— Вышел месяц из тумана, Вынул ножик из кармана. —
Мур понимает, как сердце находит дорогу к пяткам, от чего пульс учащается до неведомого ей раньше показателя, и босые ноги сами несут её вдаль по заснеженной улице:— Поиграем в прятки, Засверкают пятки. —
Беловолосая не знает, какого лешего она всё ещё слышит эту, приводящую в ужас, детскую считалочку, ведь она довольно далеко от места пребывания источника этого ужасного скрипучего голоса, но ни на минуту девушка не переходит на спокойный шаг, чувствуя капельку пота на своем виске:— Да не беги, не повезёт, Он всё равно тебя найдет, —
Кажется, ступни совсем отмерзли, но сейчас Мур могла бы наверняка с легкостью обогнать победителя в мировых соревнованиях по бегу. В висках неимоверно пульсирует, девушка даже чувствует как струйка пота не спеша ползет по спине вдоль хребта, а лоб вовсе весь мокрый. Она часто и громко дышит, хоть и пытается утихомирить сбившееся дыхание. Забегая в ближайший переулок, в голове мелькает лишь одна мысль: лишь бы оно её не нашло. Смешно? Да, очень, ибо это бред сивой кобылы. Но это не убирает чувство, что заставляет сердце перепуганно прыгать где-то в пятках. Беловолосая прикрывает глаза, облизывая пересохшие губы, и решает проверить, не гонятся ли за ней. Где-то глубоко внутри она понимает, что это просто не может быть реальностью, и здравый рассудок пытается протестовать, но, сука! Вдыхает полной грудью и осторожно выглядывает из-за угла. И без того бледная кожа, кажется, совсем приобретает цвет белого снега, по которому топчется девушка: кукла стоит прямо перед ней, словно всё время тут и стояла. Сердце останавливается. Только, наверное, резкая боль, что окутывает запястья, и мертвая тишина ночного города, заставляют Оливию всё же раскрыть зелёные, как весенний луг, глаза и проснуться…***
Теплое помещение дешёвого кафе до краев заполнено приятным ароматом кофе, зёрна которого перемалывают в старенькой кофемолке, от чего чисто интуитивно уже желаешь заказать свежий напиток. Звуки лёгкого, тихого джаза кое-как успокаивают, придавая заведению даже какой-то шарм. Девушка греет ладони о горячую чашку с капучино, взглядом скользя по незамысловатым картинам, которые развешаны на стенах. На одной из них на белокурую смотрит черноволосая девушка, сидящая в лилиях, с другой — заинтересованный на вид малыш, на руках которого уместился белоснежный кролик, кажется, так и желает познать мир по ту сторону полотна. На другие стены Лив не оборачивается, считая вертение головой не очень этичным действием. Напротив неё присаживается женщина в розовом платье и обматывает плечи пушистым серым хомутом. К столику подходит официант, ставя на поверхность деревянного стола два блюдца с пироженками, верх которых украшает аппетитная вишенка. Две чашки с заказанными напитками принесли немного раньше. — Ваш заказ, — молодой парень приветливо улыбается и, наверняка желая получить немного больше чаевых, помогает милым дамам, одну посуду подсовывает ближе к Лив, а вторую — к рыжей женщине. — Ой, спасибо, милок, — миссис улыбается в ответ, доставая с сумки кошелёк, чтобы сразу расплатиться за всё. Кладёт денежную купюру на стол, не предавая значения даже тому, что она в разы больше нужной суммы. Ох, ещё в памяти Лив щедрая и всегда жизнерадостная Тоня, даже через года осталась таковой, хотя видно, что жизнь её нехило потрепала. Об этом свидетельствуют заметные морщины на лице, хотя рыжеволосой даме даже 40 нет. Она берёт ложечку и, размешивая напиток, в который ранее положила сахар, искренне интересуется: — Как ты, Оливка? — это, полное заботы, обращение заставляет ощущать беловолосую целую волну эмоций: от непреодолимой ностальгии до лёгкой горечи, от которой та непроизвольно морщит