Потому что я не был уверен, что смогу избежать его эмоций. - Нет, Тайлер. Нет больше никаких «нас». «Мы» исчезли. Сдохли. Резко отвернувшись, я направился к выходу, останавливаясь у двери, но не поворачиваясь к нему. - Ты свободен от наркоты. Ты никому больше ничего не должен. И я надеюсь, тебе хватит ума не связываться с этим снова.***
Я лежал на кровати, обхватив подушку и надсадно, хрипло дышал, пытаясь сдержать слезы, которые не должны были течь по моим щекам, но все равно, блядь, текли, и я не мог с этим ничего сделать. Я орал, ругался матом на себя, пытался успокоиться… Все было без толку. Меня накрыло на подъезде к дому. Апатия исчезла без следа, а ей на смену пришла адская боль. По живому располосованное сердце, душа, мозг, не знаю я! Что кричало во мне такой болью, но машину я остановил, не доехав до стоянки. Поднялся в квартиру и поплелся в душ, дебил. Просто ополоснуться, надеясь смыть с себя этот яд, который меня убивал. Вымыть боль, снимая ее со своего тела мочалкой… Не помогало… Не зря задаются люди вопросом, почему любовь может быть такой больной. От меня как будто кусок тела оторвали. И все болело почти физически. Мне хотелось все бросить, плюнуть, вернуться к Тайлеру и сказать, что я готов быть хоть, блядь, третьим лишним, если он будет обращать на меня свое внимание хоть иногда. Хотелось убедить его в том, что я не хуже кого-то еще, что я… Черт… Я так много сделал для него, не требуя ничего взамен, отдал всего себя, умер как натурал, и стал только его. Его во всех смыслах. Вскрыл все барьеры в своей дебильной башке, полностью отдавая свою душу ему на растерзание. И ничего не ждал взамен, но… Но блядь, как же это несправедливо, что человек даже не испытал крохотной доли участия и благодарности. Не зря также говорят, что любовь слепа. Блядь. Да я весь сам ослеп. Пустил его в свою жизнь, позволил все изменить, грохнуть меня, сделать из меня заднеприводного гея. БЛЯДЬ!!! Я изменился для него, во имя него, того херова Бога, который заменил мне всех общепризнанных. Все во имя того, кто ни во что это не ставил. Из душа я почти выполз и отправился в кровать, как был, голый и мокрый. Телу, должно было быть холодно, но я не чувствовал этого. Что толку телу орать о своем дискомфорте, если в адовом пламени сгорает душа? Я надсадно рассмеялся высокопарности слов и в голос проорал: - Блядь! И вот теперь я лежал и глотал слезы, обхватив руками подушку. Подушку, которая пахла Тайлером, добавляя лишь больше масла в тот огонь, который сжигал меня заживо. Я думал, меня ломало, когда я пытался принять его ориентацию. Думал, что меня ломало, когда он прикасался ко мне в начале. Смешно… Смешно, потому что истинное значение этого слова я понял только сейчас. Ломало меня сейчас. Выкручивало руки из суставов, сворачивало шею, дробило коленные чашечки. Я почти ощущал это по-настоящему, стискивая зубы до скрежета и хрипя, словно сейчас у меня изо рта кровь хлынет. Кто-то утверждает, что любовь живет всего три года. Мне не довелось этого понять. Потому что до этого я любил только родителей, а они… Любовь к родителям другая. А вот эта? Эта подыхает через три года или нет? Не знаю. Моя любовь подыхала сейчас. Сгорала в этом огне, заставляя меня корчиться. Или была самим огнем… Это пройдет? Пройдет же, да? Хотя бы через три года она уже, наконец, перестанет биться в агонии, эта сучья, возненавиденная мною любовь? Почему нельзя приказать себе и просто не думать о человеке? Почему у этой гребаной любви нету выключателя? Кончился день, началась ночь, и ты просто щелкаешь кнопочку и погружаешься в темноту. Темноту, которая сулит спокойствие и отсутствие боли. Сейчас я нереально этого хотел, правда. Нажать на рычажок, избавиться от этого чувства, просто забыть, стереть, выкинуть… Наверно, это кажется глупым - настолько сильно страдать из-за того, что кончилось что-то. Не знаю, может, и так. Правда. Может, и глупо… Но не тогда, когда реально изменился, когда сломал все, что у тебя было до него, а потом вдруг все исчезло. Видеть его таким… В тот момент, когда я думал, что он исполняет неприятное дело, от которого не может отвязаться, а потом увидел, как он нюхает кокс и обжимается с каким-то мудаком, зная, что я как бы ждал его дома. Понимаете? Блядь… Я же все ему отдал, все, что было и даже немного больше, меняясь для него. И вот это… Его улыбка, когда он меня увидел… Счастливая, мать его, улыбка идиота, обдолбанного коксом. Ложь саму по себе я бы смог простить. Простил сразу, как только узнал причину. А вот… Измену бы, наверно, тоже простил. Дело было не во всем этом. Дело было в том, что причина лжи оказалась не единственной. Он развлекался. Бросил меня, сказав, что увидит Эллу, а сам коксом… Да бля. Развлекайся, я ж тебе не мамочка? Просто