Заячья Маска

Пеннивайз

Она сидела тут каждый день вне зависимости от погоды: хоть воющий ветер, хоть сильный дождь, хоть холод — она приходила скоротать время каждый вечер, коптя воздух вокруг себя. Пропитывая его противным запахом жжёного табака. Клоун его терпеть не мог, настолько, что хотелось плеваться. Каждый вечер её маленький братец Джорджи приносил ей куртку, а иногда и чашку с кофе. От него клоуну тоже хотелось плеваться. И от мальчишки, и от противного кофе. Пеннивайз наблюдал за парочкой со стороны парка, спрятавшись за деревьями. Его до зубного скрежета раздражало её существование. Да и имя у неё странное — Бак-к-к-к-ки. Как Пеннивайз не пытался, он не мог произнести его нормально, как произносили Джорджи, Билл или её отец. Это раздражало не хуже самой девчонки. Всё в ней выводило Пеннивайза из себя: от неряшливого внешнего вида, до этой поганой любви к семье, которой девушка пропитывала воздух вокруг себя. А уж любовь пахнет гораздо хуже тех проклятых жжёных опилок. — Я принёс, Баки. — Малыш протянул девчонке куртку, а Баки, улыбаясь, потрепала его по волосам. — Спасибо, что заботишься обо мне, Джо. — Она накинула куртку на плечи и, отодвинув край, кивнула в сторону мальчика. — Иди, погрею. Пеннивайз заскрипел передним рядом зубов. Она его любит. Прямо сейчас он ощущал противное ему чувство теплоты в её сердце, а забравшись в голову к Джорджи, он шикнул от омерзения — мальчик обожал свою сестру, что уж там говорить о любви. Он её просто боготворил. Пеннивайз шикнул от скользкого чувства омерзения, что собралось в его животе клубком змей. Однако, в то же время клоун почувствовал нечто иное. Кажется, люди называют это чувство… трепетом? Пеннивайз не знал наверняка, но понял, что это близкое к его внутреннему состоянию слово. Оно колыхалось в районе живота, поднималось к груди, задерживаясь в левой части: его сердце пропустило удар — впервые за последнюю сотню лет. — Папа сказал, что завтра будет дождь. Давай запустим кораблик? Билл тоже с нами пойдёт! — Джорджи посмотрел на сестру и глуповато улыбнулся. — Если дождь пойдёт до того, как я уйду на работу, то конечно. — Баки выдохнула тонкие струйки дыма носом. — Без тебя дома скучно… Билл уходит со своими друзьями, а мама меня никуда не отпускает. — И правильно делает, не хватало ещё, чтобы ты впутался в неприятности. Пеннивайз готов был разорваться от переполнявшей его злости. Да как эта девчонка может любить это гадкое создание? Он же постоянно мельтешит у неё перед глазами, не даёт остаться в одиночестве, путается под ногами! Клоун чувствовал, что Баки терпима к поступкам брата и скрывает вспышки злости, негодования и раздражения за улыбкой. Да как она может быть такой спокойной? Вот его она боялась. В парке по её венам бежал тягучий страх, а сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда он возник у неё за спиной. Пеннивайз появился как только она взяла в руки злополучный красный шарик. Уже тогда он внушал ей идти глубже в парк, чтобы найти маленького хозяина потерянного шарика. Однако, только клоун знал, что последний, кто держал в руках этот шарик уже давно истёк кровью в канализации. Но нужно было завести девчонку настолько глубоко, насколько возможно. Нехорошо получится, если её тело найдут раньше времени. — Здравствуй, Бак-к-ки! — девушка вскрикнула и выпустила из рук шарик, который тут же взмыл в воздух, проскакивая между полуголых ветвей деревьев. Пеннивайз слышал, как сердце девчонки колотилось о рёбра, гонимое страхом, который сковал её по рукам и ногам, а остатки здравого смысла сбежали куда-то в закрома разума. Клоун стоял перед ней и задорно ухмылялся зубастым ртом. Её чувства были вкусными… Интересно, а плоть такая же сладкая на вкус как и её страх? — З-здравствуйте, а в-вы от-т-куда.? … знаете моё имя? Пеннивайз прочёл эту мысль ещё до того, как девчонка успела её озвучить. Хотелось вцепиться ей в горло. Разорвать эту милую шейку и выпустить оттуда тёплый жизненный сок. Умыться её