***
Туристы надолго в доме не задержались: Клауд уверил их, что ему по силам доставить девочку в больницу, и поблагодарил за участие. Он присел возле неё, осматривая на предмет повреждений; похоже, за исключением грязных, истертых ладоней и коленок, внешне всё было в порядке. Шелке зашевелилась; глаза она держала закрытыми, и одними губами ей удалось произнести: — Мне нужна инъекция. Мако. Клауд задумался над её словами. Конечно, подробностей жизни с Винсентом он не знал, но сомневался, чтобы ей регулярно нужно было вводить Мако-энергию. Что-то случилось, что-то из ряда вон выходящее. Чувствовала она себя явно нехорошо, и рядовая больница не окажет услуг по внутривенному введению бывшего энерготоплива. Поэтому он спешно распрощался с Аделиной и помог Шелке выйти и усесться на Фенрир. Та едва держалась на ногах, и Страйфу пришлось крепко призадуматься, прежде чем устроить её на мотоцикле поудобнее. Аделина вышла на улицу, чтобы их проводить, но не сказала ни слова — только обменялась коротким взглядом с Клаудом. Тот махнул ей рукой и обратился к Шелке: — Удержишься? — она мелко закивала головой. — Хорошо. Мотор довольно зарычал, и, лишь водитель уселся, Фенрир сорвался с места. Движение в городе было загруженное, поэтому Клауд сразу повернул в сторону шоссе. Эдж тем временем жил своей суетливой жизнью. Картины сменяли одна другую: вот взмокшие от пота парни разгружают машину с продуктами, второпях утаскивая ящики в магазин; вот цепочка ребятишек переходит дорогу под предводительством учительницы, строго раздающей какие-то указания своей молодой коллеге; тут люди ждут автобуса, который Клауд приметил еще за два квартала; там одиноко бредут какие-то мальчуганы с заброшенной стройки, крикливо друг другу доказывая какую-то сверхъестественную ерунду. Наконец они выехали на окраину и попали на основную магистраль. Клауд крепко прижал к себе девочку, чтобы та не упала, и ускорился. Удивительно, сколько транспортных средств циркулировало по этой дороге за день — если бы он оказался тут впервые, им бы вряд ли удалось добраться до Мидгара достаточно быстро. Но очертания заброшенного мегаполиса неумолимо приближались, а сил у Шелке оставалось всё меньше и меньше — Страйф только чувствовал её слабое теплое дыхание. К тому времени, как они въехали на территорию небольшой постройки около бывшего опорного столба третьего сектора, солнце спряталось за серым полотном облаков. Неказистое здание, сиротливо выросшее на развалинах города, служило постом охраны и скрывало один из известных ОВМ входов в Дипграунд. Никто не мог сказать точно, сколько всего лазеек предусмотрели архитекторы Нулевого сектора — в их распоряжении были и линии телекоммуникаций, и канализация, и неучтенные элементы конструкции. Солдат ОВМ, стоявший на въезде, с подозрением и беспокойством косился на подъехавший мотоцикл, его водителя и еле живую пассажирку. Клауд спешно провел по стоявшей рядом панели своим удостоверением, и сомнения солдата как ветром сдуло. Огромные зубастые ворота постройки с ленивым лязгом начали раскрываться, как пасть монстра, и Страйф невольно вспомнил репортаж исчезнувшей съемочной группы и поймал себя на мысли: пора готовиться к схватке с врагом. Фенрир въехал внутрь: площадка была небольшая, почти наполовину состояла из грузового лифта. С легким скрипом подъемник плавно ухнул вниз, заставив Шелке вздрогнуть. Клауд почувствовал, как она подняла голову, и склонился поближе, чтобы услышать: — Знаешь, куда идти? — Знаю, — тихо, почти по-отечески ответил он. Когда подъемник остановился, перед ними предстала захватывающая дух картина. Подземный город, настолько большой, что горизонт тонул во мраке, как и каменный потолок. Всё это было похоже на бывшие трущобы, только панцирем служила не бетонная стена, а самые настоящие своды пещеры. Сейчас темноту разрывали лучи гигантских прожекторов, и то тут, то там можно было увидеть персонал ОВМ и необходимый для работы транспорт. Еще несколько месяцев назад Дипграунд буквально кишел солдатами, учеными и работниками ОВМ, но постепенно ажиотаж спал, и теперь здесь остались только энтузиасты да минимально разрешимое для такого объекта количество солдат регулярной армии — чтобы не допустить проникновения некомпетентных лиц на столь опасную территорию. Клауд оставил мотоцикл возле одного из складских помещений, взял девочку на руки и зашел внутрь, приложив свой пропуск. Было темно — лишь призрачным зеленым светом мерцал контейнер в дальнем углу. Страйф подошел поближе и присел, аккуратно прислоняя Шелке к стене. Девочка схватила его за руку: — Дальше я сама. — А твое недомогание? — Клауд будто знал, что она скажет. — Бывало и хуже…***
