Имена четырёх

Новиций просыпается один. На шинели Ивана, на которой уже привычно спать, отчётливо видны засохшие пятна крови и спермы, как подтверждение того, что случившееся – реально. Стыд красит алым щёки, стоит Феличиано вспомнить, что он вчера говорил, как он себя вёл. Они действительно сделали это. Боже милостивый... Но разве имеет право грешник взывать к Богу, если не чувствует и капли раскаяния?.. Нет, будь у Феличиано возможность всё переиграть, он не воспользовался бы ею. Ни в день призыва, ни прошедшей ночью. Он соблазнил демона. О подобном даже помыслить должно быть отвратительно, а он... О, если бы только его наставник услышал об этом!.. Но он уже никогда ничего не услышит, прими Господь его душу в царствие своё. Парень смаргивает выступившие слёзы и делает глубокий вдох, чтобы успокоиться. Оплакивать погибших бессмысленно. Нужно действовать, и он действует. Демон... Иван уже почти завершил месть за них. Хоть Господь и учил прощать, но простить убийц Варгас не в силах. Демона Ивана поблизости не наблюдается. Феличиано разочарованно вздыхает и проводит пальцами по запёкшейся на месте самого сильного укуса крови. Запястье ноет в ответ несильной болью. Пальцы медленно поднимаются выше, ощупывая каждое повреждение, заставляя испытывать мрачное удовлетворение от результатов исследования. Всё так, как должно быть. Иного он не заслуживает. Вся грязь его души теперь видна и снаружи. Поднявшись до губ, он прикрывает глаза и замирает, предаваясь ярким, насыщенным красками, свежим воспоминаниям. Несмотря на боль во всём теле, Феличиано удовлетворён тем, что чувствует, тем, что произошло. Ненависть к себе, к тому, что он творит, к убийствам людей, нашла свой выход. Новиций опустошён. Остались лишь отголоски прежних чувств, невнятные, запрятанные так далеко, что их почти и не разобрать. Но как ему теперь вести себя с демоном?.. Нет, новиций не настолько наивен, чтобы даже допустить мысль о счастливом исходе. Тут дело в другом: как теперь смотреть ему в глаза? Как избежать неловкости, о чём с ним говорить?.. Ясно лишь одно: он уже не сможет относиться к Ивану как прежде, ведь теперь известно, что демон когда-то был человеком. Вероятно, когда он был живым, то был таким же улыбчивым, ранимым и добрым, как и сам Феличиано. Он так же чувствовал, любил и дорожил кем-то, пока не потерял смысл жизни со смертью близкого ему человека. Пока не отомстил. Когда-нибудь и Феличиано станет таким, как он?.. Сколько времени для этого потребуется? Будет ли он помнить хоть что-то о себе прежнем, или блаженное забытье охватит всю его смертную жизнь? Человек сидит так несколько минут, неподвижный и задумчивый, не догадываясь, что демон рассматривает его, столь же пристально изучает каждую оставленную на теле отметину и хмурится всё сильнее с каждой находкой. Когда их взгляды всё-таки встречаются, зрительный контакт длится недолго – призванный отворачивается под предлогом извлечения из сумки невесть где добытого хлеба. - Поешь. Идти придётся долго. Голос звучит сухо. Он лишён уже ставших привычными вкрадчивых, почти «кошачьих» интонаций. Это отмечает не только человек, но и сам демон. Сдерживаться ему сложно, но так надо. Ведь ночью он сотворил практически непоправимое. Демон давно забыл, как хрупки смертные, а вновь осознав это, позволил себе слишком многое. Он позволил себе почувствовать. Этого не должно повториться впредь. - Иван... Призванный кривится, когда слышит в очередной раз произнесённое имя того, кем ему уже никогда не быть. Не стоило откровенничать со смертным. Благодарный взгляд Феличиано и почти забытая суть его прошлого, произнесённая голосом этого глупого мальчишки, странно воздействуют на сознание демона, вызывая