***
— Немедленно, — прогремел бывший Турк, как только узнал последние результаты: Рив оказался чист. — Немедленно ее нужно изолировать. Рив был в смятении. Он был и рад и не рад тому, что Тифа оказалась единственной, но перспектива заключить её под стражу без суда и следствия — слишком это напоминало методы Шинры. В последнее время он перестал даже толком следить за собой и высыпаться. — Это слишком маленькие цифры, Винсент! — воскликнул он, в сердцах стукнув кулаком по столу; он давно уже был на взводе. — Это могла быть какая-то ошибка! — Это не могло быть ошибкой, — заметил Винсент и был прав: прототипом их эксперимента послужила Шелке, чьи воспоминания были заведомо смешаны с воспоминаниями Лукреции. — Как только с ней что-то случится — Генезис затаится, и нам будет его не найти, — сокрушался Туэсти. — Слишком рано! — Альтернативы, — проговорил Винсент с нажимом, порядком разочарованный нарушением их договоренности: на проверку всех и так ушло куда больше, чем неделя. Рив встретился с ним взглядом. Глаза были красные, порядком уставшие. Валентайн почти почувствовал укол совести. — Есть кое-что, что я тебе не рассказывал, — тихо проговорил Туэсти. Винсент, сидевший на стуле, подался вперед. — Думал, лучше сделать это, когда все будет готово, — Рив отвернулся; это значило, что он собирался сказать что-то важное. — Вместе с основными данными для исследования в тот день, месяц назад, когда Юффи ходила в Седьмое небо, пришло ещё что-то. Это была мыслезапись, Винсент. «Что?..» — Нам не удалось выяснить это сразу, — продолжал Рив, — и мы не знали, что они из себя представляли, эти данные. На их расшифровку потребовалось — и требуется — какое-то время. На днях специалисты надеются закончить, и тогда мы узнаем, что Тифа — или Генезис — хотела записать и сообщить нам, пусть и неосознанно. Туэсти прошел к своему столу и сел в кресло. — К тому же, вся эта темная работа в Нулевом секторе. Мы так ничего и не добились за этот месяц. — И как это связано с Тифой… — начал было Винсент, но остановился, пораженный собственной внезапной догадке. — Один день, Рив. Только один день. Я иду в Седьмое небо, предупредить Клауда. Завтра в полдень я лично прослежу за тем, чтобы Тифу доставили в штаб-квартиру и изолировали.***
В холодном воздухе Эджа стоял густой запах солоновато-копченого вперемешку с запахом жженой бумаги. День догорал. Лето заканчивалось. Становилось всё прохладнее. Это время, оказавшееся куда большим, чем неделя, далось тяжелее, чем он думал, тяжелее для всех. Наконец им удалось проверить полный состав их группы, и, признаться, он не знал, как можно оценивать результаты. Баррета взял на себя Рив. Он встретился с ним в Кальме («Город клинических конформистов», — шутя говорил мужчина) под предлогом обсуждения поиска месторождений нефти и угля. Подозрений это вызвать не могло хотя бы потому, что Рив — глава Организации по Возрождению Мира, а это значит, сами высшие силы велели ему возрождать этот самый мир. Туэсти не сильно распространялся о результатах — как, впрочем, и Винсент не распространялся о своих, — но данные показали: Баррет чист. Рив сказал, что подсыпал препарат в выпивку, и тот факт, что ничего не засбоило, давал полное основание полагать, что алкоголь никак не повлиял на результаты, связанные с Тифой. Нанаки занялся Винсент. Громкое слово — занялся. Между Валентайном и его красношерстным четвероногим товарищем сложились довольно доверительные отношения, но Винсент так и не позволил себе полностью открыться. Нанаки знал о ходе расследования, но ему не было известно, каким именно проектом занимался бывший Турк, а следовательно — сам факт проверки. Однако он прекрасно знал о Шелке и о ее соучастии в возможном перевороте Генезиса, поэтому во время разговора то и дело выражал беспокойство такой озабоченностью Винсента. Он высказывал весьма разумное предположение: а что если информация об одном из Лавины — всего лишь утка, чтобы внести как можно больше переполоху в их нестройные, но крепкие ряды? Признаться, тогда Винсент задумался. Нанаки был прав, даже не подозревая, насколько. Если бы хоть кто-нибудь узнал, что они тайно проводят подобные — и тут Винсент не постеснялся слова — опыты над своими товарищами, резонанс был бы не так масштабен, как в случае с мыслезаписью, но куда более разрушителен. Винсент