Клауд терпеливо ждал момента, когда девочке станет лучше. Она сидела почти неподвижно, зажав в руке пустой шприц, и пусто смотрела куда-то в сторону. Поначалу её била мелкая дрожь, но теперь и это прошло. Их обволакивала загадочная тишина. Зеленоватое свечение, казалось, кроет в себе немыслимые тайны — казалось, еще немного, и можно услышать голоса Древних. Он смотрел на неподвижную фигурку Шелке и думал — есть в их судьбах что-то общее: и потеря близких, и амнезия, и украденные годы юности. Только ей еще перепали возможность пережить их всех и несчастье быть вечно запертой в теле девятилетней девочки. От мыслей его отвлекли зеленые огоньки, заплясавшие в воздухе. Ласково до него донесся чей-то шепот, заставив вскочить с места и оглядеться. Шелке по-прежнему сидела, прислонившись к стенке стеклянного контейнера. По позвоночнику к затылку пробралось леденящее чувство. Снова его щекотно коснулся чей-то шепот. Клауд набрал побольше воздуха, чтобы вскрикнуть, но почувствовал легкий толчок в плечо и потерял равновесие. — Клауд? Он испуганно вздрогнул, очнувшись от странной иллюзии, и обнаружил себя рядом с Шелке. Похоже, ей стало лучше. — Я хорошо себя чувствую, — ответила девочка на его немой вопрос. — Мы можем возвращаться. Страйф ухватился за голову, озадаченно потирая лоб. Шелке не совсем поняла, к чему этот его жест, поэтому чуть смутилась, прежде чем добавить: — Спасибо тебе. Ты меня спас. — Да… — Клауд отошел к панели возле стальной двери. — Шелке, теперь и мне нужна твоя помощь. Ты ведь… поможешь мне? Не дожидаясь ответа, он с силой ударил кулаком по сенсорной панели, и та жалобно взвизгнула, прежде чем погаснуть навсегда. В комнате зажглось аварийное освещение, красными отблесками обагряя горевшее странным оживлением лицо Клауда. Оба сощурились от внезапного появления света. — Дверь сломалась, — печально заметил Страйф. — Нужно как-то выбраться. Ты ведь знаешь, как отсюда выбраться? — Зачем ты это сделал? — тихо, почти шепотом проговорила Шелке. — А если не знаешь, у нас еще несколько часов, пока эту дверь откупорят. Давай поговорим: я поделюсь своими соображениями, а ты — своими. Хорошо? Шелке долго всматривалась в его бирюзовые глаза. Потом ответила: — Конечно, Клауд Страйф. Ты ведь спас мне жизнь. Он кивнул, прежде чем начать: — Шелке, ребята, которые нашли тебя, сказали, что ты шла по дороге от Мидгара. Да еще в такой странной одежде. Ты уже была в Нулевом секторе сегодня, я правильно понимаю? И что бы ни случилось, тебе срочно понадобилась инъекция, — Клауд смущенно почесал затылок. — Признаюсь, мне жутко представить, что ты здесь делала. Так вот, есть у меня маленькая догадка: ты работаешь на Генезиса? Конечно, девочка знала, что Страйф начнет задавать вопросы. Но лучше уж он, чем Рив Туэсти. — Что ты имеешь в виду? — Не придуривайся! — Клауд раздраженно нахмурился. — Я не знаю, кто решил сгущать тучи над Тифой, но ты точно что-то об этом знаешь. Четыре года назад из Баноры этого Рапсодоса забрали Вайсс и Неро, забрали в Дипграунд. Сюда. Только о его пребывании здесь, ровно как и о том, что он погрузился в сон, знали немногие — например, члены подразделения Цвет. Единственная выжившая Цвет — это ты. — Считаешь меня своим врагом? — в её голосе звучало сожаление. — Это Дипграунд, я прожила здесь десять лет. Угрожать врагу на его же территории — ты, должно быть, глупый, Клауд Страйф. Он отошел от сломанной двери и присел рядом. — Недавно отсюда пропало полтора кубометра Мако, — он в пояснение указал на полный контейнер. — Испарилось. Если Дипграунд — твоя территория, наверняка тебе известен и другой выход с этого склада. Что ж на самом деле происходит, Шелке? Девочка приподнялась и размеренно зашагала по комнате. Теперь Клауд смотрел на неё снизу вверх, ожидая ответа. — Это я сказала Риву и