***
— Что ты сделала? — на лице Маркуса отразился страх вперемешку со смятением. Его сознание отказывалось верить в слова Эбигейл. Она глядела в пустоту и тихо проговорила: — Это всё я, — он молчал неотрывно глядя на женщину, которая съёжилась и смотрела вперёд со слезами, что застелили глаза. Прошло много времени, за окном рассвело, а Эбби всё сидела с опустелым взглядом, а Маркус безмолвно стоял над ней. — Тебе нужно было меня оставить. Там, — подняла она голову, глядя на мужчину отчаянным взглядом. Взглядом, пропитанным болью и страхом. — Меня не надо было спасать. Я этого не просила, — прошептала она, сглатывая горький ком. — Ты хоть даешь отчёт своим словам? Ты понимаешь, что ты говоришь? — отчаянно закричал Маркус. — Как... — запнулся он, — как ты можешь так? Это же твоя жизнь! Она бесценна. Эбби поднялась с кресла и, откинув плед в сторону, направилась к выходу. Маркус остановил её, задержав за локоть и развернув к себе. — Мне нужно к Кларк. Я должна её увидеть! — произнесла она с мольбой в голосе. Такая Эбигейл предстала перед ним впервые. Уязвимая, потерянная, несчастная. — Ты никуда не пойдешь, пока не расскажешь мне всё, — твёрдо сказал он. — А потом мы найдём решение! Мы справимся. Вместе. Эбби застыла, внимательно оглядывая мужчину. Вдруг груз спал с плеч, стало легче дышать. Она закивала и позволила Маркусу обнять себя. Тогда Эбигейл поняла, что нуждалась в этих словах. Они придали ей сил и смелости рассказать Маркусу Кейну страшную правду, что повергла его в немой шок.***
Ворота открылись и машина въехала в здание. О приезде Эбигейл сообщили командующей ещё тогда, когда женщина только въехала в частную территорию. У входа её встретила девушка в униформе с карими глазами и каштановыми волосами, спрятанными под головным убором. Девушка сделала шаг вперёд и коротко кивнула, приветствуя Эбби. — Добро пожаловать в Аркадию, миссис Ходж. Я — Анья Бейкер, доверенное лицо командира Алексии Вуд. Чем я могу быть вам полезна? — ровно произнесла девушка. Эбби оглядела стоящую напротив с головы до ног и, уняв дрожь, произнесла: — Проводите меня к мисс Вуд.***
Слова, что произнесла Анья, не сразу дошли до сознания Лексы. Она хотела переспросить, не ослышалась ли, но лицо Аньи сказало всё за неё. Эбигейл здесь. Она получила конверт и она здесь. — Она здесь, — отдалось в голове Вуд и девушка вздрогнула, возвращаясь в реальность. Лекса оглядела всех вокруг и остановилась на Кларк, которая сидела не издавая ни звука, ни шороха. — Отведите её в камеру, — твёрдо произнесла Вуд и, вернув взгляд на Анью, коротко кивнула. Кларк подняли с места и сняли повязку с глаз, развернули и направили к выходу. Их взгляды столкнулись. Кларк перевела покрасневшие глаза на оружие в руке Лексы и медленно подняла взгляд, встречаясь с холодными зелеными. Лекса на миг прикрыла глаза, затем сделала шаг вперёд и направилась к Кларк, но прошла мимо неё, глядя вперёд.***
Лекса сидела в кабинете, заламывая пальцы и ожидая появления Эбигейл. По рации Анья сообщила, что та въехала в ворота и, несколькими минутами позже, о том, что они вошли в здание. Они говорили кодировками, порой сами в них путались, но это был язык понятный только им, и язык, который каждый из них втайне хотел забыть. Лекса встала и обошла стол, глубоко вдыхая и медленно выдыхая, затем замерла, услышав шаги направляющиеся ровно к её кабинету. Эти шаги словно отбивали стук собственного сердца. Дверь отворилась и на пороге появилась Эбигейл, и с её появлением сердце Лексы замерло. Анья кивнула и медленно прикрыла за собой дверь, оставляя их наедине. Неспешно двигаясь по коридору в сторону выхода, Анья задумалась. Глубоко в душе ей хотелось свободы Кларк, но больше всего она переживала за Лексу. И любой ценой она спасла бы той жизнь, если бы Лексе грозила опасность. Опасность, под названием Калеб и Эбигейл Ходж. Мысли девушки прервал парень, который возник из ниоткуда и громко крикнул ей