I wish you 2: Месть прошлого

      Стейн по-прежнему сидел возле кровати Тарранта и уже начал беспокоиться — Алиса ушла больше часа назад. Как вдруг за его спиной раздался звук открываемой двери, и девушка вошла в комнату. Выглядела она так, будто только что узнала что-то чрезвычайно шокирующее. — Тебя долго не было, — сказал Валет, поднимаясь со стула и подходя к ней. — Где ты была?       Алиса ответила не сразу. Спустя полминуты она подняла на него отсутствующий взгляд, но продолжала молчать. Стейн усадил ее на свое место и присел перед ней на корточки. — Ты выглядишь очень взволнованной и удивленной. Что-то случилось?       Алиса напряженно выдохнула. — Ох… Ты не поверишь. — Почему? — Это слишком неожиданно и…странно. — Но ты сперва расскажи.       Алиса снова испустила нервный вздох и откинулась на спинку стула. — Я была в тюрьме у Бернарда… — Ты ходила к Бернарду?! — Да. Ну и что? — Как что?! Ты что, забыла, что он…       Алиса поджала губы. — Нет, я не забыла. Но мне нужно было узнать, что он имел в виду, когда говорил, что я была другой шесть лет назад.       Стейн закатил глаз. — И много узнала? — Я как раз пытаюсь тебе это рассказать. Итак, я ходила к Бернарду, и сперва он сказал, что следил за мной еще с моего второго прибытия сюда… — Что?! — Я могу закончить? — голос девушки стал раздраженным. — Он сказал, что впервые увидел меня тогда через волшебное зеркало своего отца и захотел увидеть еще и еще раз, но не смог, потому что я уже ушла из Подземья. Но это не главное. Кроме этого, — и что меня так шокировало — он рассказал, что… — Алиса огляделась вокруг, потом приблизилась к лицу Стейна и что-то прошептала на ухо мужчине. Валет отстранился, но особого удивления на его лице не отразилось. — Это можно было предвидеть, — мрачно заявил он, помолчав некоторое время. — Ты что, знал об этом? — изумилась Алиса. — Скорее, подозревал. Одно время они были очень близки, и, кажется, чувства к друг другу у них тоже были, хотя они этого никогда не показывали. Но время шло, а ни о каком ребенке не было слышно ничего, поэтому я оставил свои подозрения. Но это все объясняет.       Стейн встал, скрестив руки на груди, и устремил задумчивый взгляд в потолок. — Вот только вопрос: что нам теперь делать? — Я бы никому пока не стала говорить об этом и, тем более, Ирацибете. Да и потом тоже. — Да, правда? И ты предлагаешь казнить его прямо на ее глазах? — Но она же ничего не помнит, — возразила Алиса. — Но потом может узнать, что это был его сын, которого она, кстати, как ты сама сказала, отдала Валтасару только потому, что хотела для него лучшей жизни, — Стейн перевел взгляд на Алису. — И она не простит нам, если мы эту его жизнь просто так прервем. — Не просто так, — снова возразила девушка. — Вспомни, сколько раз он чуть не убил нас.       Стейн покачал головой, но вдруг оживился. — А что, если он солгал? — В смысле? — Ты сказала, что он много раз пытался убить нас. Но Ирацибета тоже была с нами, и я что-то не припоминаю, чтобы при разрушении Мрамориальского замка он пытался сохранить ей жизнь.       Алиса не ответила и на некоторое время задумалась. — Ты не прав, — сказала она наконец. — Он мог не знать, что она в замке, когда рушил его.       Стейн хотел было возразить, но Алиса продолжила, не давая ему вставить слово. — Ирацибета — единственная, чьей персональной попытки убийства не было совершено. На тебя он покушался, и не один раз, на меня тоже, для того, чтобы убить Мирану, потратился на разрушение ее замка, и Тарранта изувечил до неузнаваемости, — она с болью взглянула на лежащего без сознания Шляпника. — Кстати, как он? — В сознание пока не приходил, — вздохнул Стейн. — Но ты помнишь, что сказала Мирана.       