застыл. Почему все эти вещи доходят до него так поздно? Что если Юффи тоже догадывалась об их операции и поэтому сорвала испытания? А он поступил с ней так некрасиво, думал, что переоценил её. Простит ли она его теперь… Но Нанаки ошибался, Винсент был в этом уверен. Это впоследствии показали результаты; к тому же, Генезис был слишком честолюбив, чтобы не воспользоваться таким шансом — завладеть чьим-то сознанием, — если бы он представился. Следующим был Клауд. Рив предупреждал, что с ним следует быть осторожнее — единственный из команды он подвергался мако-облучению в колоссальных количествах, пережил отравление чистым Лайфстримом, раздвоение личности… Геостигму, в конце концов. С ним напрямую никто не контактировал — подготовили целую операцию с липовым заказом на доставку и сценарием для того, чтобы Страйфа накормили тем, чем нужно. Результаты Клауда оказались схожими с результатами Винсента и — к удивлению Рива — Нанаки. Все данные были в порядке, с их сознанием не было проблем, но пришло их… Туэсти при этом употребил слово «меньше». Видимо, объяснялось это особенностями организмов всех трех товарищей, над которыми когда-то ставил опыты Ходжо. И даже не какие-то побочные эффекты от самих опытов вызывали такое — виной тому был сам факт их проведения: организм противился вмешательству извне. Всё сводилось к тому, что Шелке была права: проблемы имелись только у одного из них, и это была Тифа. Валентайн прокручивал в голове их последний с Туэсти разговор, когда поднимался по ступенькам к главному входу. Он как чувствовал, что с Тифой будут связаны основные трудности, хотя, сказать честно, никогда не рассматривал её отдельно от Клауда. Ему даже иногда казалось, что её мало кто узнает в толпе, если рядом не будет Страйфа. Возможно, Генезису просто повезло, что он выбрал такую неподозрительную цель, а возможно, он намеренно поступил именно так: эту гипотезу еще никто не отверг. Недавно Клауд, Марлен, Дензел и Тифа проходили медицинский осмотр, на котором — Винсент позаботился — были обязательно получены данные по нужным ему показателям. Это был самый рискованный шаг в их импровизированной игре, но иначе поступить было нельзя. Сегодня он должен собрать результаты. Винсент открыл дверь, и его прибытие сразу же огласил звонок на двери. В баре горел теплый желтый свет, было чисто и до странного пусто. Фактически он был там один: ни Тифы, ни посетителей. Возможно, она наверху, возможно, там же Клауд… нет, Винсент не мог припомнить, чтобы Фенрир был припаркован где-то рядом, и следов, ведущих в гараж — а перед гаражом была большая лужа — тоже не заметил. Представлялся шанс лично пообщаться с девушкой, но Винсент не особо был этому рад. Чтобы не нарушать тайну частной жизни, он не стал подниматься в верхние комнаты, а просто подошел к окну той же стены, где была дверь, и стал смотреть на прохожих. Так он стоял несколько минут, и в эти минуты, когда можно было хоть немного отвлечься, его мысли заполнила фраза, оброненная Шелке. «Иначе придется присмотреть за твоей синоби». Иногда Винсенту казалось, что Шелке видит людей насквозь — или по крайней мере его. Может быть, роль играли воспоминания Лукреции, женщины, которую он когда-то безответно любил. И сейчас он думал: вдруг, вдруг он так чудовищно ошибся в своей юной напарнице? Почему он так разозлился на Юффи — до сих пор понять не мог. Но предательский внутренний голос подсказывал, что не имело значения, догадалась Кисараги об их с Ривом намерениях касательно мыслезаписей или просто пресекла широкое использование препарата волей сердца — так или иначе, он поступил неправильно. Мысли его прервал шум, доносящийся со стороны двери, где находилась кладовка. Он повернулся и увидел, как из неё спиной вперед выходит Тифа, вытаскивая что-то тяжелое. Винсент заинтересованно проследил, как девушка оттащила ящик к барной стойке и взвалила на нее, удовлетворенно переводя дыхание. Тифа вроде бы не заметила гостя, поэтому он и не стал предлагать помощь — она могла обернуться грудой стекла и морем спиртного на полу в силу внезапности. Тифа взяла бутылку из коробки, как оказалось, совсем не вовремя: Винсент как раз выбрал этот момент, чтобы заговорить с ней. Всего одно громкое слово — «Тифа» — заставило её вздрогнуть и выронить бутылку из рук; та боком упала на столешницу и