не вполне ясное желание (Подчиниться?.. Защитить?..), столь противоестественное для такого отвратительно грешного существа как он. Отвратительно грешного... надо же, какие категоричные фразы приходят на ум. Святоша слишком сильно влияет на него. - Это больше не моё имя. Ешь и пойдём – нам предстоит долгий путь. Больше, чем вчера. Это не ложь и не преувеличение, идти действительно приходится долго. Не только из-за третьего имени, обладатель которого скрывается за городом. Он не знает о смерти двоих своих сообщников, его побег на природу – это лишь прихоть, развлечение, не несущее своей целью попытку спастись. Вот и умирает он, не понимая, в чём дело. Это убийство не похоже на два предыдущих. Нет, не внешне – внешне всё идёт по тому же сценарию. Новиций даже вполне сносно его переносит, призванный даже почти гордится им. О, он непременно отпустил бы какой-нибудь колкий комментарий, смутил бы смертного и остался бы в приподнятом настроении. Но есть одно серьёзное препятствие этому. Нечто существенное, что портит абсолютно всё, заставляет безжалостную адскую тварь чувствовать странное чувство потерянности, опустошённости. Призванный не чувствует того удовольствия, что сопутствовало всем предыдущим расплатам. Он причиняет жертве боль, слышит крики, затем стоны и хрипы, но сам не упивается её страданиями. Нет того пьянящего чувства превосходства, ради которого он этим всегда занимался. Глупый человек что-то изменил в нём, сломал. Возможно, это ещё можно будет исправить после, когда новиций умрёт. О нет, демон ни за что на свете не оставит его душу в услужение себе. Хоть у Феличиано Варгаса и большой потенциал, возиться с ним, обучать и воспитывать его при перерождении призванный не будет. Уже сейчас он сыт по горло общением с ним, а если делить с этим глупым человеком вечность... Дело даже не в том, что демону придётся над ним долго трудиться. Изменённый по его образу и подобию уже не смертный не будет столь интересен. Это всё равно что уничтожить всё, что делает новиция собой, а после заменить это злостью, жестокостью, алчностью, похотью и подобными подпороговыми чувствами. Нет, подобного себе он рядом не потерпит. Он же не свой покровитель, что давно свихнулся на этой теме. - Пожалуйста, подожди! Я не могу идти так быс... ай! Где-то позади не успевающий за ним новиций вскрикивает от боли и падает на пожухлую траву. Демон разворачивается и недовольно смотрит на то, как осторожно Феличиано перемещает вес тела с левой ноги. На лице человека отражается испытываемая им боль, а в глазах появляются слёзы. Дурное предчувствие липкой паутиной расползается внутри, когда призванный это видит. - Ну что ещё? – раздражённо спрашивает он, прекрасно понимая, что Варгас не притворяется. Нет, он не умеет лгать, да ему это и не за чем. Глупый смертный, нельзя быть настолько неуклюжим. - Я ногу сломал! – жалобно заявляет смертный, хныча от боли. Демон бесцеремонно опускается рядом и надавливает на кожу ноги, прощупывая. На перелом не похоже, уж он-то в этом разбирается. – Больно! - Вывих, – призванный поднимает голову, встречается взглядом со встревоженными карими глазами. Странное чувство мимолётно проскальзывает где-то на периферии сознания, сбивая с мысли. Расстояние между их лицами ничтожно мало. Человек рвано вдыхает воздух и внезапно хрипло просит: - Поцелуй меня. - Видимо, ты неверно понимаешь произошедшее вчера. Это не было тем, что вы, смертные, так любите приписывать пробежавшей искре или взаимному притяжению. Мы просто переспали. Смертный выглядит растерянным, когда слышит это. Хоть произнесённые слова и не являются полнейшей неожиданностью, но, всё же, надеялся он на другое. Глупый человек. Только ему невдомёк, что