носик. В нём больше искренности, чем во всех словах её матери, когда-либо сказанных в её адрес. — Знаете, живу, и на том спасибо, — пожимая плечами, вяло отвечает девушка, всё ещё вдыхая приятный аромат кофе в помещении и, не касаясь капучино. — Ну, а если честно, то неважно, — опускает глаза и, чтобы не казаться очередной плаксой недовольной жизнью, тихо добавляет: — но, в любом случае, это временно. О, да, если вся её жизнь — это временно, то конечно, что и это тоже. Лив сама понимает, что это лишь искорка надежды, что неумолимо тлеет, заставляет её видеть светлое будущее, но реальность вытирает об это ноги, позволяя этой искорке гаснуть всё быстрее. Единственное светлое, что её ждёт, это свет в конце туннеля. Если вы понимаете, о чём я. — А вы как? — Мур тянется к чайной ложечке, после чего размешивает напиток, с интересом смотря на собеседницу. — Ой, да только бы не хуже, — Тоня добродушно улыбается, сверкая белоснежными зубами, после чего тише добавляет: — недавно открыла свой цветочный киоск. Заходи, когда будет минутка, — рыжеволосая достаёт с серой сумочки визитку, которая оснащена рисунками разноцветных букетов, и протягивает девушке. Последняя её принимает, бегло разглядывая. Женщина, сделав глоток капучино, важно добавляет: — У нас уже делают заказы самые известные люди этого города. Разве что Вонка ничего не заказывает, ибо не для кого, — Тоня тихо хихикает, а Лив натягивает дежурную улыбку. Она искренне рада за человека, который был её единственной поддержкой раннее, но не понимает, зачем было упомянуто имя шоколадника-отшельника. Чикриз (именно такая фамилия у женщины) смеётся над его одиночеством? Или это было так, к слову? Оливия вскидывает бровь, ложечкой отрезая немного пирожного, закидывая в рот и также сделав небольшой глоток. Напиток горький, но Мур вновь делает глоток, зная, что это её единственный приём пищи на сегодня. — Обязательно загляну, — девушка протягивает последнее слово, понимая, что заглянет она в киоск разве что для того, чтобы вдохнуть аромат прекрасных цветов, что даст ей возможность хотя бы на долю секунды представить себя в каком-то райском уголке, где всегда в воздухе витает столь приятный запах. Лив обожает цветы. И плевать, какие они: белые или жёлтые, простые ромашки или королевские розы — она просто любит их. Бывали редкие случаи, когда беловолосая, будучи ещё малышкой, замечала небольшие букеты различных цветов на домашнем столе и тогда, есть вермишель было гораздо приятней. Кушаешь дешевое блюдо, а на его месте представляешь десерт с изысканного варенья из лепестков роз. Такое всегда было у бабушки, когда Оливия приезжала к ней на Рождество. Каждый год, ребенок считал дни, когда уже наступит обожаемый праздник, и её рацион не будет заключаться лишь в одном, уже таком надоевшем, блюде. Как же несправедливо: девочка никогда не мечтала о новой кукле или любой другой игрушке, не хотела хоть какую-то косметичку, не просила новое платье — она лишь мечтала о бабушкином варенье из роз. Это так глупо… И, наверное, странно. Но именно в таких мелочах Мур привыкла видеть лучшее в этом мире. Она поднесла руку с салфеткой к лицу, чувствуя крем на губах и аккуратно его вытерла, после чего вновь отправила кусочек пирожного в рот. Сладкий привкус заставлял желудок неумолимо просить о большем количестве еды, а киты начали заводить свою очередную голодную песню. Всем своим видом девушка смахивала на болезненную анорексичку, отличие было лишь в том, что ела она с неплохими таким аппетитом, даже не давая намека на то, что вскоре пойдёт в уборную, чтобы распрощаться с недавно употребленым десертом. — Буду ждать, — наверное, нужно было бы быть совсем слепым, чтобы не заметить эти искорки, что загорелись во