вслед. Анья обернулась и застыла, наблюдая как захудалый мальчишка бежит к ней на всех парах. — Мисс Бейкер! — проговорил он, пытаясь отдышаться. — Райан! — усмехнулась Анья. — Что с дыханием? — подкольнула она его. Парень выпрямился и взглянул на неё. Его лицо отражало эмоции, которые заставили Анью насторожиться. — Докладывай, — произнесла она. — Кто-то отключил системы видеонаблюдения этой ночью. Камеры не работали системно. Центральные, семь минут. Возможно это сбой, но в моих обязанностях проверить. И эта системность заставляет задуматься. Аня затихла, обдумывая слова служащего. — Кто-то снаружи? — парень замотал головой. — Крыса внутри. — Что говорит Уолш? — Его нет. Поэтому я обращаюсь к вам. Надо провести проверку. Возможно неполадка, но если это сговор, то дела плохи. — Делай всё, что нужно. Вычисли. Я лично допрошу.***
Лекса пристально смотрела на женщину, вошедшую в её кабинет. В зелёных глазах отражалась сдержанность, что легко можно было принять за равнодушие. В глазах Эбби выражалась неприязнь, которую она и не пыталась скрыть. Спустя несколько минут молчания, Лекса опустила глаза в пол лишь на мгновение, затем подняла, возвращая былую уверенность, и сделала несколько шагов в сторону оторопевшей Эбигейл. — Это сделала ты. Не знаю откуда, но я уверена, что это ты. Только я не понимаю почему, — Лекса глубоко вздохнула и спокойно произнесла: — Вам и не нужно знать. Единственное, что имеет значение — вы здесь. Мне жаль, что для этого пришлось пойти на крайние меры. — Я хочу увидеть свою дочь, и забрать её сейчас же, — нетерпеливо произнесла она. — Я помогу. Только... у меня есть условие, касаемо... Ходжа, — Эбби замотала головой, призывая остановиться и уверенно проговорила: — Мой муж погиб вследствие несчастного случая три дня назад. Вы услышали, что хотели? — Лекса крайне удивилась, её лицо выражало больше шок, нежели удивление. Она медленно закивала и, сглотнув, произнесла: — Более чем, — наступило молчание, Лекса не переставала глядеть на Эбигейл. Она не могла скрыть свою тревогу, и смерть дьявола не давала ей облегчения. Лексе показалось, что не бывает так, чтобы такие мерзавцы, как он, погибали за раз. Очнувшись от подступивших мыслей, Лекса потянулась к рации. Они шли по длинному коридору, каждая погруженная в свои мысли. Эбби не переставала думать о том, во что превратилась жизнь дочери. Не переставала винить себя в случившемся, она думала о том, что вскоре всё закончится. Верилось с большим трудом. Перед глазами Лексы мелькала картина, в которой она направила пистолет на светлую макушку, и этот страх причинить боль всё ещё витал в воздухе. — Если бы вы въехали на территорию на пару минут позже, то, скорее всего, не застали бы её в живых, — Эбби продолжала идти, глядя перед собой, оставаясь такой же неприступной. Лекса остановилась и произнесла: — Ей не нужно ваше покаяние, — Эбби замерла и обернулась, изучая потухший взгляд изумрудных глаз. — Ей нужна мать... со всеми пороками. Ей нужна мать, которая хочет ею быть, невзирая на прошлые ошибки. Она.. — Вуд судорожно вздохнула и её губы дрогнули. — Она увидела достаточно. Испытала больше, чем могла бы выдержать. И, возможно, увидела то, чего не должна была видеть. Какой бы не была эта встреча и чтобы она вам не сказала, знайте, что она вас любит и всегда любила. Вам может показаться, что она вас ненавидит, но ведь ненависть тоже чувство. Если она чувствует, значит вы ей небезразличны. Не отказывайтесь от той, кто не отказался от вас, несмотря ни на что. — Никогда... — прошептала Эбби, не сдерживая слёзы, — я никогда от неё не отрекусь. Я всё исправлю. Обещаю, — её лицо скривилось от горести воспоминаний и, прижав ладонь к лицу, женщина глубоко вдохнула, отгоняя плохие мысли. Лекса нервно улыбнулась и попросила оставаться здесь. — Я приведу её. Дайте мне пару минут, — Эбигейл кивнула и отвернулась к стене, смахивая слёзы с лица. Пахло сыростью. Лекса медленно