демон тоже надеялся не на них. - Я знаю. Но я подумал, что... Призванный не даёт ему договорить, лишь хватает за руку и тянет вверх, вынуждая подняться. Феличиано тихонько вскрикивает, когда исполнитель его мести отпускает руку. Но и без лишних слов ясно, что демон не намерен с ним нежничать и уж тем более жалеть. - Пойдём. - А моя нога?.. Демон с трудом сдерживает поток ругательств. Смертный раздражает своей беспомощностью, но с этим ничего нельзя поделать. Он не врёт – нога и правда покраснела и распухла. Призванный со вздохом поворачивается к нему спиной и приседает. Новиций смотрит на него, действительно не понимая, что от него требуется. - Прижмись к спине и обхвати мою шею руками... да не пальцами, дьявол тебя раздери! Тебя что, в детстве на спине не катали?! - Н-нет, из-звини... Демон, чуть повернув голову, наблюдает краем глаза за тем, как краснеет лицо «седока». Глупый человек смущён. Отлично. Только этого не хватало для полноты картины. - Отчего же ты так оробел, Феличиано? Ночью мы творили куда более... интимные вещи, – чуть не мурлыча напоминает призванный. Ему доставляет несравнимое удовольствие видеть, как действуют эти слова на всё ещё невинного душой святошу. Вот ведь интересный парадокс – человек призвал демона, приказал ему убивать, наблюдал за этими убийствами, ночью совратил адскую тварь... а его душа всё ещё довольно чиста, он всё ещё смущается от слов и прикосновений. Разве можно сдерживать себя, когда Феличиано Варгас – сплошная провокация, при этом совсем не ведающая о своём воздействии?.. - Зачем мы вышли в центр города? Феличиано беспокоится, нервно озирается по сторонам. Ему кажется, что все люди вокруг знают правду, что на него направлено множество косых взглядов, а где-то в гомоне толпы теряются обличающие восклицания: «Убийца! Грешник! Предатель!». Гнёт вины нестерпимо давит на него, хочется найти хоть что-то, за что можно будет уцепиться, что станет ему опорой. С того дня, как было совершено предыдущее убийство, прошла уже почти неделя. Нога довольно быстро перестала болеть благодаря, как это ни парадоксально, заботе демона. Они скрывались всё в том же здании, что и прежде, призванный терпеливо ждал, пока новиций не поправится, но сам почти всё время пропадал невесть где, избегал надолго оставаться с Феличиано. Причины этого столь очевидны, но юноша, доселе не познавший этих чувств, не осознающий, что происходит между ним и демоном, не может этого понять. Четвёртое имя не было произнесено. Феличиано неоднократно пытался озвучить его, но каждый раз он словно немеет, стоит представить грядущий финал. Демон не торопит его, что удивительно. Сегодня же призванный впервые с ним заговаривает. Не объясняя ничего, он приказывает идти за ним, а все вопросы Варгаса остаются без ответа. Признаться, мысленно новиций готовит себя к худшему. - Ты слышала? Очередное убийство. Тело нашли в лесу сегодня утром. Говорят, оно пролежало не меньше недели! Демон усмехается и искоса смотрит на своего спутника, отчего юноша вздрагивает и запинается на ровном месте. Ужасающее понимание медленно выжигает изнутри, парализует, сковывает инстинктивным страхом близкой смерти. - Ты привёл меня сюда, чтобы... убить?.. Тихий смех демона возвращает новиция в реальность. Нет, всё гораздо хуже: призванный вновь испытывает его, это очередная проверка, смысл которой уловить невозможно. Зачем же это? Когда он наконец прекратит эти издевательства?! - Ох, ну что ты, ещё слишком рано: я лишь хочу напомнить, с кем ты имеешь дело, Фели. В последнее время ты стал слишком забывчив. - Иван, я... Рука демона тут же сжимает горло юноши, одёргивая, заставляя смолкнуть. Призванный толкает его в тень, небольшой закуток, где они не