покатилась к краю. Пара мгновений — и бутылка разбилась прямо у него на глазах, обагрив окружение приторной жидкостью. Хозяйка бара, словно того не заметив, неотрывно глядела на Винсента, который, казалось ей, возник из ниоткуда. — Господи, Винсент! — воскликнула она. — Как можно так людей пугать?! Валентайн виновато взглянул на неё и подошел поближе, желая быть полезным. Тифа уперла руки в бока и выдохнула. — Хорошо приветствие, — чуть улыбнулась сама себе. — Давай заново. Здравствуй, Винсент! Давно не виделись. Она одарила его искренней улыбкой, и уголки его губ чуть дернулись вверх. — Здравствуй, — его взгляд переместился к разбитой бутылке. — Виноват. — Думаю, мне стоит меньше пугаться каждого постороннего звука, — покачала головой Локхарт. — Нервы в последнее время никуда не годятся. Винсент не знал, чего ждал от разговора с ней. Откровений? Каких-то проколов? Развеяния подозрений? Быть может, она действительно стала нервной в последнее время — это наталкивало на целый ряд плодотворных размышлений — а быть может, так она просто хочет поддержать беседу. — Совок с метлой, — пробормотал Валентайн. — Нужно прибраться. — О, с этим я сама разберусь, — Тифа будто о чем-то задумалась. — Но если ты поможешь, буду очень признательна. Девушка принесла совок и метлу, так что от осколков они избавились быстро. Винсент находил или указывал ей особенно далеко разлетевшиеся куски стекла, так что оказался очень даже полезным. Осталось оттереть то, что осталось от вина. Винсент не понял даже, как вдруг оказался на корточках и вместе с девушкой оттирал пятна. Ему не казалось её поведение странным, но ведь и Клауд не сразу вызывал подозрения. Нужно было еще понаблюдать. — А, нет, — протянула Тифа; брови её были нахмурены, а взгляд сосредоточен на отдельном пятне, она даже верхнюю губу прикусила. — Я здесь уже… ой! Не удержав равновесия, она рухнула на Винсента так, что они в буквальном смысле столкнулись лбами. Валентайн мягко говоря был ошарашен таким поворотом событий, поскольку даже Юффи не становилась инициатором чего-то подобного. «Валентайн, это чистая случайность», — повторял он про себя. Оба они быстро оттолкнулись друг от друга, но, в отличие от стрелка, девушка не сумела подставить руки и неграциозно приземлилась на филейную часть. Ещё больше же удивило Винсента, когда её плечи затряслись от беззвучного смеха. Он не понимал её добродушного настроения и вопросительно смотрел на девушку. — Это… — пыталась объясниться Локхарт, но начала смеяться в голос, — ухохотаться… двое взрослых… и лоб в лоб… Да, теперь и Винсент находил эту ситуацию до забавного абсурдной, а потому на лице нарисовалась ухмылка, которая становилась все шире. В самом деле, будет очень трудно понять, скрывает она что-то или нет. За время, пока Тифа успокоилась окончательно, от маленького инцидента не осталось и следа, и хозяйка радушно предложила за помощь немного вина. — Не с пола, конечно, — захихикала девушка. Винсент не видел причин отказываться; похоже, Клауда все-таки не было дома, так что все равно нужно было подождать. Приняв бокал с вином, он стал внимательно разглядывать Тифу, хлопотавшую по бару. — Ты чуть ли не первый посетитель, — усмехаясь заметила Локхарт, вытирая барную стойку. Глаза её были опущены, она избегала прямого контакта с его взглядом и, наверное, чувствовала себя неловко. Это было понятно, ведь они не так много общались, как, например, с Сидом, или Юффи, или Нанаки — таким образом Винсент исчерпал круг общения — да и сам он, прямо скажем, чаще молчал, чем разговаривал. И все же помимо едва уловимой неловкости было что замечать. Девушка исхудала и стала бледнее, чем в последнюю их встречу почти год назад, и это было ей совсем не к лицу. Кажется, семейная жизнь в последнее время сказывалась на ней не так хорошо, как на Шере. — А где Марлен и Дензел? — спросил бывший Турк, оглядываясь по сторонам. Девушка вздохнула и убрала за ухо прядь волос. — Они в Кальме у Баррета, — ответила Тифа, явно этим расстроенная. — Тихо тут без них, да? Винсент промолчал. — Вы с Юффи поссорились? — её вопрос застал его врасплох. — Она заходила недавно с подарком от Рива. У Винсента даже в горле пересохло. Он сделал глоток вина. Неужели она обо всем догадалась? Тогда зачем ей говорить это? Проверить его реакцию? Нет, ей неоткуда было