Алиса кивнула, нахмурившись, и, немного помолчав, продолжила: — А на Время покушаться было бессмысленно. Вот и выходит, что Ирацибета — единственная, кого он не трогал. Сомневаюсь, что это совпадение.       Валет пожал плечами. — Хорошо, допустим, он не врал, и она действительно приходится ему матерью. Но меня все же очень интересует все тот же вопрос: что нам делать? — Не знаю, — устало произнесла Алиса.       Она и правда не знала, как поступить. Девушка знала, что Ирацибета прилагает сейчас все усилия, чтобы вернуть Время, и ей приходится непросто без всяких возникающих из ниоткуда сыновей. Собственно говоря, благодаря Миране, об этом теперь знали все, но никто не говорил об этом ни просто вслух, ни, тем более, при Ирацибете. — Понимаешь, — начала Алиса, выпрямившись, — я не хочу рушить ее счастье. Точнее, его у нее сейчас нет, но оно наверняка будет. А если выяснится, что у нее есть сын… — Время ее не бросит, — перебил ее Стейн. — Уж в этом можно быть уверенными. — Конечно, скорее всего, нет… Но все будет уже не так как раньше. Ей долгое время, а то и всю жизнь придется жить с задней мыслью о нем. Если мы его казним, то она… — Нет, казнить мы пока что его точно не будем, — успокоил ее Стейн. — Сперва нужно во всем разобраться. — Но, если мы этого не сделаем как можно быстрее, он может снова сбежать, — возразила Алиса дрогнувшим голосом. — И тогда кто-нибудь наверняка снова пострадает…       Она опустила взгляд в пол, вдруг будто съежившись. Стейну показалось, что она стала такой маленькой, что могла бы поместиться в кармане, и такой хрупкой, что, казалось, дотронешься до нее — и она рассыпется по полу на тысячу мельчайших фарфоровых осколков. Он наклонился к девушке и, взяв ее за руку, произнес: — Я обещаю тебе, что все разрешится в лучшую сторону. Мы обязательно справимся. Все будет хорошо. Я буду с тобой. И мы пройдем через это вместе.       Алиса подняла на него усталый взгляд, будто говоря, что все это только слова, но спорить не стала.       Однако проблема, нависшая над ними всеми, не была решена, и все еще требовала этого. И оба это понимали. — Нам нужен чей-то совет, — сказала девушка. — Да, совет кого-то, кто в данной ситуации останется на нейтральной территории в любом случае ее разрешения, — заметил Валет. — Я имею в виду, Мирана здесь не подойдет. Также, как и все остальные, кто находится в замке. — Но кого, кроме них, мы знаем?       Стейн задумался, скрестив руки на груди. Прошло минуты две, прежде чем он наконец довольно раздраженно произнес: — Ну конечно! Извечный любитель кальяна!       Алиса сразу же поняла, о ком он. — Абсолем! Точно, мы ведь совсем забыли про него. — Неудивительно. Его теперь ведь нет на одном и том же месте. Он же стал бабочкой. И где его искать сейчас, кстати, неизвестно. — Абсолем всегда появляется только тогда, когда он действительно нужен, — вздохнула Алиса. — Уж поверь, я знаю. Искать его бесполезно. — Так что нам делать, ждать? — Выходит, да. Ждать, пока он не появится. — Великолепно! — Валет резко подошел к окну и, опершись о подоконник, устремил раздраженный взгляд на простиравшуюся далеко во все стороны пустынную равнину, покрытую лишь кое-где низенькими деревцами. — Не сердись, — Алиса встала и подошла к нему, обняв Илосовича сзади. Стейн ничего не ответил, но через какое-то время развернулся и обнял девушку в ответ, задумчиво перебирая ее золотистые волосы.

