Свободное Дыхание.

      Капитан Джек Воробей стоял у штурвала, ведя себя слегка иначе, чем обычно. Кажется, вроде все должно быть чудесно. Он плывет к Тортуге, к пиратскому раю, но что-то было не так. Все было не так в последнее время. Для Джека же всегда происходящее шло не так, что-то было неправильно. Будто время движется неверно, судьба переломилась и идет зигзагом. Капитан, кажется, устал жить бесцельно, без какой-то определенной нужды. У него была Жемчужина, которую он обожал до мурашек, словно любимую женщину. Но все чаще в голову Джека ударяло осознание того, что это просто огромный кусок дерева. Прекрасный, конечно, кусок дерева, а также любимый Джеком. Но это было совсем не то, что он мог ощутить от прикосновений живого человека. Он не мог ощутить от корабля тепла, не мог услышать от него слов. Не мог получить от него счастья, такого, которое он имел, когда только вернул корабль. Кажется, будто Черная Жемчужина стала чем-то обыденным, чем-то совсем простым. Будто это совершенно обычный корабль, который есть у каждого уважающего себя капитана. Корабль не был в жизни Джека, а просто существовал. Он нуждался в том, кто будет не существовать, а находиться, быть рядом. Это было и будет потребностью практически любого человека, и Джек не является исключением. Он просто хочет простого человеческого счастья, наконец-то найти суть себя в этом огромном мире. Капитан Воробей не мог смириться с этим, он всегда считал, что его единственная любовь — море. И была одна загвоздка, Джек действительно совсем забыл такое чувство как любовь. Он будто разучился любить. Это пугало, очень пугало. Капитан Воробей не так представлял себе свою жизнь. Он просто хотел найти что-то, что прекратит его скитания. Джек так погрузился в раздумия, что совсем забыл, что он ведет корабль, который так легко сбить с курса. И может он бы так и стоял, совсем забыв о реальности, если бы не резкий вопрос со спины, заставивший капитана слегка поморщится от неожиданности. — Кэп, Вы чего стоите, словно приведение увидели? Мы так с курса собьемся, — удивленно спросил Джошами Гиббс, стоя позади капитана. Заметив его удивление или легкий испуг от его прихода, старпом приготовился к чему угодно, чего только можно ожидать от капитана. — Я думаю. — спокойно сказал Джек — Тортуга Тортугой, а приключения нужны. — А разве больше не работает импровизация? Никогда не думал, что придется задумываться о том, в какие приключения ещё попасть. — иронично говорил мистер Гиббс, в присущей ему манере. Джека стали раздражать назойливые вопросы старпома и он решил отшутится. — Как видишь пока я пуст, как чистый лист бумаги, мистер Гиббс, поэтому импровизация пока что спит, но вскоре проснется. Обязательно проснется. Всегда просыпалась. — Джек опять устремил вдаль задумчивый взгляд, словно его душа вовсе не присутствовала на корабле. Он вновь ушел в себя, но тут опять его вывел в мир голос старпома. — Неужели? Ну тогда отлично. А о чем тогда Вы, кэп, так серьезно задумались? — с ноткой любопытства спросил Джошами, чем начал выводить из себя капитана Воробья. — Мистер Гиббс, а вы всегда ведете себя как муха? Такой назойливый, не отгонишь. — стараясь выказать все свое равнодушие к ситуации говорил Джек. Джошами очень удивился, но не ответив на замечание капитана повторил свой вопрос. — Кэп, но мы же собьемся с курса? Поведайте же, о чем Вы так задумались, что совсем забыли про Тортугу. — продолжал удивляться мистер Гиббс. — Мистер Гиббс, кто тут капитан? Правильно, не вы. Капитанов — мух не бывает. Не задавайте глупых вопросов! — раздраженно отрезал капитан Воробей. — Джек, что-то ты совсем чудной стал. Не теряй голову. Что произошло? — уже с волнением спросил Джошами, совсем не чувствуя грани, которую он переходит. — Неужели так сложно понять, что не нужно жужжать мне под ушами! Я сам разберусь, что мне терять, а что не терять, ясно? — пытался отвязаться от назойливого старпома Джек. Он уже был на пределе. — Опять думаешь о чувствах, да? — с лёгкой издевкой в голосе произнес мистер Гиббс. Джек сначала запнулся, а потом грозно сказал. — Мои душевные терзания — только мои! И точка! Все, что у меня на душе — останется только у меня на душе! Зарубите себе это на носу, мистер Гиббс, иначе пройдетесь по доске! — вспылил Воробей, довольно громко высказав свое недовольство старпому, что тот стоял в непонимании от такой резкости кэпа. — Да уж, приятель. Давно я тебя таким не видел. — протянул Джошами. — Если вы не закроете свой блещущий словами рот, то больше никаким не увидите! Я свое слово держу. — гневно закричал Джек. — Джек, приди ты в себя наконец. Ничего такого страшного сказано не было. — как-то холодно ответил Джошами, хотя на самом деле довольно сильно удивлялся происходящему. — Ничего страшного? То есть вторгаться в чужое личное пространство является нормой для вас, мистер Гиббс? Старпом ничего не ответил, а лишь еле заметно покачал головой и решил, что не стоит докучать капитану, а потому тихонько удалился с глаз долой, оставив Джека вновь перед тяжелыми мыслями, которые уже изрядно затуманили его разум. Сегодня он был какой-то другой, как казалось Гиббсу, поэтому лучше было просто покинуть его от греха по дальше. Джек заметил жест старпома перед уходом, но ничего не ответил. Взявшись за штурвал руками с такой силой, что казалось, будто он сломает его своими пальцами, капитан повел Жемчужину в нужный курс. Теперь он испытывал неприязнь к мистеру Гиббсу. — Это же нужно было додуматься, придти, пожужжать под ухом и уйти, как ни в чем не бывало? — говорил настолько тихо, насколько это можно было, выражая свое возмущение и недовольство, Джек, но вскоре его глаза вновь застелила пелена тяжелых мыслей, которые никак не хотели покинуть душу пирата, и перестать терзать её.