скажи, как есть… Как много я для него значил, оказывается. «Люблю тебя», - говорил он мне. И что? Вот такая его любовь? Разве это она? Разве во имя нее он прикрывался больной Эллой, чтобы пойти развлекаться?! Кажется, мой мозг все еще пытался найти ему оправдания, попытаться понять, принять, черт подери… ПРОСТИТЬ. Я хотел его простить, но понимал, что ни хера не получится. Просто это переступило все грани того, что я готов был вынести. Не после того, как сломал свою так себе, но трепетно мной любимую жизнь ради того, чтобы стать подходящим для Тайлера. Чтобы иметь возможность его любить, касаться его, целовать его… Что еще я должен был сделать, чтобы стать достаточно хорошим для него и интересным? Распылить себя на миллиарды осколков и покрыть ими Землю? Это было бы достаточно, чтобы Тайлер сказал: «Вау, этот чувак интересный»? Не очень благовидные мысли, наверно. Очень, на самом деле, не благовидные. Я не знаю, как это объяснить, но я не чувствовал по отношению к Тайлеру гадливости, омерзения и не пытался ввинтить в его образ вину. Нет. Просто… Правильно же говорят, что если отношения портятся, то в этом всегда виноваты двое. Я не знаю, в чем заключалась именно моя вина, но предполагал, что я просто был недостаточно хорош. Скучен. Неинтересен. Слишком здравомыслящий для того, кто привык жить одним днем. Это не было плохо. Это было закономерно. Видимо, это нормально в обычных традиционных отношениях, когда один старше другого. Мужчина старше женщины, например. Наверно, с мужчинами это так не работает. Возможно, я давил на него или каким-то образом принуждал к тому, чтобы принять мою точку зрения… Я не знаю. Мне казалось, что я давал ему право выбора, но, видимо, это было не так. В конце концов, как бы больно ни было от того, что он мне лгал, я начинал думать, что я сам в этом виноват. Может, не давал ему свободы или слишком привязывал к себе, да так, что он боялся меня разочаровать… И, наверно, все это было важным, и я должен был понять, что неправильно делал, но на данный момент времени и на данной стадии ебучего принятия… Я, кажется, просто не мог найти выхода своей обиде, а потому… Видел проблему только в Тайлере. Ну на самом деле… Я ведь пытался для него сделать все, что было в моих силах. И даже если я ему был не нужен, неужели я просто не заслужил хотя бы честного отношения к себе? А не вот это… Когда ты можешь развлекаться с другими людьми, а потом прийти домой и без всякого чувства вины просто улечься рядом с тем, кто считает тебя близким. Или я отказывался воспринимать возможность слабости. В смысле, был настолько волевым человеком, что мог бы отказаться от этого, но Тайлер таким не был, а я отказывался видеть это? Принимать? Я протяжно простонал, комкая подушку. Только, блядь, самокопаний мне сейчас не хватало! Не важно, кто виноват. Этим уже ничего не изменишь, лишь еще больше загонишь себя в это болото… Нет места для рефлексии. Нужно как-то жить дальше. Учиться это делать, на худой конец. Сложно что-то начинать заново, когда в душе мечется напалмом подожженная душа. Сложно что-то начинать заново, когда сам себя загнал в тупик. Блядь... Я был в каком-то нереально подвешенном состоянии. Словно младенец, который учится всему впервые. Или даже нет. Чувак с тотальной, блядь, амнезией, который всему должен учиться заново, а взрослый мозг понимает, что стал никчемным куском мяса… Черт подери… Я даже не мог сказать, какое блюдо я люблю больше всего. Потому что в последнее время я любил хлопья, которые заливал молоком Тайлер. Не мог сказать, какие ботинки мне больше нравятся, потому что самые удобные Тайлер назвал говноступами, и я был с ним согласен. Я не мог выбрать, какую передачу смотреть и за какой футбольный клуб болеть… Черт… Я даже не мог сказать, какой я теперь сексуальной ориентации, потому что единственный правильный ответ теперь должен был остаться в прошлом. И честно… Я просто не представлял, как должен теперь с этим жить. Снова вырабатывать свои личные вкусы, свое личное мнение, свое право на то, чтобы быть тем, кто я есть. Проблема, мать ее, была в том, что я был и оставался человеком, который любил Тайлера. И не мог заставить себя быть кем-то другим. И от этого разрывало болью и сожалением… Почему я не полюбил Риту так, как умудрился полюбить человека, с которым я не мог быть рядом? Это было чертовски обидно… Не было бы всего этого… Всей этой адской, невыносимой боли, которой даже другого слова нельзя было подобрать. Не было бы вот этого: «Я не знаю, кто я». Не было бы… Блядь. Может, может, мне сдохнуть было бы проще? Наверно, всем людям рано или поздно приходят в голову мысли о том, что им лучше сдохнуть. И я не знаю, хорошо это было или плохо, что уже вышел из того возраста, чтобы накладывать на себя руки. Потому что сейчас было проще повеситься или что-то еще сделать, чем терпеть этот тугой комок лавы, которая наполняла меня так, словно я был под пытками средневековых палачей, которые вкачивали воду в человека насильно. Ну… Я не знаю, как это приспособление называется, только сейчас вместо воды была лава. И она сжигала меня. Да еще и давила изнутри так, что тело, казалось, сейчас разорвется. Понимаете? Это была не душевная агония даже. Это было больно физически.***