***

      За окном солнце медленно тонуло за горизонт, окрашивая небо в кроваво-красный и оранжевый цвета. Последние его лучи били в окна Алого Замка особенно ярко, будто не желая уходить, оставляя мир в кромешной тьме. Один такой луч освещал лицо Алисы, — как ей казалось, особенно яркий — сидящей в комнате рядом с кроватью Шляпника, по-прежнему не приходящего в сознание. Стейн не так давно ушел, сославшись на то, что ему нужно найти Мирану, — не сказав, правда, зачем — но, на самом деле, он понимал, что Алисе нужно побыть с другом вдвоем. Девушка не возражала — тем более, учитывая все события последних дней, ей действительно было нужно это.       Ей было хорошо вот так просто сидеть и смотреть на него. Хоть и немного страшно. Именно поэтому вскоре она поняла, что должна поговорить с ним. О чем угодно, просто поговорить. — Сегодня очень красивый закат, — она бросила мимолетный взгляд в окно, но потом вновь перевела его на лежащего без сознания мужчину. — Ты бы, наверное, сказал, что в такое время хорошо гулять по лесу. Или вынести чайный стол в поле и там пить чай, глядя, как небо меняет окраску на все цвета радуги, — девушка пододвинулась к нему чуть поближе. — Я знаю, ты слышишь меня, Шляпник. Я очень хочу в это верить. Ты ведь не можешь умереть, правда? — она почувствовала покалывание в горле, потом в глазах, и закусила губу. «Нет, таких мыслей даже быть не должно! Немедленно прекрати!» — Не можешь, конечно, — ломано произнесла Алиса, изо всех сил стараясь держать себя в руках. — Ты будешь жить, конечно, будешь… А это пройдет, ведь правда? Я же смогла, значит, и ты сможешь, так?       Ответом ей была тишина. Шляпник по-прежнему лежал, не двигаясь. Но почему-то Алисе казалось, что он слышит ее. Она вытерла выступившие слезы и, более-менее успокоившись, произнесла уже ровно: — Мне так тебя не хватает… Просыпайся скорее. Я скучаю, Таррант…       В это время Алиса почувствовала, как кто-то сел ей на плечо. Она повернула голову и увидела синюю бабочку. — Здравствуй, Алиса, — произнес знакомый голос. Странно, но хотя сейчас он был такого же размера, как и все остальные бабочки, голос его ничуть не изменился. — Абсолем, — девушка всхлипнула и улыбнулась. — Ты все-таки прилетел… — А ты уже не та девчонка, какой была раньше. Ты изменилась, Алиса. — Мне уже говорили… Но я хочу тебя спросить кое о чем. — Знаю я, что тебя тревожит. — Я не знаю, что делать, Абсолем, — Алиса перевела взгляд в окно, на уже наполовину ушедшее за горизонт солнце. — Все решения кажутся неправильными. Если я приму какое-либо из них, Ирацибета потеряет все то, что могла бы приобрести, если бы я выбрала другое. — Нельзя обрести все и сразу, — спокойно ответил Абсолем. — Для того, чтобы получить положительный результат, нужно идти на жертвы. — Что мне делать? — У тебя чистая душа, Алиса. Прислушайся к своему сердцу — оно подскажет тебе правильный выход. — Но… — Прислушайся к нему. Тебе нужно заглянуть глубоко в себя и познать истину. Только так ты сможешь принять правильное решение.       С этими словами синяя бабочка поднялась с Алисиного плеча и исчезла. Окна в комнату были закрыты, — стояла середина осени, и на улице уже было далеко не так тепло как раньше — но, когда девушка привстала и хотела задержать ее, Абсолема уже не было в комнате. Он будто испарился.       Алиса сжала губы и села обратно. Она не совсем поняла, что имел в виду Абсолем. Собственно говоря, она ожидала от него помощи немного другого рода, а именно совета о том, рассказать Ирацибете о том, что ей удалось узнать от Бернарда, или же нет. Но Абсолем всегда был для нее в некотором роде загадкой, разгадать которую она до сих пор была не в силах, поэтому Алиса решила попробовать сделать то, что он ей сказал сделать: прислушаться к своему сердцу. Однако, как бы глупо это не звучало, но она не имела на малейшего понятия, как это сделать.       Подумав, Алиса села ровнее, закрыла глаза и попыталась расслабиться. Но ничего не происходило. Ни сразу, не через более долгое время. Она уже хотела попробовать что-то другое, когда вдруг в сознании будто что-то вспыхнуло. Ослепительно-белая вспышка, как при съемке фотоаппарата. А затем Алиса увидела перед собой поле, густо усеянное цветами, за ним лес, и над всем этим, насколько хватало глаз, простиралось золотое небо с легкими белыми облаками. Солнца не было — мягкий белый свет шел откуда-то сбоку и плавно рассыпался по всему небу ослепительно-яркими лучами. Едва заметный туман, подсвеченный золотом, простирался над полем и дальше, паря в воздухе, а не стелясь по земле. Слышалось пение птиц и, помимо него, что-то еще. Как будто кто-то играл на флейте, только этот звук был немного грубее, и, тем не менее, мелодия от этого не становилась хуже, скорее, даже наоборот.       