Проснуться

      Я не хочу открывать глаза. Лишь эта темнота опущенных век отделяет меня от кошмара.       Вдруг железные колёса каталки с резким звоном ударяются о плитку. Кажется, меня ввезли в палату.       — Эй, не дрова везёшь! — возмущается юношеский голос.       — Да какая разница, она всё равно спит. Овощ. — отмахивается хриплый бас.       Это он про меня, что ли? Но я не овощ! Я могу двигаться, могу говорить. Да что уж там, сейчас встану и они сами всё увидят.       Я пытаюсь пошевелиться, но в руки опять впиваются тугие ремни.       — Не называй её так, она же человек! Она как-то в мою смену проснулась и вела себя вполне нормально.       — Все они кажутся нормальными поначалу… Нормальными? Это я-то ненормальная?

***

      Через окно в наш номер проникали первые лучи солнца. Мы с Машей сидели и попивали чаёк, когда раздался глухой стук в дверь. Кшитановская, подведя глаза и бросив: «Ну кто в такую рань припёрся», — пошла открывать незваному гостю.       — Эээ… привет. — из коридора послышался голос Вия.       — Привет, а ты чего так рано?       — Я это… починил — на этих словах я тоже решила выйти в коридор. Он отдал Маше в руки фотоаппарат Глеба. Он всё-таки его починил!       — Чё, и аниме здесь?! — непонятно у кого спросил Парсанов, обводя меня взглядом.       — И тебе доброе утро. — я хотела его поблагодарить за работу, но не успела.       — Ладно, я пошёл тогда, если ещё что надо будет, то вот — с лыбой пикап-мастера он протянул Маше какую-то бумажку.       Когда дверь захлопнулась, усыпанное веснушками лицо повернулось ко мне:       — Бери — Маша протянула мне глебов фотоаппарат — сама ему отдашь.       — Не, я не могу теперь вообще к нему приближаться.       — Это почему же?       — Да блин, я же его — кивнула я в сторону фотоаппарата — и разбила.       — Ну вот, будет странно, если его отдаст кто-то другой. Не дури, Ревеева, Глеб тебя не сожрёт в конце концов. Скорее даже наоборот — мило улыбнётся и скажет: «Спасибо».       — Всё равно, не могу.       — Дура, бери, я сказала, иначе сама его вновь разобью — Кшитановская даже замахнулась для устрашения.       — Ладно, хорошо, отдам — я взяла холодное, только что принесённое с мороза устройство в руки — потом.       — Когда потом?! Иди сейчас, я думаю, они уже проснулись.       — Да не пойду я никуда сейчас. Днём!       — Ага, днём, я тебя слишком хорошо знаю, чтобы верить твоим словам. — Маша отворила дверь, вытолкнула меня в коридор и быстро закрыла номер на ключ.       — Эй, ты что творишь?! Я не пойду к нему в одной ночнушке! Кшитановская, сволочь, открой!!! — но ни мои крики, не избиение двери всеми частями тела не произвели эффекта «сим-сим откройся».       Я уже решила пойти на ресепшн, когда из глубин коридора показалась фигура Глеба.       — Ты чего здесь долбишься, дверь, что ли, заклинило?       — Да нет… там это… самое… эээ…       — О, моя камера! Это вам этот, как его… принёс?       — Да, я как раз хотела тебе её отдать — я протянула ему фотоаппарат.       — Спасибо, я уж думал не увижу её.       — Ну вот как всё хорошо закончилось — мне хотелось куда-нибудь провалиться, чтобы закончить наконец этот разговор!       — Ладно, я пошёл, до завтрака.       — Ага.       Он пошёл к своему номеру, и я уже облегчённо вздохнула, но вдруг он резко развернулся и сказал:       — Что ты тут стоишь, пошли к нам, негоже девушке в одной сорочке посреди коридора стоять. Слава ушёл, так что его можешь не стесняться.       Посмотрев мне в глаза ещё пару секунд, он схватил меня за руку и потащил за собой. Я, склонив голову, послушно поплелась за ним. Стыдно-то как!       — Отдала? — это было первое, что спросила Мария, впустив меня всё-таки внутрь.       — Да       — Ну вот видишь, а если бы я не…       — Если бы ты не вытолкнула меня, мне бы не пришлось полуголой по отелю расхаживать!       — Ну ладно тебе, прости, я погорячилась.       — Погорячилась она! Ты когда думать будешь, прежде чем что-то делать?!       — Ну я же извинилась…       — Твои извинения не смоют позора с моей чести!       — Ну, это ты загнула. Подожди-ка — она осмотрела меня с ног до головы — на тебе его рубашка?!       Кровь прилила к моему лицу. Да, как только я зашла в номер к ребятам, Глеб кинул мне её, чтобы я прикрылась. Теперь эта рыжая бестия невесть что подумает!       — Значит теперь вас официально можно назвать парой. Ура, я за тебя так рада!       — Не знаю, что ты там нафантазировала, но он просто, как приличный молодой человек, не хотел смотреть на меня в том виде, в котором ты меня выгнала!       — Не знаю, как можно быть такой глухой и слепой одновременно, но парень может дать часть своего гардероба только той девушке, которая его. Это так же очевидно и аксиоматично, как то, что параллельные прямые не пересекаются.       — Блин, отстань, я не хочу это обсуждать. Лучше давай подумаем, куда сегодня пойдём.       — Наша амёба сама предлагает выйти за пределы нашего номера? Да, определённо там что-то произошло!       — Ну всё, хватит, это даже уже не смешно!       — Ладно, ладно, не злись. Сейчас на завтрак сходим, там всё и обсудим.       Еда на завтраке не пестрила изысканностью и многообразием и отличалась от сухого пайка в школьной столовой только наличием овсянки. Между третьей и четвёртой долькой апельсина Мэри предложила поехать на ВДНХ, с чем без особых пререканий согласились все.       В парке мы провели практически весь день, ровно до того момента, пока не начался дождь и мы не были вынуждены куда-нибудь капитулировать. Забежав в первое попавшее кафе, мы отдали верхнюю одежду в раздевалку и пошли в основной зал. Заведение оказалось несколько необычным. Кото-кафе «Британец» — вот где нам было суждено провести этот вечер.       — Нам пожалуйста три пиццы "4 сыра", три колы и два персиковых сока.       Животные никогда не любили меня, но здесь один серый кот почему-то подумал, что для его морды идеально подходит моя ладонь. Из флаера, который лежал на столе, мы узнали, что изначально сие заведение было обычным кафе, но потом хозяева нашли в мусорке за кухней облезлого кота и понеслась. Не знаю, насколько всё описанное там было правдой, но сама идея была очень неплоха и котики вполне могли одним своим видом раскрутить посетителей на большие чаевые. Да и атмосфера была в этом кафе очень тёплая и добродушная благодаря этим комкам шерсти.       Мы ели, пили, обсуждали всякую ерунду и предавались воспоминаниям. Под конец официант сказал, что у них недавно окотилась кошечка, и предложил нам забрать хотя бы одного котёнка. Я уже собиралась сказать, что мы только гости столицы и скоро уедем, но Машка меня перебила согласием, и скоро в номере у нас появился ещё один житель.       Так и закончился наш третий день в Москве.