Несколько дней прошло в тумане. Не знаю, сколько точно, один, два, неделя… Кажется, я вообще запутался во всем, что меня окружало. Перестирал все белье в квартире, вымыл все, что было можно вымыть, и начинал верить, что смогу прекратить эту боль, которая появлялась, стоило только уловить запах Тайлера от собственной майки… А потом натыкался на его чашку или зубную щетку… И все. Снова хотелось орать от той пропасти, что внутри образовалась. В какой-то момент времени я перестал смотреть на его фото в телефоне. И просто перестал думать. Двигался по накатанной. Даже пытался работу найти, но глядя в мои пустые глаза, все работодатели говорили, что они перезвонят. Знаем, проходили. Я бы таким бесцветным, таким тусклым, пустым, ничего не ощущающим, кроме адской воронки, которая затягивала меня в себя - я понимал, что просто пугаю людей. Мне хотелось выбраться из этого дерьма, но ни хрена не получалось, и я… Я не гордился этим, но позвонил Рите. Она единственная знала, через что я прошел, когда в моей жизни появился Тайлер. Она любила меня или нет - я не знаю, но она всегда принимала меня. Наверно, я смогу хотя бы понять, какой сексуальной ориентацией обладаю… Может, со временем я бы разобрался и с любимой едой, и с самыми удобными ботинками, но это… Это было самым важным после того, как я, махровый натурал, опустился до того, чтобы подставлять Тайлеру свой зад. Меня это… Убивало напрочь. Наверно, все было связано с тем, что я не до конца смирился с тем, что это произошло, не успел принять это. И теперь мыслимое доказательство моей гомосексуальности (?!) просто взрывало мой мозг и не давало чувствовать себя полноценно. Я стыдился этого. Очень. И хотел доказать самому себе, что это не так, что я просто облажался с одним единственным человеком, и такого больше никогда не повторится. Поэтому да, мне было дерьмово от того, что я собрался использовать Риту в качестве учебного пособия для страдающего амнезией, но… Но надеялся, что она не воспримет это так однобоко. Хотя… Наверно, однобоко это и было. Гадко. И мне было стыдно от самого себя, но я должен был проверить…***
Рита вошла в квартиру и с сомнением посмотрела на меня, словно… Словно по одному только моему лицу было ясно все, что успело произойти за то время, что мы не виделись. - Фигово? - с участием спросила она, а я лишь кивнул. Мне до сих пор было стыдно за себя, но, кажется, она и так все прекрасно понимала, потому что в следующее мгновение подошла и погладила меня по голове, провела губами по щеке и почти сразу замерла, вникая в мою реакцию. А я… я затравленно выдохнул и прижал ее к себе за талию, даже не пытаясь скрывать собственных мотивов. - Уверен, что так будет лучше? Что она хотела от меня услышать? То, что я был уверен в собственных поступках? Ни хрена я не был уверен. У меня вообще было чувство, что я загоняю себя в тупик все глубже, и выход потом не отыщется. Я стыдился за ту мерзость, что появилась в моей душе по отношению к подруге, стыдился за то, что хотел ее использовать. Стыдился того, что она стала лишь разменной монетой, способом забыться, вычеркнуть Тайлера из моей башки… Это было ужасно и грызло меня все то время, что я вообще задумывался о ней. Но… Кажется, моя совесть была гораздо больше ее гордости, потому что... Она стянула с меня майку и помогла мне избавиться от ее блузки. Рита меня поражала. Она ничего не спрашивала и не ждала объяснений. Не ждала, что я стану ее просить или объяснять свои поступки. Просто помогала мне… И все. Просто вела пальцами по моей коже и губами по моей шее. И от этого, кажется, я лишь больше ощущал собственную вину перед ней. В какой-то момент времени я просто рухнул на диван, притягивая ее к себе на колени, и она поддалась. Обхватила мою голову руками и целовала уже сама, оттягивая нижнюю губу и проводя по ней языком. Не знаю, сколько поцелуев прошло. Сколько минут исчезло в прошлом. Я очнулся от собственных мыслей лишь тогда, когда услышал шум в коридоре. Отстранился от Риты и посмотрел туда, где в светлом проеме двери показался Тайлер. Видение это было или реальный он? Я не понял, если честно. В последнее время я так часто видел фантомного его, стоило лишь уловить его запах от постельного белья или вспомнить, как пахли его волосы после шампуня… Я даже улыбнулся