ступала, оглядывая заплесневелые стены и влажную землю. Она не часто спускалась в изолятор. Ей не нравилось здесь. Потому что дети, которых там запирали, мучились и нередко погибали. Сырость стен, впитавших в себя обречённых на муки детей, витала в воздухе и перекрывала дыхание. Люди, что находились здесь, больше никогда не могли стать прежними. Отсюда не выходили молодыми и свежими, здесь люди видели смерть в истинном её обличии. Здесь люди теряли годы, пребывая в заточении считанные дни. Даже охрана изолятора отличалась. В их лицах отсутствовал блеск, их глаза переставали излучать жизнь, их кожа старилась, а рассудок мутнел. Впереди Вуд шёл охранник, и когда он остановился, разворачиваясь к камере, сердце Лексы сделало мощный кульбит и замерло. Она продолжала сглатывать несуществующий ком вновь и вновь, пытаясь утолить не пойми откуда появившуюся жажду. Её ноги замерли, так же как и сердце, напрочь отказываясь выполнять свою работу. Дверь с неприятным грохотом отворилась и мужчина сделал пару шагов в сторону, пропуская Лексу вовнутрь. Сжав кулаки, она последовала в камеру. Лекса боялась поднять глаза, боялась напороться взглядом на Кларк и, что хуже, увидеть взгляд бездонных глаз, взгляд, полный презрения и разочарования. Но это не важно? Ведь это всё не важно? Все эти чувства. И страхи — капля в море. Это всё не важно! — твердила себе Лекса, пытаясь уверить саму себя, что чувства, неподвластные ей, в сущности ничто. Она обнаружила Кларк в углу камеры. Девушка сидела там, куда падал тоненький поток света. Она прижала колени к груди, сложив голову набок, подставляя лицо спасительному потоку и медленно раскачиваясь. От увиденного в груди Лексы защемило так, как никогда. Так, что Вуд готова была закричать и броситься к Кларк, сжимая хрупкое испуганное тельце в крепких объятиях и успокаивать... успокаивать. Но вместо этого, она сглотнула горький ком и, глубоко вздохнув, проговорила, изо всех сил сдерживая дрожь. — Кларк.. То, что пережила Кларк Гриффин за несколько дней, сложно описать словами. В кои-то веки в жизни у девушки стало всё налаживаться. Не всё! Маленькая доля. И в силу возможного. Ведь одно лишь пребывание в Аркадии сложно назвать жизнью. Но Кларк примирилась со всем. С тем, что никогда не обретёт счастливую семью, никогда не обретёт дом и свободу. И, возможно, даже примитивное существование укоротится до минимума. Кларк смирилась с тем, что это её удел, что большего она никогда не получит, сколько бы она не грезила и как бы отчаянно не билась. Но ей было достаточно того малого. Достаточно Лексы с невероятным тембром голоса и чарующей зеленью глаз. И Лекса была намного больше, чем может получить человек за всю свою долгую жизнь. Лекса была подарком, о котором Кларк и не мечтала. И Кларк ощутила вкус счастья. Пусть и не долгий, но она испытала это. А значит, прожила жизнь не зря. Но потом произошло то, чего Кларк не могла себе вообразить. Словно она летела на крыльях счастья, парила высоко над землей и врезалась в то, что называют реалией. И её крылья рассыпались, она полетела вниз, лишившись опоры и поддержки, она так долго падала и падала и, кажется, всё ещё на пути к неизбежному столкновению. Все цвета потухли, краски, что придавали её никчемной жизни хоть немного радости, и самое главное. Предательство обволокло всю целиком, и она вспомнила его вкус, когда выглядывала в окне детской образ отца, когда засыпала, закрывая глаза и баюкая Джейка, который беспрестанно скулил. Она вспомнила какое предательство на вкус, вспомнила, как оно пахнет и как болезненно ковыряет душу или подобие души. Кларк показалось, что она потеряла всё. Казалось, что хуже уже не будет, но когда поняла, что её ждёт смерть, облегчение мягко накрыло с головой. Она знала, кто стоит за её спиной. Она знала чьей мишенью является. И Кларк подумала лишь об одном. Это, в коей-то мере, справедливо. Лекса отнимает у Кларк своё. Лекса вдохнула в