Теперь он не уснет

      Пеннивайз сидел в своем кресле недовольно наблюдая, как души в облике детей носятся по его логову. Их звонкие голоса развеяли тишину, но начинали действовать на нервы. Раннее он пытался предпринимать попытки, сгребал их всех в охапку и садил на диван, пытаясь объяснить суть их общего дела, но дети через мгновение вновь начинали верещать и громить канализацию. Более того клоуну казалось, что вскоре ему нечего будет восстанавливать, ведь его дом будет представлять сплошные руины. Радовало его только поведение Ральфа, который удобно устроился на ковре, напротив желтоглазого и сверлил того неприятельским взглядом. Из всей этой мелочи рыжеволосый был самым серьезным и, видимо, старшим.       Клоун чувствовал себя неловко, выполняя роль спокойного родителя, однако предотвращать этот шабаш не торопился, ведь одно опрометчивое действие и они обидятся и не станут помогать. Дети, пользуясь этим, пытались исследовать канализацию полностью, постоянно донимая красноносого интересующими вопросами, и творили все, чего душа пожелает.       — Пеннивайз, а о чем она? — Спросил Курт, подбежав к бледнолицему. Мальчишка протянул ему книгу в ярко-фиолетовой обложке.       — О войне. — Раздраженно ответил желтоглазый и, увидев, как девчонка тащит несчастного кота за хвост, воскликнул. — Амая, не трогай кота!       — А это кот или кошечка? — В свою очередь спросила темноволосая, хватая рыжего зверька в руки.       — Кот! — Недовольно выкрикнул Пеннивайз, пытаясь отобрать у светловолосого мальчишки книгу.       — А как его зовут? — Поинтересовалась девочка, с трудом удерживая кота, отчаянно надеявшегося вырваться их цепких объятий малышки.       — Никак! Он безымянный! — Рявкнул клоун, отцепив пальцы Курта от книги.       — Тогда, я буду называть тебя Лапочка! — Восхищенно произнесла Амая, прижимая несчастное животное к груди.       — Марк, не смей! — Гаркнул красноносый, заметив, как темноволосый преподнес осколочек стекла к шарику. Пеннивайз метнулся в его сторону, но не успел. Раздался громкий хлопок, сопровождающийся звонким детски смехом.       Такой хаос продолжался с самого утра и до вечера. Клоун терпел все их выходки: разбросанные вещи, пару разорванных книжонок, поломанные игрушки, которые они притащили из других коридоров, найдя их среди мусора, даже лопнувшие шары, но когда маленькие ладошки добрались до кассет, Пеннивайз запаниковал. На то были весомые причины.       — А что это такое? — Невинным голоском спросил Курт, подбежав к подруге. Мальчишка протянул ей кассету, на обложке которой были изображены обнаженные люди.       — Не знаю. — Пролепетала темноволосая, но глаза ее загорелись интересом. — Давай посмотрим?       — Стоять! — Гаркнул клоун, резко метнувшись к детям. — Вам еще рано об этом знать! — Рыжеволосый выхватил кассету из детских ручонок и понес в сторону книжного шкафа, чтобы спрятать ее на самой верхней полке, где дети ее не достанут.       — Смотрите, тут еще такая есть! — Воскликнул темноволосый, копаясь в куче кассет.       — Как еще?! Откуда?! — Удивился Пеннивайз, вновь возвращаясь к детям.       Но в этот раз мальчишка был проворнее. Заметив, как красноносый приближается к нему, отскочил назад. Клоун вскипел. Чтоб еще какой-то малолетний дух заставил его играть в догонялки? Однако так все и было. Пеннивайз, старающийся предотвратить разрушение детского подсознания, отчаянно пытался догнать темноволосого и выхватит эту чертову кассету, которая была для детей, как запретный плод.       Пока он был занят поимкой мальчугана, Амая пыталась вскарабкаться на верхнюю полку книжного шкафа. Детское любопытство не знает границ. Девочка хваталась пальчиками за полки, поднималась все выше и выше, но внезапно оступилась и повисла на одной руке.       — Осторожно! — Завопил Курт, заставляя Пеннивайза обратить внимание на свою подругу, которая вот-вот сорвется с немалой высоты.       — Черт! — Выругался клоун, быстро подбегая шкафу.       Пальцы девочки соскочили, и она, зажмурившись, с испуганным визгом полетела вниз, ожидая болезненного столкновения. Однако соприкосновения с твердым полом девчонка не почувствовала, зато ощутила, как чьи-то сильные руки подхватили ее. Удивленно распахнув глаза она увидела разрисованное лицо прямо перед собой, а вскоре обнаружила, что клоун удерживает ее.       — Целая? — Обеспокоенно спросил он.       — Спасибо! — Девчонка нежно обхватила шею Пеннивайза и прижалась к нему, прошептав: — Ты мой герой.       — Ты такой быстрый! — В сердцах выкрикнул Марк, отбрасывая кассету, и подбежал к красноносому, который, присев, опустил темноволосую на землю.       — Научи нас так быстро передвигаться! — Курт, стоявший рядом, схватился за его запястья и заглянул в глаза.       