Винсенту про крота в Лавине, — она виновато улыбнулась. — И да, я получила указания так сказать. — То есть Тифа на самом деле!.. — Я не знаю, что происходит с Тифой на самом деле, — покачала головой Шелке. — Однако не располагаю сведениями о вмешательстве в её сознание. Вся затея с мыслезаписью была призвана запутать вас, чтобы выиграть время. Девочка вздрогнула от громкого звука: Клауд в сердцах ударил кулаком о бетонный пол. Он весь сотрясался от беззвучного гнева. Из-за всего этого маскарада уже случилось столько непоправимых вещей — и случится еще больше. Если Шелке рассказывала ему это, слишком поздно что-то менять. — Выиграть время для чего? — Хороший вопрос. Но я могу лишь догадываться. — Это как-то связано с тем, что произошло с тобой сегодня? — Возможно. Клауд поднялся с пола, доставая телефон. — Сейчас я позвоню охранникам, и они вытащат нас отсюда. А потом мы поедем к Риву, и ты всё ему рассказываешь… — Нет, я больше ничего никому не скажу, — категорично заявила девочка; к её горлу подкатывал тяжелый ком. — Шелке, от твоих слов зависит судьба нескольких людей, в том числе — особенно — Винсента. Я знаю, что ты тоже хочешь его найти, — он просительно посмотрел на неё. — Я знаю, ты бы не причинила ему вреда. Кто бы это ни сделал — это кто-то другой. Давай вместе с этим разберемся и снимем с Тифы подозрения… — Прекрати. Я знаю, что случилось на самом деле. — Что?.. — Она его убила, — еле слышно, безапелляционно проговорила девочка. — Вы загнали её в угол, и она убила Винсента. Его больше нет. Внутри у Клауда всё похолодело от простоты и ужаса сказанных слов. Тифа… неужели она и вправду его убила? Значит… значит, она действительно сходила с ума? Может быть, её подставили? Конечно, её подставили… Его охватило немое оцепенение. Он устал. Устал искать виновных. Устал добиваться правды. Устал жить в постоянном страхе за Тифу. Устал от своих противоречивых эмоций, раздиравших его на части уже несколько месяцев. Быть может, не стоит придумывать себе то, чего нет. Быть может, пора принять всё как есть и попытаться справиться, не придумывая никому оправданий — в первую очередь, не придумывая оправданий себе. Что скрывает за собой новая правда, если каждая следующая правда страшнее предыдущей? Шелке не могла больше хранить маску спокойствия; уголки губ чуть опустились, глаза сощурились и заблестели. — Ничто не заканчивается, как нам хотелось бы, — совсем шепотом промолвила она, роняя на пол несколько слезинок. — Совсем ничего… — Ты хотя бы знаешь, жива ли Шалуа? — Клауд осел на землю, прижав сложенные в замок руки к лицу, так что видно было только едва шевелившиеся губы. — Я только поэтому… — Шелке убрала прядь волос за ухо, успокаиваясь. — Он сдержит слово. Пойдем, пора уходить отсюда. Девочка остановилась в центре помещения и вытащила что-то из кармана. Это был блестящий стальной шестиугольник с эмблемой Дипграунда. Она склонилась и вставила его в еле заметную прорезь. Что-то щелкнуло, и огромная бетонная плита плавно поехала вниз и в сторону, открывая широкое прямоугольное отверстие. — Винсент был… хорошим человеком, — Шелке повернула голову в его сторону. — Столько несправедливости — и при этом он остался хорошим до самого конца. Теперь для меня есть только Шалуа. Я сделаю всё, чтобы она выжила. Всё что угодно, Клауд Страйф. Не думай помогать мне, не думай вытащить меня из всего этого. Если хочешь — убей меня прямо здесь. Может быть, в следующий раз мы снова встретимся врагами. Тот задумчиво подошел поближе к проёму. — Зачем ты рассказала всё это мне? — Ты мне помог, — и Шелке исчезла в темноте. Клауд последовал её примеру.***