Кларк жизнь, и она же вправе отнять. Кларк думала: "Не целься в сердце, туда тебе не попасть. Там ничего нет." Кларк не было страшно, когда её поволокли в неизвестном направлении. Ей не было страшно, когда завязали глаза и даже когда поставили на колени. Ей стало страшно, когда ОНА передумала. Ведь Лекса передумала? Зачем же тогда ещё прерывать? Но оказавшись в изоляторе в полной темноте, на Кларк нахлынули почти утраченные воспоминания. И ей стало страшно. Отворилась дверь и белокурая макушка сжалась, а колени прижались к груди сильнее. Кларк было страшно. Страшно, что эти тяжелые шаги принадлежат ему. Но комнату заполонил мягкий голос Лексы. И это странно, подумалось Кларк. Несмотря на то, на что обрекла её Лекса, тело девушки отзывалось на голос Вуд. Её голос успокаивал и Кларк хотелось подняться и кинуться в её объятия и реветь. Ненавидеть, ругать и без устали спрашивать: за что ты так со мной? Но обнимать, прижимать к себе ближе и ощущать её тепло. Это было необходимо. Кларк замерла, услышав её голос. И бороться с собой стало сложнее. Она расплакалась, когда Лекса сделала несколько шагов в её сторону и села на корточки, коснувшись предплечья. Она расплакалась сильнее, когда Лекса вновь произнесла её имя. И вдруг Кларк стало не по себе от этого прикосновения. Она отдёрнула руку и закопалась головой в колени, напрягшись всем телом. Лекса не отступала. Она сидела рядом и Кларк ощущала её взгляд на себе. — Не стоит. Всё позади. Всё закончилось, — Кларк это не утешило, она подняла голову и взглянула на Лексу со взглядом полным боли, отчаяния, несправедливости. Её глаза блестели и постоянно освобождались от влаги, которая вновь и вновь застилала глаза. — Ничего не закончилось! И никогда не закончится! Ты это знаешь. Зачем ты это сделала? — Лекса слегка нахмурилась и сосредоточилась на словах девушки. Она не понимала, о чём говорит Кларк. — Ты — трусиха! Ты слабая.. — судорожно проскулила Кларк, до боли сжимая колени. Вуд молчала. Ей было нечего сказать. Она всё ещё не разобралась в её словах, но что бы она там не имела ввиду, Кларк права. Лекса — трусливая и слабая. Кларк же напротив, самый сильный и смелый человек, которого когда-либо встречала Лекса в жизни. И порой Вуд удивлялась, какое ещё бремя страданий может выпасть на её долю, сколько ещё боли может впитать в себя эта израненная душа. И, главное, как долго Кларк может продолжать оставаться собой, не теряя человечности. Кларк было невыносимо тягостно находиться рядом с объектом своего разочарования. Только лишь мысль о Лексе уничтожала в ней то маленькое, что осталось от воли. И Гриффин не могла контролировать свои эмоции, они смешались во что-то единое и неразборчивое. Ей хотелось наброситься на Лексу и убить, ей хотелось её обнять и утешаться в её объятиях, ей хотелось злиться и ненавидеть. Всё внутри сжалось до предела, Кларк напрягла каждую мышцу и стиснула зубы, в попытке отогнать ниоткуда взявшееся наваждение. Ей хотелось вырваться из собственного тела и закричать так громко, насколько это возможно. Лекса с подозрением и с нескрываемым волнением наблюдала, как Кларк медленно настигает истерика. Сильно зажмуренные веки распахнулись и голубые глаза, что приобрели самый тёмный оттенок, сверкнули. Лекса не успела опомниться, как Кларк накинулась на Вуд, сбивая её с ног. Гриффин вцепилась в Лексу и крепко сжимала тонкую шею, перекрывая Лексе доступ к воздуху. Слёзы девушки капали на смуглое лицо, и Кларк заревела сильнее, сжимая плоть. — Почему ты это сделала? Почему? Почему, Лекса? — закричала Кларк. — В чём моя вина? Что я тебе сделала? — всё это время Вуд лежала без малейшего движения. Её руки были опущены вдоль тела, а шея напряжённой. Она безмолвно смотрела на Кларк, ощущая её крепкие пальцы. Какое-то время она могла противостоять Кларк без усилий, но Гриффин под давлением эмоций обрела нечеловеческую силу, и вскоре даже такой солдат как Лекса начала сдавать. Несмотря