кажется, а потом махнул рукой, почти мгновенно взрываясь холодной злостью. - Вали на хер! Обхватил волосы Риты рукой, наматывая на кулак и впился в ее губы со вдруг неожиданно вспыхнувшей страстью, которой и в помине не было все время до этого. Понимаете, я ведь даже не чувствовал ничего, лишь заученно целуя ее губы, а тут… Даже дыхание перехватило. От злости или от страсти — я не понял. Я оттянул ее губу, проник в ее рот языком, почти роняя ее на диван. Я не смотрел в сторону Тайлера, но, кажется, все мое существо сейчас стремилось смотреть на его реакцию. Мне… Черт подери, мне хотелось, чтобы ему сейчас было так же больно, как и мне. И я не понимал, с чего вдруг во мне появились такие мысли. Очнись, Джош. Он наплевал на тебя, поехал развлекаться, поехал нюхать кокс и обжиматься с другими людьми. Он просто забыл про тебя. А ты стремишься уязвить его через поцелуй? Три ха-ха. Идиот, Джош. Да он просто срать хотел на это все. На тебя он срать хотел, придурок! Но я ничего не мог с собой поделать. Ничего. Мне казалось, что так я смогу хоть на секунду избавиться от той боли, что уже сожрала меня, мои кожу, органы, мозг, мышцы, а теперь глодала мои кости и никак не желала насытиться. И я понимал, что она не исчезнет, и задавался вопросом, что она будет жрать, когда от меня даже мокрого места не останется? Будет вгрызаться в окружающую реальность, отравляя своим ядом всех окружающих? Боже… Это было так страшно… Кажется, во мне родилось что-то действительно ужасное. Или это Тайлер во мне это вызвал? Я не знал. Но ощущал страх. Ладно я. Но отравлять жизнь моих близких я не хотел позволять. Вот только не представлял даже, как смогу это закрыть в себе, справиться, выключить… В ушах отдался хлопок двери, а я… Черт. Я почти сразу сдулся, как воздушный шарик. Отстранился от Риты, пряча глаза. Мне было ужасно стыдно. - Прости, Рита. Прости меня. Я не могу и... не должен был с тобой так поступать… А она лишь улыбнулась и погладила меня по голове. - Я знаю, Джош. Я просто должна была сюда прийти, чтобы показать тебе это. Что бы ни случилось, ты уже не сможешь от этого отойти. Потому что он не просто ошибка. Ты любишь его. И так просто это не пройдет. Не работает это так. И пусть тебе сейчас больно, потом боль успокоится и настанет время расхлебывать все ваши ошибки. Но я уверена, ты… вы! с этим справитесь. Она поднялась и натянула на себя блузку, а я… Я сидел и смеялся, когда за ней закрылась дверь. Только смех этот был страшный. Так смеются люди в приступе истерики, люди в белых палатах и смирительных рубашках. Это был смех из кошмарного сна. Черт подери, я просто не знал, как не дать этому чудовищу выбраться из меня, потому что боль сожрала во мне уже почти все и будто присматривалась голодными, чуть прикрытыми глазами в окружающее. Так с кажущейся ленцой хищники следят за своими жертвами...Тайлер
Дорожка кокса быстро попала в кровь. Я даже не заметил этого перехода, просто в какой-то момент осознал, что чувство вины и презрение к себе просто... Бам - исчезли. Мне стало легко. Хорошо. Набрав в легкие побольше воздуха, я расслабленно выдохнул его и не мог уже припомнить, почему так сильно переживал и из-за чего парился. Все проблемы как будто развернулись и ушли, оставив меня в пространстве, где не было места переживаниям. Откинувшись на спинку сиденья, я снова выдохнул и в ту минуту мне показалось, что я никогда не смогу насытиться этим ощущением. Ощущением, когда ты делаешь вдох, а тебя ничего не гнетет. Спустя еще немного времени я перестал хмуриться и превратился в как будто лучшую версию себя. Я смеялся над шутками Маркуса, поддерживал разговор на тему каких-то там гонок, а еще бессовестно флиртовал с официанткой. Обычно я не мог найти общего языка с девушками. От слова совсем. С Эллой и то через раз получалось - а она моя сестра, так что этот флирт точно был чем-то из ряда вон выходящим, но... Но мне нравилось. Нравилось быть таким. Словно всю жизнь до этого я прятался под одеялом, в какой-то момент меня немножко раскрыл Джош, но одна-единственная дорожка кокаина смогла сдернуть это проклятое одеяло напрочь. И я увидел мир во всех его красках. Я понимал, что это действие наркотика. Вернее, заставлял себя об этом помнить, потому что хотелось лишь отдаться эффекту, выбросив все остальное из головы, но... Видимо, не все было потеряно, раз брал себя в руки и не позволял полностью доверяться этому наваждению. Когда болтливая официантка свалила, Маркус снова разложил на столе дорожки кокаина, чуть ли не заботливо сужая их пластиковой картой. Протянул мне купюру. Я, колеблясь, взял ее. - Сомневаешься? - спросил он, а я вместо ответа просто отвернулся. - Давай, щас вторая совсем классно вкатит... Вкатила. Помимо состояния эйфории, мнимой