Пеннивайз удивился, откуда взялось это волнение за детей? Почему он на уровне рефлекса ринулся ловить эту мелкую заразу? Он впервые почувствовал эту ответственность, которую еще называют отцовским инстинктом. Дети смотрели на него с восхищением и доверием, казалось, что он стал для них центром вселенной или даже больше — родителем. Появилось приятное чувство гордости и непобедимости.       Ральф, наблюдающий за этим, недовольно хмыкнул. Он видел в этом громиле только врага и своего убийцу, а то, что он спас его подругу ничего не значит. Скрестив руки на груди, рыжеволосый процедил:       — Подумаешь, спасатель. — Мальчишка нахмурился. — А сколько детей ты погубил до этого? Для скольких ты стал причиной смерти?       — А я умер из-за того, что меня сбила машина. — Внезапно произнес Курт, садясь на диван. — Помню, как на меня смотрели два огромных ярких глаза, а затем я ощутил сильную боль. Помню, как мама плакала, а папа пытался ее успокоить, но по его щекам тоже стекали слезы. — Курт шмыгнул носом. — Я тогда крикнул им, чтобы они не переживали, что со мной все хорошо, а потом увидел себя, лежащего на асфальте в кривой позе. Видел как из моего тела торчат кости.       Глаза светловолосого наполнились слезами. Он прикрыл свое лицо ладонями и зарыдал. Амая обеспокоенно подбежала к нему и уселась рядом, обнимая его, бормоча утешающие слова. Пеннивайз и сам почувствовал некую горечь и скованность.       — А я умер от туберкулеза. — Таким же тихим тоном произнес Марк. — Я долго болел, у меня был сильный кашель, от которого я практически задыхался, а потом при кашле у меня изо рта выделялась кровь. — Мальчик опустил голову, тяжело вздыхая. — Я долго лежал в больнице, врачи говорили, что все будет хорошо. Мне даже делали назначили операцию и удалили одно легкое. — Темноволосый задрал кофту спортивного костюма, демонстрирую огромный шрам, оставшийся после операции. — После нее я выздоровел и чувствовал себя прекрасно, но через полгода болезнь вернулась, и я умер. — Голос его дрогнул. — Последнее, что я запомнил это, как мама истошно кричала. Я подошел к ней и обнял ее, но она не почувствовала мои прикосновения. — Он натянул капюшон на голову, пряча слезы.       — Ну же, не плачь. — Пеннивайз, подойдя к нему, подхватил его на руки и усадил рядом с другими детьми. Сам же уселся на пол, чтобы быть ближе к ним.       Взгляд красноносого упал на девочку, которая тоже хотела рассказать свою историю, но не решалась. Она смотрела на него с каким-то унынием и печалью, от чего сердце клоуна пронзил болезненный укол. Пеннивайз глядел на нее с сочувствием, ожидая, когда Амая познакомит его со своим рассказом.       — Ты правда хочешь услышать о моей смерти? — Испуганно спросила она и увидев подтверждающий кивок со стороны клоуна, грустно проговорила: — Мой папа был ужасным человеком. Он любил выпить и не раз поднимал руку на меня и маму. В школе все смеялись надо мной, ведь я всегда ходила в синяках и ссадинах. — Девочка вздрогнула. — В один прекрасный момент маме это надоело и они развелись. Папа обвинял ее в разрушении семьи, в том, что из-за ее влияния я презираю его. А я не презирала, а боялась его. — Амая всхлипнула и слезно продолжила: — В один день я очень долго гуляла на улице, а зайти домой меня заставил дождь. Когда я постучала в дверь на пороге появилась заплаканная мама. Она надрывно крикнула, чтобы я немедленно убежала, а потом прозвучал выстрел. Она пошатнулась и упала, застонав от боли, а я увидела папу, который держал пистолет, направленный на меня. — Девочка подняла влажные от слез глаза на Пеннивайза. — Это было очень больно и громко. Я смотрела на мертвое тело мамы, видела ее распахнувшиеся от ужаса глаза, ее застывшие слезы, а потом увидела и саму себя. Именно в тот момент я по-настоящему возненавидела его, поняла, что отца у меня никогда и не было. Было лишь чудовище, которое ранило маму и убило меня. — Темноволосая вновь всхлипнула. — Мама не приходит на мою могилу, а я продолжаю ее ждать. — Амая не смогла сдержать поток слез и заревела, прижимаясь к своим друзьям.       — Черт. — Процедил Пеннивайз, чувствуя, как в душе поселилось тоскливое, неприятное чувство.       Эти дети, чьи судьбы сломаны, казались ему самыми жалкими и обездоленными существами в мире. Почему он раньше не задумывался о чужих жизнях, а если и задумывался, то почему его это не затрагивало? Глядя на это душераздирающее зрелище, клоун распахнул свои объятия. Амая, Курт и Марк тут же кинулись к нему, обхватывая своими маленькими ручонками этого огромного клоуна. Пеннивайз ощутил тепло, но оно было не похоже на то, что дарила ему Самара. Возможно, дело в том, что к ней он испытывал другую любовь, более пылкую, страстную, какую мужчина испытывает только к своей женщине, а дети вызывали у него родительскую привязанность.       