на нехватку воздуха, Лекса не смела коснуться ни себя, ни как-либо остановить Кларк. Может, это к лучшему, промелькнуло в голове у девушки. "Я виновна. Я так повинна перед тобой." Смуглое лицо стало краснеть, а рот непроизвольно открылся. Кларк зажмурилась, изливая всю свою обиду и боль в эту хватку. Лекса подняла руки и вместо того, чтобы выбраться, коснулась влажного лица девушки. Кларк распахнула глаза и перед ней предстало багровое лицо Лексы с помутневшими, широко раскрытыми глазами. Гриффин отдёрнула руки и отпрыгнула назад. Лекса произвела тяжёлый и громкий вдох и закашляла, сгибаясь пополам. Кларк прижалась к стене и закрыла лицо руками. Спустя несколько секунд, восстановив дыхание, Лекса поднялась на ноги и вновь приблизилась к Кларк, присаживаясь на корточки напротив девушки. Лекса коснулась мраморных ладоней и мягко опустила вниз, открывая обзор на красное от слёз лицо. — Послушай меня, Кларк.. — мягко произнесла она, легко сжимая влажные ладони. — Ты можешь злиться на меня и ненавидеть. Даже можешь убить меня, если это принесёт тебе облегчение. Я совершила поступок, которому нет оправдания. И я уверена, что ты знаешь, о чём я. Возможно были другие способы, но я не нашла их. Быть может, я не настолько изобретательна. Но всё, что я сделала, было лишь для того, чтобы помочь тебе, Кларк! Посмотри на меня! — Лекса выпустила руки девушки и коснулась опущенного подбородка, призывая Кларк посмотреть на себя. — Надеюсь, ты сможешь идти дальше, потому что если нет, то всё было зря, — Кларк не понимала слов Лексы. Единственное, что крутилось в голове и что, в конечном итоге, было произнесено вслух: — Почему ты это сделала? Почему ты остановилась? Прошу тебя, Лекса. Пожалуйста, — шептала Кларк, — убей меня, освободи! — молила она. Лекса замерла и зажмурилась, касаясь лица ладонями. — Нет-нет-нет, — заскулила Вуд. — Послушай меня, Кларк, — Лекса выпрямилась и слегка потрясла девушку. — Там снаружи твоя мама. Она пришла за тобой. Она заберёт тебя. Всё, что случилось, закончилось. Всё закончилось, ты понимаешь меня? — но Кларк не понимала. Реальность и иллюзия смешались в одно неразборчивое целое, и Кларк не могла понять. Она утратила веру, и слова Лексы не могли дойти до сознания. Они просидели в гнетущей тишине некоторое количество времени. Тишина кричала им, что это конец. Она болезненно царапала горло и своим присутствием напоминала, что это их последняя встреча. Лекса неотрывно глядела в глаза цвета ясного неба, на волнистые волосы и бледную кожу. Лекса пыталась запомнить каждую черточку лица, каждый изгиб тела и услышать её голос. Ещё хоть раз. — Поговори со мной! — буквально молила она, не переставая глядеть на Кларк. Но девушка молчала, безэмоционально пялясь в стену. Тяжело вздохнув, Лекса поднялась на ноги и потянула Кларк наверх, помогая той подняться. Вуд коснулась её мягкой кожи и ощутила пальцами скорый пульс. Она не хотела отпускать эту руку, она не хотела отпускать Кларк. Не хотела прощаться с биением её сердца, таким быстрым и гулким, и не хотела забывать эти черты лица, что за столь короткое время стали самыми родными, любимыми и желанными. Но она должна. Должна отпустить её. И это будет правильно. Но это не важно. Ведь это всё не важно? Все эти чувства! И страхи — капля в море. Это всё не важно! Потому что единственное, что имеет значение: Кларк. Свободная Кларк. Счастливая Кларк. До боли закусив нижнюю губу, Лекса крепко сжала мраморную руку и повела девушку на выход. Она не могла поверить своим глазам. Не могла поверить, что всё происходящее это не ложь. Время, пространство и люди — всё размылось. Кларк так долго мучилась, что освобождение, которое она получила, казалось не более, чем издёвкой. Она отдёрнула руку и мельком взглянула на Лексу, в лице которой Кларк прочла... боль? Она подняла голову и увидела мать. У неё приоткрылся рот в удивлении, потому что Эбби стояла напротив и из её глаз стекали