узнать. — И знаешь, говорила обо всех, но не о тебе, — продолжала хозяйка бара. Валентайн молчал. — Я все-таки думаю, что вы помиритесь… — Она сорвала один проект, — он её перебил. Он мог рассказать ей немного о том, чем занимался, и проверить реакцию. — Какой проект? — девушка удивленно моргнула. — Мы работали кое-над чем, — продолжил Винсент будто бы с неохотой. — Мы изобрели устройство для добровольной записи мыслей и передачи по синаптической сети. «Давай, Тифа. Я подбросил тебе отличную наживку. Если ты и впрямь записала что-то в тот вечер, значит, что-то знала». Девушка явно заинтересовалась его словами осторожным чутким интересом. — Синаптическая сеть? — она посмотрела наверх, пытаясь что-то вспомнить. — Шелке умела погружаться в неё, да? Винсент кивнул. — Она и сейчас умеет, но это опасно для её жизни, — пока Винсент не взболтнул ничего лишнего. А вот Локхарт явно повела себя подозрительно, не обратив внимания на информацию о записи мыслей. — Юффи должна была стать первым человеком, чьи мысли мы запишем, но устроила фарс. — Вот как… — она о чем-то задумалась. — Знаешь, Винсент, я не могу лезть в ваши дела, но ты ведь знаком с Юффи не первый год. То, что вы так рассорились — очень грустно, но я верю, что вы помиритесь. Ему не нравились мысли, появившиеся в голове. Создавалось впечатление, что Тифа либо уже состоит в сговоре с Генезисом, либо тот ей управляет, и кому-то из них все давно известно, а её слова — предупреждение: при любой возможности она всё расскажет Юффи, и та устроит настоящий скандал. Сама Локхарт сделать этого не могла, ведь ей не должно было быть известно о его планах. То ли от вина, то ли от этих суждений разболелась голова. Винсент отвел от неё взгляд, словно бы виновато. — Я тоже много думал о своем поведении, Тифа, — ей, думал Винсент, нельзя использовать эту ниточку, — и решил, что не прав. Мне действительно стоит перед ней извиниться. Девушка просияла. — Это просто здорово! Валентайн кивнул. Бар погрузился в тишину, пока Тифа не подала голос: — Винсент… — тот поднял голову. — Ты пришел к Клауду? Он промолчал. — Так и знала, — невесело усмехнулась девушка. — Что-то серьезное случилось? — Нет, всё в порядке, — он пытался звучать как можно более убедительно. — Я просто хотел с ним встретиться и переговорить. Конечно, он мог поведать какую-то более вескую причину, но если начнет слишком много говорить, это будет совсем не в его характере. — Понятно, — Тифа улыбнулась ещё грустнее. — Рив нашел для него какую-то работу… Честно тебе скажу, Винсент, в последнее время я совсем ничего о нем не знаю, поэтому не могу тебя обнадежить, вернется он сегодня или нет. Ещё больше от этих слов Валентайн укрепился в своих подозрениях и решении дождаться Страйфа во что бы то ни стало. А тем временем можно разузнать, не случалось ли с ней что-нибудь подозрительное. — Очень жаль, — бросил Винсент. — У вас какие-то проблемы? Тифа рассмеялась. — Нет, что ты… — но под взглядом бывшего Турка сникла. Отвела взгляд, снова посмотрела ему в глаза, выдохнула. — Насчет вашего проекта, Винсент… Можно из него узнать, все ли в порядке у человека с сознанием? Он надеялся, что ему удалось скрыть сильное удивление. Черт возьми, неужели она его обставила? — Если ты говоришь о психическом здравствии, теоретически можно анализировать косвенные данные, — сказал он и облизнул губы. — Сравнивать, какой сигнал получен, например. Но мы этого еще не опробовали. А почему ты интересуешься? — Да так, — она явно была разочарована. Настало время давления, понял Винсент. Как человек, заинтересованный в продолжении своего провалившегося проекта, он имел право на расспросы. — Нет, договаривай, — он подался вперед, опершись о барную стойку. Тифа стояла прямо напротив него. — Тебя что-то беспокоит? У тебя есть какие-то подозрения насчет кого-то в группе? Поэтому вы с Клаудом не общаетесь? — с каждым вопросом, который он произносил вкрадчиво, но уверенно, Винсент все больше к ней приближался. — Или ты сомневаешься в себе? Когда он закончил, ненадолго повисла тишина; их лица находились так близко, что он чувствовал собственное, тронутое вином дыхание. Тифа смотрела на него озадаченно, нахмурившись. — Что это значит, Винсент? — спросила она, и щеки ее тронул легкий румянец. Валентайн продолжал смотреть на неё немигающим взглядом. На