уверенности в себе и излишней разговорчивости кокаин дает такое чувство... Возбуждения, что ли. Мне было так хорошо, что я, вспомнив о Джоше, подумал, насколько же хорошо мне сейчас было бы с ним. Весь этот эффект лишь приумножился бы. Наверняка. И я даже посмотрел по сторонам, надеясь увидеть его ебанутую шевелюру цвета фуксии, но, естественно, ни черта подобного не было. Нервно барабаня пальцами по бедру, я услышал очередную шутку Маркуса и, смеясь, потянулся за бокалом пива, которое принесла та самая официантка, улыбнувшаяся мне, когда проходила мимо. Руку перехватил Маркус и, когда я от неожиданности посмотрел на него... Он притянул меня к себе. А я... Где-то на задворках своего сознания я понимал, что этого делать не стоит. Нельзя, не следует вот вообще. Чертовски неправильно. Из всех моих хуевых поступков этот был, пожалуй, самым хуевым, но когда Маркус меня поцеловал, я тут же ему ответил. В этот момент я забыл о Джоше напрочь, словно его и не было в моей жизни. Вина за это пришла немного позднее, когда Маркус от меня отстранился, а я все-таки дотянулся до пива, как услышал голос Джоша. По коже пронеслись мурашки, и я во все глаза уставился на парня с волосами ядерно-розового цвета. - Джош... - мечтательно протянул я, улыбаясь и поднимая к нему руки. В этот, именно в этот момент до меня дошло, что минутой ранее я целовался с другим. Гребаный кокаин... В голове все перемешалось, и я перестал понимать, что такое хорошо, а что такое плохо. Вина... Да, я почувствовал небольшой укол, но действие наркотика быстро превратило его во что-то несущественное. - Джош... Он схватил меня за капюшон пайты и бросил что-то о том, что Грег меня отпустил. Я даже не придал этому значения, потому что Джош, мой, мать его, Джош был здесь. На остальное было наплевать. Я и без наркоты терял голову в его присутствии, но сейчас все было совсем плачевно, потому что пока он тащил меня за шиворот к выходу, я пиздец как хотел прижать его к деревянной стене и поцеловать его. Так, как обычно: дразня его губы своими, чтобы в конце концов сдаться. Потом стянуть с него джинсы... Да, прямо здесь. Черт... Он просто... Просто заполонил все мои мысли собой. Но Джош целеустремленно довел меня до Чеви, усадил на переднее сиденье, а потом... Потом настало время расплаты. Еще один интересный факт о кокаине: его действие, каким бы сильным оно ни было, проходит быстро. Ты едва успеваешь им насладиться. А когда эффект заканчивается, все вокруг теряет свои краски, и тебе становится в сто раз паршивей, чем было до пресловутой дорожки. Меня отпустило в машине, когда мы выезжали из Манчестера. В один момент мне было хорошо, потом я моргнул и... И встретился с серой реальностью. Повернув голову, я посмотрел на Джоша и... Блядь. На его лбу пролегла глубокая складка, глаза цвета мокко смотрели на дорогу, а руки крепко сжимали руль. Что. Я. Наделал. События этого вечера, которые под кокаином казались вполне нормальными, начали одолевать мое сознание. Я часто задышал и обхватил лицо ладонями, тут же поморщившись и отняв их. На пальцах была кровь, а я, хоть убей, не помнил, где успел пораниться. Впрочем, все это было неважно. Важным был и оставался для меня Джош... И я боялся представить, что он успел увидеть в том баре. И что он вообще там делал?! Мысли скакали в голове, как какие-то бешеные мухи, а за одним вопросом сразу появлялся другой... Черт... Он узнал о перевозках. Он, по всей видимости, снова поиграл в супергероя и вытащил меня из передряги. И он, кажется, не хотел меня видеть. За все два часа, которые заняла дорога от Манчестера до Лондона, он едва окинул меня взглядом. И никак не отреагировал, когда я сипло произнес его имя: - Джош... Я хотел взять его за руку. Хотел уткнуться носом в его плечо. Хотел вдохнуть такой родной запах и сказать, что я люблю его. Сильнее всего на свете люблю. И что я, кретин такой, очень сожалею о случившемся. Но, черт возьми, я даже смотреть на него боялся. Казалось, что он просто высадит меня посреди дороги, поэтому я молча смотрел в окно и перебирал в голове самые отвратительные варианты развития событий. И знаете, что? Они все были отвратительны. Старушка Чеви остановилась возле моего дома и это стало первым тревожным звоночком. Почему мы поехали не к Джошу? Почему сюда? Я открыл дверцу машины и успел лишь выйти из нее, как Джош снова потащил меня за шиворот. Открылась дверь дома, мы прошли мимо растерянной Эллы наверх. Джош вышел, и я тут же кинулся за ним, боясь, что он так вот просто уйдет, даже не дав мне возможности объясниться, но он тут же вернулся с аптечкой в руках, усадил меня на кровать и, по-прежнему не говоря ни слова, принялся обрабатывать рану на моем лице. - Джош... Поговори со мной, Джош, - тихо попросил я, положив