привлекают так много внимания. От плохо сдерживаемой злости глаза демона вновь светятся, и новиций покорно замирает. - Это больше не моё имя. Если ты снова его произнесёшь... Призванный замирает, вглядываясь в глаза смертного. Страха опять нет. Лишь доверие и нечто, отдалённо напоминающее вожделение. Глупый человек. Когда же он поймёт, что испытывать эти чувства к выходцу из Ада – гиблое занятие? Рука с шеи перемещается чуть выше, цепляет подбородок, вынуждая парня запрокинуть голову. Глупый, глупый человек... отчего же дыхание так учащается, отчего же сердце бьётся, как крохотная птаха в клетке?.. Неужели, воспоминания о ночи близости вызывают желание, хотя должно быть лишь отвращение? - Феличиано Варгас, неужели святошей ныне движет похоть?.. Губы демона невесомо касаются шеи, перемещаются к сонной артерии. Новиций тихо стонет, когда рука демона забирается под одежду и касается кожи. Но неожиданностью для обоих является поцелуй, инициатором которого становится Феличиано. Призванный удивлён, он знает, что нельзя поддаваться, но ничего не может с этим поделать. Слишком странные ощущения это вызывает. Забытые, неопределённые. Нежность, чистота и искренность против грубости, грешности и лжи. Как там говорится?.. «Противоположности притягиваются». В их случае это не просто банальная фраза. Демон скоро с ума сойдёт от внутренних конфликтов, которые порождает присутствие этого глупого мальчишки. - Совсем распустились! Посреди бела дня зажиматься по углам! – врывается возмущённый голос откуда-то извне. Демон усмехается, отталкивая от себя увлёкшегося новиция. Застукавшая их женщина ещё не знает, кому решила читать нотации. Призванный разворачивается к ней, в руке его появляется нож, который случайный свидетель пока не видит. Демон уже собирается нанести один быстрый, точный удар, что убьёт её быстро и бесшумно, но Феличиано обнимает его со спины. Смело и уверенно, как будто он не раз уже так делал. Как будто у него есть право на это. - Пожалуйста, не надо, – тихо шепчет человек, совсем неслышно добавляя в конце его имя. О, демон чувствует это. Чувствует, какое воздействие это слово оказывает на него, как оно связывает и подчиняет. «Не надо» – звучит как приказ, а не просьба. И иначе поступить нельзя, ведь покровитель неустанно вдалбливал, что приказы неоспоримы. Варгас, не замечая того, как воздействует произнесённая фраза, говорит уже громче, обращаясь к неубитой: – Извините, мы сейчас уйдём. Женщина качает головой и идёт дальше; нож исчезает, как и объятья новиция. - Ты хоть представляешь, насколько ты сейчас близок к смерти? – ровным тоном интересуется демон, медленно разворачиваясь к глупому мальчишке, который никак не хочет понять всей опасности своего положения. Феличиано упрямо поджимает губы, но взгляда не отводит. - У нас договор: я называю имя – ты находишь и убиваешь. Никто из невиновных не должен пострадать. Демон хмыкает и кивает, соглашаясь с его правотой. А после сжимает горло так сильно, что кажется, будто и впрямь намерен задушить. - Не забывайся. Я тебе не тайный любовник, которого ты пытаешься скрыть ото всех. В итоге я убью тебя. - Я знаю, – хрипит Варгас, и призванный его отпускает. Четвёртое имя человек произносит совсем тихо, избегая смотреть на исполнителя его мести. Демон с мрачным удовлетворением кивает, разглядывая покрасневшие отметины на шее смертного там, где только что были его пальцы. Внутри отчаянно пульсирует чувство неправильности происходящего, на которое Иван не может не реагировать. Благо, демону на это наплевать и весь свой дискомфорт он выместит на ком-то другом. На том четвёртом, что намерен прятаться от них. О, его-то уж точно не придётся щадить. Он захлебнётся своей кровью.