взгляде женщины. Что не говорите, а хвастаться хотят и любят если не все, то больше половины людей, а особенно это касается представительниц прекрасного пола. Вот и Тоня не стала исключением. Лив даже на миг успела подумать, что женщина прямо сейчас сорветься с места, схватит её за руку и побежит в свой возлюбленный магазинчик, чтобы быстрее всё показать. Естественно, она бы так и сделала, если бы не телефонный звонок, что отвлёк рыжеволосую от своих задумок. Замученная Чикриз, взглянув на светящийся экран, вмиг превратилась в радостную, чуть ли не порхающую девчонку, словно впервые принимающую вызов от понравившегося парня. Рыжеволосая заправила непослушный локон за ухо, почему-то сбрасывая вызов и невзначай заглядывая в окно, которое располагалось в данном заведении на целую стену. — Оливка, солнышко, я с радостью с тобой поболтаю и разберу все проблемы твои и мира этого, только давай в следующий раз, хорошо? — Тоня выжидающе посмотрела на собеседницу, как будто её разрешение сейчас решит её последующие действия. Оливия улыбнулась в ответ, согласно кивая, хотя и понимала, что ничего от её согласия уже и не зависит. — Ваша любовь? — беловолосая хитро усмехнулась, заметив на щеках своей давней знакомой разлившийся румянец и увернулась от её руки, что явно желала дать несильного щелбана как когда-то в детстве. Девушка хихикнула, а Чикриз поднялась, забирая со спинки стула короткое пальто и надевая его, наклонилась к своей любимой Оливке, оставив поцелуй на её лбу. Будучи за главную в интернате, она всегда так делала, когда девочка не могла уснуть или жаловалась на головную боль. — Ой, ну ведь вас уже заждались там, — Оливия нашла данную ситуацию забавной, а Тоня, отправляя руку в карман сумочки, быстро положила на поверхность стола денежные купюры. — Счёт я уже оплатила, это тебе, моя милая Оливка, — женщина улыбается, и пока Лив не полностью поняла, что произошло, быстрее мчит к двери, не столько переживая за то, заждались её или нет, как за то, что её воспитанница все же догонит и вернёт ей деньги. Она может и не всегда внимательная, но не заметить, что положение девушки совсем плачевное, было сложно. Хотя бы по её одежде. Тоня даже сначало не поверила своим глазам, увидев свою любимую воспитанницу в толпе. Но, стоило ей подойти ближе, она убедилась, что жизнь очень даже неплохо отыгрывается на белокурой. Чикриз выбегает на улицу, чуть не залетая в машину, которая приехала за ней, и оглядывается лишь в салоне автомобиля: замечает в дверях кафе свою бледную знакомую и машет рукой, чувствуя, что машина двинулась, оставляя Мур в растерянности. Она обещала её бабушке смотреть за маленькой Оливкой. И хоть это было так много лет назад, да и Оливия уже совсем не маленькая, но где-то там, глубоко внутри, разливается тепло от того, что ты поможешь ребенку, который пережил такое и остался с довольно-таки стабильной психикой. Наверняка, девушка этого уже и не вспомнит (на это рыжеволосая больше всего надеется), но зато Чикриз помнит. Она помнит всё. И вновь вечерний пустынный город затягивает в свои холодные объятия каждого, кто не успел вовремя добраться домой. Ощущение, будто сейчас и вовсе перекотиполе пролетит, а между темными проулками покажется сверкающий взгляд голодного пустынного обитателя. Оливия прячет руки в дырявые карманы и тяжело вздыхает, когда рукой нащупывает недавно полученные 500 долларов. На душе словно образовался тяжёлый камень, а девушка допускается мысли, что лучше бы она потеряла их. Мама всегда говорила, как тяжело ей даётся зарабатывание денег, Мур не раз видела большие, неэстетичные мозоли на женских руках, а нехватку доходов ощущала по своему питанию. И вот сейчас, так легко ей досталась сумма, которую вся её семья