какое-то время её эмоции будто ветром сдуло, и она произнесла ровным, устрашающим голосом: — Ты что, хочешь меня напугать? …Шива. Винсент почувствовал, что они поменялись местами. Это была уже не та Тифа, которую он знал. Что-то в ней коренным образом изменилось. Однако он теперь меньше верил, что эта метаморфоза как-то связана с Генезисом — скорее в её жизни сейчас просто не самое легкое время. — Прошу прощения, — ответил он, возвращаясь в исходное положение. — Просто думал, что так мне удастся тебя разговорить. Жесткость в ее выражении лица стала пропадать; взгляд смягчился. — В последнее время мне не очень-то легко, Винсент, — она отвела глаза и снова убрала прядь волос за ухо, — но кому сейчас легко? Валентайн молчал, давая ей возможность продолжить. — Зато я наконец внимательно рассмотрела твое лицо. Ты очень красивый, Винсент, — она слабо улыбнулась и продолжила: — В последнее время я сама не своя, — что-то подсказывало, что теперь один из её барьеров сломан. — Я бы действительно хотела кое-кого проверить. Он думал, что Тифа говорит о себе. — Я бы хотела проверить Клауда. — Что? — его глаза сощурились в подозрении. — Не подумай только, — начала оправдываться девушка, — что я делаю это от большой скуки. Пойми меня, Винсент, я чувствую себя очень виноватой за то… — она явно искала нужные слова, — что произошло с Клаудом, когда он отдал ему Черную материю. «Точь-в-точь как наш разговор с Ривом!..» — И поэтому хочу не допустить и возможности того, что с Клаудом снова что-то случится. Получится, что я опять буду виновата, — продолжила Тифа. — Когда Юффи к нам заходила, тем вечером у нас с Клаудом состоялся… разговор, — она обхватила себя руками и задрожала. — Ужасный разговор. Но на следующий день он ничего об этом не помнил. Я боюсь, вдруг за этим провалом в памяти кто-то стоит. Вдруг это повторится? И то, что Шалуа не могут найти… «Тифа, неужели ты думаешь, что я и правда поверю в такую жалкую попытку отвести подозрения?» — Винсент явно переоценил девушку и даже немного успокоился: теперь он был уверен, что Генезис с ней связан. — О чем вы разговаривали? — Прости, я не могу тебе этого сказать, — она закусила нижнюю губу. — Но это никак не касается чего-то сверхъестественного. Валентайн задумался. Она либо ни о чем не подозревает, либо выдала себя с головой, будучи уверенной, что отвела подозрения. Так или иначе, они всё решат на следующий день, ей немного осталось — лучше ей подыграть. — Это серьезное заявление, Тифа, — он скрестил руки на груди. — Я не могу поверить, что с Клаудом что-то не так, не зная всех обстоятельств. — Я прошу тебя, — взмолилась девушка, несколько удивив Валентайна. — Это единственное, что я могу для него сделать. Винсент испытующе смотрел на Тифу. Искренность в её взгляде поражала его. — Хорошо, — медленно произнес он. — Я поговорю с Ривом, мы что-нибудь придумаем. Но почему ты раньше не сказала? Сколько времени прошло с тех пор? — Почти месяц, — тихо проговорила девушка. — Сначала я думала, что он решил притвориться, будто не помнит, но потом стала подозревать, что так всё и есть. — Надеюсь, основания не говорить мне о содержании вашего разговора у тебя довольно веские, — проговорил Винсент. — Но если бы я сегодня не пришел и не рассказал тебе о нашем проекте? Он все-таки хотел вывести её на чистую воду. — Я бы пришла к Риву или к тебе завтра, — не мигая ответила Тифа. — Ты можешь не поверить, но я твердо решила завтра найти кого-нибудь из вас и попросить о помощи. «Почему завтра?..» — думал Винсент, но решил оставить это дело без дальнейших расспросов. С Тифой все оказалось более-менее ясно, он не хотел выслушивать её отговорки. История её не терпела никакой логической критики, так что Генезис просчитался. Дальше разговор сошел на повседневные темы, причем говорила в основном Тифа. Таким образом они проговорили пару часов, пока не исчерпали темы для беседы. Винсент невольно вспомнил, как он оказался с девушкой лицом к лицу, и только сейчас начал понимать, как близко они находились. «Подбирался ли к ней Клауд так же близко?» Словно читая его мысли, Тифа тихо сказала: — Знаешь, было бы даже интересно, если бы он зашел именно тогда. Если бы Винсент был чуть помоложе и чуть почеловечнее, он непременно бы вздрогнул, когда через пару мгновений дверь открылась: Клауд Страйф вернулся.