Свободное Дыхание.

      Капитан Барбосса сидел на берегу уже осточертевшего острова и вглядывался в хрустально чистую глубину моря. Как же ему хотелось домой, поддразнить закадычного друга и в то же время врага, Джека, увидеть свое сокровище, свою доченьку, узнать, как там она. Сложно было понять, жив он или мертв, сможет ли выбраться, найдётся ли просвет в его извечных муках и страданиях на острове. Чувствовалась только пустота, застилавшая все это жуткое и пропахшее опасностью место, и казалось поселились в душу Гектора. Он уже потерял ход времени в этом месте, столб со счётом дней уже не помогал и вскоре он будет окончательно заполнен, а капитан потеряет, хоть какую-то, но маленькую связь с реальным миром. Будто кто-то отматывает время назад, назад, в самое начало, будто каждый день сменяется предыдущим, будто ничего уже не реально и все обыденно. Каждый день светило солнце, шуршали волны и дул спокойный ветер. Каждый день песок теплел, грея сухие пальцы. Тепло было каким-то чужим, отчего ещё больше не верилось в реальность того, что происходит сейчас. Дни сменялись ночами, солнце уступало место луне, а душу щемило так сильно, что хотелось взвыть от боли и страданий. Никуда не уйти, ничего не повидать. Только это солнце, это шуршание, это тепло и дуновения, которые уже измотали душу Барбоссы. Томно вздыхая, капитан Барбосса поднялся с песка. Солнце склонялось за горизонт, бросая прощальные лучики на прохладный белоснежный песок. Море шепчет совсем тихо, но средь тишины острова слышно каждое шуршание, каждый шорох лазурных волн, в которых отражался закат. Нежные тёплые краски уходящего дня наскучили Гектору. На протяжении неизвестного количества времени он видел одно и тоже, каждый день сменялся закатом, а закат глубокой темной ночью. За все то время, пока Барбосса пробыл на этом острове, он никогда не видел ни одной человеческой души. Даже на полосе горизонта ему не посчастливилось увидеть ни одного судна, ни пиратского, ни торгового, ни военного. Ни даже маленькой лодочки, совершенного ничего. А сколько он пробыл в этом Богом забытом месте? Да он и сам уже не помнит. Считать дни совершенно не хочется, страшно представить, сколько Гектор бродит по этому берегу, сколько раз уже он смотрел закаты, сколько раз шептал имя своей дочери уходящему солнцу. Иногда Барбосса говорил сам с собой. Одиночество — отвратительное наказание. Он спрашивал у себя, почему он ещё не умер, почему он здесь и что будет дальше. Как там его сокровище, яркая звездочка. Его терзали разные мысли, но с каждым днем он все чаще говорил сам с собой. Звук собственного голоса заглушал шуршание волн в голове Гектора. Бывало, из глубины небольшой чащи слышалось слабое шуршание. Барбосса за все время, прожитое в этом одиноком месте обострил свой слух, он прекрасно слышал. В первые разы его охватывала надежда, он бежал на звук, но в итоге не находил ничего и разочаровываясь сворачивал обратно. Чем чаще это происходило, тем более Гектор убеждал себя, что это всё в его голове, просто остервенелый шум волн и шепот уходящего солнца. Ночи были всегда теплыми, всегда ярко горела луна и мерцали маленькие звездочки. Барбосса редко спал ночью, он смотрел только на звезды и перед его глазами рисовался облик его милой девочки, маленькой Карины. Какие же все-таки у неё прекрасные глаза! Чем больше вспоминал Гектор, тем больше он улыбался вдаль, молчаливым звездам. — Скажите, где моя дочь? Самая яркая звезда в небесах, Карина! — взывал к звездам Барбосса. Но в ответ до него доносился только шепот волн и мерцания угрюмых звезд. Среди темно-фиолетового бархатного неба не было места для блеска его милой девочке. Бывало Барбосса мог разжечь костер. Это было маленьким спасением его души. Пламя вытягивало его из реальности своим треском. Это был звук, совершенно новый для ушей Гектора. Он забывал о звездах, о белоснежном песке, о шепоте волн и ласкающих лучах заката. От них не было никакого толку на ночном небе. Только полыхающие огни стояли в его глазах, прямо перед ним, освещая пространство вокруг капитана. Песок казался уже не таким белым, словно луна и звёзды. Он был ярко-жёлтым, рыжим, похожим на волосы его любимых женщин. Маргарет и Карина всегда будут в его сердце. По утрам у Барбоссы всегда появлялся вопрос, который терзал его душу, метая на части его изголодавшееся по родной кровинушке сердце. Жива ли его маленькая звездочка, не утонула ли она в пучине жестокой жизни? Если нет, то Гектор никогда себя не простит.