настоящие слёзы. Кларк видела слёзы матери лишь раз в жизни, и то, это смутное воспоминание было ничем, в сравнении с настоящим. Женщина, заметив дочь, метнулась к ней и буквально вцепилась в неё, крепко вжавшись в оторопевшую Кларк. Девушка заметила, как намокало её плечо от слёз матери, и её слуха касались тихие шептания: — Прости меня... прости меня, глупую.. Прости.. — она прижималась к ней крепче, в страхе быть отвергнутой. Но Кларк не оттолкнула. Она лишь молча стояла, не шевелясь и тяжело дыша. Лекса перевела взгляд вперёд, заметив в коридоре движение. Эта была Анья. Она не подходила, лишь наблюдала, словно ангел, и Вуд стало немного спокойней от мысли, что она не одна. — Мы уходим домой, — произнесла женщина, смахивая слёзы и касаясь бледного лица дочери, на котором ещё не зажили ссадины. От них становилось ещё больнее, и новый необузданный поток эмоций так и норовил выскользнуть из глаз. Пришлось до боли прикусить губы. — Нет, — запротестовала Кларк, убирая руки матери от своего лица. Она замотала головой и сделала шаг назад, судорожно вздыхая. — Нельзя домой. Мне туда нельзя. Я не хочу домой! — громче произнесла Кларк, хмуря брови и сжимая веки, пытаясь отогнать несуществующий образ. — Кларк! — мать сделала шаг вперёд и крепче сжала ладони дочери. — Мы вернёмся с тобой домой! Вдвоём. Мы оставим весь этот кошмар позади. Я буду с тобой всегда. Я никогда не оставлю тебя. — Калеб... он.. — пробормотала Кларк, пытаясь высказать свою боль, но слова застряли и словно разъедали глотку. — Я знаю.. — прошептала мать. — Я всё знаю, и он... он больше никогда тебя не тронет. Ты больше его не увидишь, слышишь? Его больше нет! — но Кларк продолжала мотать головой. Голос матери был так далёк, все голоса, слова и звуки ушли далеко назад, только преданное биение сердца звучало в ушах. — Он мёртв, Кларк! — девушка замерла и посмотрела на мать, приоткрыв рот и округлив покрасневшие глаза. — Мёртв. И никогда! Никогда тебя не обидит. Я обещаю! Обещаю оберегать тебя до конца своей жизни, — Кларк отвела взгляд в сторону и на её глазах выступили слёзы. И эти слёзы были не от боли, это были слёзы облегчения. Никогда не предугадать. Всё, что происходит, запланировано до нашего рождения, и как бы мы не противостояли, то, что должно случиться, произойдёт, так или иначе. Мысли как неразборчивый ком покинули тело с последним взглядом, который оставила Кларк Лексе прежде, чем скрыться в салоне автомобиля. Она обернулась и застыла, безмолвно глядя в зелёные омуты. Лекса стояла у входа. Она старалась оставаться спокойной, но Кларк слишком часто смотрела на неё. Кларк слишком хорошо знала Лексу и этот спокойный взгляд был бронёй. Она в очередной раз защищалась. Вот только глаза заблестели, и вскоре одинокая слеза скатилась по смуглой щеке. Лекса не смотрела на Кларк. Она боялась себя. Боялась, что если посмотрит, то не удержится. Не отпустит её. Зажмёт в объятиях и никогда... никогда не отпустит. Если бы у сердца был голос, то оно бы закричало. Оно бы выскочило из груди и не позволило Кларк уйти. Но как бы оно не билось, как бы не кричало, сердце Лексы всё ещё подчинялось разуму. И Вуд понимала, что главное несчастье Кларк — это сама Лекса. Рядом с ней девушка в вечной опасности. Лекса — это то зло, что вечно причиняет боль и разрушает её существо. Эбби мельком взглянула на Вуд и поспешила сесть за Кларк. Дверь захлопнулась, машина тронулась и стала отдаляться. Лекса глядела на колёса, которые оставляли след на песке. Прозвенел звонок и ворота открылись, выпуская Кларк на свободу. Вуд почувствовала тёплые руки у себя на плечах и тихо всхлипнула, судорожно вздохнув. — У тебя получилось, — произнесла Анья, сжав напряжённые плечи подруги. Лекса молчала, опустив взгляд вниз. Почему же так тяжело на душе? Она сделала всё правильно, но откуда эта боль? Лекса дёрнулась с места и быстрым шагом пошла вперёд. — Ты куда? — крикнула ей вслед Анья. — Подышу. Сев