Приземление оказалось безболезненным — падать было невысоко. Аварийное освещение позволяло оглядеть окрестности. Клауд и Шелке очутились в узком коридоре с землистыми стенами и полом. По одной из стен проходила проводка со старыми лампами, но, судя по кромешной тьме, к этому помещению больше не подводили питание. В нос забивался противный землистый запах — запах сырости и спертого воздуха. Было холодно и душно. Наедине с собой. Как в могиле. Одного вдоха Клауду было достаточно, чтобы его охватило страшное предчувствие, чуть не заставившее карабкаться обратно к складу. Он почувствовал холодную ладошку Шелке, коснувшуюся его руки. — Даже вы, СОЛДАТы с поверхности, не можете видеть в полной темноте, — донесся её голос, как будто издалека. — Если что-то заметишь, увидишь или услышишь — не обращай никакого внимания. Они двинулись в путь. Вскоре Страйф перестал различать что-либо: уверенно шагая впереди, его за руку вела девочка; слышно было только хруст песка и грязи под ногами. Сырой запах, так испугавший его, становился тем сильнее, чем дальше они отходили от входа. Внутри заныло тянущей болью, едва ощутимой, вызывающей тошноту. Вот он — настоящий Дипграунд, неизвестный никому, кроме истинных обитателей. — Еще минут десять, — объявила Шелке. — Выйдем с другой стороны дороги. Её пояснения были единственным обстоятельством, помогавшим сдержаться от накатывавших волн паники. До поры до времени он даже чувствовал спокойствие — пока не стали слышаться тихие, скребущиеся звуки, похожие не то на шажки, не то на шарканье железной балки по стенам. Как и напутствовала девочка, Клауд старался не замечать этих шорохов. Но звуки неумолимо приближались и учащались. Когда уже казалось, что кто-то идет — бежит? ползёт? — им навстречу, Шелке остановилась. Судя по громкости и частоте скрежета, источник находился метрах в двадцати. — Ты тоже слышишь? — прошептал он, выдавливая из себя слова. — Слышу, — она отняла руку и вложила в его пустую ладонь железную пластину. — И вижу. На счет три бежим вперед. Раз… Теперь явственно слышалось, как источник звука неумолимо к ним приближается. — Два… Тяжелое дыхание… — Три! Оба сорвались с места и что есть силы побежали. Несколько секунд — и Клауд готов был поклясться: он плечом к плечу с кем-то столкнулся! Но там, где кто-то должен был находиться, Страйф никого не разглядел; в себя его привел голос Шелке откуда-то спереди: — Не останавливайся! Он послушался. Клауд не помнил, сколько пробежал, но вот что его удивило: звуки прекратились как раз после того, как он снова двинулся с места. Страйф нарочно прислушался: ничего, кроме собственных быстрых шагов и сбивчивого дыхания… — Шелке?.. — крикнул он в пустоту. — Шелке! Тишина. На Клауда напало странное оцепенение; он нащупал в кармане телефон, в надежде осветить им дорогу — тщетно. Страйф стал нажимать на всевозможные кнопки, в надежде, что сотовый включится — бесполезно. Когда волна отчаяния готова была сокрушить его, мобильный засветился режущим глаза голубоватым светом, и по всему тоннелю зажглись мглисто-желтые лампы. Никого. Ни Шелке, ни странного существа, от которого Клауд хотел укрыться. Тогда-то он и услышал настоящие шаги. Кто-то бежал без оглядки, на ходу пытаясь позвать на помощь. Голос был слабый, женский, до боли знакомый. Страйф рванулся с места, молниеносно приближаясь к повороту в коридоре, откуда раздавались звуки. Всё, что происходило дальше, было похоже на замедленную съемку. Он ощутил резкий толчок в бок — от всей души налетевшая на него фигура сделала вместе с Клаудом несколько шагов, чтобы удержать равновесие. Страйф не сразу понял, кто же перед ним, но когда понял… — Господи! — вырвалось у него. — Как ты здесь оказалась? Как.? Не дожидаясь ответа, он крепко её обнял, не в силах скрыть счастливую улыбку. Она здесь. Рядом. Вот что было по-настоящему важно. Плевать ему на то, о чем роптала Аделина, плевать на всё, в чем обвинял Тифу Корнуолл, и даже слова Шелке не могли ничего сделать с переполнявшими Клауда эмоциями. — Помоги мне, помоги, пожалуйста, — лепетала она, сотрясаясь в его объятьях мелкой дрожью, — он убьет меня! Убьет!.. — Тифа… — он осторожно погладил её по волосам, — мы уйдем отсюда. Сейчас найдем Шелке… Свет на мгновение погас. За спиной Тифы показался рыжеволосый мужчина. Одно мгновение он злорадно смотрел на Клауда, а в другое — точным, выверенным движением нанес ей удар со спины. Глаза округлились, словно от удивления; не до конца понимая, что случилось, она посмотрела вниз: багровое лезвие едва выступало из живота. Страйф от ужаса не мог произнести ни слова, словно из легких вышел весь воздух. Генезис с кривой ухмылкой повернул лезвие, и девушка закричала от боли. Еще мгновение — и он вытаскивает рапиру, заставляя Тифу безвольно повалиться вперед, и пока Клауд пытается поймать её, Рапсодос испаряется в воздухе.