Алиса вдруг поняла, что все время, пока осматривала раскинувшуюся перед ней красоту, висела в воздухе в нескольких метрах над землей. Как только она поняла это, она почувствовала, как медленно опускается на землю. Когда ноги коснулись травы, она едва не вздрогнула — такая она была мягкая.       Вокруг не было никого. Только высоко в небе парили два белых голубя. Они летели рядышком, видимо, направляясь к лесу, и, похоже, совсем не замечали Алису. «Где я? Что это за место?» — подумала девушка, по-прежнему оглядываясь. — Ты в своей душе, Алиса.       Алиса мгновенно обернулась и тут же пожалела об этом. Позади нее стояло существо, по внешнему виду очень похожее на человека. Она бы не обратила на него особого внимания, если бы совершенно очевидным не являлось то, что этот человек, вернее, девушка, была как две капли воды очень похожа на саму Алису. Но выглядела она, по сравнению с самой Алисой, просто ужасно. Бывшее когда-то небесно-голубым платье теперь было заляпано грязью и чем-то темно-красным, почти черным — Алисе не хотелось верить до последнего, что это кровь. Но похоже, что это все же было так. Подол платья вообще отсутствовал, так что ее двойнику оно было немногим выше колена. В некоторых местах оно было порвано и выглядело вообще очень старым. Руки второй Алисы были красными от крови, лицо тоже было наполовину в крови, один глаз заплыл, а губа была разбита в нескольких местах. Бывшие золотистыми волосы теперь обвисли нечесаными потемневшими космами, а все руки, ноги и лицо девушки были покрыты синяками и царапинами, некоторые из которых могли сойти за настоящие раны. — Кто ты? Что с тобой произошло? — потрясенно произнесла Алиса, не отрывая взгляда от внезапной гостьи. — Я твоя темная сторона. Все то зло, что ты успела сотворить, и все твои самые ужасные мысли и чувства. — Но Абсолем сказал… — Он сказал правду. Ты чиста душой в том отношении, что можешь чувствовать себя и поэтому принимать здравые решения. Это дано не всем, а те, кому дано, не всегда могут этим воспользоваться, потому что погрязли в соблазнах и грязных мыслях и чувствах. Но ты — еще нет. — Но, если бы я действительно была чиста душой, существовала бы ты? — Ни один человек, живущий на земле, не может прожить, не сотворив зла ни разу. Иначе ему нечего делать на ней. Есть те, кто творит зло намеренно, с осознанием того, что он творит именно зло. Но ты к ним не относишься. — Почему же ты тогда существуешь? — Ты убивала. Убийство — преступление против природы, непростительное и самое ужасное действо из всех, что могут сотворить смертные. Но ты убивала потому, что защищала тех, кто тебе дорог. Поэтому ты по-прежнему чиста душой. Но ты так же испытывала темные чувства. Гнев, он же ярость, страх, ненависть — все это ведет к падению. Их всегда нужно остерегаться. — Ненависть? Бернард едва не разрушил все, что мне было дорого, причинив мне при этом боль, сотворил со мной невообразимое и так и не поплатился за все это! Ты считаешь, он не должен получить по заслугам?       Темная Алиса отвела взгляд и вздохнула. — Тебе решать, как поступить с ним. Но учти, что, убив его, ты лишь приумножишь мою силу. Однако, ты ведь пришла не для того, чтобы решить его участь?       Алиса с силой втянула в себя воздух и, успокоившись, кивнула. — Я не знаю, как поступить. Я не могу лишать Ирацибету обретенного счастья, но… Я знаю, что не смогу жить дальше, не сказав ей. — Ты будешь мучаться от угрызений совести, — понимающий взгляд девушки заставил Алису опустить глаза. — Если ты их чувствуешь, значит, ты поступаешь неправильно. Сердце никогда не обманет тебя. Ты должна находиться в согласии с ним, и только тогда ты будешь на верном пути.       В этот момент Алиса почувствовала, что все вокруг начинает идти волнами и расплываться. Постепенно исчезало все: сперва золотое небо, потом усеянное цветами поле. Темная Алиса исчезла последней, оставив девушку в полной темноте. И тогда она открыла глаза.       Алиса осмотрелась. Она по-прежнему была одна в комнате, возле находящегося без сознания Шляпника. Солнце уже село, и только светлый, все еще ярко-оранжевый у границы между небом и землей горизонт напоминал о его недавнем присутствии.       Алиса встала на ноги. Она знала, что должна сделать.