в первую же в машину, Лекса тронулась с места и покинула периметр, направляясь в единственное место, где можно обрести покой, пусть и временный. Всё было прежним. И стены Аркадии, и путь, который держала Лекса, и пейзажи, что открывались её взору. Всё было прежним, помимо неё. С этого дня, с этой самой минуты она перестала быть собой, и теперь всё привычное становилось таким чуждым и ненавистным. Она мчалась на всех скоростях в надежде освободиться. Параллельно с ней летела на скоростях другая машина, из окна которой виднелось задумчивое лицо юной девушки, с которой жизнь сыграла в злую шутку. Кларк хоть и понимала происходящее, но какая-то часть неё всё ещё не могла принять. Напротив неё сидела мать. Она молчала, непрерывно глядя на мужчину рядом. А когда у него зашумела рация и оттуда раздались голоса, мужчина жестом приказал водителю сбавить скорость. — Мы миновали опасное расстояние, — сказал он, обращаясь к Эбби. Кларк оторвалась от мыслей и уставилась на них, вникая в разговор. — Спасибо, Эбигейл, за оказанную помощь. Вы поступили верно, — Кларк нахмурилась, переведя вопросительный взгляд на мать. Женщина окинула дочь быстрым взглядом и кивнула мужчине рядом. — Я сделала бы всё ради благополучия моей дочери, агент Флинн. — Что здесь происходит? — проговорила Кларк, переводя взгляд от матери к мужчине. Он прокашлялся и, потерев подбородок, спокойно произнес: — Я объясню тебе по прилёту в штаты, — Кларк замотала головой. — Сейчас! — требовала она. — Вы объясните мне всё сейчас. — Кларк, прошу, — обратилась Эбби, — сейчас не время. Я тебе всё объясню дома, — в душе появилась необъяснимая тревога, которая успешно набирала обороты. Кларк продолжала разъедать мужчину взглядом. — Агент? Что вы за агент? Вы из полиции? — спросила Кларк, схватившись за обивку сидения. — Я — Агент национальной безопасности, Адам Флинн, — произнёс мужчина. — Мама? — Кларк вновь посмотрела на мать с нескрываемой тревогой. — Что здесь делает агент ФБР? In the shirt The irrepressibles — Бейкер! Если ты сейчас не перестанешь меня доставать, то я выброшу эту рацию к чёртовой матери! — зло рыкнула Лекса, паркуясь и покидая салон автомобиля. — Ты же знаешь, что я от тебя не отстану, — Лекса ничего не ответила. Она вскарабкивалась наверх, туда, куда однажды привезла Кларк. Туда, где Аркадия была как на ладони. — Лекса, приём! — отряхнувшись, Лекса подняла голову и прищурилась, глядя на уходящее за горизонт солнце. — Лекса! — Ты ведь не отстанешь, — усмехнулась Вуд, оглядывая вид, открывшийся её взору. — Ты меня слишком хорошо знаешь. Ты ведь понимаешь, что каждый раз сбегаешь? — Я не сбегаю, а уединяюсь, хотя ты меня и здесь достаёшь! — Минус два к нашему порочному списку. — Ты о чём? — Минус две жизни из твоего списка. Мне кажется, добро не измеряемо. Если ты способна совершить добро, значит не всё потеряно, — Лекса не ответила. — "Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо". Иоганн Гёте — Я смотрю, тебе совсем нечем заняться? — по ту сторону послышался смешок. — Кто следующий в твоём списке? — спросила Анья, демонстративно листая бумаги. Лекса задумалась, держа рацию у приоткрытых уст. — Блейки, — Анья поперхнулась чем-то и произнесла: — Эта была шутка, Лекса. Есть то, что не в наших силах. — Аркадия теперь моя, значит в наших, — тихо произнесла Лекса и опустила рацию вдоль тела. — При.. шшш... м... — Лекса нажала на кнопку. — Поч... чшшш...у такие помехи? шшш... — спросила Анья. — Не зн...шшшш. Может нечто шшш... как и я, хочет закончить шшш разговор по... шшшш...рее. — Ты невыносима, — рассмеялась Анья. — Расскажи лучше, что ты видишь...шшшш? — Тебя, шшш....жующую в моём кабинете, — послышался сквозь помехи смешок, который заставил Лексу улыбнуться. — Возвращайся. Пожуём вместе...шш... Каждый раз, когда ты уходишь, то заставляешь меня переживать...шш Не беги от своей сущности, борись с ней или принимай, — Лекса не ответила. Возможно Анья права, но разбираться сейчас у Вуд не было сил. — Лекс..шшш — Ты пытаешься перекричать помехи? — Возвращайс..шшш Я тебя буду жд...шшшшшшш... — Анья?***