кровью, пропитанной страхом. Хотелось почувствовать запах железа на языке. Хотелось-хотелось-хотелось… Да вот только вместо этого самое ужасное существо во всём мире мило побеседовало с тупой девчонкой и испарилось из парка, оставив её в одиночестве. Тогда Пеннивайз материализовался в канализации. Он тяжело дышал, раскрыв свой зубастый рот. Воздух в канале был пропитан яростью настолько, что его ножом можно было резать. Клоун ненавидел эту девчонку. Он сам не понимал почему. Может из-за того, что она отобрала у него добычу? Своего маленького братца… А может потому, что Пеннивайз не смог её убить несколько минут назад? Хоть у Пеннивайза был шанс поймать и разорвать её на улыбающиеся клочки, что-то встало тогда на пути, словно пуленепробиваемое стекло возникло прямо из воздуха. Одна его часть всегда противилась убийствам, не давая ему в полной мере наслаждаться своей сущностью, своим естеством, показывать детям их страхи и забавляться, а после появления в его существовании глупой девчонки всё только усугубилось. Что-то внутри Пеннивайза рвалось наружу, намереваясь перенять контроль над инстинктами, вложенными в него ещё с самого начала существования, но это «что-то» слишком слабое, чтобы противостоять ему — истинному владельцу этой треклятой клоунской оболочки. Пеннивайз сжал ладони в кулаки, скаля ряды острых зубов.Неужели…? — Баки, я тебя люблю! — Выпалил Джорджи и порывисто обнял сестру. Куртка спала с её плеч, и Пеннивайз заметил, что она раздета. Тонкая майка не прикрывала рук, которые тут же покрылись гусиной кожей, но Баки продолжала обнимать брата. Она зябко вздрагивала от малейшего порыва ветра, а клоун продолжал жадно изучать каждый изгиб на открытых участках её тела. Ключицы выпирали очень сильно, можно было подумать, что она не доедает. Клоун заметил как на её шее пульсирует вена и испустил тихий вздох. Из уголка зубастого рта потекла пенистая слюна. Пеннивайз не мог оторвать взгляда от этих неуклюжих объятий. В животе снова шевельнулся отвратительный змеиный клубок. В груди начало теплеть. Клоун раздражённо шикнул и вытер рот рукавом. Отвратительная девка. — Я тебя тоже люблю, Джо. Всех вас люблю. — Баки снова накинула куртку на плечи и зябко вздрогнула, когда брат забрался под куртку и попытался застегнуть молнию. — Что ты делаешь, Джо?! Ах-ха-ха-ах-ха! — Баки заливисто засмеялась. — Что ты дела-ахах-ешь? Прекрати! Под курткой началась возня и Баки откинулась на веранду, бешено молотя ногами в воздухе, пытаясь хоть как-то подавить рвущийся из груди смех. Пеннивайз невольно улыбнулся, но, осознав это, рыкнул и сжал голову сильнее, зажмуривая пожелтевшие от злости глаза. Дверь хлопает ещё раз и на веранде появляется Билл. Он скрестил руки на груди и наблюдал за веселящимися братом и сестрой, а потом громко кашлянул, совсем ненавязчиво привлекая к себе внимание. Баки повернулась к нему и толкнула Джорджи, который тут же уставился на брата и виновато потупил взгляд. — Мама з-зовёт ужинать. Баки посмотрела на Джорджи и лукаво заулыбалась. — Билли, посиди немного с нами, а потом пойдём ужинать. — Да, Билл, посиди! — Джорджи похлопал по месту рядом с сестрой, поняв её замысел. Старший брат закатил глаза, мысленно проклиная тот момент, когда мама заставила его выйти к ним на улицу, но стоило ему сесть, как два охотника набросились на него со своим старым, проверенным друг на друге оружием — щекоткой. Веранду залил звонкий детский смех, эхом отдававшийся далеко по Уитчем-стрит. По спине клоуна пробежал странный холодок. Подобные позитивные эмоциональные всплески были ему слишком противны, а сейчас воздух вокруг этого дома был пропитан радостью и весельем — тем, чего он пытался избежать долгие годы охоты на детей. Ему становилось всё сложнее и сложнее сдерживать себя, поэтому он вернулся в своё убежище в каналах. Заливистый девчачий смех бил по ушам так сильно, что казалось она смеётся совсем рядом.Интересно, а она будет так смеяться, когда он вырвет ей сердце? Посмотрим.