ладонь на его бедро. Пальцами я почувствовал, как он вздрогнул, но лишь сжал ткань джинсов сильнее, надеясь до него достучаться: - Джош... Душа разрывалась. Не от того, что он, даже безмерно злясь на меня, проявлял заботу. Не из-за того, что он не позволял мне как-то объясниться, а из-за того, что случилось все так, как я и думал. Я все испортил. В очередной раз. Все, к чему я прикасался, со временем превращалось в прах, а Джош... Он говорил, что этого не случится. Не с ним. Что он меня не бросит. У меня всегда были проблемы с доверием, но на этот раз я позволил себе вспомнить те его слова и поверить в них. Так же сильно, как маленькие дети верят в Санту, я верил в то, что этот случай не разрушит то, что у нас было. Конечно, будет несладко, но мы ведь справимся, так? Поговорим, обсудим, я попрошу прощения... Я был готов просить прощения у него вечно, до тех пор, пока не получу, лишь бы он все это время был рядом. Пускай он злился, пускай презирал. Лишь бы не оставлял меня одного, потому что... Потому что я уже не помнил, как нужно жить, когда рядом нет того человека, которого можно назвать любимым. Когда Джош обработал царапину на моем лице, я не разрешил ему отойти. Ни на шаг. Нет. Я сжал его руку, притянул к себе и просто уткнулся в его живот носом, вдыхая запах кондиционера для белья, его дезодоранта и... Просто запах Джоша. Расслабленно выдохнув, я сжал пальцами его футболку, прижимаясь к нему лицом еще сильнее. Я не хотел его отпускать ни на секунду. Больше не хотел расставаться с ним ни на мгновение, поэтому цеплялся за него, как утопающий цепляется за какую-то соломинку. Он был моей соломинкой. Последние пару месяцев только он держал меня на плаву и не давал уйти на дно. И когда он, как обычно, положил руку на мою голову, когда провел пальцами вдоль волос, когда, мать его, коснулся моей щеки... Это стало глотком воздуха посреди водоема, где нет берегов. - Джош, мы... - начал я говорить, когда он коснулся пальцем моей губы. Хотел сказать, что мы должны поговорить. Что мы должны справиться, что эта ошибка не должна стать заключающей точкой в том, что у нас было. Но Джош не дал мне договорить, положив палец поперек губ. Я послушно замолчал, выдохнул и даже немного успокоился. Он обещал. Он говорил, что не бросит. Он говорил, что любит. Он... Черт возьми, он столько раз меня спасал, что сейчас, когда спасение от неминуемой погибели меня как личности было попросту необходимо, он не мог просто отвернуться. Он обещал! И я верил. И когда он обхватил мое лицо ладонями, когда поцеловал так, что у меня каждая волосинка на теле дыбом встала, я успокоился. Вернее... Внутри меня все еще бурлил целый вихрь эмоций, но когда он меня целовал, мне было спокойно. В разы лучше, чем под коксом. Джош был моим наркотиком. С ним было хорошо. С ним всегда была эйфория. Без него... Я уже не хотел знать, какой может быть жизнь без него. Крепко сжав его плечи пальцами, я подался вперед, желая чувствовать Джоша как можно сильнее. Я целовал его в ответ, гладил его руки и думал... Думал, что все будет нормально. Он ляжет со мной рядом, я прижмусь к его груди и до самого утра буду слушать его дыхание, а потом, когда напряжение этого дня утихнет, мы поговорим. На свежую голову. И я заслужу его прощение. И все будет как раньше. Но поцелуй резко закончился, а рядом Джош не лег. Вместо этого он... Он сказал, что... Я перестал дышать. Мгновенно. Сделал выдох, а следующий вдох казался уже необязательным. В повисшей тишине я внимательно вслушивался в его слова, все еще надеясь, что это все шутки наркоты, что мне просто почудилось, а на самом деле Джош сказал что-то другое. Да что угодно, только не это! Я сотни, тысячи раз ловил себя на мысли о том, что рядом с Джошем чувствую себя как никогда цельным. Словно до него у меня была лишь одна рука, а когда появился он - появились и какие-то другие возможности. Сейчас, когда он сказал, что "нас" нет, я снова стал калекой. Располовиненным. Разбитым на две части червяком, блядь. В груди защемило от недостатка кислорода, и я вспомнил, что нужно сделать вдох. Судорожно втянув воздух, я отрицательно покачал головой, но Джош этого не увидел, потому что уже направлялся к выходу. Сказал что-то про наркоту, а я пялился на его спину и больше не хотел слушать. Не верил, что он уходит. Не верил - и все тут. Это все ебучая наркота! Это все кокаин, это все... не по-настоящему, блядь! Но дверь в спальню закрылась, и стало так тихо, что я словно слышал, как сердце трескается на мелкие осколки. Кое-как отойдя от шока, я встал на ноги и пошел за ним следом. Вышел в коридор и побежал к лестнице. Спустился, чуть ли не спотыкаясь о свои ноги и выбежал на улицу, как раз когда Джош сел за руль тачки. Подбежал, стукнул кулаком по