— Мама, прошу тебя! В чём дело? — молила Кларк, напрягшись всем телом и постоянно выглядывая в окно. — Девяносто секунд, — произнёс мужчина, заставив Кларк повысить голос: — Что? Что, девяносто секунд? Что будет через девяносто секунд? Мама, ответь мне! — но Эбби неуверенно мотала головой, постоянно глядя на агента ФБР. — Джордж, дай газу, но не разгоняйся. — Нет! — вмешалась Кларк. — Что будет? Это обратный отсчёт? — Кларк заёрзала на месте, дёргая за ручку двери, которая не поддавалась. — Останови машину! Сейчас же! Останови машину! — истерила Кларк, сжав губы и не сдерживая слёзы. — Кларк, успокойся. Возьми себя в руки, — но девушка не слушала, продолжая требовать остановить машину. Агент, воспользовавшись паникой Кларк, наклонился и откуда-то вытащил пистолет, сняв с предохранителя и направив на Кларк. — Сейчас же, — спокойно произнёс он, — возьми себя в руки и сядь, пока я не прибегнул к этому. — Агент Флинн, — вмешалась женщина, касаясь плеча мужчина. — Эбигейл, не надо меня трогать, если ваша дочь не успокоится, то мне придется успокоить её. — Не надо, — взмолилась женщина. — Кларк, прошу, — Кларк оглядела пистолет, затем подняла голову выше и злобно посмотрела на мужчину, поддавшись вперёд. — Стреляй! Думаешь, ты единственный, кто направлял на меня это? Ты думаешь, я боюсь тебя? Тебе даже не снилось то, через что я прошла, и сколько раз была мишенью. Стреляй или открывай дверь. Другого варианта у тебя нет. — Джордж, открой дверь, — Кларк кивнула и, утерев слёзы, вышла из машины, оглядываясь назад. Она глядела вперёд, пытаясь разглядеть там Аркадию. Точнее, разглядеть там Лексу. — Что... что вы делаете? — растерянно спросила женщина, пытаясь выйти из машины следом за дочерью. Но агент Флинн остановил её. — Не нужно. Мы достаточно далеко. — Далеко от чего? — спросила Кларк. — Сорок пять секунд, — произнёс мужчина, глядя на Эбби. — Необходимо заблокировать машину. — Кларк, — закричала Эбби, — сядь в машину. Прошу, дочь! — Гриффин, раскрыв рот, посмотрела на заплаканное лицо матери, выглядывающую из машины, затем перевела взгляд вдаль. — Лекса... — сделав пару шагов вперёд, затем ещё пару и ещё, шаги становились быстрее и вскоре Кларк перешла на бег. Её дыхание стало рваным, а ноги неслись вперёд, словно она сможет это остановить. Сможет добежать. — Лекса! — задыхалась Кларк. Дорога стала размываться и Кларк перестала видеть контуры. Она бежала сломя голову. Агент Флинн вылез из машины и побежал за ней стреляя по земле и пытаясь её остановить. — Кларк! — кричала мать, зажав ладонями уши. — Лекса..***
— Лекс..шшш... — Ты пытаешься перекричать помехи? — Возвращайс..шшш Я тебя буду жд...шшшшшш... — Анья? — Лекса нахмурилась, а затем зажмурилась, услышав странный звук. Лекса схватилась за уши и обронила рацию. Звук усиливался и, приподняв взгляд чуть выше, она открыла рот. На её лице отразился ужас. В Аркадию летело нечто, с огромной скоростью. Миг! — Анья!шшшшш Анья!шшш — кричала Лекса схватившись за рацию. — Лекса! — вырвался гортанный звук. И взрыв оглушил уши, заставив Кларк закричать: — Нет! Нет! О боже! — Кларк упала на колени. Земля взмыла вверх и в её глазах отразился огромный огненный гриб. Лекса обронила рацию, когда нечто коснулось земли, а миг спустя она сама взмыла вверх и отлетела назад, и её бесчувственное тело ударилось о землю. Кларк сжала кулаками песок, продолжая кричать. Она почувствовала на себе сильные руки, которые схватили её и через секунду она оказалась в машине, у которой намертво запечатались двери. Мгновение спустя, и машину обволок дым и абсолютно всё погрузилось во тьму. ...Неминуемо всё: восходы, закаты, затмения. Непосильны мы вершить ни свои, ни чужие судьбы. Всеми осмеянное души возрождение Неминуемо коснется каждой ушедшей жизни...