Ральф продолжал таращиться на него с презрением, однако то, что остальные дети учуяли в нем добро, его очень поразило. Он был потрясен тем, что Пеннивайз сам сделал первый шаг навстречу им, разрешая им прижаться к нему и выговориться. Значит ли это, что клоун тоже по неизвестной причине привязался к ним? Рыжеволосый печально усмехнулся, отводя взгляд.       — Уже поздно… — Сдавленно проговорил клоун. — Думаю, вам пора спать.       — Ты прогоняешь нас? — Дрожащим от слез голоском спросила Амая, немного отстранившись.       — Нет. — Улыбнулся красноносый. — Я надеюсь, вы не против переночевать здесь?       — Я только за! — Сквозь слезы пробормотал Курт.       — И я! — Воскликнул Марк.       — Что скажешь, Ральф? Разрешаешь им остаться? — Пеннивайз одарил рыжеволосого снисходительным взглядом.       — Делайте, что хотите. — Безразлично пробурчал мальчишка.       — А ты? Ты останешься? — Спросила девочка, глядя на него с не скрытой надеждой.       — Да. — Процедил Ральф и, заметив на устах клоуна победоносную ухмылку, добавил: — Только из-за того, что я не хочу оставлять их одних с тобой!       — Как скажешь. — Беззаботно отозвался тот, поднимаясь. — Ждите, я сейчас вернусь.       Клоун не заставил детей долго ожидать его и очень быстро вернулся, таща за собой одеяло. Расстелив диван и подождав пока надоедливые спиногрызы заснут, он повернулся к Ральфу. Рыжеволосый предпочел спать в одиночестве, на кресле. Его блеклые глаза продолжали глядеть на бледнолицего враждебно и недоверчиво. Пеннивайз понимал его и не винил в лютой ненависти. Пожелав доброй ночи, клоун зашагал в спальню.       — Какая она? — Внезапно окликнул его уверенный голос.       — Кто? — Не понял красноносый, оборачиваясь к нему.       — Та, кто так изменила тебя. — Объяснил Ральф, нахмурившись.       — С чего ты взял, что меня изменила женщина?       — Сам ты на такое не способен. Ты слишком эгоистичен. — Отозвался рыжеволосый, продолжая смотреть на него с немым укором. — Она, наверняка, очень сильная.       — Нет, она крикливая и вспыльчивая. — Покачал головой желтоглазый. — А еще она такая, как вы.       — Мертвая душа? — Пеннивайз кивнул. Ральф многозначительно усмехнулся. — Ты настолько привязался к ней, что даже пошел против самого себя?       — Ты не поймешь, ведь еще слишком мал. — Печально опустил глаза клоун.       — А ты попытайся объяснить мне. — Предложил мальчишка.       — Ладно. — Вздохнул красноносый, поморщившись. — Я люблю ее. Мне нравится то, как она недовольно хмурится, как надменно хохочет, как кричит, пытаясь утереть мне нос, как краснеет при… — Клоун прокашлялся. — Она нужна мне, и я не знаю, как это объяснить. Она просто должна быть моей! Мне плевать, что она стервозная дрянь, которая сделала для меня столько дерьма, плевать на то, что она забыла о моих принципах и заставила меня жить по-другому. Даже на то, что она повела себя, как последняя сука, оставив меня одного, мне плевать. Я не отпущу ее. И даже если она захочет опять уйти, я ее привяжу к себе, пусть мучается, но будет моей.       — Забавно. — Хмыкнул Ральф, скрещивая руки под грудью. — Не думал, что алчный убийца может быть таким сопливым. — Пеннивайз от его слов гневно нахмурился. — И все же, если ты так зависишь от нее, то почему сам не можешь вернуть?       — Она под гипнозом одного ублюдка. — Прорычал красноносый. — Она не верит мне! А придет она в сознание, если этот паршивец сдохнет…       — А избавиться от него ты сможешь только с нашей помощью. — Закончил за него рыжеволосый. — Как зовут твою подружку?       — Самара.       — Я не знаю ее, но мне ее искренне жаль, ведь ее полюбил такой жестокий гад. — Недовольно произнес мальчишка. Он кивнул в сторону спящих детей и спросил: — Если тебе дорога только твоя Самара, то почему ты позволил им обнимать себя?       — Не знаю. Мне жаль их…       — Забавно. — Вскинул брови Ральф, но, хитро прищурившись, добавил: — Те кассеты, которые ты прятал от них, ты просматриваешь вместе со своей девушкой? У вас уже была близость?       — Так все! — Раздраженно воскликнул Пеннивайз. Не хватало еще рассказывать какому-то рыжему малолетке о своих победах и поражениях в их с Самарой личной жизни.- Ты еще ребенок, поэтому должен спать.       — Значит не было. — Оскалился рыжеволосый. — Недотрога. Какой же из тебя родитель и семьянин, если ты не можешь объяснить ребенку элементарное?       — Я сказал спать! — Прошипел клоун, удаляясь в спальню.       — Спокойной ночи, папочка. — Подло захихикал Ральф, погружаясь в царство Морфея.