капоту и заорал: - Ты не можешь! Блядь, Джош! Почувствовав на предплечье чью-то хватку, я просто оттолкнул эту преграду назад. Снова ударил кулаком по капоту, но Джош уже сдал назад и выехал на дорогу. Мне оставалось лишь смотреть на то, как фары Чеви скрываются в ночной мгле. Это было больно. Я... я просто не мог больше стоять на ногах. Рухнул на колени и сжал пальцами волосы, оттягивая их в стороны. Я ревел. Реально, я беззвучно плакал и глотал собственные слезы, пока снова не почувствовал чье-то прикосновение. - Пойдем в дом,Тай , - голос Эллы. Дрожащий. Сочувствующий. Я послушался. Я прошел на кухню и нервно провел ладонью по руке, словно не понял, что только что произошло. Как ребенок, который хотел бросить мяч куда-то вдаль, а тот рухнул ему на голову. Я не понимал, что произошло! Я отказывался это понимать! А Элла... Она протянула мне чашку с чаем, невзирая на мои протесты. Я сжал в ладони горячую чашку, рухнул на стул и беспомощно посмотрел на сестру: - Он уехал... Та кивнула и сжала мою руку. - Мне жаль, - и, судя по ее дрожащему голосу, ей действительно было жаль. А я... А до меня дошло, что это все происходило на самом деле. Оставил чай, болезненно схватился за лицо, нечаянно отрывая дурацкий пластырь, который прилепил на царапину Джош. Мне казалось, что я схожу с ума. Тот шар в груди, от которого обычно веяло теплом, превратился в огромный сгусток боли. Я расстегнул пайту, словно это могло помочь мне достать эту боль изнутри и просто выбросить ее. Но ни черта... Тогда я, не сказав ни слова, кинулся наверх. Сначала в свою спальню, но, не найдя ничего в карманах, вбежал в спальню Эллы, переворачивая ее вещи. Я вытащил все из ящиков, вытащил подушки из наволочек, раскидал все, что было в шкатулках, но не нашел ни единой таблетки. - Где они? - орал я, круша все вокруг. - Где они, блядь? Бывших наркоманов не бывает, так ведь? Значит, в этом доме должны были быть таблетки. Чудо-таблетки, мать их, которые могут приглушить эту боль. Сделать ее не такой явной, не такой насыщенной. Но я никак не мог найти... - Тай! Остановись! Элла вбежала в спальню, когда я добрался до старых фотоальбомов, вытряхивая из них все содержимое. Схватила меня и заставила сесть на кровать. Сама, держа мои руки, села у моих колен. - Тай, Тай... Посмотри на меня. Здесь ничего нет. Я чиста, понял. Я... Я беременна и не принимаю ничего, кроме каких-то там витаминов... Я в одно мгновение успокоился, услышав это. Шмыгнул носом и уставился на сестру, которая, кажется, была до одури перепугана, но пыталась выглядеть спокойно. - Не так я хотела сообщить, - усмехнулась она, а потом села рядом и обняла меня за плечи. - Успокойся, ладно? Тебе не нужна эта гадость. Я обнял ее в ответ, прижался носом к плечу и все... Меня разорвало. Тот шар из боли взорвался, превращаясь в слезы, мать их. Я не то чтобы плакал... Я выл. Выл, цепляясь, пальцами за футболку Эллы, а она лишь гладила меня ладонью по волосам, приговаривая, что все будет хорошо. Она ошибалась. Хорошо уже ни черта не будет.***
Неделя. Семь дней. Сто шестьдесят восемь часов. Сто шестьдесят восемь блядских часов, которые я просто пролежал в своей спальне, отказываясь от еды. Я не мог спать, не мог есть, не хотел разговаривать и просто смотрел на телефон, надеясь, что Джош позвонит. Пару раз пытался позвонить сам, но каждый раз сдавался, не представляя, что я ему скажу. Это состояние меня убивало. Да черт возьми, я больше не жил. Я существовал, а это существование во мне поддерживала надежда на то, что все как-то образуется, но с каждым днем она становилась тусклее. И ничего не происходило... Элла призналась в том, что это она рассказала все Джошу. Сказала, что думала, будто так будет лучше. Да уж... Но я не злился, нет. Она все сделала правильно.Джош должен был знать обо всем с самого начала, но я так трусил, думая, что это станет точкой... Ею и стало, пускай на пару недель позднее. Черт... Я так боялся, что с ним что-то случится, если он вздумает меня спасать, но... Все обошлось. Грег не имел ко мне претензий, как и к Элле, но ведь не могло быть все полностью идеально? Нет. Так я остался без того единственного, что поддерживало во мне жизнь. - Ты должен поесть, Тай, - Элла села у моих ног и потрепала меня за ногу. Я лишь буркнул что-то несвязное и снова уставился на телефон. На номер Джоша. С его гребаной фотографией, на которой он улыбался. Внутри снова все защемило. - Тай... Позвони ему. Не мучайся, ладно? Он... Он должен все понять. Но я только покачал головой и отбросил телефон в сторону. Если бы он понимал, то был бы рядом. - Он любит тебя. Просто... Просто поговори с ним, ладно? А мне нужно в больницу... - Все в порядке? - сипло спросил я, обеспокоенно посмотрев на Эллу. Сестра сказала, что