вместе взятая не могла заработать и за месяц. С чего бы такая удача? Или это, как говорится, белая полоса, после той чёрной, которая окрашивает её жизнь всё новыми слоями? Лив не знает. Она вообще мало что знает, а что касается её жизни — беловолосая в полном неведении. Наверное, большинство людей сейчас и мучаются от этого, но Оливия как-то даже привыкла. Ты не знаешь, что тебя ждёт в следующую минуту, что уже можно говорить о следующем дне. Ничего не знаешь, остаётся лишь предполагать. Не смотря на такую ситуацию, Мур остаётся оптимисткой. Она пытается, а это уже немаловажно, знаете. Тёмную улицу освещает лишь свет, что льется с витрин разных магазинов. Фонари в этом районе давно разбили, показывая этим полное бескультурье, а властям словно плевать на всю обстановку города. Когда сюда приезжают туристы — им показывают лишь несколько памятников и величайшее здание городка — Шоколадную фабрику отшельника Вилли Вонки. Это так глупо — считать достопримечательностью всего города работу одного человека, даже без его разрешения. Оливия окидывает одиноким взглядом эту самую достопримечательность, которая так и манит своим величием даже несмотря на то, что в темноте здание напоминает какого-то огромного монстра. Серая и пугающая, фабрика словно отображает существование беловолосой. Ни единой светлой краски, кроме блестящего снега, который украшает её лишь зимней порой. Девушка открывает двери кондитерского магазинчика, как в лицо бьёт теплый воздух, а нежный аромат молочного шоколада вновь заставляет китов заводить знакомую симфонию. Что же, каждое заведение пахнет по своему. — Здравствуйте, — Лив приветливо улыбается продавцу, и тот отвечает тем же: — дайте пожалуйста один Сливочный восторг от Вонки. — Вы ещё не сказали, как я уже знал, что вы будете брать, — не скрывая своего разочарования, отвечает молодой человек, и добавляет: — с этим новым конкурсом все словно с ума посходили. Только шоколадки от Вилли Вонки и берут, — бормочет, неспеша доставая, наверное, знакомую каждому, сладость. — Неплохой коммерческий ход, — Лив смеётся про себя, поддерживая разговор. — Ведь каждый хочет испытать свою удачу. — Вы тоже? — парень наконец достаёт нужную продукцию и протягивает её девушке, принимая от неё плату, вскидывает бровь. — А меньших не найдётся? — Нет, простите, — Оливия пожимает плечами, забирая шоколадку, кладёт её в карман и берет сдачу со ста долларов, которую продавец, несмотря на недовольную мину на лице, нашёл довольно-таки быстро. — И вы не откроете её прямо сейчас? — парень не на шутку удивлён, из-за чего Лив хмыкает, вновь пожимая плечами. — Не вижу потребности в такой спешке, — и заметив ожидающий взгляд случайного собеседника, щурится: — вы серьезно, что-ли? — Ну, завтра проводится конкурс, а пятого участника ещё нет, — поджимая нижнюю губу, продавец ни на минуту не перестаёт выжидающе наблюдать за покупательницей. Оливия закатывает глаза, даже не смотря на шоколадку, аккуратно раздирает её упаковку, сосредоточившись лишь на реакции парня, негромко ворча: — Знаете, удача совсем не мой конёк, — усмехается, вскинув бровь от непонимания изменившегося на лице продавца. Он словно увидел призрака, поэтому Лив опускает взгляд на плитку шоколада и сама приоткрывает рот от неожиданности, в одной руке держа сам шоколад, а во второй, вместе с бордовой упаковкой, держа ничто иное как золотой билет… Серьёзно?! Да нет же, это всё какой-то сон или же Мур упала в обморок, потеряла сознание, сейчас находится в коме, но всё это явно вне реальности. Правица, которая и держала это сокровище, словно онемела. Хотя, возможно, девушка просто настолько ошалела от такого поворота событий. — Тогда, наверное, вы словили свою удачу за хвост. — Наверное…