беременна, а я даже обрадоваться этому не мог, потому что внутри все горело от боли. Но я волновался за нее, потому что и она сама пережила не мало. Оказывается, она забеременела еще до того передоза, а узнала о своем положении в больнице... И все это время молчала, боясь за жизнь ребенка. Но вроде все было хорошо... - Простой осмотр, - Элла дернула плечом и наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку. - От тебя воняет. Иди в душ, а потом к Джошу. Кто-то из вас должен перестать быть мудаком, понятно? Она ушла, оставив меня одного. И все вернулось на свои места: я просто уставился на стену, прижимая к себе край одеяла. Я наивно полагал, что вся боль осталась в прошлом. Вся та боль, которая пронзала мое тело, когда я понял, что влюбился в Джоша, а он... А он был запутан. Но нет... Тот период словно готовил меня к этому. Было... Отвратительно было. В голове все время проносились воспоминания последних нескольких недель, когда мы были счастливы. Я вспоминал, как Джош целовал мою шею и покрывался мурашками, словно заново это чувствуя. Вспоминал блеск в его глазах, возникающий, когда он смотрел на меня, и сгибался пополам от боли. Вспоминал его голос, когда он произносил слова "я тебя люблю" и... Черт. Хватит. Я не мог больше лежать. Элла была права. Он меня любит. Не любил, а именно любит, потому что я ни за что не поверю, что это чувство так запросто исчезло, не оставив и следа. Он любит. И я люблю. А значит, нужно все вернуть. Нужно поговорить. Я... Нет, мы. Что бы ни говорил Джош, мы существовали. И мы имели привычку закрываться от проблем, не обсуждать их, а просто плыть по течению с надеждой на то, что все будет нормально. Хватит! Сейчас это ни хера не работало, да и раньше-то не особо помогало... Пора взять себя в руки. Пора было вернуть своего любимого мальчика. Чего бы это ни стоило. Я принял душ, кое-как оделся и вышел на улицу, морщась от заходящего солнца. Воткнул в уши наушники и пошел в центр пешком, пытаясь продумать слова, с которыми могло получиться достучаться до Джоша. Что я ему скажу? Скажу, что облажался, соглашаясь на это дело. Скажу, что я не могу без него жить. Скажу, что без него не могу дышать. Лишь бы он позволил мне это сделать. Дорога до его дома заняла примерно час. Телефон разрядился, и позвонить я ему уже точно не смог бы, поэтому, вдохнув побольше воздуха, я сразу вошел в подъезд и поднялся на нужный этаж. Хотел постучать, но вспомнил о своем ключе. Он не забрал его, а значит... Черт, даже если не значит... Я открыл дверь, бросил брелок на тумбу и крикнул: - Джош? Я больше не могу... Поговори со мной, пожалуйста! Джош... Прошел вглубь квартиры и... Замер. Не думал, что увижу именно это. Опять. Блядь. Рита, несомненно, была хорошим человеком, иначе Джош попросту не стал бы с ней водиться... Хотя... Он же повелся с таким мудаком, как я? В общем, я к чему... Она была неплохой, но, черт, как же сильно я хотел сейчас схватить ее за волосы и просто вытолкать из квартиры. А потом уебать Джош за то, что его губы целовали ее, а не меня. Спустя неделю... Спустя, мать вашу, неделю! Сто шестьдесят восемь часов, которые я провел в агонии, он просто... Развлекался? Быстро он нашел мне замену. Наверное, я был мазохистом, потому что прижался к косяку и смотрел на то, как он ее целует. Как его ладонь путешествует по ее бедру. Как он оттягивает ее нижнюю губу... Сука! В сердце вонзились десятки острых ножей и я не мог их вытащить. Просто стоял и смотрел, теперь уже понимая, чего стоила его любовь. Одной ошибки и одной недели. Супер. А потом он послал меня. В этот момент меня словно какой-то волной отбросило назад. Честно, хотелось схватить какую-то вазу и просто разбить о его голову, чтобы ему стало так же больно. Но я лишь покачал головой и, попятившись назад, взял с тумбы ключи с увесистым брелком. Замахнулся и запустил вперед, надеясь, что он попадет в башку этой ебучей Рите... - Сука! Ненавижу тебя, блядь! Понял?! Ненавижу! Я вылетел из квартиры, сильно хлопнув дверью. Спустился по ступенькам, а на улице нервно закурил, расталкивая прохожих. Я... Блядь, я хотел поговорить. Я хотел объясниться, сказать, что врал потому, что беспокоился о нем. Не хотел, чтобы он пострадал. Хотел обнять его и сказать, как сильно я его люблю, а там такое... Это... Это выбило меня из колеи. Просто выбило. Поэтому, докурив сигарету, я свернул в сторону клуба, в котором мы работали. Мне нужен был алкоголь. Много алкоголя. И таблетки. Наверняка Грег уже нашел мне замену, и кто-то толкает в клубе дурь... А еще мне нужен был парень, потому что... Чем ближе я был к клубу, тем отчетливей понимал, что нет, я его не ненавижу. По-прежнему люблю, блядь. Но я больше этого не хотел. Хватит. Попробовал и хватил. Херня это, а не чувство.